– Простите. Странность в том, что эту часть кости, конечно, можно сломать при падении, но…
– Что вы хотите этим сказать?! – Жанна испугалась.
– Нет, нет. Тут вот какое дело. Именно поэтому я и подумал, что снимок смазан. Дело в том, что характер перелома немного необычен.
Жанна собиралась нагрубить, когда травматолог сказал:
– Такое ощущение, что кость сломана изнутри.
* * *Ему нравилось все. Он еще раз обошел дом – от подвала до чердака – и, не найдя изъянов, подписал акт приемки. Леша проводил рабочих до калитки. На улице стало совсем темно. Андрей со Стасом еще не вернулись с рыбалки, а Жанна с Крохой были в больнице. Один. Но печалиться по этому поводу он не собирался. Прихватив из холодильника бутылку пива, он направился к дому. Алексей боялся себе в этом признаться, но он хотел встретить голую девушку. И уж конечно, лучше будет, когда эта встреча произойдет без свидетелей.
Страхов включил свет во всем доме. Спустился в подвал и подошел к электрощиту. С умным видом заглянул в окошко для списывания данных счетчика. Цифры отсчитывали киловатт-часы. Леша впервые за три недели подумал о поиске работы. Что-то отпуск затянулся. Он готов был ездить в Тулу за шестьдесят километров от дома (что по времени вполне соответствовало передвижению по Москве – от дома к его офису), но даже там зарплаты были меньше раза в два, чем в столице. Но зато у тебя есть свой угол. И теперь тебе не надо дарить чужой тете ползарплаты. Он еще раз пришел к результату, что не жалеет о переезде.
Входная дверь хлопнула, и по деревянному полу застучали шаги. Вот они, нюансы деревянного домостроения. Слышно, будто ходили вокруг него. Но почему-то шаги были одного человека. Наверное, Жанна завела Алену, а сама пошла разогревать еду. Ну не дадут насладиться одиночеством. Леша отпил пива и пошел наверх. В холле никого не было. Голоса слышались из гостиной. Страхов представил выражения их лиц. Еще бы! На белых стенах не пятнышка.
– Ну и? – спросил Леша и вошел в комнату.
Пусто. Это его поразило больше, чем отмытые стены. Да, черт возьми, больше, чем голая телка в выставочном доме у Real’a. Алексей был уверен, что Жанна с Аленой здесь. Теперь в доме было настолько тихо, что Леша слышал собственное сердце. Что-то звякнуло на кухне. Что там может звякнуть? Ведь они еще не перенесли сюда ни одной ложки. Леше было страшно.
Он, взяв бутылку на изготовку, вышел в холл. Пиво лилось на штанину и на пол. Леша подошел к двери и заглянул в кухню. Никого. Голоса слышались теперь со второго этажа.
– Эй, кто здесь?!
Ему было чертовски страшно. Леша посмотрел на мокрую штанину. Вот-вот могло появиться еще одно пятно, только теперь от жидкости, выливающейся из него.
– Кто здесь?!
Голоса стихли, и маленькие ножки (он был в этом уверен) побежали куда-то в дальний угол второго этажа. Страхов был похож на маленького ребенка, проснувшегося среди ночи от шороха крыс. Только в детстве у него было одеяло, под которым он мог спрятаться. Сейчас он был без своего укрытия и просто умирал от страха. Алексей ступил на первую ступеньку, наверху раздался детский смех. Когда заиграла музыка, Леша понял, что если сейчас обоссытся, то это будет не самая плохая новость за сегодня.
* * *Свет фар выхватил две одинокие фигуры, идущие вдоль дороги. Отец с сыном, подумала Жанна и сбавила скорость. Люди шли, не слишком-то прижимаясь к обочине. За месяц в этой глуши она привыкла к этому, но не перестала злиться при виде наглых аборигенов. Когда «Матиз» поравнялся с пешеходами, «отец» повернулся, и Жанна увидела, что это Андрей. Страхова вдавила педаль тормоза в пол. Сдала назад и опустила стекло пассажирской двери.
