Глава 20
Как бурильщик умывается хлынувшей из скважины нефтью, так и Демьян зарылся лицом в пшеницу, зачерпнутой сразу двумя ладонями. Вроде бы и невелика радость – подумаешь, урожай с первого гектара сняли, а душа восторженно поет. Видно, есть что-то мистическое в пшенице, не зря же столько толкований вокруг нее. Приснились просторные поля пшеницы, значит, ждет тебя успех в делах. Увидел во сне созревшую пшеницу – это к счастливому браку. Растирал пшеницу в руке и пробовал ее на вкус – путь к успеху пройдет через труд…
Просторные поля пшеницы колосятся наяву, до самого горизонта тянутся. И комбайн в ту сторону идет, оставляя стерню после себя, дорогу к успеху, к которому Демьян так долго шел. Всего лишь год прошел с тех пор, как он вернулся домой, а уже восемьсот гектаров пашни освоил, урожай с них готовится снимать. Для одного фермера это много, для крупного агрохозяйства – мало. Но, как говорится, лиха беда начало…
Зерноуборочный комбайн взяли в аренду, не совсем новый, но вполне приличный. Если верить заявленным характеристикам, эта машина способна убрать за сезон от одной до полутора тысяч гектаров, но так на бумаге все гладко, а как поведет себя техника по «оврагам», покажет ближайшее будущее. Дожди недавно прошли, влажность пшеницы высокая, да и земля сырая, но прогноз погоды на неделю вроде бы утешительный. Предсказать, как будет работать техника, сложнее, сейчас вроде бы все в порядке, а завтра, тьфу-тьфу-тьфу, что-нибудь да сломается. Деньги на запчасти пока есть, но на ремонт уйдет время, людской ресурс, а сейчас каждый час дорог…
Вроде бы и не очень много это, восемьсот гектаров для относительно крупного хозяйства, каковым считалась артель «Приволье», но попробуй-ка собери эти земли в единое целое. С фермерами приходилось торговаться, меняться с ними наделами, причем с убытком для себя, договариваться с бездеятельными владельцами паев, а сколько земли невостребованной. Сейчас такой бесхозный надел никому не нужен, а завтра вдруг собственник объявится, поднимется скандал – безобразие, беззаконие. Разумеется, за своеволие Демьяна не накажут, потому что земля, по логике вещей, гулять не должна, но настроение ведь испортят. Сложное это дело, землеотвод, столько там подводных камней, что пришлось юриста нанимать, поскольку нормальный человек в законодательных казусах без ста граммов не разберется. Да и субсидии из Министерства сельского хозяйства надо выбивать, в этом деле тоже юридическая грамотность и профессиональное нахальство требуется: под лежачий камень вода, как известно, не течет.
С землей определились, с техникой разобрались, вспахали, засеяли. Сложно было процесс организовать так, чтобы все работало с точностью и бесперебойностью часов. Неправильная организация – это повышение себестоимости конечного продукта, снижение рентабельности, а то и вовсе выход в «минус», а Демьян не собирался работать себе в убыток. Но у него опыт, и кадровый костяк что надо, к тому же деньги за прошлогодний урожай имеются, льготы, субсидии, опять же помогли – в общем, вывели работу под оптимальный знаменатель. Теперь вот урожай осталось собрать, и еще голова за зернохранилище болит, успеют ли его под крышу подвести. В принципе, зерно можно продать и сразу после сбора, но ведь его за копейки возьмут, а Демьян так работать не хочет. Мукомольный завод пока в проекте, Катя сейчас в Москве, договаривается с банком о кредите под него, дело это непростое: обосновывать надо свою состоятельность, доказывать, убеждать. На Катю в этом деле можно положиться: договариваться она умеет.
