— Стойте, мальчики-девочки, и не падайте. Спонсором была моя мать.
— Чего-о? — разинули рты остальные.
Она от меня скрывала, — никак не могла отдышаться Школьникова. — А вчера раскололась. Половину расходов по конкурсу несла она, а вторую половину — Маратов папа.
Ну ни фига себе! — заорал Женька. — Оба наших попухли.
С твоей матерью, Машка, все ясно, — повернулся к ней Темыч.
Что с моей матерью ясно? — кинула на него угрожающий взгляд Школьникова.
Ну, ты же хотела стать королевой, — продолжал Темыч. — Вот Зинаида Николаевна и…
То есть ты имеешь в виду, что моя мать собиралась купить мне победу? — угрожающе потрясла увесистым кулаком Машка перед носом у Темы.
Нет, я совсем другое имел в виду, — попятился маленький Темыч. — Просто Зинаида Николаевна была заинтересована, чтобы конкурс состоялся.
Предположим, была, — разжала кулак Школьникова. — Но дело не только в этом. Первым спонсором стал папа Марата.
Ему-то чем этот конкурс светил? — спросила Катя.
Его в тайне от класса Маратик уломал, — внесла ясность Моя Длина. — В благодарность.
Понятно, — кивнули ребята.
До этого года Марат Ахметов учился из рук вон плохо. Впрочем, его родителя, бывшего носильщика на Курском вокзале, а ныне крутого бизнесмена, Хамитяя Хамзяевича Ахметова, академические успехи сына не волновали. Опираясь на собственную биографию, он повторял учителям: «Главное не учеба, а жизненный опыт и голова на плечах. Вот, например, у меня самого образование всего четыре класса, зато теперь могу любой остров в Тихом океане купить». Тут Хамитяй Хамзяевич обычно выдерживал многозначительную паузу и, словно бы невзначай продемонстрировав педагогам две тысячи первой золотые часы «Бреге», добавлял: «А кстати, я остров-то, в общем, уже купил».
Однако с недавнего времени взгляды Ахметова — старшего на образование, к великому горю сына, резко переменились. Он заявил, что пошлет Марата в какой-нибудь английский университет. Сочтя, что две тысячи первая школа не в силах должным образом подготовить сына к поступлению в английское высшее учебное заведение, Хамитяй Хамзяевич забрал его из родного класса и определил в частную школу. А подготовка с Маратом домашних заданий была возложена на одного из охранников крутого бизнесмена.
Вырванный из привычной среды, Ахметов — младший затосковал и, поклявшись отцу, что отныне будет учиться на круглые «пять», вымолил у того возвращение в родной класс. Слово Марат пока держал. Учителя лишь диву давались. А нервная химичка Алевтина Борисовна, вечно во всем подозревавшая подвохи, говорила, что «высокая успеваемость Ахметова добром не кончится».
— Нда-а, — протянул Темыч. — Выходит, Марат заставил предка выложиться на конкурс красоты.
И, главное, молчал, — с досадой произнес Женька.
Так мать из-за этого участие и приняла, — объяснила Моя Длина. — Она говорит: «Чем я хуже Ахметова?»
Так сказать, здоровая конкуренция «новых русских», — шепнула Катя на ухо Тане.
В общем, мальчики-девочки, — продолжала Школьникова, — мать, конечно, утрату переживет, но мы все-таки должны постараться найти призы, потому что, во-первых, это дело принципа. А во-вторых, теперь-то я точно знаю, что без прежних призов конкурс накрылся. Мать мне прямо сказала: «Больше ни копейки не дам».
Привет! — подбежал к Компании с Большой Спасской здоровяк Марат Ахметов. — Слыхали? Школу-то как вчера грабанули.
Откуда ты знаешь? — прикинулись совершенно несведущими ребята.
От Борьки Савушкина, — объяснил Марат. — А ему Ленка Забральская из десятого «А» позвонила. Она с собакой гуляла. Смотрит, а в школе милиция.
Компания с Большой Спасской переглянулась. Похоже, что, несмотря на предосторожности учителей, многие уже были в курсе вчерашнего происшествия.
Ну вот, — продолжал Марат. — А мы с предком как раз вчера вернулись. На Сейшелах отдыхали. Ну я предку новость и выложил. Ох, что было! — схватился за голову Ахметов. — Он ведь спонсор.
Положим, не только он, — бросила Моя Длина.
А кто еще? — удивился Ахметов.
Ну, естественно, не Микроспора, — поглядела Школьникова сверху вниз на Темыча. — Вторым спонсором была моя мать.
То-то предок с ней вчера перезванивался весь вечер! — воскликнул Марат. — Не повезло тебе, Машка, что призы грабанули. Иначе бы точно стала королевой. Кто же дочь спонсора обделит.
