– Вася, ты слышишь? Кто-то кричит, – произнесла супруга.
Прислушался и водитель.
– Да показалось тебе, Даша. Кому здесь кричать?
– Выключи ты свою дурацкую музыку, – женщина вдавила кнопку плеера и опустила стекло.
– Точно, кто-то кричит.
Теперь уже и водитель, и его супруга вертели головами, пытаясь понять, откуда исходит крик: «Помогите!» Но до тротуара было далеко, его от машины разделяли шесть полос движения. Народ в соседних машинах сидел вполне спокойно.
– Эй, спасите, помогите! – донеслось до них вполне четко.
– Кажется, за забором кричат, – женщина боязливо показала пальцем на доски, окружавшие опору билборда.
– А кому там кричать?
– Может, рабочий со стремянки сорвался? Вон на какой верхотуре они рекламу клеят. Вася, иди посмотри.
– А нам это надо? – отозвался глава семейства. – Cейчас светофор переключится.
– Нельзя таким бессердечным быть!
Женщина отстегнула ремень безопасности и хлопнула дверкой. Глава семейства мысленно сплюнул и включил «аварийку». Сзади ему уже сигналили, чтобы не задерживал движение.
– Да еду я сейчас, еду, – высунулся в окно Василий и замахал рукой – мол, если хочешь, объезжай.
Женщина приблизилась к забору. Теперь уже сомнений не оставалось – кричали за ним. Она попыталась заглянуть в щелочку. Но доски были пригнаны друг к другу плотно, ничего не разглядишь.
– Эй! Что случилось? – Сердобольная москвичка постучала кулаком по дереву.
– Отвяжите меня, выпустите!
Женщина дотянулась до верха забора и качнула секцию. Оказалось, что та даже не прибита гвоздями. Три стенки развалились, как карточный домик. Москвичка вскрикнула и отскочила, а затем завизжала. Перепуганный муж уже стоял возле нее и таращился во все глаза.
Картинка впечатляла, словно бы вернулись развеселые девяностые годы прошлого столетия с их бандитскими разборками и перестрелками на городских улицах средь бела дня. К толстой опоре билборда был прикручен толстыми веревками солидного вида мужчина в костюме, при галстуке; на ухе у него виднелась телефонная гарнитура с наушником и отростком микрофона. Налетевший ветер приподнял борт расстегнутого пиджака и обнажил подмышечную кобуру с засунутым в нее пистолетом.
– Отвяжите меня. Отвяжите! – взмолился Базанов.
– Сейчас отвяжу. Только ты, мужик, это… За пистолет не хватайся. Давай я его лучше сначала выну, – произнес водитель мини-вэна.
Женщина схватила мужа за шиворот и попятилась, указывая пальцем на яркий красный ящик в ногах у привязанного, из которого торчали цветные проводки. Для особо несообразительных на ящике была выведена под трафарет броская белая надпись: «ЗАМИНИРОВАНО!»
– Сейчас рванет!
Семейная пара вскочила в машину, и мини-вэн с визгом помчался под красный сигнал светофора.
Не прошло и пятнадцати минут, как площадь с кольцевой развязкой была очищена от транспорта. Милиция перекрыла обе магистрали и пыталась отогнать любопытных от ограждений. Но московскую публику ничем не напугаешь. Зеваки буквально запрудили тротуары, забирались на парапеты входов в метро, снимали происходящее на мобильные телефоны, фотоаппараты и видеокамеры. Сотрудники ГИБДД уже повернули движение в боковые улицы, но машины, застрявшие в прилегающих кварталах, не могли никуда уехать. Их водители и пассажиры топтались у своих автомобилей и обменивались впечатлениями.
Машина Ларина тоже стояла в этой плотной пробке неподалеку от опустевшей площади. В соседнем ряду возле стареньких «Жигулей» прохаживался Павел Игнатьевич Дугин; в джинсах и выцветшей штормовке он выглядел как пенсионер, возвращающийся с дачи. К Андрею пока не подходил, прислушивался к разговорам. До его слуха долетали отдельные реплики, и Дугин лишь усмехался.
– Уже выяснили, что это за мужик?
– Да это тот самый майор Базанов, который в суде… Вы что, Интернетом не пользуетесь?
– А, майор ФСБ…
Пожилой мужчина взобрался на подножку грузовика и, приложив ладонь козырьком к глазам, вглядывался вперед.
– Что возле него на щите написано, а то я очки в машине оставил? – крикнул он тем, кто был поближе к площади.
На этот вопрос с готовностью ответила дамочка с биноклем в руках:
– МАЙОР ФСБ – УБИЙЦА.
Водители сбивались в группки, курили, обсуждали. Дугин наконец-то подошел к Андрею.
