– После перестрелки в лесу доверяю полностью, – мягким тоном успокоил я товарища. – Между прочим, ты мне тогда жизнь спас! Однако, дружище, постарайся вникнуть в истинное положение вещей: ты ранен, обессилен, левая рука не функционирует. Не обижайся, но ты будешь обузой! Сегодня тебе стоит отлежаться, а завтра... завтра посмотрим по самочувствию! Работенка нам предстоит не на один день. Успеешь поучаствовать. Ну, договорились?!
– Договорились, – неохотно буркнул Мамонтов...
* * *В Черную Топь я отправился после одиннадцати вечера. Из оружия взял «стечкин» и десантный нож, а оба автомата с запасными «магазинами» оставил экс-капитану. В подобных деликатных операциях громоздкий «калашников» только помеха.
– Старайся не уснуть! – на прощание предупредил я напарника. – Не дай Бог, чертопоклонники обнаружат наше убежище!
– Не учи ученого! – сварливо буркнул он. – И вообще – больше заботься о себе. За меня же не переживай! Не усну, а патронов тут с избытком. Ежели чего – отобьюсь. Даже одной рукой...
Прогулка по ночному лесу обошлась без эксцессов. В пути я не повстречал ни единого живого существа. Зато погода преподнесла сюрприз. Нудный, моросящий дождик, начавшийся еще два часа назад, внезапно превратился в свирепый ливень и в мгновение ока вымочил меня до нитки. Хотя... нет худа без добра! Хлещущие с неба потоки воды смыли с улиц припозднившихся прохожих, загнали в будки брехливых цепных кобелей. Данное обстоятельство помогло мне спокойно зайти в деревню и беспрепятственно проникнуть на территорию усадьбы Черепановой. Правда, на этом везение закончилось.
Во всех окнах горел яркий электрический свет. Было видно, как внутри дома неторопливо движется чей-то темный силуэт. Под широким козырьком крыльца укрывалась от дождя объемистая фигура с крупнокалиберным охотничьим карабином на изготовку. Кто-то начал обыск раньше меня, причем не милиция. Оружие-то явно не табельное! Значит, сектанты. Больше некому. Опередили сволочи, черт бы их подрал! Мысленно выругавшись, я опустился в мокрую высокую траву у забора, вынул нож, сфокусировал внимание на охраннике, слегка приподнял туловище и медленно занес руку за голову для броска. «Проклятье! Темень, дождь, видимость паршивая[14], недолго и промазать, а второго шанса не будет!!! – с горечью подумал я. – Остается пистолет с пятью патронами, но стрельбу поднимешь – вся конспирация насмарку... Силы Небесные! Михаил Архангел! Молю вас: помогите уничтожить нечисть... О счастье!!! Молния!.. Есть контакт!!!»
– Хре-е-е, – попрощался с жизнью горе-часовой (когда длинное тяжелое лезвие насквозь пронзило горло), выронил в грязь карабин и мягко осел на ступеньки. «Силуэт» ничего не заподозрил, продолжая усердно шмонать Дарьино жилище. Шум ливня заглушил не очень-то и громкую агонию. Поднявшись на ноги, я подошел к дому и осмотрел поверженного противника. Здоровый мужик с оскаленным в предсмертной гримасе небритым лицом. Вопреки обыкновению, на нем не оказалось ни традиционной шкуры, ни уродливой маски, и я уже начал нервничать: «Не приведи Господь, по ошибке человека убил!» (Сатанисты, по моему глубокому убеждению, к таковым не относятся.)[15] Однако при вспышке новой молнии я заметил вытатуированные на левой руке мертвеца три шестерки. «Слава тебе, Боже!» – облегченно вздохнул я, рывком вытащил из раны нож, обтер об одежду сектанта, равнодушно перешагнул через труп, тихонько толкнул незапертую дверь, на цыпочках миновал сени, вошел в гостиную и нос к носу столкнулся с обладателем «силуэта» – низкорослым мужчиной лет сорока пяти, в черной одежде, с бородкой клинышком, ястребиным носом и пронзительными зелеными глазами. На лице незнакомца отсутствовало выражение бараньей тупости, характерное для рядовых язычников. В руке он держал массивную деревянную трость с серебряным набалдашником. Вероятно, это был один из тех «старших», о которых упоминал перед смертью Лев Пономарев. Встретившись со мной взглядом, мужчина стремительно отпрянул назад-вбок и резко ударил тростью по кисти руки, держащей пистолет. «Стечкин» упал на вощеный пол. В следующий момент я чудом увернулся от колющего выпада обоюдоострой, широкой шпаги, доселе скрытой в трости-чехле. Однако лезвие все же распороло ремни «попрыгунчика» и железный шар стукнулся о пол. Правда, «старший» не обратил на это внимания.