Но завод быстро не построишь, а урожай под открытым небом не оставишь, и зернохранилище решит множество проблем. Потому и нужно ехать сейчас Демьяну на объект, подгонять строителей, да и прорабу не мешало бы фитиля вставить, чтобы простоев не было. Понятно, непростое это дело – организовать бесперебойную доставку материалов, но кому сейчас легко. Уж это гораздо сложней, чем своровать со стройки этот самый материал. Но если за первое премия полагается, то за второе в морду можно получить. А ведь воруют, и никакими репрессиями эту забаву не остановишь. Демьян, конечно, пытается с этим бороться, есть определенные успехи, но до полной победы пока еще далеко. Тут главное – не останавливаться на достигнутом…
Хотел бы Демьян пройтись на комбайне от одного края поля до другого, но некогда, как-нибудь в другой раз, тем более он скоро сюда вернется. Джип на дороге, надо ехать. На стройку. А по пути еще на свиноферму заскочить нужно, глянуть, как там дела…
И Обухов потянулся за Демьяном. Он первый человек на хозяйстве после него. И после Кати. Незаменимых людей, конечно, не бывает, но Демьяну не хотелось бы искать ему альтернативу. Сметливый мужик, хозяйственный и с людьми грамотно работает – все у него на местах, все крутится-вертится. Не зря Катя очень его ценит.
Обухову в правление надо, финансовую отчетность подбить: Катя сегодня приезжает, может потребовать. Для Демьяна главное, чтобы дебиты с кредитами сходились, а ей точную цифру подавай с округлением до десятых. А еще бухгалтерша в правлении новая появилась. Верней, не совсем новая, из деревни баба, просто с мужем в городе жила, а недавно вместе с ним обратно вернулась. В городе она бухгалтером работала и здесь по специальности устроилась. Немолодая она женщина, но так и Обухову далеко за сорок. И еще симпатичная Нинка – чернобровая, ясноглазая, вот Обухов на нее глаз и положил. Демьян против служебных романов, но так ведь он только догадывается, что между ними любовь случилась. Свечку, как говорится, не держал. А если вдруг точно узнает, то, скорее всего, махнет рукой. Не тот Обухов человек, которого нужно воспитывать, у него своя голова на плечах. И право на личную жизнь у него есть. Как и у всех…
– Большое дело ты поднял, Савельич, – сказал Обухов.
Крупная у него голова, украшенная плоской лысиной, косматые с серебристым отливом брови, черты лица грубые, тяжеловесные, сам он кряжистый, приземистый, по-крестьянски основательный. Глаза у него умные, проницательные, житейская мудрость в них. Руки сильные, ладони широкие, мозолистые. Плоть от плоти мужик. Демьяну с таким людьми легко, просто.
– Думал, не потянем этот надел.
– Глаза боятся, руки делают.
– И то верно… Хорошая у вас пара с Катериной, легко у вас все получается.
– Ну, так уж и легко.
– Сам бы я эту махину не потянул.
– Как бык тянешь.
– Так этот воз еще построить надо, загрузить, а я что? Меня запрягли, я и тяну… Хорошая вы с Катей пара, хорошая, далеко пойдете… С Ларисой бы ты так не смог, – из глубины собственных раздумий сказал Обухов.
– При чем здесь Лариса? – встрепенулся Демьян.
И сам Илья Степанович всколыхнулся.
– Да так, ни при чем, просто подумалось, – и взгляд как-то подозрительно в сторону увел.
Демьян остановил машину, резко повернулся к нему лицом.
– Я тебя очень уважаю, Степаныч! Но ты знаешь мой дурной характер! Не доводи до греха!.. Что ты про Ларису знаешь?
Как проклятый работал Демьян, света белого не видел. То одно, то другое – весь день беготня, недели беспросветные, месяца. Но Ларису из души он вытравить так и не смог. Пытался, но…
– Да так, ничего!
– Степаныч!!!
– Да ничего я не знаю… Ну, приезжала она за детьми, – не выдержал прессинга Обухов. – Что здесь такого?
– Когда приезжала?
