– Обсерился хмырь болотный, аж рожа огурцом вытянулась, когда ксиву[11] изымали! Гы. Гы-гы...
– А приедет ли? – усомнился гаишник постарше (лет двадцати двух).
– Никуда, на хрен, не денется!!! – хором заржали оба пэпээсника. – До сих пор, поди, штаны не просушил!!!
– Мало запросили, – пьяно ухмыльнулся второй гаишник (приблизительно ровесник вымогателей). – Надо б штук десять с него слупить! Из Чечни, чай, не пустой вернулся!!!
– Отличная идея! – восхитился один из сержантов. – Так и поступим!
Взяв оружие на изготовку, багровый от бешенства собровец вошел вовнутрь. Вообще-то никого убивать он не собирался. Просто хотел, основательно пугнув сопляков, получить обратно свои документы. Но... кто-то из пэпээсников по дурости дернулся за автоматом, и у капитана сработал приобретенный еще на войне рефлекс. Длинная очередь уложила наповал всех четверых...
Местные сыщики, надо отдать должное, быстро вычислили убийцу. Мамонтов подался в бега, прекрасно понимая – до суда ему не дожить. В первый же день по аресте сослуживцы покойных насмерть затопчут ногами в КПЗ или застрелят «при попытке к бегству».
По совету троюродной сестры, работавшей в бухгалтерии фирмы «Горгона», он обратился за помощью к господину Свистоплясову. Николай Владимирович охотно согласился приютить объявленного в розыск собровца, подсказал, как без пластической операции существенно изменить внешность, добыл новый паспорт на имя Владислава Каменева, предоставил малогабаритную однокомнатную квартирку на окраине Москвы, дал денег «на жизнь»... Правда, действовал коммерсант отнюдь не из альтруистических побуждений! Пока беглец переводил дух в новообретенном жилище да благословлял судьбу за встречу со столь душевным человеком, Николай Владимирович положил в банковский сейф подлинные документы капитана, тайком сделанную видеозапись их первого разговора, где Мамонтов подробно рассказывал о содеянном, передал доверенному лицу за границей код замка, а также письменную просьбу: «В случае моей смерти или бесследного исчезновения прошу незамедлительно передать содержимое сейфа в Генеральную прокуратуру». Затем он вызвал бывшего собровца в офис, подробно перечислил предпринятые им «меры предосторожности» и промурлыкал с коварной улыбочкой:
– Отныне, детка, ты у меня в руках! Будешь дышать по моей указке, беспрекословно выполнять различные конфиденциальные поручения. Если все пойдет нормально – останешься жив-здоров-одет-обут-накормлен. Ослушаешься – пеняй на себя!!! Я доходчиво объясняю?!
Так Сергей-Владислав оказался в фанатическом рабстве у Свистоплясова. Никаким начальником Службы безопасности он, естественно, не являлся. Эта байка предназначалась исключительно для камикадзе, то бишь меня. Бывший собровец умолк, тяжело дыша.
Я не стал расспрашивать его о прочих «конфиденциальных поручениях» Николая Владимировича. Парень без того выглядел морально раздавленным и, судя по внешнему виду, находился на грани нервного срыва. В томительном молчании прошло несколько минут. Заливисто щебетали лесные птицы. Периодически постанывал пленный язычник. Наверное, конечности свело. Диверсантская вязка – штука суровая!.. Неожиданно Сергей-Владислав пристально посмотрел мне в глаза.
– Теперь ты знаешь всю правду, – ровным, отчужденным голосом произнес он. – Прикончи меня, пожалуйста! Не могу больше так жить, да и не хочу... Но есть одна последняя просьба. Можно?
Я молча кивнул.
– Постарайся сразу в сердце, наповал... И потом, когда в Москву вернешься – сообщи анонимно родителям, где тело оставил... номер их домашнего телефона в записной книжке, в правом кармане брюк... Пусть похоронят по-христиански!.. В сердце, ладно?! Ведь если голову разнесешь – опознавать труп будет гораздо сложнее!.. – Бывший собровец говорил тихо, размеренно, тщательно подбирал слова.
Лицо его не выражало ни тени страха. Только мрачную решимость. Интуитивно я верил услышанному, однако... вдруг интуиция на сей раз подводит и передо мной вовсе не запутавшийся бедолага, а на редкость хитрый чертопоклонник?! Искусно разыгрывает душещипательный спектакль, на жалость давит! Развесишь уши, расслабишься, а он... Гм!!! Как же с ним поступить?! Минуту поразмыслив, я понял, как, достал «ТТ» и жестко скомандовал:
– Разденься до пояса! Живо!
Сергей-Владислав послушно снял рубашку. На груди у него висел православный алюминиевый крестик. Какие-либо сатанинские татуировки отсутствовали[12].