– Молодец, шустрый парень! – низким басом похвалил он. – Но... от меня ты ускользнуть не сможешь! И не мечтай! Есть только два варианта: либо сдаваться, либо прирежу как цыпленка. – Язычник напыжился, гордо выпятил грудь. Похоже, он ничуть не сомневался в собственном превосходстве: и моральном и физическом.
– Сдаваться тебе-е-е?!! – презрительно фыркнул я, сжимая в левой руке рукоять десантного ножа (ушибленная правая болела и плохо слушалась). – Перебьешься, холуй бесовский!!!
Зеленые глаза сатаниста полыхнули безумной злобой (на «холуя» обиделся), а шпага со свистом рассекла воздух в сантиметре над моей макушкой. (По счастью, я вовремя успел присесть – иначе бы точно остался без головы.)
– Р-р-р!!! – зарычал взбешенный чертопоклонник, нанося третий удар – вертикальный, по темени с размахом.
Его я парировал подставкой ножа и тут же кувыркнулся под ноги противника. Не ожидавший подобного маневра, «старший» грохнулся на пол. Шпага отлетела в дальний угол комнаты. Мы вскочили практически одновременно и сошлись в рукопашную. (Нож я сознательно не использовал, намереваясь захватить «продвинутого»[16] язычника живьем.)
После ожесточенного обмена ударами и блоками мой левый глаз украсился внушительным фингалом, из разбитой губы потекла кровь. Сатанисту же досталось не в пример больше: физиономия превратилась в сплошное кровавое месиво, правая рука, перебитая рубящим ударом по локтевому суставу, повисла плетью, а «подкованная» лай-киком[17] левая нога повиновалась хозяину с явной неохотой. Поняв, что бой проигран, «старший» разинул рот, собираясь позвать на помощь, но я проворно сорвал дистанцию, жестким тычком кончиков пальцев в основание глотки погасил крик в зародыше и со страшной силой обрушил правый локоть на челюсть язычника. Потеряв сознание, он рухнул как подкошенный. Я утер рукавом залитый потом лоб; с трудом восстановил дыхание; подобрал шпагу, пистолет и затем занялся своей добычей.
Перво-наперво скрутил чертопоклоннику руки описанной ранее диверсантской вязкой, заклеил рот заранее припасенным пластырем и тщательно обшарил одежду. За поясом у пленника я обнаружил свернутые в рулон бумаги, бегло просмотрел и расплылся в счастливой улыбке. Оказывается, чертов нехристь успешно проделал запланированную мной работу!
Бумаги представляли собой учредительные документы «кружка по интересам», а также списки членов. Сунув добычу за пазуху, я острием шпаги бесцеремонно уколол щеку «старшего». Протяжно замычав, он разлепил шальные после нокаута глаза.
– Вставай, козел! – распорядился я. – Совершим прогулку по свежему воздуху. Подышим кислородом. Дождик – ерунда! Не сахарный, не растаешь. Но предупреждаю заранее: ежели ты, гнида, попытаешься поднять шум – отправлю прямиком в ад. За мной не заржавеет! А на последствия мне плевать! Усвоил, падаль?!
«Старший» язычников оказался неплохим психологом. Внимательно посмотрев мне в глаза, он сразу понял, что говорю я чистую правду, затрясся словно осиновый лист[18] и сделался тише воды ниже травы. Даже когда я грубым рывком за связанные руки придал ему вертикальное положение, чертопоклонник, невзирая на мучительную боль, постарался не шуметь и буквально проглотил рвущийся из груди стон.
– Умница! – одобрил я. – Продолжай в том же духе! А теперь топай! На цыпочках, блин!
Мы вышли во двор. Буйный ливень уже утих, уступив место густому, сырому туману, значительно затруднявшему видимость. Впрочем, данное обстоятельство сыграло мне на руку. Никто из обитателей деревни не засек нашего передвижения...
Дорога до сарая отняла много времени: пленник сильно хромал. Кроме того, я, страхуясь, выбрал не кратчайший путь, а окольный, намереваясь зайти с наветренной стороны. Как вскоре выяснилось, предосторожность была отнюдь не лишней! Метрах в тридцати от сарая я, повинуясь смутному предчувствию, замер (остановив ковыляющего впереди сатаниста захватом за воротник) и вслушался в ночную тишину. Предчувствие не обмануло – порыв ветра донес до моих ушей неразборчивый шепот нескольких голосов.
– Засада?! – приставив к сонной артерии «старшего» лезвие ножа, одними губами спросил я. – Если да – мигни!!!
Язычник усиленно заморгал.
– Тогда отдохни чуток!!! – Я с размаху треснул дьяволопоклонника рукояткой пистолета по затылку, аккуратно придержал падающее тело (зачем поднимать лишний шум); выдернул из штанов служителя сатаны кожаный ремень, крепко-накрепко скрутил ему ноги и, бесшумно ступая, двинулся к противоположной от входа стене сарая. Кстати, боль в ушибленной тростью кисти к тому времени почти прошла...
