– Все, идем тихо.
Он медленно пошел дальше по тропинке, стараясь не наступить на какую-нибудь сухую ветку. Под пологом леса было почти совсем темно, и только слабый свет звезд проникал под лиственный свод, очерчивая кроны деревьев по обе стороны тропы. Они прошли совсем недалеко, когда глаза Прокруста различили слабое свечение за деревьями.
– Теперь поосторожнее, парни, – прошептал он, еще больше замедляя шаг.
Когда банда подошла ближе, свечение усилилось; тлеющий костер бросал красные отсветы на ближние деревья и валуны, раскиданные по всей поляне. Из почти прогоревших углей вырвался маленький язычок пламени. Свет упал на две закутанные в плащи фигуры, лежащие на земле. Банда приближалась к поляне с каждой секундой. Люди у костра продолжали спать. Но третьего пока что не было видно. Прокруст внимательно оглядел поляну и улыбнулся, заметив третьего: тот сидел у одного из валунов, тоже явно задремав. Если он должен был стоять на часах, пока его товарищи отдыхают, то не оправдал их доверия. И за его ошибку заплатят все трое.
Прокруст обернулся к своим людям и жестом приказал им разойтись вправо и влево. Пока те уползали в тень, их вожак стоял на тропе, не сводя глаз со своих предполагаемых жертв. Время от времени он слышал слабый шорох потревоженных ветвей и напрягался, ожидая, что кто-нибудь из спящих шевельнется. Но не было никаких признаков того, что его люди обнаружены, и даже часовой продолжал мирно спать. Прокруст выжидал до тех пор, пока не решил, что все его люди заняли позиции. Наконец он выхватил свой меч, стиснув зубы, когда тот выскальзывал из ножен. Держа меч перед собой, Прокруст поднялся во весь рост и направился прямиком к костру. Он дошел до края поляны, и деревья расступились в стороны, а под ноги стали подворачиваться камни. Ближайший из троих римлян был в каких-нибудь двенадцати футах впереди – его темная фигура вырисовывалась на фоне угасающего костра.
Глубоко вздохнув, Прокруст поднял меч и проревел во всю силу своих легких:
– Вперед! Хватай их!
Его люди тоже заорали и ринулись из-за деревьев на поляну. Их вожак поспешил к костру, охваченный восторженным возбуждением оттого, что его план так блестяще осуществился. Предвкушая наслаждение, которое он получит, медленно убивая Феста, Прокруст уже почти добрался до ближайшей жертвы, как вдруг услышал, что один из его людей закричал от боли. Потом завопил еще один… и Прокруст замедлил шаг, но слишком поздно: он не успел остановиться и провалился ногой в замаскированную яму, вырытую поперек тропы. Острая, обжигающая боль пронзила его ступню. Громко застонав, Прокруст выдернул ногу из ловушки и отступил в сторону, запылав еще более яростным желанием отомстить. С краев поляны слышались все новые и новые крики удивления и боли, но Прокруст продолжал, хромая, идти к ближайшему из спящих римлян, собираясь пнуть его изо всех сил. От его пинка плащ соскользнул в сторону – и Прокруст увидел кожаный мешок и несколько сосновых ветвей, аккуратно уложенных так, чтобы создавалась иллюзия спящего человека.
Только теперь Прокруст понял, куда он завел своих людей.
– Убегай, ребята! Это ловушка!
* * *Фест сложил ладони рупором, поднес ко рту и закричал:
– Давай! Пусть получат!
Раскручивая над головой пращу, Марк выбирал цель. Один из бандитов прошел так близко, что Марк испугался, как бы тот на него не наступил. Но бандит прошел мимо и теперь отчетливо вырисовывался на фоне слабого света меньше чем в двадцати шагах от Марка. Еще трое уже дошли до центра поляны. Остальные пали жертвами деревянных кольев и прочих ловушек, расставленных вокруг. Марк прицелился и выпустил камень. Тяжелый булыжник попал бандиту точно между лопатками. Ошеломленный ударом, тот пошатнулся и рухнул на колени. Краем глаза Марк видел, как Луп тоже запустил камень из пращи. Его цель в этот момент дернулась, и камень ударил по предплечью, – ушиб был болезненным, но не мог вывести врага из строя. Фест выхватил свой меч и выскочил на поляну со стороны, противоположной той тропе, по которой пришли бандиты. Лезвие меча врезалось в живот ближайшего мужчины. Марк, не видя новых целей, тоже выхватил меч и бросился к человеку, пинавшему их чучело.
Почувствовав приближение Марка, тот обернулся, и мальчик увидел, что это сам Прокруст. Главарь банды резко развернулся, и Марк успел заметить кровь на его ноге: грек напоролся на кол в одной из ловушек. Марк взмахнул мечом, метя в голову бандита. Но Прокруст парировал удар и двинул противника в бок. Марк сумел сохранить равновесие, хотя и пошатнулся, и снова приготовился к атаке.