– Откуда вы, такие красивые?
– Ой, мама! – крикнул Стасик и подбежал к задней двери. Открыл ее и залез внутрь.
– Тише ты, Крошка спит.
Андрей сел на переднее сиденье.
– Откуда вы? – еще раз спросила Жанна.
– Да вот, со Станиславом разведывали местность.
– Ага. Вам же некогда, – с укором произнес Стасик.
– Ну и чего наразведывали?
Жанна поймала себя на мысли, что пытается понравиться парню. Не как представительница противоположного пола, разумеется. А как мама, ну, или мачеха. Пока они ехали, она украдкой поглядывала на Андрея. Он очень был похож на отца. Сейчас больше, чем, к примеру, в пятнадцать лет. Сейчас он был мускулистым, с двухдневной щетиной. Небольшой, но это уже была настоящая щетина, а не пушок. Мужчина. И именно этот факт мешал ей безболезненно переключить тумблер с «женщины-самки» на «женщину-мать».
«Да что с тобой? Он же ребенок! Он сын твоего мужа!»
– Ну, через дорогу, за во-он теми домами небольшая речушка. Вы знали, что здесь везде шахты?
– Что? – не поняла Жанна.
– Шахты. Сейчас не видно, но тут множество таких горок. Терриконы.
– Вот оно что, – Жанна улыбнулась. – Вчера старик, сосед наш, говорил о каких-то терриконах. Я сильно не прислушивалась: думала, о насекомых каких разговор. – Жанна рассмеялась по-девичьи беззаботно.
– Нет, все равно красиво здесь. Со Стасиком прошлись до леса. Наверняка грибов здесь уйма.
– Ну, вот и приехали.
Жанна остановила машину напротив ворот.
– О, а батяня нас ждет. – Жанна показала на светящиеся окна огромного дома. – Андрюш, не возьмешь на руки Крошку? А то она сегодня намучалась. Стасик, а ты ворота открой.
Уже во дворе Жанна посмотрела через забор на подсвеченную редкими фонарями дорогу. Ей показалось, что в тени у дома вчерашнего гостя Ромы стоит черная машина. Нет. Жанна отмахнулась и пошла к дому. Когда двигатель «бумера» взревел, Страхова присела. Медленно обернулась и села. Черная машина проехала мимо их ворот, а потом рванула с места.
* * *Алексей шел наверх. Каждая ступенька давалась с таким трудом, будто у него на плечах ноша под центнер. Смех больше не повторялся, теперь кто-то шептался. Причем, когда он шел быстрее, шепот становился невыносимым, а когда останавливался – тонул в тишине. Леша пожалел, что не выпил водки. Во рту пересохло, а вот в штанах вот-вот могло стать наоборот – влажно.
Леша остановился у первой комнаты – спальни Крохи и Стасика. Медленно открыл дверь и вошел. Алена сидела на полу и рисовала.
– Кроха, – обрадовался отец, – ты как здесь? Когда ты успела проскочить?
Девочка даже не повернулась к Алексею. Она что-то заштриховывала на листе. Леша посмотрел на рисунки, разбросанные вокруг. Нагнулся и поднял один. Под жирными полосами едва можно было разглядеть фигуру человека.
– Крошка, это кто?
Девочка молчала. Только раздавалось шуршание (шепот!) грифеля, скребущего волокна бумаги. Кшы-кшы-кшы! Леша увидел под штриховкой заглавную букву «А», за ней шла не то «н», не то «п». Но третья точно была «д».
– Андрюша, – догадался Страхов.
Он схватил с пола сразу три рисунка. Он уже знал, несмотря на заштрихованность картинки, что там будут человеческие фигуры. Его больше интересовали подписи над головами персонажей странной игры дочери.
Мама, Кроха, Стасик. По первым буквам догадался Леша. Значит… Он резко наступил на незаконченный рисунок, лежащий перед дочерью. Девочка и теперь не подняла головы. Он убрал ногу и поднял пятый рисунок. Несмотря на незаконченность, рисунок был из той же серии, что и предыдущие. На нем был Алексей Страхов. Нет, лист не был подписан, но наполовину заштрихованный человек на нем был не кем иным, как им самим.