ГЛАВА 9
Сквозь многочисленные щели отлично просматривалась внутренность ветхого строения, где томились в ожидании четыре особи мужского пола. Отсутствие освещения не мешало мне разглядеть подробности. (Невзирая на некоторую близорукость днем, ночьюя почему-то вижу как кошка. Странный каприз природы!) Итак, один, закутанный в шкуру, возлежал на охапке еловых веток. Притворяясь спящим Мамонтовым, он старательно не подавал признаков жизни. Еще трое, не отрывая взглядов от дверного проема, таились по углам. Все вооруженные, но наготове они держали не стволы, а веревки. Собирались захватить живьем для последующей экзекуции.
«Гениальная задумка! – сардонически усмехнулся я. – Андрюша Калинин эдаким лопухом заходит в сарай, склоняется над неподвижным товарищем, и тут, откуда ни возьмись, на него дружно набрасываются хитроумные «лесные братья», оглушают ударом по кумполу и вяжут, аки овцу... Интересно, где мой напарник? Как его сцапали? Может, во сне?! Ведь иначе собровец отстреливался бы до последнего патрона. Но гильз на полу не видно, порохом в сарае не пахнет... Ладно, скоро разберемся!» В считаные секунды в мозгу сложился план дальнейших действий. Взяв в правую руку шпагу, а в левую пистолет, я отошел от сарая на пять шагов, с разбегу бросил свою стодвадцатипятикилограммовую тушу на стену развалюхи и, с треском проломив гнилые доски, влетел вовнутрь. Для язычников произошедшее явилось полной неожиданностью. Воспользовавшись их замешательством, я молниеносным выпадом проткнул сердце одному, вогнал пулю в лоб другому и крученым казачьим ударом[19] рассек горло третьему. По ходу я успел заметить, что на сей раз дьяволопоклонники не облачились в традиционные ритуальные одеяния. Размышлять – «Почему?» – за отсутствием свободного времени я не стал и занялся четвертым ублюдком, доселе изображавшим Сергея. Его я намеревался взять живым, дабы выяснить подробности пленения Мамонтова. Поганый нехристь оказался довольно шустрым типом. Хотя расправа над его дружками заняла не более четырех секунд (причем грянула как гром средь ясного неба), он сумел-таки сориентироваться, по-змеиному выскользнул из шкуры, выхватил «макаров», нажал спуск, но... по причине спешки промазал, а повторно выстрелить я ему не позволил: круговым ударом ноги выбил пистолет, носком ботинка врезал в промежность и, когда язычник с визгом согнулся, рубанул ребром ладони по артерии, питающей кровью мозжечок. Чертопоклонник надолго отключился. При внимательном рассмотрении он оказался удивительно похож на пойманного в Дарьином доме «старшего».
«Не иначе, близкий родственник. Тоже небось один из главарей-колдунов. Везет же мне сегодня на начальство», – жестко усмехнулся я, перевернул язычника на живот, старательно связал принесенными по мою душу веревками, заклеил пластырем пасть и, не мешкая, отправился за первым «продвинутым». Согласно моим планам, родственникам предстоял перекрестный блицдопрос с пристрастием. Проще говоря, ускоренный и под пыткой. Времени было в обрез, а церемониться с сатанинской сволочью я, естественно, не собирался...
Усиливавшийся ветер хлестал по лицу липкой сыростью и, ловко забираясь под одежду, покрывал кожу густой сыпью озноба. Дыхание восстанавливалось медленно, неохотно. (Проклятое курение!) Тело налилось тяжелой усталостью. Ноги спотыкались на мокрой траве. Невзирая на отвратную погоду, где-то далеко в лесу периодически ухала сова...
* * *Описывать процесс пытки не стану – противно, да, впрочем, он и не затянулся надолго. Колдуны раскололись в рекордно короткие сроки и вскоре, сидя на полу, спина к спине, наперебой давали показания свистящим шепотом. (Во избежание шума я не распечатал им рты, а просто прорезал ножом в пластыре узкие отверстия. Так чтобы допрашиваемые могли внятно шептать.)
Как я и предполагал, они являлись родными братьями. По паспорту – Алексеем и Юрием Чумаковыми. (Сектантскими кличками я интересоваться не стал.) Старший – Алексей – попал в плен в доме покойной тетки Дарьи. Младший – Юрий – в сарае. По причине двойного сотрясения мозга старший соображал плохо, а посему наиболее связная информация поступила от младшего. Короче, вот что я узнал: наше с Серегой пристанище язычники вычислили еще днем. Надо отдать должное, они обладали незаурядными охотничьими навыками. Однако напасть решили ночью, максимально использовав фактор внезапности. Потеряв всего за сутки одиннадцать человек убитыми, язычники совершенно озверели и отныне желали захватить нас непременно живьем, дабы подвергнуть ужасающим мукам, а затем принести в жертву своим инфернальным[20] хозяевам. (Последние неудачи руководство «кружка по интересам» связывало исключительно с гневом «высших сил» и, соответственно, намеревалось их умилостивить.)