– Ага, значит, я сначала расправлюсь с одним из римских щенков, а уж потом займусь старшим! – язвительно бросил Прокруст.
Марк не ответил, он просто напружинил ноги, держа меч вверх и немного в сторону, как его и учили. Главарь бандитов ринулся на него, но Марк видел направление удара и отклонился в сторону, успев рубануть по предплечью Прокруста, а потом развернулся и сделал выпад, вложив в него все свои силы. Это было чисто инстинктивное движение, у Марка не было осознанного намерения убить главаря. Однако острие его меча вонзилось в горло Прокруста снизу и проскочило прямо в череп и в мозг. Лицо Прокруста было очень близко от лица Марка, его глаза расширились, а голова невольно дернулась, и челюсть отвисла, когда Прокруст что-то несвязно пробормотал. Его пальцы разжались, уронив оружие, и он рухнул на землю.
Марк выдернул меч, и на него хлынул горячий поток крови. Мальчик отступил назад, потрясенный той жестокостью, что вырвалась из него. Прокруст стоял на коленях и ужасающе подвывал тонким голосом, а потом растянулся во весь рост рядом с костром, и на его ошеломленное лицо упал красный свет углей. Кровь растекалась вокруг него огромной лужей. Марк стоял над ним, тяжело дыша, и каждая мышца в его теле была напряжена.
– Марк, – мягко окликнул его Фест.
Марк поднял голову и увидел телохранителя, стоявшего неподалеку с озабоченным выражением.
– Все кончено, – сказал Фест. – Опусти меч, мальчик.
Марк моргнул, когда жар битвы начал истекать из его тела. Только теперь он заметил, что направляет острие меча на своего друга, и с глубоким вздохом опустил оружие.
– Ну что, все в порядке? – спросил Фест.
– Да. В порядке. Я в порядке.
Фест посмотрел на Прокруста, чье тело еще раз слегка дернулось, когда остатки жизни вылетели прочь.
– Жаль. Я надеялся сам покончить с ним. Что ж, трое из них мертвы, включая вот этого, а остальные ранены. Хорошая работа, Марк. И ты молодец, Луп.
Писарь вышел из темноты в слабый круг света в центре поляны. С лезвия его меча стекала кровь. Марк заметил, что Луп дрожит. Вокруг них все еще звучали крики и стоны раненых.
– И что теперь?
Фест пожал плечами:
– Мы можем их всех прикончить. Или оставим в живых, и пусть себе возвращаются в Левктры. – Он немного помолчал, глядя на Марка. – Тебе решать.
Марк удивился:
– Мне? Почему?
– Потому что мне кажется, что ты уже готов сам принимать решения. Пришло время выбрать, каким именно человеком ты станешь.
Марк нахмурился. Зачем Фест это делает? И почему именно сейчас? Но ум Марка слишком устал, чтобы мыслить отчетливо, и мальчик поднес ладонь ко лбу, пытаясь разобраться в выборе, предоставленном ему Фестом. Вообще-то, был резон добить бандитов и похоронить тела. Конечно, со временем их найдут, но к тому времени Марк наверняка уже отыщет маму и вернется домой. Но с другой стороны, Марк был сыт по горло кровопролитием, которое он наблюдал в последние два года, и не хотел ничего добавлять к нему.
– Мы их отпустим.
Фест некоторое время всматривался в его лицо, потом кивнул.
– А что делать с убитыми? – спросил Луп. – Как поступить с их телами?
– Просто оставим их здесь. Если кому-то это нужно, то они придут и найдут их. Это не наше дело.
Четверых уцелевших бандитов вызволили из ловушек и перевязали им раны лоскутами, оторванными от туник убитых. Один из мужчин налетел на острый кол животом и теперь кашлял кровью и стонал, а двое приятелей поддерживали его. Марк понял, что этому едва ли удастся выжить.
Фест стоял перед греками, с жалостью глядя на них.
– Вы получили по заслугам за попытку убить нас, пока мы спали. Ваш вожак мертв, и еще двое ваших дружков тоже. Нам бы всех вас убить… Но мы не убийцы и не трусы, которые нападают по ночам. Так что можете жить. Но я хочу, чтобы вы запомнили вот что. Вернитесь в Левктры и расскажите своим приятелям о том, что случилось. Пусть знают, что, если нам случится снова идти этой дорогой и мы узнаем, что город по-прежнему в руках вашей банды, мы завершим то дело, которое начали сегодня ночью. Это понятно?
Бандиты уставились на него, не скрывая страха.
– Я спросил, вы все поняли? – громко повторил Фест. – Или мне вырезать свои слова ножом у вас на груди?