– Что это, Алена? – спросил Леша и еще раз пересмотрел рисунки.
Девочка, опустив голову, смотрела на руку с карандашом. Вдруг ее рука затряслась, и карандаш разлетелся в щепки.
– Да что с тобой происходит?!
Он отбросил рисунки и развернул дочку лицом к себе. Мочевой пузырь не выдержал. Леша почувствовал, как тепло разливается по ноге, забирается в носок. Он дернулся. Паника накрыла его с головой. Леша боялся, что его застукают обоссанным в комнате с…
– Чудовищем, – выдохнул Леша и проснулся.
Сначала ощупал себя. И только когда понял, что штаны сухи, как и его язык, осмотрел место своего пребывания. Четыре раскладушки, газовая плита, телевизор… Фу-ух, летняя кухня. Значит, мне все приснилось? Ему даже было наплевать, что, возможно, приемка дома была тоже сном. Но самое главное, что девочка, так ловко маскировавшаяся под его дочь, была кошмарным сном. Жутким сном. Как только он вспомнил о черном лице чудовища в платьице с воланами, ему снова захотелось в туалет. Он вскочил и выбежал на улицу.
* * *Алексей выскочил из летней кухни и понесся куда-то за дом. Жанна посмотрела ему вслед. Похоже, здесь у каждого своя «черная машина». Жанна встала и пошла в дом.
Зашла в кухню и остановилась у раковины. Ей показалось, что за спиной кто-то стоит. Жанна обернулась, но никого не застала. Чувство, что за ней наблюдают, не проходило. Чтобы отвлечься, она включила воду. Кран чихнул, где-то в трубе загудело, потом смеситель закашлялся, и из него полилась черная жижа. Она, словно смола, обволакивала раковину, медленно стекаясь к сливу. Жанне показалось, что жижа живая и может схватить ее в любую минуту. В холле снова послышались шаги. Жанна дернулась, не совсем понимая нелепость ситуации, и попятилась назад. Ей уже было наплевать на шаги сзади. По крайней мере, они принадлежали человеку.
– Жанна.
Страхова подпрыгнула и резко обернулась. Леша стоял с бутылкой пива. Господи, когда же он уже напьется?
– Мы можем сегодня ночевать уже здесь.
– Да, наверное.
Она посмотрела на раковину. Из крана текла вода. Может, не кристально чистая, но все-таки не смола.
– Что с Крохой? – спросил Алексей.
«Кость будто сломали изнутри».
– Перелом, – ответила Жанна.
«Эту часть кости трудно сломать при падении», – вспомнила Жанна слова травматолога.
– А если сдавить? – спросила Страхова, уже мало беспокоясь о возможном привлечении детских правозащитников.
– Рукой? Да ну что вы. Прессом только если, да и то… Разве что молотком ударить. – Он снова посмотрел на снимок. – Нет. Тут вот еще какое дело. На первом снимке – явный перелом, но, как я уже сказал, будто изнутри. А на втором мы видим, – он поменял снимки и ткнул ручкой, – обычный перелом, начавший срастаться.
– В каком смысле «срастаться»? – Жанна предполагала, что так оно и должно быть.
– Ну, будто травма произошла дней пять назад.
Жанна открыла рот, чтобы осадить этого наглеца, но он быстро исправился:
– Если бы не первый снимок. Возможно, что-то с пленкой. Ладно, операционное вмешательство не требуется, и это самое главное, а гипс не повредит.
– Месяцок в гипсе походит, – добавила Жанна и выключила воду.
– Ну, так мы с Андрюшкой раскладушки перетаскиваем?
– Да, давайте. Может, поужинаем сначала?
– Сейчас перетащим и все вместе сядем.
