Залила все отснятое на бесплатный фотоальбом на одном из сайтов в сети, кинула ссылку Ане. Жду…
Вызов в чат.
Аня> Фотки — отстой. Надо профессиональные делать. Но все равно, некоторые впечатляют. Это какой же длины вы там мостки сделали?
Профессиональные… Где ж его взять, профессионала? И стоить буде-ет. Разве кто-то из городских друзей Йена поможет. Но коли надо, то надо.
Ями> Да, я не профессионал. Будем искать такого. А мостки не очень длинные: пятьдесят метров от нашего дома в деревне до площадки на косе и восемьдесят от поворота до домика.
Аня> Нифига себе не очень длинные. Кстати, про площадку. Тут видно какое-то трухлявое дерево и на нем огромный цветок. Это орхидея?
Ями> Да. Мы хотели это дерево убрать, но очень уж неудобно к нему подлазить.
Аня> Не надо убирать!!! Пусть орха растет! Она красивая. Кстати, можно ее на одну из рекламных фотографий сделать.
Ями> Гм… Правда? Тогда мы можем на этот пень еще несколько орхидей посадить. В лесу на деревьях их полным-полно.
Аня> Что, прямо так и растут?
Ями> Ну да, а как им еще расти?
Аня> У-у-у… Хорошо вам.
Ями> Не поняла. Чем? Они же несъедобные.
Аня> Ладно, идем дальше. На фото с понтоном, там в воде что-то золотистое. Я не поняла, что.
Ями> Это мальки морского окуня, стайка крутилась рядом. Не страшно, купаться не мешает. Если полезть в воду, они разбегутся. К тому же приходят только в прилив.
Аня> М-да… «Золотые рыбки» под ногами плавают и конечно, совсем не опасные. А в отлив там как? Вода вся уходит?
Ями> Нет, мы ставили домик так, чтобы всегда купаться можно было. Правда, в отлив надо по лесенке к понтону метра три спускаться. И глубина небольшая, метра два с половиной, а дальше кораллы.
Аня> Ага. Кораллы. Ничего про них в тексте не сказали.
Ями> А разве надо? Они, вообще-то, с острыми краями, так что если нырять, то придется аккуратнее, но зато цветные…
Аня> Надо. Кораллы сразу у домика — достоинство. А про домик — кондиционера у вас там нет?
Ями> Нет. Он не будет нормально работать, кондиционеру нужны каменные стены или из толстых досок.
Аня> А у вас из чего?
Ями> Бамбуковые циновки. Крепкие, но проветриваются. Не душно.
Аня> Понятно. Если проветриваются, то кондиционер бесполезен. А почему у вас унитаз за прозрачной шторкой? Специально?
Ями> Нет. Просто так получилось. Шторка для душа.
Странно. Унитазу-то она зачем? От него же брызг не летит. Или наоборот: чем-то мешает?
Аня> Гм… а если человеку хочется, чтобы его не видели?
Ями> Кто? Там же свои. Мы думали, это домик на одного или на семейную пару. Или на друзей. Матрас-то один.
Аня> У нас принято, даже если в доме только с мужем, все равно в туалете закрываться.
Ями> Странный обычай. Чего муж там не видал? Я не знала. Ну… можно из черной пленки шторку сделать.
Аня> Вообще-то принято, чтобы была дверь, с запором.
Ями> У вас мужчины такие дикие? Но дверь я не знаю, как там приделать…
Аня> Ладно, будем считать, ваш домик — для людей без комплексов. И у меня не получается составить текст объявления. Как-то у вас все очень… непривычно. Но интересно. Сколько собираетесь брать за этот домик?
Ями> Думали: сорок долларов в сутки. В городе есть дешевле, но без питания и без интернета. И у нас еще есть моторикша, если куда поехать надо.
Аня> Нормально. Знаешь, есть мысль. Я с декабря в отпуске, давай приеду к вам как первый клиент, поживу, посмотрю, а потом вместе объявление придумаем?