Мужчины поспешно закивали.
Мужчины поспешно закивали.
– Тогда убирайтесь отсюда, пока я не передумал. Прочь!
Бандиты развернулись и, спотыкаясь, поспешили вниз по тропе. Их смертельно раненный приятель стонал, когда его тащили прочь. Марк провожал их взглядом, пока они не исчезли в темноте. Внезапно он почувствовал себя ужасно усталым, потому что его нервная энергия иссякла.
– Вы, мальчики, хорошо сегодня потрудились, – сказал Фест. – А теперь немного поспите. Через несколько часов рассветет. Я постою на часах.
Луп молча кивнул и вернулся к костру, чтобы забрать плащ, в который было закутано одно из чучел. Он устроился поближе к углям, но Марк остался рядом с Фестом. Мужчина обернулся и посмотрел на него:
– В чем дело?
– Я сделал правильный выбор? – спросил Марк.
– Только ты сам можешь это знать.
Марк вздохнул:
– Но что бы ты сам сделал на моем месте?
Фест немного подумал, прежде чем ответить:
– Я бы их убил.
– Ох… тогда я совершил ошибку.
– Нет. Ты поступил правильно, со своей точки зрения. Я не такой, как ты. Возможно, если бы ты прожил столько же, сколько я, ты бы тоже решил иначе. Тут нет ничего правильного или неправильного, Марк. Просто взгляд с разных сторон. А теперь иди отдохни немного. Нам еще шагать целый день.
XIII
Дорога поднялась на горный хребет, и с перевала друзья увидели великий город Афины, купающийся в лучах дневного солнца. Луп жадно охватил это зрелище расширенными от изумления глазами. Над Афинами возвышались многочисленные храмы и святилища, окружающие величественные колонны Парфенона, построенного на огромном основании Акрополя. Вокруг расползались рынки, театры и великолепные дома самых богатых горожан. Остатки длинной стены, окружавшей Афины вплоть до порта Пирея, все еще тянулись через напиравшие на город окрестности, но эта стена требовала серьезного ремонта, потому что за ней никто не следил с тех пор, как Персия и греческие государства перестали быть угрозой. Писарь вскочил на придорожный камень, чтобы лучше видеть, и восторженно засмеялся.
Марк встал около камня и снизу вверх посмотрел на Лупа.
– В чем дело, Луп? Ты никогда не видел больших греческих городов?
– Таких – нет! – Луп просиял. – Даже сказать тебе не могу, как часто я мечтал однажды очутиться здесь. И вот они передо мной… Афины!
К ним подошел Фест. Синяки, полученные им во время схватки с Прокрустом, приобрели яркие багровые и фиолетовые оттенки. То, что Фесту пришлось нести тяжелый мешок, лишь усиливало боль, и он просто вынужден был замедлять шаг, предоставляя мальчикам идти впереди. Он бросил мешок на землю и присоединился к друзьям, любовавшимся самым прославленным из всех греческих городов.
Некоторое время Фест молчал, потом ворчливо произнес:
– Не такой уж он и большой. Я ожидал увидеть город побольше, учитывая то, как о нем говорят греки. Он и в сравнение не идет с Римом или Александрией.
– Размер – далеко не главное, – откликнулся Луп с легким раздражением. – Возможно, Афины и не самый большой город в империи, зато самый мудрый.
– Мудрый, вот как? – Фест пожал плечами. – Ну, от этого им, конечно, много пользы.
Луп не обратил внимания на небрежное замечание Феста и снова повернулся лицом к городу.
– Именно здесь родились самые великие философы. И величайшие драматурги, скульпторы и поэты. Именно здесь родилась идея демократии. Здесь, на Агоре. – Луп показал на рыночную площадь и окруженный колоннами сад, что виднелся за ней. – Здесь Сократ, Платон и Аристотель излагали свои теории слушателям и ученикам. – Взгляд Лупа горел страстью, какой Марк никогда прежде не замечал в друге. – Разве можно не волноваться, зная, что пройдешь по их следам?
– Прямо сейчас мои ноги не слишком способны на прогулки, – простонал Марк. – Я бы куда более взволновался от мысли, что скоро избавлю их от груза.
Луп поморщился:
– Как ты можешь оставаться равнодушным?
– Да ведь мы пришли сюда, чтобы отыскать мою маму. И меня не слишком интересует богатая история этого места. Я просто хочу узнать, где находится Децим и его поместье. Вот и все. Постарайся помнить об этом.
Выражение лица Лупа изменилось.
– Да, конечно. Прости. Я просто немного увлекся.
Фест осторожно потянулся, распрямляя спину, и поморщился.
– Ну, теперь, когда мы выслушали небольшую лекцию по истории культуры, вы не против пойти дальше? Нам еще несколько миль шагать.