Жанна вздохнула и посмотрела на новенькую газовую плиту. Уж с ней наверняка проблем не будет. Хотя как знать. Жанна вообще не была ни в чем уверена. Переломы изнутри, рисунки дочери, черные машины… Бред какой-то. Надо готовить ужин. А самое главное – начинать жить по-человечески. Ведь именно за этим она сюда и приехала.
* * *После ужина, состоявшего из омлета и салата, а для Леши и бутылочки пива, они разбрелись по комнатам. Жанна пошла в ванную, а Алеша встал у окна. Он еще раз подумал об удачном расположении дома. Окно спальни не только выходило во двор, но еще из него был прекрасный вид на реку. Причем он был уверен, что не только летом. Леша был влюблен в этот дом, в эту деревню.
Страхов посмотрел на гравийный двор, освещенный стоваттным прожектором, и увидел тень, промелькнувшую по диагонали. Он присмотрелся, но подобного больше не повторилось. Леша скорее почувствовал, чем увидел, когда открылась дверь летней кухни. Жанна в ванной – он слышал шум воды. Дети в своих комнатах. Он был уверен, что они спят. Ну, может, Андрей и не спит, но он не выходил из дома по одной простой причине. Выход из дома там же, где и вход, то есть ровненько под окном, в которое пялился Леша. Так что уход старшего сына он смог бы разглядеть в деталях.
Но в летней кухне кто-то был. Из двери на желтое пятно от стоваттного прожектора начала выползать чья-то тень. Она удлинялась и удлинялась, пока не достигла соседского забора, а обладатель ее так и не показался из дверного проема. Леша был в замешательстве. Вся родня здесь, под одной крышей с ним, а там тогда кто? Кто бы это ни был, это не человек. Алексей был в этом настолько уверен, что передумал идти туда. Его мозги прочистились, и теперь он мечтал, чтобы пришла Жанна и обняла его. Он мечтал о присутствии рядом с собой кого-нибудь человечней темной кляксы на камушках во дворе.
Наверное, он отвлекся, потому что, когда он снова посмотрел вниз, тени не было – там стояла девочка из его сна. Растрепанные волосы полностью скрывали лицо, но ему и не нужно было видеть его. Леша и так хорошо помнил, какое оно. Вдруг девочка изогнулась, и из туловища ребенка начали вылезать ноги, похожие на паучьи. Уже через несколько секунд тело ребенка (ну уж теперь точно не человеческого) повисло над гравием на паучьих ножках. Тварь переминалась с ноги на ногу, будто выбирала, куда ей нужно сбегать для начала. Но Леша знал: она ищет его. Чтобы дорисовать тот свой рисунок. Тварь начала поднимать голову. И Леша резко отскочил в сторону. Чертов болван! Слишком резко! Он обнаружил себя. Страхов украдкой посмотрел в окно. Девочка-паук сорвалась с места и, отбрасывая камушки своими волосатыми ножками, побежала к дому.
Леша прижался к стене. Он чувствовал каждой клеточкой трясущегося тела, что паучиха выжидает, сидя за окном. Но любопытство одержало верх над страхом, и он выглянул во двор. Алексей понял, что прятаться дальше не имеет никакого смысла. Он просто подошел к середине окна и посмотрел в черное лицо девочки. Теперь он смог рассмотреть чудовище в мельчайших деталях. Лица как такового не было вообще. На него смотрела заштрихованная простым карандашом личина. Ни носа, ни губ, ни намека на глаза, не было даже выпуклостей – лба, бровных дуг, скул. Лист бумаги.
* * *Жанна искупалась под душем. Она очень боялась, что из крана польется черная жижа или ржавчина, как назвал ее Леша. Ни черта это не ржавчина, возмущалась про себя Страхова. Она же видела – это была тухлая черная жижа. Может, смазка какая? Жанна не разбиралась во всех этих мужских делах. Может, трубы смазывают перед тем, как установить? Чушь, конечно! Для чего их смазывать? Чтоб вода лучше текла? Трижды чушь! Это могло быть что угодно, но только не ржавчина.
