Со дня приобретения гигантского попугая дела в карьере Виктора Андреевича почему-то пошли в гору. Да и оболтус Алекс на какое-то время взялся за ум. Попугай и в самом деле разговаривал на четырех языках: русском, английском, испанском и матерном. В качестве хозяйки признавал только Валерию; Алекса и главу семейства неизменно называл обидными словами и норовил сделать какую-нибудь пакость, если его по доброте душевной выпускали из клетки.
Орнитологи утверждают, что попугаи ара могут жить в неволе по двести лет, а то и дольше. Так что этот экземпляр вполне мог раньше принадлежать какому-нибудь британскому каперу, чем и объяснялось его умение говорить по-английски. Испанский же язык он мог выучить от своего прежнего владельца – одного из пиратов Карибского моря. Русский же, судя по набору слов, ему преподавали в питерском припортовом кабаке, где птица осталась в залог после крутой гулянки или игры в карты. Во всяком случае, старорежимная лексика попугая вела свое происхождение не из светских салонов Лондона времен Байрона и Санкт-Петербурга эпохи Пушкина. Все вещи, физиологические явления и части тела Ара привык, не задумываясь, называть своими настоящими именами. Правда, загадочная судьба птицы не давала ответа на вопрос, как с такой словесной несдержанностью и склонностью к космополитизму ей удалось пережить времена правления Сталина. Спасти Ару от длинных рук Лубянки могло только одно – его хозяином в те страшные годы должен был быть какой-нибудь высокопоставленный чин НКВД. Во всяком случае, Матюкова-старшего он обычно называл «врагом народа» и «оборотнем», а его отпрыска «дураком» и «нариком». Откуда умная птица пронюхала о кокаине, было непонятно – все-таки Алекс дома старался порошок не употреблять. Во многом Валерия Никодимовна разделяла мнение Ары, и это стало той причиной, по которой попугай задержался в их доме до нынешнего дня. Ара стал единственным членом семьи, с которым Матюкова могла общаться по душам, поверять ему самые сокровенные тайны. Ее саму попугай уважительно называл почему-то на старорежимный лад боярыней.
Все заботы по отмазыванию сыночка от уголовной ответственности Матюков-старший взял на себя. Последствия же этой комбинации предстояло расхлебывать и финансировать его супруге. Затягивать с этим было нельзя, ведь Алексей Базанов свою часть работы выполнил и теперь мог справедливо рассчитывать на щедрое вознаграждение.
Матюкова отстроила работу своего холдинга так, что могла не появляться в офисе неделями. Все толково исполняли тщательно подобранные ею помощники. Однако даже самые исполнительные люди имеют склонность расслабляться, если их время от времени не подстегивают. Поэтому никогда и никому – кроме, конечно, самой хозяйки – не было точно известно, когда она появится в своем кабинете. В связи с этим все сотрудники старались постоянно держать себя в тонусе.
Через день после суда автомобиль с Матюковой подкатил к офису за полчаса до начала рабочего дня. Мать Алекса, несмотря на странный вчерашний разговор с сыном по мобильнику, не особо за него беспокоилась, хоть его телефон больше не отвечал. Муж сказал ей, что Алекс перезвонил ему чуть позже с чужого номера, разговаривал вменяемо, а его «Гелендваген» стоит на подземной стоянке. Валерия Никодимовна выбралась из машины, ленивым взглядом окинула здание. Стеклянные двери, оснащенные фотоэлементом, предупредительно раздвинули перед ней створки. Только что сменившийся охранник почтительно поприветствовал хозяйку и вызвал для нее лифт.
Кабинет Матюковой с обширной приемной располагался в самом конце крыла – так, чтобы возле двери не сновали сотрудники. Несмотря на то, что Валерия Никодимовна вот уже три дня не наведывалась на свое рабочее место, уборщица постаралась. Кое-где еще виднелись влажные следы мокрой тряпки, а в воздухе ощущался запах дезодоранта. Матюкова бросила на стол папку, которую перед отъездом на работу вручил ей муж, и тут же направилась к большой, чуть ли не в человеческий рост, клетке, накрытой пледом.
– Арочка, как ты тут без меня? – с чувством произнесла бизнесвумен, снимая материю.
Попугай, сидевший на жердочке, сверкнул желтым круглым глазом и тут же обиженно сунул голову под крыло. Вот уже восьмой год, как он «прописался» в офисе. Матюков-старший, ненавидевший птицу, заставил супругу забрать попугая из дома, заявив: «Или он, или я».
– Ну, не могла я раньше приехать, – Валерия открыла клетку и высыпала на край письменного стола горочку жареных фисташек.