— Заткнись, «новый русский» проклятый! — мигом рассвирепела Школьникова.
— Куда уж нам, бедным, до вас, потомственных, — расхохотался Марат.
В отличие от Марата Ахметова, себя Школьникова именовала «потомственной российской буржуазией», утверждая, что прадед Зинаиды Николаевны еще до революции держал в каком-то уездном городе совсем маленький кирпичный заводик. Правда, как раз о масштабах предприятия славного предка Моя Длина чаще всего умалчивала.
Ты, Маратик, сейчас у меня получишь! — двинулась она на Ахметова.
Эй! — вмешался Олег. — Оставьте свою сословную спесь. Не до того сейчас.
Вот именно! — с чисто боксерской ловкостью увернулся Марат от мощного кулака Школьниковой.
— Глядите. Мой предок подъехал.
К школе и впрямь подкатил темно-синий «Роллс-ройс» Ахметова — старшего.
Ну, Маратик, вы даете, — покачала головой Моя Длина. — Твой предок что, уже три шага от квартиры до школы не может дойти?
— Это исключительно в целях безопасности, — покосился на отцовский «Роллс-ройс» Марат. — У предка много врагов, и он говорит, что они не дремлют.
Словно бы в доказательство Маратовых слов, из джипа, сопровождавшего «Роллс-ройс», вышло трое могучих парней. Окинув зоркими глазами окрестность, «секьюрити» крупного бизнесмена стали прочесывать школьный двор. Компания с Большой Спасской не смогла сдержать улыбок. Одноклассники Марата хорошо помнили, как еще несколько лет назад Ахметов — старший приходил в школу скромненько на своих-двоих, да и в отнюдь не шикарной одежде.
Двери «Роллс-ройса» открылись. Из машины вылез еще один охранник.
Ну и рожа, — поежился Темыч.
Писаный красавец, — подхватила Катя. Физиономия охранника из «Роллс-ройса»
напоминала бугристый блин, крест-накрест пересеченный двумя шрамами. Создавалось впечатление, будто бы блин процарапали вилкой, но почему-то так и не стали есть.
Это что-то новенькое, — не отрывала от охранника восхищенного взора Моя Длина. — Я раньше его у вас не видела.
Любовь с первого взгляда, — иронично сощурилась Катя.
Будочка у него зашибись-умри, — хохотнула Моя Длина.
Охранник, будто почувствовав, что его обсуждают, кинул на Школьникову тяжелый взгляд. Моя Длина невольно потупилась.
Не боись, Машка, он со своими добрый! — разгадал ее состояние Марат. — А если понравился, то могу познакомить. Это лучший «секьюрити» моего отца. Олесь Убейволк.
— Волка-то, может, он и убил, — покачала головой Катя. — Но, судя по его физии, волк долго сопротивлялся.
Не в этом дело, — возразил Марат. — Морду Олесю бандиты ножом покарябали, когда он защищал своего прежнего шефа.
Шеф-то выжил? — полюбопытствовала Таня.
В тот раз выжил, — отозвался Марат. — Но потом все равно пристрелили. Потом Олесь еще у кого-то поработал. А когда и того бабахнули, Олесь к отцу перешел.
Хороший у него послужной список, — усмехнулся Олег. — Впечатляет.
Олесь, тем временем оглядевшись, выпустил на волю Ахметова — старшего. Небольшого роста Хамитяй Хамзяевич за годы крутизны заметно раздался, и по его походке было видно, что носить свое располневшее тело ему теперь совсем не легко.
Здорово, ребята! — приветствовал он Компанию с Большой Спасской.
Здравствуйте, Хамитяй Хамзяевич! — хором отозвались ребята.
Вот. Разбираться приехал, — поделился крутой бизнесмен.
С кем? — полюбопытствовал Женька.
Пока неясно, — ответил Ахметов — старший. — Будем решать.
И, одарив ребят лучезарной улыбкой, он в сопровождении верного Убейволка направился к школе.
Сейчас отец наведет порядок, — заверил друзей Марат.
— Пусть сперва найдет жуликов, а потом разборки устраивает, — безо всякого уважения к Ахметову — старшему произнесла Моя Длина.
— Если найдет, — отозвался Марат, — то дальше уже Олесь и его ребята разбираться будут.
Уверен, никто ничего не найдет, — мрачно изрек Темыч.
Это уж точно! — подбежал к ребятам еще один одноклассник, Боря Савушкин. — На тренировку сегодня идем? — посмотрел он на Марата, с которым занимался в одной секции бокса.
— Тренировка — это святое, — заверил здоровяк Ахметов.