Ями> Как клиент? То есть за деньги? Я думала, в Сайберии деньги только у мужчин… Этих, которые «лесорубы».
Аня> (: Ты неверно думала. И потом, здесь не говорят Сайберия, говорят — Раша.
Ями> Да? Раша, это где ракеты и танки? Я думала, она в другом месте. Но ты приезжай, конечно. Я жду. Очень-очень.
Аня> Договорились. А как добраться?
Ями> До города автобус из аэропорта ходит. А там Йен встретит. Йен — это мой муж.
Аня> Понятно. Тогда до встречи. Мне еще собираться надо. Хорошо, ты про кораллы сказала, возьму камеру для подводной съемки.
Аня исчезает из чата, а я еще долго сижу и моргаю, глядя в строчки на экране. Оан спрашивает:
— О чем поговорили? Объявление придумали?
— Объявления нет, зато вроде бы есть первый клиент. Неожиданно так. Наверное, духи твоих предков помог…
Договорить не успела — Оан с визгом повисла у меня на шее.
* * *Йен уехал встречать Аню, а я брожу между домиком и деревней, не находя себе места. Будто бы все готово. Или не все? Домик прибран, постель застелена, напитки в холодильнике. Модем с точкой доступа в интернет прикручен под скат крыши. Бак для пресной воды над душем — полный. Все? Ладно, надеюсь, Аня нормальная девушка, какой показалась по письмам. Со стороны деревни раздается сигнал мужнина мотоцикла. Приехали! Бегу встречать.
Йен держит под мышкой небольшую спортивную сумку и ведет навстречу худенькую и слегка угловатую девушку. Очень беленькую, с волосами цвета морского песка. А мигом позже я вижу ее глаза, похожие на море перед закатом. Это… это же… Морская Хозяйка, принцесса нагов… Мне хочется поклониться или встать на колени, хоть и понимаю, будет неуместно. Передо мной просто Аня, моя знакомая по переписке. Но чувство остается, где-то глубоко внутри, и шепчет оттуда голосами предков. Встряхиваю головой, отгоняю наваждение. Аня улыбается, протягивает руку:
— Привет, это ты — Ями? Я тебя узнала. А Йен мне про тебя всю дорогу рассказывал.
Физиономия мужа принимает серо-бурый цвет. Это мой-то молчаливый Йен всю дорогу рассказывал обо мне? Обо мне? С чего бы? Разве что пытался самому себе напомнить, что у него есть жена. Ну, Йен, ты попал… Впрочем, и так видно — глаза тоскливые, взгляд остановившийся. Как доехал только, никуда не врезавшись? И что делать теперь мне? Жена должна заботиться о муже. Будь Аня из наших, поселковых, я сама бы пошла договариваться насчет младшей жены и выяснять, сколько за нее хотят. А так… Только и остается делать вид, будто ничего не замечаю, и вечером кричать по-английски. Или по-русски? Пока же надо быстрее уводить нашу принцессу от Йена подальше, пускай в себя придет.
— Hi, да — это я. Пойдем, покажу домик, или какие-то другие планы?
— Не, — мотает головой, и я вижу, что солнце ожгло ее белую кожу, а на лице мелкие капельки пота. — Очень хочу пить, чего-нибудь прохладного, в душ и спать, спать. Почти сутки в дороге, и у вас тут очень жарко.
— Да? Сегодня не жарко. Только тридцать два. А напитки в холодильнике.
— В холодильнике — это прекрасно…
Хоть Аня и спешила добраться до домика, но против дерева с орхидеями замерла, будто споткнулась. Потрогала руками лист, потянулась к заросшему стволу.
— Ями, а это — монстера? Такая большая? Это вы посадили?
— Здесь и росла, просто обдирать не стали.
Действительно, зачем лиану обдирать? Старый трухлявый ствол сам по себе не смотрится никак, а так будто на нем выросли листья-ладошки по полтора метра размером. И цветы орхидей между ними будто всегда здесь были и вкусно пахли вечерами.