«Не соврал парень! Слава Богу!» – с облегчением подумал я и протянул экс-капитану заряженный пистолет:
– Держи!
Глаза бывшего собровца округлились от изумления.
– Помереть ты еще успеешь, но сперва постарайся искупить свои грехи перед Господом, – спокойно пояснил я.
– А ты не боишься довериться такому типу, как я? – с кривой усмешкой спросил Сергей-Владислав. – Не опасаешься пули в спину?!
– Нет! – Я демонстративно отвернулся на несколько секунд.
Выстрела не последовало.
– Ну вот, проверку ты прошел! – с удовлетворением констатировал я. – Отныне будем действовать сообща. Но предварительно давай договоримся о главном – драгоценная утварь и иконы должны быть возвращены Православной Церкви. Безвозмездно!!!
– Естественно! – охотно подтвердил Мамонтов.
– Тогда принимаемся за дело! – подытожил я. – Для начала потрясем пленного язычника. Дополнительная информация нам не повредит!..
ГЛАВА 7
Прежде чем заняться «языком», Сергей-Владислав отдал мне свистоплясовский «план» – сложенный вчетверо лист бумаги с начерченной шариковой ручкой схемой маршрута.
– А что за «дополнительные указания», которые должна была дать Дарья-профессорша? – полюбопытствовал я.
– Черт ее знает! – пожал плечами бывший собровец. – Наверное, как не угодить в одно из многочисленных здешних болотцев, ну... и тому подобное! Впрочем, не беда. Это, надеюсь, объяснит наш немытый «друг»!
Подойдя к связанному бородачу, он выдернул у него изо рта кляп, смерил с ног до головы брезгливым взглядом и процедил сквозь зубы:
– Щас, падло, ты станешь о-о-очень разговорчивым и о-о-очень откровенным!
Язычник пробормотал в ответ неразборчивое проклятие.
– Станешь, станешь, не сомневайся! – заверил ветеран первой чеченской кампании и не спеша, в подробностях перечислил уготованные бородатому жестокие пытки.
Закончив, экс-капитан перешел от слов к делу. Вернее, только собрался перейти: снял с пленника обувь; вооружившись одолженным у меня десантным ножом, распорол чертопоклоннику штаны с трусами и рывком содрал разрезанную ткань, полностью оголив ноги и выше. Затем усадил сатаниста на землю, прислонил спиной к старому дубу, старательно разжег небольшой костер...
При виде зловещих приготовлений противная харя грабителя церквей менялась на глазах: наливалась кровью, тряслась, покрывалась липким потом.
Когда же Сергей-Владислав принялся нагревать над пламенем лезвие ножа, он сломался окончательно и истошно завопил, брызгая слюнями:
– Не надо!! Умоляю, не надо!!! Все расскажу!!! Все!!!
– Сперва представься, трусливая собака! – жестко потребовал Мамонтов.
– Мстислав Громовержец! – шепелявя от волнения, выпалил язычник.
Бывший собровец буквально задохнулся от смеха.
– Ой уморил! Хорош Громовержец... Да еще Мстислав! Ну надо же!!! – в промежутках между взрывами хохота выплевывал он.
– Наверное, инициационное[13] имя, – догадался я и переиначил вопрос: – Как в паспорте записано?!
– Лев Пономарев.
– Отлично, – кивнул я. – С личностью клиента разобрались. Итак, Лева, продолжим: почему вы напали на дом Черепановой?! Отвечай быстро, не задумываясь!!!
– Старая кляча нас предала!!! – На миг угреватая морда Пономарева перекосилась в гримасе ненависти. – Решила толкнуть налево клад!!! Вы оба сюда за ним приехали!!!
«Вот те на! Уроды-уродами, а контрразведка отлажена совсем неплохо», – удивленно подумал я, а вслух спросил:
– Каким образом твои подельники проведали о замыслах Дарьи?! Предупреждаю заранее – не вздумай заливать о ваших «сверхъестественных способностях», «выходах в астрал» и прочей хреноте. Выкладывай чистую правду. Иначе, тварь, пожалеешь, что на свет родился!!!
Для пущей убедительности я вынул из костра раскаленную головню и сделал вид, будто собираюсь подпалить язычнику интимное место. Мстислав Громовержец тут же обмочился с перепугу.
– Дарье изначально не доверяли старшие!!! – на свинячий манер провизжал он. – Дом и московская квартира до отказа напичканы «жучками». Телефоны на прослушке!!!
– Па-а-а-а-нятно! – протянул я и вдруг рявкнул: – Церковь вы, тварюги, спалили?!
– Мы, – обреченно выдохнул Пономарев.
– А где священник?!
– Его э-э-э-э...
– Убили?! – недобро сощурился я. Чертопоклонник замешкался с ответом и, лишь когда пышущая жаром головня приблизилась к мошонке на опасное расстояние, отчаянно провыл:
– Мы, – обреченно выдохнул Пономарев.