– Редкий случай, когда я имею возможность собственными глазами наблюдать твою работу.
Ларин пожал плечами.
– Кое в чем пришлось импровизировать на ходу. Но ведь главное для нас – результат?
– Результат налицо, – вынужден был признать Павел Игнатьевич. – Где ты столько взрывчатки взял?
– Какая взрывчатка? – удивленно вскинул брови Андрей. – Я что, террорист какой-нибудь – в людном месте бомбу устанавливать? Это муляж, в котором нет ни грамма тротила. Только ни Базанов, ни прибывшая сюда милиция об этом не знают.
Дугин поморщился.
– Ладно, пусть будет так. Хотя этот мерзавец и заслужил, чтобы его прилюдно разнесло на части. Его признания ты записал?
– Конечно. И запущу их во Всемирную паутину по прежней схеме.
– Через Сайкову?
– Она где-то здесь. Я ее заранее предупредил, эсэмэску сбросил. Баба она цепкая, выжмет из этого сюжета все, что сможет.
Дугин оперся руками на крышу своих «Жигулей» и привстал на цыпочки.
– Народу-то набежало… Тысяч пять уже есть. И все новые подтягиваются. А что это ты машину сменил?
Ларин погладил капот старого серого «Вольво».
– Багажник у нее вместительный.
На площади послышалось завывание сирен.
– А вот и саперы пожаловали.
– Я другого гостя жду, – Андрей сжимал в руке мобильник.
– Рассчитываешь, что сам генерал Матюков сюда пожалует?
– Естественно.
Микроавтобус с эмблемой МЧС на борту и надписью «Разминирование» объехал площадь по кольцу, а затем остановился вплотную к выходу из метро напротив Базанова. Привязанный к опоре Алексей Павлович продолжал истерично кричать на всю площадь:
– Отвяжите меня!
Милиционер с мегафоном пытался его успокоить:
– Все будет хорошо. Мы вас освободим. Группа разминирования уже прибыла.
Сайкова в своем любимом оранжевом платье, конечно же, быстро перебралась к машине МЧС. Ее и телеоператора пытались оттеснить милиционеры, но журналистка буквально грудью встала на защиту свободы прессы. Она как танк перла на милиционеров.
– Руки убери! Ты чего меня лапаешь?
Но вскоре ей все же пришлось отступить в толпу. Сайкова пробилась к самому ограждению, за которое публику не пускало оцепление из срочников внутренних войск. Журналистку распирало от самодовольства. Большинство зевак наверняка читали ее статьи или хотя бы слышали о них. Практически никто не сомневался, что майора ФСБ привязал к столбу народный мститель – отец погибшей девочки. И сочувствующих Базанову в этой толпе почти не находилось. Кто-то на противоположной стороне площади даже начал скандировать:
– У-бий-ца! У-бий-ца!
Люди охотно подхватили этот клич, и вскоре он уже волной разносился над площадью. Увещевания милиции, что здесь небезопасно, на публику не действовали. Сотрудники МЧС готовились к разминированию. При помощи товарищей сапер облачался в допотопный защитный комплект, похожий на космический скафандр.
С мигалками и сиреной на площадь выехал кортеж: три микроавтобуса с тонированными стеклами и черная «Ауди» генерала Матюкова. Милиция потеснила публику, машины заехали на тротуар. Тут же забегали генеральские холуи в штатском. ФСБ мгновенно взяла инициативу в свои руки. За силами МВД оставили лишь поддержание порядка на площади. Дали отбой и саперам из МЧС, заявив, что прибыли специалисты спецслужб, оснащенные по последнему слову техники. Спасатели не сильно и расстроились. Кому охота лишний раз рисковать?
Генерал Матюков смотрел на привязанного к опоре билборда Базанова через открытую дверцу «Ауди». Как профессионал он понимал, что не мог одиночка – отец Кристины – сотворить такое. Была б его генеральская воля – не спасал бы он Базанова, а просто пристрелил тут же на площади, не отвязывая от столба. Виктор Андреевич уже предвидел, какая информационная волна поднимется через несколько часов, и остановить ее он уже был не в силах.
Прибывшая группа разминирования приступила к работе. Из раскрытой задней дверцы микроавтобуса по аппарели съехал небольшой гусеничный робот. Оператор настраивал его, держа в руках пульт. Жужжали редукторы, тихонько завывали электродвигатели, гидравлические манипуляторы с металлическими клешнями четко выполняли команды, повинуясь легкому передвижению джойстика. Публика завороженно следила за тем, как эта чудо-техника крутится на асфальте. Изображение с телекамеры, установленной на роботе-сапере, выводилось на монитор компьютера. Базанов уже перестал кричать, понимая, что криком делу не поможешь, и с надеждой смотрел то на машину Матюкова, то на робота.