Из кранов в ванной текла чистейшая вода. Жанна вытерлась, накинула халат и встала перед раковиной. Посмотрела в запотевшее зеркало, провела по нему рукой. Потом еще раз, пока не увидела свое лицо полностью. На мгновение ей показалось, что отражение не ее, что женщина с той стороны совсем чужой человек. Не женщина-мать, а женщина-самка.
Жанна отмахнулась от этих мыслей. Ну, пококетничала с доктором, пока он накладывал гипс Крохе, улыбнулась пасынку. Что здесь такого?
Страхова взяла зубную пасту и выдавила на щетку. Она вспомнила накачанные руки Андрея. Его бицепсы напряглись, когда он взял на руки Алену. Даже через куртку Жанна разглядела мощную мускулатуру парня. Леша говорил, что Андрей служил в ВДВ. Она толком не могла расшифровать эту незамысловатую аббревиатуру, но знала, что служат там крепкие ребята. А еще она о них знала, что они купаются в фонтанах. Жанна улыбнулась и взглянула на свое отражение. И тут же вскрикнула и отскочила назад. На нее смотрела обнаженная женщина. Она улыбалась, а изо рта текла кровь с белой пеной.
Секунда, и видение пропало. Точнее, все осталось так же, и обнаженная грудь, вздымающаяся от быстрого дыхания, и кровь изо рта, и даже белая пена. Только теперь Жанна узнала себя. Кровь из разодранных десен вперемежку с зубной пастой вокруг губ напоминала размазанный клоунский грим. Зловещий грим. Она набрала в рот воды, прополоскала и выплюнула. Вымыла подбородок и еще раз прополоскала рот. Когда она выпрямилась и снова посмотрела в зеркало, Жанна увидела, что все то время, что она стояла, нагнувшись над раковиной, у нее за спиной, скрестив свои накачанные руки на груди, находился Андрей. Она подпрыгнула и резко обернулась, совсем позабыв, что стоит в расстегнутом халате без трусов и бюстгальтера.
В ванной, кроме нее, никого не было, да и дверь была закрыта изнутри. Это противное слово «изнутри». Перелом «изнутри», закрыто «изнутри»… Жанна снова посмотрела в зеркало. Так оно и должно было быть.
– И видения твои «изнутри», – сказала Жанна, застегнула халат и вышла в холл.
* * *Волосы вокруг заштрихованного лица шевелились каждый сам по себе, будто каждый из них жил своею жизнью. Тварь все время перебирала лапами и при этом производила звук, похожий на царапанье. Она просилась внутрь. Внутрь дома, а возможно, и внутрь его самого. Вдруг он услышал звук хлопнувшей двери, разнесшийся гулким эхом по всему дому. Тварь его обманула! Он резко обернулся. В комнате стояла Жанна, а он сам почему-то лежал на полу. Леша посмотрел на окно. Паучиха исчезла. Черт! Неужели снова кошмар? Ему вдруг стало холодно, он закутался в одеяло, но так и не смог согреться. Его даже не смог согреть секс с женой. Он получился каким-то вялым. Оно и понятно, у Жанны все болело после вчерашнего взрыва животной похоти.
Они кончили одновременно и, уставшие (и это несмотря на вялость движений), отвернулись друг от друга. Леше не спалось. Еще бы, поспать днем и умудриться уснуть после ужина. Он знал, что и Жанна не спит.
– Леш?
Он хотел прикинуться спящим, но передумал.
– Что?
– Ты счастлив здесь?
Хороший вопрос. Если учесть, что именно сейчас, когда они въехали в дом, ему начали сниться какие-то странные сны, то что-то не очень.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, мы ведь ехали сюда, чтобы быть счастливыми. Ведь так?
– Конечно. – Он повернулся к ней, и на мгновение ему показалось, что перед ним лежит та девочка-паук без лица. Нет, это всего лишь тень. – Что ты хочешь этим сказать?
Жанна вздохнула.
– Ничего. Просто мы как-то отдалились друг от друга, что ли. Видимся только перед сном, ну или во время…