– Тебя только посадили. В начале девяносто восьмого… Два года уже прошло… Два с половиной…
– Зимой приезжала? С кем?
– Да сама вроде бы… Вот дернул черт за язык! – стукнул себя по лбу Илья Степанович. – Она же просила не говорить…
– Кто она? Катерина?
– Да нет… Неважно… Но тут без Катерины, думаю, не обошлось…
– Степаныч, ты мне воду здесь не мути!
– Ты только Катерине своей про меня не говори… Так неудобно…
– Неудобно шубу в трусы заправлять…
– Я, если честно, толком ничего не знаю. Так, мужик один обронил… Анюту Ломову нужно спросить, она знает.
– Анюту? А что за мужик? Славка Соколов? Муж Нинки?
Славка у Васи Ломова в бригаде работает, сдружились они, семьями друг к другу в гости ходят. А жена Славкина с Обуховым гуляет, вот она с ним по секрету и поделилась. А какие секреты в деревне, известно… И очень удивительно, что Демьян об этом секрете только сейчас узнал. Тут, видно, сговор какой-то. Возможно, с Катиной подачи.
– Э-э, ну да… Ты не говори Катерине про меня, ладно?
– Успокойся, мне склоки не нужны… Значит, Анюта знает, да?
Ломову он нашел в своем доме. Хозяйством она занимается, за отцом приглядывает. Освоилась Анюта здесь, корни пустила, хозяйкой себя чувствует. Увидела Демьяна, улыбнулась ему весело, в дом позвала, чтобы обедом накормить. Всегда у нее что-то в печи томится. Демьян проголодался и не стал отказываться от щей под лучок и сало, но ведь не за этим он пришел.
Отец возился у реки с лодкой, он уже пообедал, потому Демьян к столу его звать не стал. Не для его ушей намечался разговор.
Отец возился у реки с лодкой, он уже пообедал, потому Демьян к столу его звать не стал. Не для его ушей намечался разговор.
Анюта накрыла стол, хотела уйти, но Демьян велел ей сесть напротив него.
– Смотри мне, Анюта, в глаза и отвечай! – требовательно сказал он, пристально глядя на нее. – Почему про Ларису мне ничего не сказала?
– Про Ларису? – насторожилась женщина.
– За детьми она приходила. В январе девяносто восьмого. К тебе заходила… Или не было ничего?
Не смогла Анюта выдержать взгляда Демьяна, забегали ее глаза.
– Э-э… Ну, было… Приходила она…
– Приходила или приезжала?
– Наверное, приезжала. Как бы она из Москвы пешком пришла?.. Я про бандитов у нее спросила. Ну, что бандиты ее похитили, а она сказала, что да, было такое. Но я не думаю, что она сбежала. Шуба на ней была приличная, шапка меховая, сумочка… Если бы она от бандитов сбежала, как она могла сумочку прихватить?..
– Это ты у меня спрашиваешь? Или у себя?
– Э-э… У себя…
– А может, это Катерина тебя вразумляла?
– Катерина?! Э-э, ну-у…
– Лариса к ней ходила?
– Да, пошла к ней. Васька пьяный тогда был, никакой. Он бы до машины не дошел. А сама я не умею автомобиль водить. Лариса пешком пошла. Я ей говорю, не надо, холодно, метель…
– Метель?
– Дороги тогда заметало, а она все равно пошла…
– Вернулась?
– Да, – совсем неуверенно сказала Анюта.
– Куда она вернулась, к тебе?
– Э-э, да. Надо же было ей где-то переночевать, – она подозрительно отвела в сторону глаза.
– Анюта, я тебя давно знаю. Ты же мне как родная, а врешь, как чужому.
– Я не вру, – женщина жалобно глянула на Демьяна.
– Врешь!
– Ну, ко мне она не приходила. И сюда тоже. Я так думаю, она у Катерины переночевала, а утром она ее увезла в город.
– Это ты так думаешь?
– Я точно не знаю…
– Почему мне ничего не сказала?