В толпе какой-то любитель и знаток робототехники охотно давал пояснения о принципе работы этой машины:
– У нас роботы-саперы только в последние годы появились. А первыми их израильтяне придумали, чтобы с террористами бороться. У них же бомбы чуть ли не каждый день палестинцы устанавливают. Подползет такой малыш на своих гусеницах, камерой все осмотрит. Если взрыватель электрический, клешнями проводки перережет. А если станет понятно, что бомбу обезвредить невозможно, то ее не на полигон везут, как у нас. Для этого в комплекте у робота своя взрывчатка имеется. Дистанционно оператор кнопочку нажал, бах – бомба и сдетонировала. Все живы, руки-ноги у саперов целы. А железо? Так его не жалко.
Сапер-оператор подошел к Матюкову:
– Можем начинать, товарищ генерал.
– Приступайте, – сухо ответил Матюков.
Зажужжали электромоторы, и робот, на ходу вращая манипуляторами, двинулся по асфальту.
– Выяснили, что за гарнитура на ухе у Базанова? – обратился Виктор Андреевич к технарю из группы связи.
– Это не мобильный телефон, – ответил радиоинженер, – а рация.
– Мы можем через нее с ним связаться?
– Частоту уже установили. Сейчас попробуем.
– Поспешите, – Матюков нервно кусал нижнюю губу, провожая взглядом удаляющегося робота-сапера.
– Товарищ генерал, есть сигнал. С ним кто-то разговаривает по рации. Вам подключить наушник?
– Естественно. Откуда идет сигнал?
– Где-то рядом, с той стороны площади, – и технарь сделал широкий жест.
– Черт, мы его не вычислим. Там же несколько тысяч народу, – и Виктор Андреевич надел наушники.
Робот тем временем уже взобрался на бордюр и подполз к самым ногам Базанова. Объектив телекамеры поворачивался, разглядывая ящик с надписью «ЗАМИНИРОВАНО!». Манипуляторы зависли над разноцветными проводками, торчащими из крышки. Оператор, поглядывая на экран, бормотал:
– Черт знает что. Похоже, взрыватель подключен к мобильнику. Но почему так много проводков? Явно лишние.
Базанов обмирал, глядя на то, как клешни манипуляторов прикасаются к разноцветным проволочкам на крышке ящика. Робот подъехал поближе, щелкнула крышка на корпусе, и из нее выдвинулся бур. Сверло вгрызлось в боковину деревянного ящика. Молчавшая до этого гарнитура на ухе Базанова ожила. Он услышал уже знакомый и ненавистный ему голос. Только звучал он теперь без всякого акцента.
Ларин сидел в своей машине, держал возле уха рацию и неторопливо говорил в микрофон:
– Слушай сюда, урод. Если хочешь жить – ты прямо сейчас должен во всем прилюдно сознаться. Хочешь жить? А то ведь стоит мне набрать заветный номер, и бомба у твоих ног рванет так, что тебя на кусочки разнесет.
– Что я должен делать? Кричать? Но меня не услышат, – Базанов тяжело задышал.
– Услышат, об этом я побеспокоился. Назовешь себя и скажешь, что это генерал Матюков заплатил тебе, чтобы ты взял вину его сына на себя. У тебя минута на то, чтобы решиться. Не скажешь – бомба рванет, и уже без предупреждения. Все, время пошло – тик-так.
Базанов завертел головой. Он понимал, что его палач где-то рядом, старался увидеть его. И тут над головой у майора ФСБ что-то щелкнуло. Раздалось гудение. А затем громко, на всю площадь, зазвучало щелканье метронома, отсчитывающего секунды из выделенных ему Лариным на размышление. Народ на площади притих, все начали вслушиваться, переглядываться. Алексей Павлович запрокинул голову и увидел укрепленную на опоре билборда мощную акустическую колонку, из которой доносилось не только холодившее душу спецслужбиста тиканье, но и его собственное тяжелое дыхание. В первый момент все это показалось Базанову какой-то мистикой, но потом он сообразил, что микрофон его гарнитуры просто подключен к усилителю и он в «прямом эфире».
Матюков грязно выругался. Он не сомневался в том, какой выбор сделает Базанов. Оператор разминирования вопросительно смотрел на генерала:
– Единственное, что я могу сделать, это попытаться зацепить бомбу манипулятором и оттащить ее на проезжую часть. На большее нет времени, товарищ генерал.
– Есть еще вариант, – криво ухмыльнулся Виктор Андреевич. – Приводите в действие бомбу-детонатор, установленную на роботе.
– Но ведь…
– Приводите в действие, это приказ.
Дрожащий палец оператора отщелкнул защитный колпачок на дистанционном пульте и завис над красной кнопкой.