– А где священник?!
– Его э-э-э-э...
– Убили?! – недобро сощурился я. Чертопоклонник замешкался с ответом и, лишь когда пышущая жаром головня приблизилась к мошонке на опасное расстояние, отчаянно провыл:
– Да-а-а-а!!! Сожгли заживо в алтаре!!!
– Ну и выродки!! – покачал головой Сергей-Владислав. – Давай перережем паскуде глотку! – Бывший собровец деловито взвесил в ладони нож.
– Погоди! – жестом остановил я напарника. – С этим успеется. Еще не все вопросы заданы. Сундук на прежнем месте? – обратился я к трясущемуся пленнику.
– Н-нет! – заикаясь, выдавил он. – Едва старшие узнали о предательстве Дарьи, добычу перенесли на священную поляну. Туда, где...
В следующий момент мускулистая рука бывшего собровца с силой толкнула меня в траву, а прозрачный утренний воздух разорвал треск автоматной очереди. Пули разнесли вдребезги черепушку сидящему возле дуба «языку». Стреляли из ближайших кустов. Как выяснилось впоследствии, Сергей-Владислав периферическим зрением заметил там подозрительное шевеление и в соответствии с богатым боевым опытом среагировал молниеносно, чем спас мне жизнь. (Я-то стоял прямо напротив Мстислава Громовержца.) Падая, я инстинктивно проделал необходимую страховку, выхватил «стечкин» и несколько раз пальнул по кустам, ориентируясь на звук выстрелов.
Экс-капитан, в свою очередь, профессионально кувырнулся вбок, укрылся за деревом и, аккуратно целясь, выпустил в заросли оставшиеся в обойме «ТТ» патроны. Какая-то из пуль достигла цели. Послышался задушенный хрип, затрещали ломаемые ветви, и на поляну вывалилась мертвая туша в лохматой шкуре. Стрельба, однако, не прекратилась. Ублюдок, разумеется, явился не один. Новая очередь вгрызлась в толстый дубовый ствол, за которым укрывался Сергей-Владислав.
– Держи! – крикнул я, бросая ему трофейный «калашников» и рюкзак с запасными обоймами. Мамонтов повел огонь грамотно: короткими, скупыми очередями, причем в разные стороны. В результате он сосредоточил на себе одном фактически все внимание чертопоклонников. Благодаря этому мне удалось преодолеть простреливаемое пространство, присоединиться к бывшему собровцу и прикрыть его с тыла. Поспел я, кстати, весьма своевременно. Один из язычников умудрился заползти сзади, собрался поразить экс-капитана в спину, но не успел, благополучно напоровшись на пулю из моего «стечкина».
Ожесточенная перестрелка продолжалась около пяти-семи минут. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь слабыми стонами, доносившимися откуда-то из кустов. Выждав некоторое время, мы оперативно прочесали ближайшие окрестности. Результатом поисков стали: четыре трупа, один умирающий с изрешеченной пулями грудью, пять автоматов Калашникова, уйма пустых рожков и три полных запасных, которые покойникам не довелось использовать по назначению. Кроме того, на земле остались небольшие пятна крови, тянущиеся редкой цепочкой по направлению к деревне. Судя по россыпям гильз, а также примятостям в траве, нас атаковали человек семь. Двое оставшихся в живых (один из них, похоже, легкораненый), видя плачевную участь товарищей, решили больше не рисковать и предпочли смотаться, бросив умирающего на произвол судьбы. Я подошел к нему, сорвал маску и удивленно присвистнул. Передо мной лежал тракторист Миша, вчера днем встречавший нас на станции. Плюгавое тельце сучило ногами в агонии. Ни добивать, ни тем более допрашивать мужичонку не пришлось. Не приходя в сознание, он скончался секунд через пятнадцать. Из оставленного язычниками оружия я, как и в Дарьином доме, взял один автомат поновее да полные «магазины». Нет смысла перегружаться лишним барахлом. Обыск трупов не принес желаемых результатов. Под звериными шкурами оказались только однотипные адидасовские спортивные костюмы (очевидно, стандартная униформа «лесных братьев»). Документов ни у кого из них не было, а болтающиеся на шеях безобразные колдовские амулеты меня абсолютно не интересовали. Потом мы вернулись к дубу, где оставили рюкзак с пожитками.
– Бинта, случайно, не найдется?! – тусклым голосом произнес Сергей-Владислав.