На школьном дворе уже топталось полно народа. Несмотря на промозглое утро, в здание никто заходить не торопился. Ученики старших классов вовсю обсуждали вчерашнее ограбление. А вход в школу с обеих сторон бдительно охраняли двое младших «секьюрити» Хамитяя Хамзяевича.
Вдруг в школьные ворота лихо свернул грузовичок «Газель». Шофер резко затормозил непосредственно возле «Роллс-ройса» Ахметова — старшего. Из грузовичка выскочили двое в одинаковых джинсовых комбинезонах.
«Секьюрити», охраняющие вход в школу, напряглись. Один из них, выхватив из кармана мобильный телефон, принялся что-то нервно бубнить в трубку. Тут послышался визг тормозов. В ворота школы влетели раздолбанные «Жигули». Обогнув в крутом вираже джип, «Роллс-ройс» и «Газель», машина остановилась прямо перед охранником. Из «Жигулей» выскочил бородатый человечек. Руки «секьюрити», как по команде, скользнули за пазуху.
— Кажется, назревает большая разборка, — потрясенно выдохнул Лешка Пашков.
Глава IV ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
Человечек из «Жигулей» хотел стремительно войти в школу, однако перед ним возникло неожиданное препятствие из сомкнувших ряды «секьюрити». Стукнувшись головой об их широкие грудные клетки, человечек отлетел в сторону, подобно мячику.
Это еще что такое? — возмущенно запрыгал на месте он.
Не выступай, дядя! — прикрикнул на него один из охранников.
Ну-ка, пропустите меня немедленно! — взвизгнул бородатый человечек.
Скала из охранников даже не шелохнулась.
— Михаил Петрович! Михаил Петрович! — резко свернул за угол школьного здания человечек.
Один из охранников кинулся следом и тоже исчез за углом две тысячи первой школы. Второй, схватив мобильный телефон, прокричал:
— Олесь! Тут какой-то отморозок к вам рвался. А с ним — еще двое… Не-а, те пока стоят.
Так что с отморозком-то делать?
В это время второй охранник приволок за шиворот из-за угла школы упиравшегося и верещавшего «отморозка».
— Безобразие! — разорялся человечек. — Совсем оборзели! Человек искусства не может в родную школу попасть!
Флегматичный охранник легко поднял человечка в воздух. Тот неистово заболтал ногами.
— Слушай, мужик, не волнуйся, пожалуйста, — отеческим тоном порекомендовал охранник. — А то придется тебя успокоить. А после обычно у людей голова сильно болит.
Олесь, чего делать-то будем? — продолжал вещать в трубку сотового телефона второй охранник.
Поставьте меня на землю! — сучил ногами в воздухе бородатый человечек. — Вы не имеете права! Я — народный художник России Николай Михайлович Мороз!
Вот я и говорю — отморозок! — весело откликнулся охранник.
— Ты еще чуть-чуть так подержи его, Вань, — сказал второй охранник. — Сейчас Олесь выйдет.
— Да в нем веса-то, тьфу, — сплюнул первый охранник. — Я хоть сутки его могу так держать.
Двое мужиков из «Газели» в происходящее не вмешивались. Судя по их улыбающимся физиономиям, происходящее даже доставляло им удовольствие. Скопившиеся во дворе питомцы две тысячи первой школы тоже с большим интересом следили за развитием событий.
Дверь здания отворилась. Из нее вышли директор Михаил Петрович и его доблестный заместитель по хозяйственной части Арсений Владимирович, а также Ахметов — старший в сопровождении Олеся и еще одного охранника.
Этот, что ли? — небрежно ткнул пальцем Олесь в сторону барахтающегося народного художника.
— Коля! Ну наконец-то! — И Михаил Петрович, широко раскинув руки, кинулся к бородатому человечку, которого мощный охранник все еще продолжал держать в подвешенном состоянии.
— Отпустить Николая Михайловича Мороза! — по-командирски звонким голосом воскликнул Арсений Владимирович.
Ахметов — старший вдруг внимательно посмотрел на бородатого человечка.
Колька? Мороз? — словно не веря своим глазам, спросил он.
Хама! — вися на вороте собственной рубашки, радостно возопил бородатый.
Исчерченный шрамами Убейволк, мигом оценив ситуацию, подал охранникам скупой знак. Николая Михайловича, наконец, опустили на землю. Правда, он тут же попал из огня да в полымя, а верней, в объятия Хамитяя Хамзяевича.
Колька Мороз! Колька Мороз! — похлопывая народного художника по спине рукой с огромным бриллиантовым перстнем, восклицал Ахметов — старший. — Я тебя сразу узнал.
Это гордость нашей школы! — повисли на народном художнике с другой стороны Арсений Владимирович и Михаил Петрович.
Колька был самым лучшим парнем в нашей коммуналке! — вторил им Хамитяй Хамзяевич.