В домике Аня сразу направляется к холодильнику. Немного нервничаю, я туда понаставила всякого: несколько пепси, других газировок, джин-тоник, местное пиво. Может, надо было какого-нибудь еще европейского, но, по словам Йена, приезжие хвалили именно местное.
— Ой, что это?
Аня вытаскивает кокосовый орех со вставленной в него коктейльной трубочкой. Я его принесла просто потому, что самой нравится, как сок в орехе долго остается прохладным. Никак не ожидала, что Аня в первую очередь вцепится именно в него. Ведь не в железных банках, как любят европейцы, и без красивых этикеток. Орех и орех, разве что большой.
— Кокос, зеленый. Там сок. На молоко похожий.
— Настоящий?
— Ну да. А каким ему еще быть?
— Как здорово… — зачарованно произносит она.
— Ты голодная? Еды приготовить?
Медленно качает головой:
— Спасибо. В самолетах закормили. Если можно, только… парочку таких же орехов.
— Запросто. Устраивайся, а я пока принесу.
Бегу в деревню к родителям Оан. У их родственников как раз есть участок, на котором целых двенадцать кокосовых пальм и всегда есть орехи. Приятно, когда гостю нравится то же, что и тебе. Да и вообще, Аня вроде нормальная девчонка, хоть и несколько странная. Когда принесла орехи, она уже после душа растянулась в гамаке под навесом и смотрела на море. Влажные волосы свешивались вниз, как ленточки желтых водорослей, и меня опять кольнуло сходство с описанием дочерей сказочных королей-нагов.
— О! Кокосы, классно. Ями, если я усну, разбуди меня перед закатом, сфотографировать хочу.
Да не вопрос, разбужу, конечно. Молча наклоняю голову и уношу кокосы в холодильник.
— О! Кокосы, классно. Ями, если я усну, разбуди меня перед закатом, сфотографировать хочу.
Да не вопрос, разбужу, конечно. Молча наклоняю голову и уношу кокосы в холодильник.
* * *На ужин решила приготовить жареный рис с ананасами и креветками. И для Ани и нас с Йеном немного побаловать. Ананас должен привезти Йен, а за креветками отправляюсь к родителям — папа наверняка вместе с рыбой сколько-то вытащил. Встретили они меня вместе и сразу напомнили обещание. Ну как же, гостевой дом построить помогли? Помогли. Первый клиент есть? Есть. А когда ребенка заводить будешь, как договаривались? И ответить-то нечего, только послушно кивнуть. Потом приехал Йен и, даже не дав разобрать продукты с рынка, поставил в позу. Йен сегодня вообще какой-то озверевший, как будто месяц женщины не видал. А потом затащил меня к себе в гамак, уткнулся лицом в плечо и зубами скрипит. Я глажу, успокаиваю, массирую плечи… Он мне:
— Ты хорошая, Ями. Ну почему ты такая хорошая?
Ага, если я хорошая, значит, кто-то плохой? Опять приходится делать вид, что ничего не поняла. Выбираюсь из гамака, иду варить рис.
Ужинали уже в темноте, и даже не потому, что меня Йен задержал. Все время заката Аню было не оторвать от фотоаппарата. Потрясающе огромный агрегат и по размеру, и по количеству ручек и всяких кнопочек, небось, половину багажа занял. Наверное, нужно долго учиться, чтобы суметь управиться с таким. А потом я слушала ее первые впечатления о наших местах.
— …И еще, у вас парни такие улыбчивые. Я даже не предполагала, что такие бывают. Им улыбнешься, а они в ответ. Просто — улыбаются. По-доброму так. А твой Йен вообще светится как солнышко.
— Йен веселый. — Соглашаюсь, а сама думаю, надо будет как-нибудь сказать Йену, что его с солнцем сравнили. Начало мужское, как-никак. Хотя… на него такая новость может подействовать неожиданным образом.
— Неужели у вас в Сайберии совсем не улыбаются?
Аня как-то резко погрустнела. И я пожалела о неудачном вопросе, но откуда же мне знать.
