Долгое время, пока они не встретились с жителями других планет, милленийцы были уверены, что все другие прочие разумные существа во Вселенной тоже летают и ползают по желанию. И оказалось, что они – исключение. Больше таких превращений в нашей Галактике нет и не было.
Сразу начались сложности и недоразумения. Космические путешественники никак не могли понять, с кем имеют дело. А потом и вовсе случилась трагедия: сто лет назад космические разбойники пугайлюки напали на мирную планету и похитили множество ее обитателей. Они собирались продавать странных людей в цирки и зверинцы, а то и для богатых бездельников, которых в мире немало. Планета лишилась многих чудесных актеров, инженеров, врачей и медсестер, которые с тех пор томились в неволе, и мало кто смог возвратиться домой.
Разбойники также вывезли с Миллениума редких животных и чуть ли не всех пернатых кошек.
С тех пор планета Миллениум закрыта для случайных посетителей. Как угадаешь, что это добрый турист, а не очередной пират?
Только для «Пегаса» решено было сделать исключение. Ведь профессор Селезнев везет с собой редчайшую пернатую кошку, хочет возвратить ее домой.
Оказывается, множество жителей планеты собрались в тот день на космодроме, чтобы торжественно встретить гостей с Земли.
Но как назло в одной газете в тот день написали, что в районе космодрома под землей местные гномы откопали целое месторождение каменной соли.
А вы ведь знаете, какая редкая штука – соль на планете Миллениум!
Они даже в ресторане суп недосаливают.
А поговорка «недосол на столе, а пересол на спине», оказывается, родилась именно на Миллениуме. Только звучит она немного иначе: «Недосол по талонам, а пересол по зеленым». Если вы не поняли, то для вас специально я объясню: соль на Миллениуме выдают по талонам – по пятьдесят граммов на человека в месяц. А наказывают там розгами, то есть зелеными ветками тамошней ветлы. Поняли теперь?
Прочитав про соль, все встречающие тут же превратились в тонких подземных червей и проползли сквозь щели в бетоне под землю.
Они добрались до гномов, но гномы подняли их на смех. Никакой соли они не находили, вернее, соль была, но не соленая, а горькая, так называемая на Земле – английская соль. Ею ничего не посолишь.
Но времени они ухлопали на эти поиски немало и опоздали к прилету «Пегаса», да еще потом, когда спешно выползли из-под земли, напугали Пашку с Алисой.
За что и приносят свои нижайшие извинения.
Ну конечно же, профессор Селезнев и его юные друзья посмеялись над приключениями милленийцев и перебрались на несколько дней в номера гостиницы, чтобы поездить по планете, посмотреть на ее обитателей и достопримечательности.
На борту «Пегаса» оставался только Полосков, да и он порой запирал корабль на электронный ключ и гулял по окрестностям.
Алиса с Пашкой обзавелись друзьями, а профессор Селезнев пропадал с утра до вечера в заповеднике неподалеку от столицы: – там жили такие чудесные звери, что не жалко было отказаться от сна и еды – только бы изучать, изучать и еще раз изучать.
Вечером Алиса с Пашкой пошли на концерт. Их повела девочка Горянка, с которой Алиса познакомилась еще до путешествия.
– Ой, – рассказывала Горянка. – Это такой певец, такой певец, наши девочки все с ума сходят! Вы посмотрите!
В большом зале было полно народу, в основном подростков.
Вышел молодой человек с черным коком на голове, в черной куртке, расшитой золотыми блестками, и с такими длинными усами, что Алиса сразу догадалась – это парик. Бывает же парик – волосы на голове, а это был парик – усы!
Молодой человек начал петь, а за его спиной гремел оркестр. Алисе показалось, что оркестр играет слишком громко, но всем нравилось. Певцу тоже. Он раскрывал и закрывал рот, а петь было необязательно – все равно за грохотом оркестра не услышишь.
Так что нельзя сказать, что концерт очень понравился Алисе.
Пашка вообще был возмущен и с трудом скрывал неудовольствие.
Наконец певец откланялся, зажгли свет – и Алиса обомлела!
Оказалось, что зал полон одинаковых певцов. Все – и мальчики, и девочки, и даже взрослые – оказались с черными коками на головах, в черных куртках и, главное, с такими длинными усами, что они доставали до колен.
И никто не удивлялся тому, что на концерт пришла тысяча разных зрителей, а расходилась – тысяча одинаковых певцов.
Алисе даже объяснять не пришлось, что же случилось. Она поняла, что все зрители так обожают этого певца, что стараются стать на него похожими.