Группу захвата возглавил Юрий, выбравший из числа оставшихся в живых сектантов пять лучших бойцов. Оказывается, тот, которому я прострелил череп, имел черный пояс по карате аж четвертого дана! Эх, не довелось каратистику ножками помахать! Недаром говорят: «Пуля – дура». Не позволила крутому парню проявить себя во всей красе. Ну, да шут с ним!..
Старший из братьев-колдунов Алексей должен был изъять из дома предательницы Дарьи документацию секты. Не пропадать же добру! (Язычники собирались и дальше пользоваться официальным прикрытием.) По стечению обстоятельств группа захвата начала выдвигаться к сараю в тот самый момент, когда я направился в деревню. Не встретились мы благодаря чистой случайности.
Безобразные ритуальные наряды язычники не надели по следующей причине: шкуры с масками предназначались главным образом для шабашей (тут они были строго обязательны), а при «боевых действиях» (например, при разбоях на большой дороге) использовались как средство устрашения, весьма эффективно действующее на людей впечатлительных и суеверных. Нас же чертопоклонники к таковым больше не относили. Вот и не сочли нужным дальше выпендриваться.
Теперь о Сереге. С ним сатанистам, можно сказать, повезло. Бывшего собровца захватили без стрельбы и кровопролития, поскольку он, вопреки данному мне обещанию, все-таки уснул или, что более вероятно, потерял сознание. В общем, экс-капитан пришел в себя, когда его уже пригвоздили к земле пятеро мордоворотов. Хотя ему и загнули под ногти несколько иголок, Мамонтов наотрез отказался сообщить нехристям о моем местонахождении. Тогда Юрий Чумаков приказал двоим подручным доставить пленника в Черную Топь, а сам с тремя ныне покойными язычниками устроил в сарае засаду-ловушку, справедливо полагая: рано ли, поздно Андрюша Калинин сюда вернется. Не бросит раненого товарища на произвол судьбы...
– Где Сергей?! – прорычал я, приставляя лезвие ножа к мошонке сатаниста. – Отвечай быстро, правдиво, иначе сперва кастрирую без наркоза, а затем...
– В доме дяди Виталия. Верховного руководителя нашей общины! – испуганно прошелестел колдун.
– Пытают, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес я.
– Д-д-да! – обреченно выдохнул Юрий.
– Суки! – яростно сплюнул я и, с грехом пополам подавив вспышку гнева, поинтересовался: – Дорогу покажешь?!
– Конечно! Конечно! – поспешил заверить Чумаков-младший. На физиономии его отразилось явное облегчение. Обрадовался, что поживет еще.
«Мразь трусливая, – презрительно подумал я. – А может, выкрутиться надеется?! Гм! Напрасно, голубок! Не мечтай даже!»
– И я, и я дорогу покажу! – попробовал напроситься с услугами Чумаков-старший.
– Нет! Одного провожатого вполне достаточно! – брезгливо поморщился я, левой рукой схватил Алексея за волосы на затылке, рывком запрокинул назад его голову, а правой безжалостно перерезал колдуну горло...
ГЛАВА 10
Дом дяди Виталия, подобно Дарьиному, примостился на окраине деревни (правда, с противоположного конца) и представлял собой ничем не примечательное на первый взгляд двухэтажное строение из красного кирпича, обнесенное проволочным забором. К крыльцу вела вымощенная камнем дорожка. Во дворе было пустынно, ворота не заперты, окна не светились.
– Где все?! – злым шепотом спросил я у Юрия. —Почему свет не горит?! Или ты соврал, падло?!
– Не соврал!!! Не соврал!!! – зачастил обуянный потным страхом чертопоклонник. – Они в подвале!!! Вход в прихожей!! Сразу налево!!! Вниз по лестнице!!! Идемте покажу!!!
– Не стоит. Оставайся здесь. Сам доберусь, – холодно возразил я и с размаху пригвоздил Чумакова-младшего к ближайшему тополю шпагой его покойного братца. Удар пришелся точно в сердце. Содрогнувшись в предсмертной судороге, сатанист испустил дух. Тихонько отворив ворота, я двинулся к дому. Из оружия у меня имелись при себе: «стечкин» с четырьмя патронами, трофейный «макаров» с почти полной обоймой да десантный нож. Брать что-либо более громоздкое я, как и в предыдущий раз, посчитал нецелесообразным.