— Ты даже не представляешь, Ями, как я устала за сезон смотреть на все эти мрачные рожи.
— «Сезон» — это когда дожди или когда сухо?
— Сезон — когда тепло. Я геодезистом работаю на прокладке нефтепроводов…
Пытаюсь сообразить, как повежливее сказать, что ни слова не понимаю, Аня замечает и поправляется:
— Как проще сказать? Землю измеряю там, где будут трубы класть, чтобы знали, какие холмики срыть придется, или насыпать где. И это можно делать только летом, пока тепло. С мая по сентябрь. После этого месяц-другой разбираем бумажки в городе. Потом отпуск, до апреля. Потом сборы к следующему сезону. И так по кругу, уже три года. Ты прости, я на тебя столько вывалила. Просто недавно вернулась, и так неожиданно видеть кого-то трезвого и довольного жизнью.
— Аня, это там, где ты работаешь, тебе просто не повезло. Но есть же дом, родители, муж… Дома же не все «мрачные рожи»?
— Дома… там родители, тоже мрачные, все спрашивают, почему я еще не замужем. Сперва, как приеду — радуются, дня три, а потом… Иногда кажется, лучше и не приезжать. Вот поговорила с тобой в чате и решила к вам сюда спрятаться.
— А почему ты не замужем-то? Ты же красивая.
— Да за кого замуж идти? За этих «настоящих мужиков»? Я на них в отряде во всех видах насмотрелась. И с бутылкой и после. Когда училась в институте, думала: отряд, романтика, а оказалось…
— Погоди. Вот ты приехала к себе в город, у тебя есть свободное время, есть деньги, неужели не найдется веселого мальчика?
— «Веселые мальчики»? Найдутся, этого «добра» сколько хочешь. Обеспеченные бездельники с пустыми головами и липкими взглядами. Бр-р… Это все не то. Не то. Понимаешь, вот твой Йен работает — туристов возит. Наверное, тяжело весь день. Но он работает и улыбается… Что-то меня сегодня несет. После этих перелетов как пьяная. Пойду спать, тем более такая ночь — всего восемь часов, а темнота как чернила.
Аня уходит в домик, а я ощупью пробираюсь по мосткам домой. Фонарик зажигать не хочется, в темноте, под плеск волн о сваи, лучше думается. Звезды отражаются в волнах, а я все пытаюсь представить жизнь Ани там, в далекой Сайберии. И еще: что-то часто сегодня в разговоре всплывало имя Йена.
* * *Аня здесь почти месяц. Изменилось все. Отношение жителей деревни: как же, у нас с Йеном теперь совсем настоящий бизнес и долги родичам уже начали возвращать. Изменилась сама Аня. Стала гибкая, подвижная, веселая, как игривый котенок. Как будто младше. Говорит мне иногда: «Здесь — сказка!» Сложно понять, но почему-то очень приятно, как если бы она была моей младшей сестричкой. Хотя ей двадцать пять, а мне восемнадцать. Но заботиться о ней приятно, и когда Аня решила остаться у нас до конца марта, я обрадовалась не только тому, что на весь «высокий сезон» у нас есть клиент. И вдобавок неожиданно у нас появились перспективы. Все началось с того, что Аня в своем блоге разместила рассказ с фотографиями. Сказала: «Для родителей. Надо же им объяснить, почему я здесь зависла.» На рассказ откликнулась художница из Москвы, написав, что хочет рисовать нашу природу. Кто бы возражал. Аня долго что-то с ней обсуждала, иногда смешно фыркая, пока я не спросила, о чем разговор.
— Да безопасностью интересуется. Спрашивает про крокодилов и акул. Я ей пишу, что здесь вообще все спокойно и никаких опасностей нет.
— Крокодилов в заливе нет, потому что вода соленая, они ее не любят. А акулам здесь мелко, они тоже не заплывают.
Успокоили клиентку. Но насчет «никаких опасностей» Аня все же неправа и кое-где стоит быть аккуратным. Надо внимательней за ней присматривать… Вот. Опять я как о младшей сестренке думаю.