Компания с Большой Спасской, а с ними и Марат Ахметов заворожено наблюдали за сценой радостной встречи старых друзей. «Секьюрити» Хамитяя Хамзяевича тоже пребывали под большим впечатлением. А глаза мужественного Олеся даже предательски заблестели от слез.
— Что это за хмырь бородатый? — первым нарушил молчание Женька. — И почему его так встречают?
Остальные пожали плечами. А Пашков разочарованно произнес:
Я-то думал, разборка будет, а они кореша оказались.
Много ты понимаешь в разборках, Ребенок, — процедила сквозь зубы Моя Длина.
Встреча у школьной двери тем временем набирала обороты.
Колька, какими судьбами? — в который раз произнес Ахметов — старший.
Да вот! Родной школе привез Льва Толстого, — указал на затянутый тентом кузов «Газели» народный художник.
Где ж ты его достал? — воцарилось полное изумление на лице Ахметова — старшего. — Я, как сейчас помню, Лев Толстой-то помер.
Естественно, помер! — захохотал Коля. — Я ж не его самого, а скульптурную композицию.
Купил? — задал новый вопрос Хамитяй Хамзяевич.
Нет, сам сделал, — внес ясность Николай Михайлович. — Я ведь скульптор.
И в живописи сечешь? — оживился Хамитяй Хамзяевич.
Ну! — подтвердил народный художник России.
Тогда консультировать меня будешь! — хлопнул его по плечу Ахметов — старший. — Я, понимаешь ли, тут картинную галерею задумал открыть, а подготовки у самого маловато. Понимаешь, не знаю, за чего стоит бабки платить, а за чего нет.
Обсудим, — с большим чувством собственного достоинства проронил Николай Михайлович.
— Ну что, хозяин? — подошли к нему два мужика из «Газели». — Вносить-то будем? А то у нас время — деньги.
Выгружайте, — махнул рукой народный художник.
Вдвоем не сможем, — возразил один из грузчиков. — Нам помощь желательна.
Олесь! — небрежно произнес Ахметов — старший.
Ну-ка… — обратился Олесь к охранникам.
Те подбежали к грузовичку. Тент был немедленно сорван. Под ним оказался высокий деревянный ящик, занимавший всю площадь кузова.
Чего это там? — пытался пролезть сквозь плотную толпу старшеклассников Женька. — Может, этот тип с бородой наши спонсорские призы где нашел и привез обратно?
Разбежался, — ответила Катя. — Русским же языком было сказано: там какая-то скульптура Толстого.
Тогда не понимаю, зачем развели такое кадило? — совершенно не интересовали скульптуры великих писателей Женьку.
Посмотрим — узнаем, — спокойно ответил Олег.
Охранники и два грузчика с видимым трудом опустили ящик на землю. Из школы раздался звонок. Толпа, стоявшая во дворе, двинулась к двери. Арсений Владимирович, наклонившись к уху своего непосредственного начальника, что-то коротко прошептал. Михаил Петрович согласно кивнул головой.
— Ученики! Смир-рно! — воскликнул Арсений Владимирович.
Толпа враз застыла.
— Слушай мою команду! — продолжал заместитель директора по хозяйственной части. —
Первый урок у учащихся восьмых — одиннадцатых классов отменяется в ознаменование торжественной встречи произведения монументального искусства, которое подарил нашей школе наш бывший ученик, заслуженный художник России Николай Михайлович Мороз!
По толпе старшеклассников пронесся одобрительный гул. Ребята, вновь разбившись на группы, разбрелись по широкому школьному Двору.
Так это чего, твой Толстой и есть? — постучал кулаком по ящику Хамитяй Хамзяевич.
Он самый, — с важностью ответил Николай Михайлович. — Мне, между прочим, за эту работу присвоена Государственная премия. Оригинал, в бронзе, приобрел один крупный коллекционер. А для родной школы я изготовил авторскую копию.
Получается, что у нас сейчас как бы презентация, — давно уже поднаторел в подобных мероприятиях Ахметов — старший. — Тогда надо и преподавательский состав во двор вызвать. Ну-ка, Олесь, — повернулся он к старшему охраннику. — Займись лично.
Нет уж, давайте я лично займусь, — с опаской покосился на устрашающую физиономию Убейволка Арсений Владимирович. «Если такой пробежится по школе, то половине преподавательского состава нужна будет неотложка. У нас ведь в основном женщины», — добавил про себя он и скрылся за дверями школьного здания.
Слушай, хозяин, — подошли к народному художнику грузчики. — Мы с тобой ни о какой презентации не договаривались. Либо приказывай, куда дальше затаскивать, либо мы уезжаем. Нас ждет другой клиент.