Луп спрыгнул с камня и хмыкнул, наклоняясь за своим мешком. Когда все трое были готовы продолжить путь, Фест махнул рукой, и они начали спускаться по склону к далекому городу. Здесь на дороге было оживленное движение: мулы и волы волокли громыхающие телеги и фургоны, нагруженные всякой всячиной с ферм; мелкие торговцы сгибались под тяжестью своих товаров; иногда проезжали всадники на конях, обычно очень хорошо одетые, и очень многие путешественники двигались на своих двоих.
– Как много людей на дороге, – задумчиво проговорил Марк. – Интересно, почему это?
Какой-то мужчина в соломенной шляпе, проходивший мимо них, оглянулся:
– Ничего удивительного, приятель. Просто наместник устраивает большое развлечение. Пять дней представлений на большой арене. На ней как раз заканчивают приготовления, вон там. – Мужчина показал на огромное деревянное сооружение рядом с городом.
Прищурившись, Марк различил множество рабочих, заполнивших арену. Он повернулся к мужчине:
– А что за представление? Что там будет?
– Ох, да все как обычно. Бои зверей, акробаты, казнь преступников и гладиаторы. – Путник похлопал по своему мешку. – И множество покупателей для меня!
Фест нахмурился:
– Это значит, что комнаты в гостинице нам не найти. Во всяком случае, по разумной цене.
– Может, комната нам и не понадобится, – сказал Марк.
Луп удивленно посмотрел на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Я подумал, что нам пора воспользоваться письмом Цезаря. Мы пойдем к наместнику и попросим дать нам сведения о Дециме и его поместье. Одновременно мы можем попросить дать нам какое-нибудь помещение в его дворце. Вряд ли он нас просто так прогонит, когда узнает о письме.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Фест. – После этого мы не сможем держаться незаметно. Ты прекрасно знаешь, каковы важные чиновники. И через несколько дней все вокруг будут знать, что мы явились в Афины.
Марк пожал плечами:
– Может быть, но я слишком устал. И мне очень хочется прямо сейчас получить удобную постель и хорошую еду.
Фест покачал головой:
– Я бы предпочел, чтобы как можно меньше людей знало, что мы в Афинах. Потому что иначе об этом может узнать и Децим.
– Если он решит нас найти, меня это вполне устроит, – утомленно произнес Марк. – Чем скорее я с ним встречусь и положу конец всему, тем лучше.
– Подумай как следует, Марк! Это рискованно.
– Рискованно? – Марк горько рассмеялся. – А тебе не кажется, что мы и так уже немало рисковали? Так какая разница?
Фест видел, что его молодой друг из-за усталости неспособен ясно мыслить. Все они нуждались в отдыхе, причем в таком месте, где было бы безопасно и удобно. Так что Марк, возможно, был прав в том, что им стоило обратиться к наместнику. Но Феста не оставляла тревога. Он глубоко вздохнул:
– Ладно. Я лишь надеюсь, что это не окажется ошибкой.
Как только они вошли в город, миновав стену, запах переполненного людьми города сразу же напомнил Марку о Риме. Узкие улочки были такими же извилистыми и точно так же завалены мусором и отбросами. Большинство людей было в поношенной одежде и с таким же тоскливым и голодным выражением лица, как и бедняки в Риме. Друзья спросили, как дойти до дворца наместника, и им показали на красивую группу зданий с затейливыми садами, что приютились под Акрополем. Жилище наместника имело внутренний двор, а вход охраняли два солдата, лениво стоявшие с копьями и щитами в руках. Когда Марк впереди друзей подошел к входу, стражи скрестили копья, и один из них громко спросил:
– По какому вы делу?
– Мы хотим увидеть наместника, – дерзко ответил Марк. – И как можно скорее.
Страж окинул их взглядом и покачал головой:
– Невозможно. Гай Сервилий не имеет привычки встречаться с обычными гражданами, даже если они римляне. Так что уходите отсюда.
Фест сделал шаг вперед, чтобы вмешаться, но Марк отмахнулся от него и уставился на стража ледяным взглядом.
– Как тебя зовут, солдат?
– Меня? – Мужчина хихикнул. – Тебе незачем знать мое имя, сынок. Все, что тебе нужно, так это исчезнуть. Сейчас же. Пока мы с моим другом не решили надрать тебе уши.
Марка ничуть не напугала угроза солдата.
– А тебе необходимо поучиться вежливой речи. Я еще раз тебя спрашиваю. Как тебя зовут?
На этот раз страж засмеялся:
– И кто же это спрашивает?
– Марк Корнелий, и у него…
Марк сунул руку под тунику и вытащил кожаный футляр-трубку. Открыв его, он достал рекомендательное письмо Цезаря и развернул так, чтобы солдаты увидели печать.