И это было бы еще ничего, но все они еще и пели, как их любимец!
Даже та его копия, что шагала между Пашкой и Алисой и размахивала длиннющими усами.
– А ну, возвращайся в свою обычную шкурку! – приказал Пашка. – Ты меня слышишь, Горянка?
– Слышу, но сначала допою, – ответил усатый певец, в образе которого скрывалась их новая подруга.
Но тут Алису ждало новое испытание.
На улице навстречу любителям эстрадной песни выкатилась большая толпа футболистов. Все они были рыжими, косматыми, на желтых футболках был одинаковый номер «14».
Все футболисты одинаково размахивали руками, одинаково подпрыгивали и одинаково кричали:
– Я им забил! Я им вколотил!
– Все ясно, – сказал Пашка. – Теперь мы знаем, как выглядит их лучший бомбардир.
И девочка Горянка, которая уже приняла свой обычный облик, согласилась с Пашкой.
– Вы счастливые, – сказал Пашка. – Это же такое счастье – менять шкуру по желанию!
Но девочка не совсем согласилась с Пашкой.
– Бывают сложности, – туманно сказала она.
Глава 6 ВЛЮБЛЕННАЯ ЗАНОЗА
Когда они возвратились в гостиницу, Пашка проводил Алису до ее номера, потому что хотел взять у нее камеру-пуговицу для ночных съемок. Горничная по имени Заноза рассказала ему об одном таинственном месте, которое лежит высоко в горах.
Когда они вошли в номер к Алисе, оказалось, что Заноза как раз там убирается.
– Привет! – воскликнула горничная.
Она была совсем молоденькой, курносенькой, веселенькой, курчавой и упругой, как резиновый мячик.
– Привет! – ответил Пашка. – Ты мне и нужна.
– И вы мне нужны, ребята, – ответила Заноза.
– Сначала я тебя спрошу, – сказал Пашка. – Ты мне рассказывала, что в горах Сиреневого тумана есть древний храм, где живут мудрецы.
– Воистину! – воскликнула Заноза. – Это именно так.
– И они знают секрет превращений?
– Так говорят.
– И что они могут научить пришельца превращаться?
– Так говорят, – согласилась Заноза.
– Мне нужно там побывать!
– Во-первых, – сказала горничная, – туда почти никто не знает дорогу. Во-вторых, туда нельзя ходить. В-третьих, тебя по дороге сожрут дикие звери.
– Но их же нет на Миллениуме!
– Для кого нет, а для кого найдутся, – туманно ответила девушка.
– А что тогда делать?
– Лучше забудь об этом храме, – сказала Заноза. – По мне – так эти превращения к хорошему не приведут. Сплошные недоразумения и даже неприятности.
– Расскажи, какие! – попросил Пашка.
– Ну вот недавно одного вора поймали, – сказала Заноза. – Он превратился в хозяйку дома. Его дочка впустила и спрашивает: мамочка, ты мне конфет купила? А вор говорит – иди, погуляй, а я пока пол вымою. Девочка ушла, а вор все вещи вынес. Вот так!
– Но лучше всего у вас быть шпионом! – воскликнул Пашка. – Может быть, мне кого-нибудь из ваших мальчишек нанять в шпионы?
– Зачем? – спросила Алиса.
– Неужели ты не понимаешь? Воюем мы с пиратами, а мой шпион превращается в капитана их корабля, приходит на капитанский мостик и направляет корабль прямо в плен!
– Поэтому у нас и нет шпионов, – сказала тут Заноза. – Мы стараемся тайн друг от друга не иметь.
– Но ведь бывают исключения! – воскликнул Пашка.
– Ой, бывают! – согласилась Заноза. – У меня был один поклонник. Ну мальчик, который в меня влюбился. А я с другим мальчиком хотела дружить.
– И тот, который влюбился, принял вид того, с кем ты хотела дружить! – догадался Пашка.
– Вот именно, – грустно призналась Заноза. – А я его поцеловала!
И Заноза даже капнула горячей слезой на ковер.
– Как хорошо людям, которые не умеют превращаться, – добавила она. – По крайней мере можешь быть спокойна, что целуешься, с кем хочешь целоваться, а не с противным притворой!
Пашка засмеялся и не согласился. Ему очень хотелось бы уметь превращаться и стать неуловимым разведчиком.
Но Алиса, конечно же, согласилась с Занозой.
Горничной надо было идти убирать другие номера, но перед уходом она задала Алисе еще один вопрос:
– Алисочка, а чей у тебя возле кровати стоит портрет? Кто эта красивая женщина?