Это радостные новости, но есть и печальная — не знаю, что делать с Йеном. Он за этот месяц совсем извелся, нервным стал, неаккуратным. Вчера поранился, когда у кокосов верхушки отрубал. А когда он за рулем и возит Аню, я за них вообще боюсь. И как быть? Если бы они переспали, может, стало бы легче, сейчас у Йена все смешалось в голове, вместе с легендами о принцессах, снами, мечтами. Они как морок духов. Я не ожидаю, что после секса Аня ему перестанет нравиться. Все же она очень красивая и хорошая, но это будет уже что-то другое. Ревную ли я к ней? Почему-то нет, скорее, беспокоюсь за обоих.
Сегодня ночью был Новый Год по-ихнему. Аня грустит, я тоже грустила бы, если такой праздник не с кем отметить. Йен предложил втроем поехать на водопады на весь день, пикник устроить. А что, у нас все готово. Собрались, поехали. Йен за рулем, я с Аней — в тележке. На водопадах никого нет, туристы в городе ночью праздновали и сегодня отсыпаются. Местные же сюда не ездят, дальше в горы еще один водопад есть, он красивее и плавать удобней, но туда только на двух колесах можно добраться. Вот он — для местных. Но мы удачно попали, никого нет, тихо. Аня сразу купаться полезла. Вот чего я не понимаю, так это ихних европейских купальников. Вроде бы и одежда, и ничего не скрывает. Зачем такая нужна? Сушить-то все равно приходится. Если вокруг только свои, то без всего удобнее купаться. А если чужие есть, то или никак или чуть-чуть помокнуть прямо в штанах и рубашке — не более. А как еще? Хотя… смотрю сейчас на Йена, а у него глаза так и косят в сторону Ани, хоть и делает вид, что отвернулся. Может, для того эти купальники и придуманы? Мне обидно стало, а на меня что? Совсем смотреть не интересно, или как?
— Йен, Аня! Как думаете, здесь все свои? А то я тоже купаться хочу!
Йен даже рот раскрыл от такого. Понял, что вопрос с подвохом. Аня же о дополнительных смыслах не знает и, как ни в чем не бывало, машет мне рукой:
— Конечно! Здесь же только один мужчина и твой муж.
Тут уже я на пару секунд подвисаю. У них разве к женщинам «своя — чужая» не относится, раз только про Йена речь? Или женщины как бы все «свои» друг для друга? Непонятно, но сейчас неважно. Раздеваюсь и ныряю в озеро под водопадами. Ну, Йен, держись! Выныриваю около Ани, плещемся, брызгаемся. И тут Йен со словами «- Ну, раз все свои…» начинает раздеваться. Наблюдаю за Аней, она вся краснеет, становясь похожей на закатное солнышко. Резко вдохнув, ныряет с головой. Появляется на поверхности, более-менее успокоившись. Тут как раз Йен подплыл. Интересно, она под водой его рассмотрела или так и не открыла глаз? Но сейчас опять все спокойно и весело — еще бы, над поверхностью одни головы торчат. Что бы еще такое удумать, чтобы раскачать лодку?
— Аня, а у тебя фотоаппарат с автоспуском?
— Да, а что?
— Давайте все втроем сфотографируемся тут в воде?
— А что, идея… — Аня лезет на берег настраивать камеру, Йен провожает ее внимательным взглядом.
— О! Я сейчас… — быстро плывет к нам, — на вас направила.
— Ага, давай сюда. — Подбираюсь к Йену слева, а Аня справа, но держится на расстоянии полуметра. — Не, так далеко… — Обнимаю Йена за талию и прижимаюсь к нему. О! Молодец, сообразил — ухватил нас обеих и прижал к себе. В это время щелкает фотоаппарат и Аня плывет смотреть, что получилось. А лицо, кстати, опять розовенькое. Смотрит кадр, успокаивается, веселеет. А что там могло быть? Три головы из воды торчат, и все.