Лишь теперь я заметил, что левая рука у него висит плетью, а рукав рубахи насквозь пропитался кровью. Мысленно обругав себя за невнимательность, я достал привезенную из Москвы аптечку, осторожно снял с Мамонтова рубашку и осмотрел рану. Пуля прошла навылет выше локтя, кость, по счастью, не задела, но, видимо, разорвала сухожилие. По крайней мере двигать рукой он практически не мог. Остановив кровотечение, я обработал рану йодом, плотно забинтовал, дал бывшему собровцу таблетку сильнодействующего обезболивающего, вынул из рюкзака свою запасную футболку и помог надеть. В течение всего этого процесса экс-капитан не издал ни звука. «Сильная у мужика воля», – с уважением подумал я и сказал:
– Надо сваливать отсюда. Желательно, побыстрее. Местечко уже засвеченное! Того гляди новая партия уродов припрется!
– Правильно, – подтвердил Сергей-Владислав. – Двигаем в сторону деревни.
– ???
– В окрестностях языческого логова нас станут искать в последнюю очередь, – терпеливо пояснил он. – Кроме того – оттуда удобнее напасть самим. Необходимо взять живьем хоть одного чертопоклонника, потрясти, выяснить точное местонахождение «священной поляны». Громовержец-то не успел до конца «исповедоваться».
– Логично! – взвесив «за» и «против», согласился я, вручил Мамонтову «стечкин» с оставшимися в обойме пятью патронами, снял с одного из убитых лохматую шкуру, забросил на спину, собрал остальное наше имущество, кряхтя, распрямился и дружелюбно улыбнулся бывшему собровцу:
– Пошли, напарник!..
ГЛАВА 8
Мы обосновались в километре от Черной Топи, в ветхом, пустом, полуразвалившемся сарае, построенном неизвестно когда и непонятно зачем. Огонь разводить не стали, опасаясь привлечь дымом нежелательных гостей. Ближе к полудню мы подкрепились хлебом с мясными консервами, запивая пищу водой из походной фляжки. Сергей-Владислав съел очень мало, через силу. Лицо у него горело, глаза затянулись мутной поволокой, зубы заметно полязгивали, тело колотил крупный озноб. Как я и предвидел, в результате ранения резко подскочила температура. Порывшись в аптечке, я отыскал упаковку парацетамола, скормил Мамонтову пару таблеток и старательно укутал его конфискованной у дохлого язычника шкурой. Затем ненадолго отлучился из сарая, наломал в лесу охапку еловых веток, вернулся обратно, соорудил некое подобие постели и предложил раненому прилечь. Когда жаропонижающее подействовало, экс-капитан забылся тяжелым, тревожным сном: ворочался с боку на бок, скрипел зубами, что-то бормотал... Я разобрал лишь две фразы: «Убирайся в преисподнюю, рогатый!» и «Господи, помилуй!»
Судя по всему, бывшего собровца терзали кошмары. Сочувственно покачав головой: «Эк припекло человека», – я выбрал на земляном полу участок посуше, облокотился на рюкзак и немного расслабился, не забывая, однако, держать под дулом автомата входной проем и не спуская пальца со спускового крючка. Веки наливались свинцом, норовили сомкнуться (сказывалась бессонная ночь), но я упорно боролся со сном, прекрасно осознавая – дрыхнуть мне ни в коем разе нельзя. Мало ли кого нелегкая принесет?! Людишки здесь водятся еще те!!! Попадем как куры в ощип. Лучше уж перетерпеть!..
Так прошло пять с лишним часов. Хрипло застонав, Сергей-Владислав открыл глаза.
– Тебе хоть малость полегчало? – участливо спросил я.
– Да вроде, – неуверенно отозвался он. – Правда, снилась разная жуть... Но мне не привыкать. – По губам Мамонтова скользнула невеселая усмешка. – Что дальше предпримем? – после короткой паузы осведомился экс-капитан.
– С наступлением ночи пойду в деревню! – ответил я. – Проникну в дом Дарьи, произведу там тщательный обыск. Цель поисков – списки сектантов. Желательно, с адресами. Девяносто процентов из ста – покойная профессорша хранила подобную документацию. Она же являлась одним из инициаторов создания легального «кружка по интересам», наукообразной «крышей» сектантов... Потом, имея на руках информацию о членах секты, захватим нового «языка», выясним, где расположена «священная поляна», отыщем сундук, вернем Православной Церкви похищенные у нее святыни... А дьяволопоклонников ликвидируем согласно списочному составу. Такую мразь завалить не грех!!! Все одно как бешеную собаку пристрелить! Хватит выродкам православные храмы грабить да священников убивать!!!
– Правильно! – согласился бывший собровец и вдруг спохватился. – Постой-ка, Андрей! Ты вроде сказал «проникну в дом Дарьи»?! А меня, выходит, побоку! В одиночку действовать собираешься?! Не доверяешь, да?! – На иссиня-бледном лице Сергея-Владислава появилось оскорбленное выражение, воспаленные глаза загорелись, здоровая рука яростно вцепилась в шкуру.