Анюта со скорбным видом вздохнула и опустила глаза.
– Катерина запретила говорить?
– Не запретила, но сказала, что тебе об этом лучше не знать. Это чтобы раны не бередить…
– А почему ты сказала, что Лариса к тебе возвращалась?
– Так вышло.
– Ты соврала мне. А если соврала, значит, Катерина не отвозила Ларису в город.
– Ну, я не знаю. Может быть, и отвезла. А может быть, и нет. Мне кажется, она Ларису за порог выставила. Ночью. А там четыре километра до села…
– Да, Анюта, не ожидал я от тебя такого.
– Да я и сама от себя такого не ожидала, – пустив слезу, всхлипнула женщина. – Катерина коршуном налетела, я испугалась. Пообещала ей, что не скажу тебе…
– А если с Ларисой что-то случилось?
– Но я-то чем ей могла помочь?
– Людей могла бы попросить, машину бы выслали…
– Я думала, она у Катерины переночует… А когда Катерина ко мне пришла, поняла, что не ночевала она у нее…
Анюта еще ниже опустила голову, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Понимает, что не должна была оставлять Ларису в одиночестве, но время-то вспять не повернешь…
Катя вернулась домой поздно вечером, уставшая, но довольная. Игрушек детям привезла, Демьяну часы дорогие подарила. А новости у нее, судя по ее виду, более чем хорошие.
– Управляющий банком меня к себе пригласил, про хозяйство спрашивал, как работаем, какая рентабельность, – стала рассказывать она. – Я ему отчетность предоставила, а он сказал, что с этим без него разберутся. Сказал, что, если у нас действительно все так хорошо, как я говорю, банк нас под свое шефство возьмет…
Демьян должен был спросить, что это за шефство. Было во времена социализма такое, что предприятие брало шефство над близлежащими колхозами – и деньгами помогало, и людьми, но те времена давно уже канули в Лету, сейчас каждый выживает в одиночку… Но не хотел Демьян об этом говорить: Лариса у него на первом плане, все мысли о ней.
– Сказал, что в сельское хозяйство сейчас выгодно вкладывать, рентабельность, говорит, высокая, особенно на зерновых. Есть, сказал, хозяйства, где рентабельность до четырехсот процентов доходит…
Увы, артель «Приволье» такой доходностью похвастаться не могла, но если они смогут создать замкнутый цикл производства, то показатель может быть и выше. Зернохранилища для этого должны быть, переработка зерна и налаженный сбыт муки. А если еще какой-нибудь макаронный завод создать… Но Демьяну сейчас не до того. Хотя и Катю он не перебивал. Пусть выговорится, выпустит пар, а потом он ее к стенке и прижмет.
– В общем, они готовы сделать прямые инвестиции в наше хозяйство. Мы будем работать, а они – напрямую вкладывать деньги и напрямую получать прибыль. Это очень выгодное предложение. С их деньгами у нас такое хозяйство будет…
– Лариса где? – перебив Катю, без предисловий спросил Демьян.
– Лариса?! – сошла с лица женщина. И какое-то время потрясенно смотрела на него, не понимая, почему он об этом спросил. Но ведь спросил, причем жестко, с упреком, это ее и шокировало.
– Я все знаю. Она к тебе за детьми морозной и вьюжной зимой приезжала. А ты ее прогнала.
– Я ее не прогоняла… Она сама ушла…
Катя сама была белой как тот снег, который заметал дорогу перед Ларисой два с половиной года назад…
– В ночь. В метель. Одну.
– Ну, если она захотела…
– Почему ты мне об этом не сказала?
– Зачем ворошить прошлое?.. Да и недостойна она тебя!
– Это не тебе решать, кто достоин, а кто нет…
– А зачем она тебе такая? Бросила детей, удрала с любовником, как последняя… Тебе такая дрянь не нужна! И твоим детям тоже!..
– Я же сказал, это не тебе решать.