Попугай для порядка еще немного подулся, выдержал паузу, затем выбрался из клетки, расправил крылья и гортанно прокричал:
– Привет, боярыня, – после чего шумно взмыл в воздух, совершил круг почета под самым потолком кабинета и спикировал на письменный стол.
Крепкие скорлупки затрещали в мощном клюве.
– А теперь мы с тобой немного поработаем, – пригласила Валерия Ару к сотрудничеству.
Попугай расклевал еще пару орешков, чисто по-человечески икнул и взобрался на малахитовый письменный прибор, украшавший стол хозяйки. Матюкова придвинулась к столу поближе и раскрыла полученную от мужа папку. На самом верху тонкой стопки бумаг лежала цветная фотография майора ФСБ, взявшего в суде вину Алекса на себя. Снимок практически ничего не мог сказать о Базанове. За годы супружества Валерия отлично изучила эту породу людей – дружков и сослуживцев своего мужа. Они хоть и отличались ростом, прической, разрезом глаз, но, в сущности, все были для нее на одно лицо. Их невыразительные, абсолютно бесцветные глаза, на дно которых невозможно заглянуть, были словно непрозрачным занавесом между их обладателем и тем, кто на него смотрел. С таким типом можно целые сутки ехать в одном купе поезда, а потом, сойдя на перрон, даже не припомнить, как он выглядит.
Валерия отложила фотоснимок в сторону и глянула на своего верного друга Ару. Тот ничего не ответил, лишь неопределенно взмахнул крыльями, как бы оправдываясь перед хозяйкой – мол, ты же сама знаешь этих сотрудников спецслужб, «фейсов», другими они не бывают. В биографии Базанова тоже не на чем было остановить взгляд. Все в ней было ожидаемо и абсолютно предсказуемо. Родился в провинции, звезд с неба не хватал, за годы исправной службы получил стандартный набор поощрений и наград. А вот что на самом деле стояло за проведенными в погонах годами, было и не понять.
«И что, мой урод, – нелестно подумала о супруге никогда не любившая его Матюкова, – не мог сам все разрулить? Переложил проблему на хрупкие женские плечи?»
Владелица холдинга захлопнула папку и принялась изучать обложку глянцевого гламурного журнала. Но раздражение все не покидало ее. Модель на обложке выгодно отличалась от читательницы журнала по всем параметрам: и возрастом, и стройностью… Матюкова не была бы женщиной, если бы невольно не сравнивала ее с собой.
– И что эти мужики в такой худобе находят? – презрительно произнесла она. – Ни рожи, ни кожи. Только и умеют, что задом вертеть.
Валерия буквально ощутила складки на своем теле, почувствовала тяжесть отвисшей груди. Попугай хрустнул орешком и заботливо положил перед хозяйкой зеленоватое зернышко.
– Ты меня, Арочка, единственный понимаешь.
В кабинет заглянула секретарша и доложила, что в приемной появился Базанов. Матюкова бросила взгляд на напольные куранты, солидно тикавшие в углу кабинета. По майору можно было часы сверять – явился на встречу минута в минуту.
– Приглашай, – распорядилась хозяйка холдинга.
Визитер выглядел немного уставшим. Нижние веки набрякли – то ли пил последние дни больше обычного, то ли недосыпал. Он умудрялся ступать абсолютно бесшумно. Подошел к столу, поздоровался, назвав Матюкову по имени-отчеству, и добавил:
– Я по рекомендации Виктора Андреевича.
Майор сел на кресло для посетителей лишь после того, как его пригласили. Даже попугай, разгуливавший по столу, Базанова не впечатлил.
– Да, Виктор Андреевич мне говорил о вас как о человеке, на которого можно положиться. Отзывы о вас самые лестные, – произнесла Валерия, присматриваясь к Алексею. – Именно такой человек мне и нужен.
Базанов смотрел, не мигая, и не пытался напомнить о своих заслугах перед семьей. Внешне он оставался спокойным, словно пришел не за вознаграждением, а просто устраивался на работу. И должность в холдинге – лишь один из возможных вариантов.
– У нас есть вакансия инструктора по безопасности.
Базанов кивнул. И тут Ара нарушил мерное течение разговора. Он повернулся к майору боком, уставился на него своим нечеловеческим глазом и абсолютно ясно произнес:
– Вредитель, пиастры, – после чего на всякий случай перебрался поближе к Валерии Никодимовне.
Базанов позволил себе контролируемую улыбку.
– Милая птичка.