– Чего ждешь? – рявкнул Матюков, а затем, вырвав пульт из рук оператора, сам вдавил кнопку.
Громыхнуло. Облако дыма, подсвеченное вспышкой взрыва, заволокло опору билборда. На асфальт кольцевой развязки упали оторванные манипуляторы робота. Толпа зевак подалась назад. Ветер подхватил и понес клочки дыма, обнажив обвисшее на стальной опоре окровавленное тело Базанова. Раздались истерические женские крики.
Дугин пристально глянул на Ларина:
– А ты говорил, муляж…
– Я здесь ни при чем, благодарите Матюкова, – ответил Андрей. – Лично я поставил в ящик только автомобильный аккумулятор и усилитель. С меня хватило бы и прилюдного признания.
– Вот уж точно, тот, кто заслужил быть поджаренным на костре, рано или поздно этим закончит, – подвел итог Дугин. – Ладно, что случилось, то случилось. Базанов получил смерть по заслугам.
Выли сирены милицейских машин и карет «Скорой помощи». Притихшая толпа расходилась. Дугин пригласил Ларина в свои «Жигули»:
– Пока движение по магистрали не открыли, у нас есть время обсудить планы. Про Матюкова и Алекса забудь, до них тебе пока не добраться. Не желаешь взять паузу?
– Обойдемся без нее. У меня остались в распоряжении трое: судья и два лжесвидетеля.
– Матюков и тут постарался, поспешив убрать лжесвидетелей. Решил избежать дополнительных разоблачений. Сегодня утром обнаружили их тела. Представляешь, два человека, которые раньше встречались только один раз – на суде, оказались в одной машине. И эта машина чудесным образом, протаранив ограждения, рухнула в реку.
– Генерала уже ничто не спасет. А насчет судьи у меня есть план.
– Учти, его плотно охраняют Соломахин и его люди из холдинга госпожи Матюковой.
– Удивляюсь такой трогательной заботе, для генерала логично было бы избавиться и от продажного судьи. Но чужая душа – потемки, особенно если это душа высокопоставленного чина из спецслужбы.
Вокруг опоры билборда уже устанавливали ограждение – на переносных опорах натягивали экран, окровавленное тело Базанова исчезло за непрозрачной пленкой.
– Никаких потемок. Судья дорабатывает последние дни. Ему осталось провести пару заседаний и вынести еще один проплаченный приговор. А потом он отбывает в отпуск, – прояснил ситуацию Павел Игнатьевич. – Выкладывай свой план, а я скажу, осуществим он или нет.
Дугин согласно кивал, слушая Ларина, но потом отрицательно качнул головой.
– Стоп, Андрей. На первый взгляд все правильно и неожиданно для противоборствующей стороны. План сработает. А вот последствия… Мне не нравится, что ты решил задействовать подружек твоей правозащитницы. Ну не нравится мне канкан из стриптизерш.
– Я использую их втемную. Они и знать не будут, во что вовлечены, – возразил Ларин.
– Они – да. А вот твоя Катя в этом плане – слабое звено. Она слишком много о тебе знает. Ты рискуешь. Ведь девушка – связующее звено между тобой и «стриптизершами».
– В ней я уверен на сто процентов.
– Я не говорю, что Катя побежит сдавать тебя в правоохранительные органы. Она и сама может верить в то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не предаст тебя. Но представь, что ее схватят и поставят перед серьезным выбором. На таком и крепкие мужики ломаются, вспомни Базанова.
– В нем не было стержня, Павел Игнатьевич. А в Кате есть. Она не за деньги старается, а за идею.
Светофоры на развязке уже включили, машины пришли в движение, автомобильная пробка понемногу рассасывалась.
– Хорошо, Андрей, я подумаю, – пообещал Дугин.
Глава 11
Прохладный сентябрьский ветер шумел в верхушках молодых сосен, сыпал золотой березовой листвой. Катя хотя и сидела на открытой террасе дачного дома, но не замечала красот увядающей природы. Мир для нее существовал лишь на экране ноутбука. За последние часы Интернет буквально «взорвался». Все только и обсуждали события на кольцевой развязке в городе.
Завибрировал, засветился мобильник на дощатом столе. Катя за последние дни отвыкла от телефона. Трубку Ларин вернул ей лишь сегодня утром.
– Да, слушаю. Это ты? – выкрикнула девушка. – Ой, извините… вы.
Ларин был явно польщен, что Катя обрадовалась звонку.
– Все прошло более-менее нормально, и со мной все в порядке.
– Тут такое творится, вы себе представить не можете.
– На даче творится? – переспросил Андрей.
– Нет, в Интернете.
– Было бы удивительно, если б в Сети царило молчание. Я скоро приеду, тогда и поговорим. У меня к тебе есть предложение.