– Приехала вся такая расфуфыренная!..
– Не приехала, а пришла. Пешком к тебе пришла.
– Откуда я знала, что пешком? Может, с мужиком своим приехала. Может, машина за воротами стояла, откуда мне известно?
– Не стояла.
– Ну, чего ты на меня так смотришь? Может, я бы и приветила ее, если бы она мне врать с порога не начала! Бандиты ее похитили! А сама в шубе!
– В белой норковой шубе? И белый «Мерседес» за воротами стоял, да?
– Нет, не в белой шубе И не в норковой. В овчинной шубе, но очень красивой. И очень теплой. И сумочка у нее была. А в сумочке паспорт. От бандитов она сбежала, с паспортом. Так я ей и поверила!
– А я тебе верю?
– Не знаю… – вмиг обмякла Катя, как будто вся жизненная энергия из нее вдруг ушла.
– Я тебе не верю. Если бы ты мне сразу все рассказала, может, и поверил бы. А ты не рассказала, ты тайну из этого сделала…
– Зачем тебе это знать? – обессиленно вздохнула Катя.
– А это уже другой вопрос…
– Но ведь она правда в шубе была. С сумочкой. Насчет документов точно не знаю, в сумку я к ней не заглядывала, но от бандитов она точно не сбегала… Сказала, что ее усыпили и в багажник машины засунули, а я-то видела, как она через Луковку со своим красавчиком уезжала. Впереди она ехала, и не спала она, и руки у нее не были связаны…
– Может, и не видела ничего, – язвительно сказал Демьян.
– Видела! Точно видела!
– А белая шубка? А белый «Мерседес»?.. Кто там ее в Москве видел?..
– Никто не видел ее в Москве, – Катя, сокрушаясь, уронила голову на грудь.
– А если бы я у Маслова спросил?.. Или ты и с ним договорилась?
Катя в ответ с виноватым видом вздохнула. И с Масловым она договорилась, и с Анютой, и со всеми, кто видел Ларису. Ох, непростая она баба. Впрочем, Демьян давно это понял.
– А зачем про белый «Мерседес» соврала? – продолжал допытываться он.
– Чтобы ты не поехал ее искать.
– А если она до Москвы не добралась? Если она по дороге замерзла?
– Если бы замерзла, ее бы нашли.
– А если волки загрызли?
– Какие волки? Не было у нас волков… А если бы и загрызли, кости бы остались…
– А может, и тело было. Или даже кости. Тело зарыть можно было. И кости тоже. Вон Ефимыч как тебе предан, он любую твою волю исполнит… Надо будет с Ефимычем поговорить, послушать, что он скажет. Знаешь, что такое очная ставка? Сначала я с тобой один на один поговорю, потом с ним, а потом вместе вас сведу и на расхождениях вас ловить буду…
– Не будет никаких расхождений. Не закапывали мы ничего. Ни трупа не было, ни костей…
– А если Лариса с пути сбилась, в лес забрела…
– Вряд ли, – пожала плечами Катя.
– А вдруг?
– За два с половиной года ее бы все равно нашли…
– Не факт.
Катя подняла голову и остервенело посмотрела на Демьяна.
– Да, ненавижу я ее! – сквозь зубы сказала она. – Из-за тебя ненавижу! Из-за того, что Юрка из-за нее погиб!
– Не было бы ничего, если бы ты про «Рендж Ровер» сразу сказала. Или не было ничего такого?
– Было! С любовником она от тебя уезжала, через Луковку!..
– А за детьми зачем к тебе приходила? В Москву их увезти хотела или здесь с ними остаться?
– Не знаю, не говорила. Наверное, в Москву хотела увезти.
– Зачем?
– Как зачем? Что бы жить с ними.
– Самой с ними жить? Или с Аликом?
– С Аликом.
– Тогда почему он с ней не приехал?
– Почему это не приехал? Я же не смотрела, что там за воротами?