– Не обращайте внимания, Алексей… – Матюкова покосилась на папку и прочитала: —…Павлович. Оклад в триста тысяч рублей. Свободный график работы…
– Вредитель, пиастры, – после чего на всякий случай перебрался поближе к Валерии Никодимовне.
Базанов позволил себе контролируемую улыбку.
– Милая птичка.
– Не обращайте внимания, Алексей… – Матюкова покосилась на папку и прочитала: —…Павлович. Оклад в триста тысяч рублей. Свободный график работы…
Базанов сдержанно кивал, давая понять, что озвученное совпадает с тем, что обещал ему Матюков-старший. Однако Валерия нутром чуяла, что все еще действующий майор ФСБ в чем-то сомневается.
– Вот контракт. Ознакомьтесь. И если возникнут какие-то сомнения, мы уточним с вами спорные пункты, – женщина положила перед Алексеем Павловичем скрепленные листки бумаги.
Базанов быстро их пролистал, буквально сканируя глазами строчки.
– Срок действия контракта два года?
– Это стандартный срок. На более длительный период мы контрактов не заключаем. Но если вы обратили внимание, то там оговорено автоматическое продолжение контракта по его истечении.
– Инструктор по безопасности, – задумчиво произнес Базанов. – Можно ознакомиться с должностной инструкцией?
Матюкова улыбнулась.
– Мы совсем недавно ввели эту должность в штатное расписание. И поэтому инструкция еще не составлена. Насколько я знаю, вы еще не уволились со службы, и время у нас есть. Так что составьте черновик должностной инструкции для себя сами. Так будет справедливо и в отношении вас, и в отношении меня. Буду очень рада в скором времени видеть вас среди наших сотрудников. Но только учтите: первое время после прошедшего суда вам придется лично заняться некоторыми, скажем так, деликатными делами. Не хотелось бы впутывать в мои семейные проблемы посторонних людей. Ведь вы понимаете меня. И в ваших же интересах, чтобы локализовать шумиху, поднятую вокруг приговора, не дать ей разрастись. Вот вам банковская карточка, ведь предвидятся траты.
Матюкова по-мужски протянула руку для прощания. Ладонь Базанова оказалась прохладной и мягкой, как дохлая рыба.
– Отлично понимаю, – без энтузиазма отозвался гость Матюковой.
– Если понадобитесь, я вас сразу же найду. Так что первое время вам придется заниматься проблемами, далекими от безопасности холдинга. Женщина, которую вы сбили, – мадам Матюкова мило улыбнулась, подчеркнув голосом слово «вы», – уже пришла в себя, а мы все рассчитывали на другое.
Прихватив с собой контракт и банковскую карточку, Базанов покинул кабинет.
– А ведь ты, Ара, точно подметил – натуральный вредитель, – раздраженно произнесла Матюкова.
Она не ожидала ничего неожиданного от этой встречи. Просто хотела присмотреться к Базанову, дать ему конкретное задание. Вот и присмотрелась. Ее худшие опасения подтверждались. Муж, по ее мнению, ошибся с кандидатурой. Уж сама бы она подобрала другую. Но что сделано, то сделано. Назад колесо событий не открутишь.
– Придется, Ара, все брать в свои руки, – Валерия Никодимовна взяла мобильник и задумчиво потерла трубкой двойной подбородок.
«Взять в свои руки», конечно же, было преувеличением. Человеческие особи, забравшиеся так высоко, как Матюкова, всегда имеют в распоряжении «специально обученных» людей. Все деликатные поручения Валерии Никодимовны умело выполнял начальник безопасности холдинга – бывший полковник ФСБ Глеб Соломахин – он же, по совместительству, и любовник генеральской жены.
– Глебушка, – проворковала Матюкова в трубку, – поднимись ко мне. Дело есть. Все, жду. Целую, обнимаю.
Базанов спускался в лифте. То, как была поставлена охрана в холдинге, его впечатлило. Случайный человек практически не мог проникнуть на последний этаж особняка. Соответствующая кнопка в кабинке лифта имелась, но привести ее в действие без дополнительного ключа было невозможно. И наверх, и вниз посетителей сопровождал охранник. Заветный ключик крепился к его поясу на цепочке.
– Всего доброго, – проговорил Базанов, покидая лифт.
– И вам того же, – послышался сдержанный ответ.
Он чувствовал: здесь на него смотрели как на чужака. Стеклянные створки входной двери разъехались в стороны, и майор ФСБ оказался на крыльце.
Сквозь тонкую вуаль облаков неярко светило солнце. С Яузы тянуло прохладой и влагой. Для поездки в офис строительного холдинга Базанов намеренно не воспользовался машиной – добирался общественным транспортом. Так легче определить, следят за тобой или нет. По службе Алексей Павлович доверял генералу Матюкову. Но теперь дело вышло за рамки рабочих отношений. Между ним и генералом замаячили немалые суммы, которые Базанову предстояло получить, а Матюкову – с ними расстаться. По собственному опыту Алексей Павлович знал, что деньги кардинальным образом меняют отношения. Особенно большие деньги. Богатые очень часто предпочитают не платить.
Он неторопливо шел переулком вдоль выселенного дома, затянутого зеленой строительной сеткой. На душе у сотрудника спецслужбы было прескверно – даже хуже, чем во время суда, когда пришлось брать на себя чужую вину. Ведь тогда он утешал себя, что, пережив несколько дней позора, получит достойное вознаграждение. А теперь, после разговора с Матюковой, Базанов почувствовал, что не все так просто. Сегодня с ним говорили вполне мило, а вот завтра, когда он приложит серьезные усилия, чтобы скандал вокруг суда улегся, и его заслуги начнут помаленьку забываться, настроение у новых работодателей может и поменяться.
У строительных лесов, перекрывавших тротуар, стояла оконная рама. Базанов сошел на проезжую часть переулка, чтобы обойти препятствие, и тут краем глаза увидел в пыльном стекле отражение. Прямо на него с горки абсолютно бесшумно катился мотоцикл. Алексей буквально отпрыгнул к лесам и прижался к ним. Оконная рама упала, всхлипнув разбившимся стеклом. Мотоциклист отпустил рычаг сцепления, завелся двигатель. Мощная машина, взревев мотором, унеслась по пустынному переулку. Базанов вытер тыльной стороной ладони мгновенно вспотевший лоб.
– Гоняют тут всякие… – начал было возмущаться он, но затем осекся и обернулся. Перспективу переулка все еще замыкал особняк, в котором располагался офис Матюковой. – А ведь «гонщик» оттуда катил, – тихо произнес Базанов и почувствовал себя абсолютно незащищенным.
Сама собой вспомнилась небезызвестная фраза, которую он любил повторять молодым сотрудникам: «Есть человек – есть проблема. Нет человека – нет и проблемы».
– Подстраховаться бы мне не помешало, и по-мужски поговорить с генералом Матюковым тоже, – решил он и, часто оглядываясь, зашагал к станции метро.
* * *Больничный корпус стоял на отшибе, вдалеке от шумной магистрали. Старое здание, возведенное еще в двадцатые годы прошлого века, детище архитектурного стиля под названием конструктивизм, окружал разросшийся парк. В кронах шумели вороны. Асфальтовые дорожки были щедро разукрашены белыми пятнами птичьих испражнений. Многоголосое «кар, кар…» далеко разносилось в безрадостном пейзаже.
Ларин проследовал к центральному крыльцу. Одет он был неброско: темный плащ, черные брюки и свитер, в руках держал кожаную папку. Стационар встретил его запахом лекарств и почти полной тишиной. Днем у больных посетители – редкость.
– Вы куда, молодой человек? – остановила его возле самой лестницы бдительная дежурная в униформе вневедомственной охраны.
– Во-первых, не такой уж и молодой. Майор по определению не может быть молодым, – мягко улыбнулся Ларин. – А во-вторых… – он привычно распахнул перед пожилой дежурной удостоверение. – Городское управление ГИБДД, – продублировал он, поскольку заметил лежащие на столе перед женщиной очки. – Расследование проводим по поводу ДТП.
Есть люди, особенно старшего поколения, на которых удостоверения с государственным гербом и разными аббревиатурами действуют завораживающе. Стоит им бросить беглый взгляд на сафьяновые корочки, как тут же весь стандартный набор вопросов и возражений бесследно испаряется.
– Халат только наденьте, – попросила дежурная. – Больница все-таки. Куда идти, знаете?
– Без согласования с вашим начальством я бы здесь не появился, – Андрей набросил на плечи белый халат и стал решительно подниматься по лестнице.
Моложавый хирург, заместитель заведующего отделением, уже ждал его возле ординаторской. Они поздоровались, внимательно посмотрели друг на друга, и только после этого Ларин поинтересовался:
– Так смогу я поговорить с пострадавшей? Вчера вы сказали мне, что это возможно.
Врач смотрел на Ларина словно опытный физиогномист и наконец произнес:
– Да, пожалуйста, но только недолго. Пациентка подключена к аппарату стимуляции сердца. И учтите, она ничего не знает о гибели дочери. Мы ей не говорили. На этом свете она держится лишь благодаря мысли о том, что не сможет оставить годовалую дочку одну. Только это удерживает ее среди живых. И о суде она не знает.