– Это моя мама, – сказала Алиса. – Я по ней скучаю и вожу с собой ее фотографию.
– А капитан Полосков? – спросила горничная.
– У него на столике фотография его невесты Наталии Геннадиевны.
– А капитан Полосков? – спросила горничная.
– У него на столике фотография его невесты Наталии Геннадиевны.
– Тоже красивая женщина, – сказала горничная. – А почему нет портрета у механика Зеленого?
– Может быть, он никого и не любит, – сказал Пашка Гераскин.
– А может, носит фотографию своей любимой женщины в бумажнике или просто в кармане, – добавила Алиса. – Он не хочет, чтобы все видели, кого он так любит.
– Это замечательная идея, – сказала Заноза. – Я сделаю потихоньку фотографию Зеленого и поставлю возле своей кроватки. И все будут знать, в кого я так влюбилась.
Конечно, Алисе с Пашкой было смешно. Ведь механик Зеленый совсем уже старый, ему, наверное, лет сорок, у него рыжая борода, он все время ворчит и совсем некрасивый. Как же можно в него влюбиться и даже фотографию возле кровати поставить? Нет, среди взрослых встречается немало странных людей. А уж на планете Миллениум – и подавно.
А надо сказать, что механик Зеленый – человек крайне аккуратный. Он все кладет на место и даже ботинки на ночь ставит рядом на расстоянии двадцати двух сантиметров от кровати, где бы он ни ночевал!
Но на следующее утро, когда все спустились вниз на завтрак, механик Зеленый был мрачен как туча.
– Что случилось? – спросил профессор Селезнев.
– Кто-то, – сообщил механик, – дотрагивался до моего бумажника, который я кладу рядом с кроватью.
– Почему ты так думаешь? – спросил Селезнев. – Здесь все такие честные!
– Но бумажник лежал не на том месте! – возмутился механик. – Он за ночь сдвинулся на шесть сантиметров к югу.
– И что-нибудь пропало? – спросил капитан Полосков.
– Я еще не проверял, – ответил механик.
Больше ничего особенного не случилось до самого вечера. А вот когда темнота упала на город и тысяча одинаковых девушек в балетных пачках с серебряными коронами на головках покинули театр балета, а один слабенький молодой человек, превратившись в чемпиона планеты по тяжелой атлетике, стоял перед зеркалом, любуясь сам собой, из комнаты механика Зеленого раздался страшный, душераздирающий крик.
– Ааа! – кричал кто-то. – Уйди немедленно! Тебя нет и быть не может!
Все кинулись к двери номера, из-за которой и раздавались крики.
Когда Алиса подбежала к дверям, они распахнулись и из номера выскочила сгорбленная долгой жизнью старая женщина. Она оттолкнула Алису так, что та ударилась о стенку, снесла с дороги Пашку Гераскина, врезалась головой в профессора Селезнева, отчего ее прическа превратилась в воронье гнездо, и наконец проскочила под локтем у Полоскова и унеслась вниз по служебной лестнице.
Придя в себя, Алиса первой вбежала в комнату механика Зеленого.
Он стоял посреди комнаты в одной пижаме и дергал себя за рыжую бороду.
– Этого быть не может! – повторял он. – Этого быть не может никогда!
– Что случилось, механик? – спросил капитан Полосков.
– Случилось чудо, – ответил Зеленый дрожащим голосом. – Я видел живое привидение моей бабушки. Оно здесь было!
– Почему ты думаешь, что это привидение? – спросил капитан.
– А что я еще могу думать, – удивился механик, – если моя бабушка скончалась в прошлом году?
– Может, это была не бабушка, – спросил Пашка, – а просто похожая на нее старушка?
– Откуда здесь похожая на нее старушка, да еще с любимой брошкой бабушки на груди и ее бирюзовыми серьгами в ушах? Наверное, я сошел с ума. Я же предупреждал вас – не опускайтесь на эту планету притворщиков. Это хорошо не кончится.
– Как ты сказал, Зеленый? – спросила Алиса. – Планета притворщиков?
– Вот именно.
– А скажи мне, пожалуйста, – попросила Алиса, – не было ли у тебя случайно фотографии любимой бабушки с собой?
– Есть фотография, – сказал механик. – Я хотел писать о бабушке воспоминания и поэтому взял с собой ее фотографию, чтобы лучше вспоминалось.
– А где эта фотография?
– В бумажнике, где еще ей быть?
– Покажи, пожалуйста, – попросила Алиса.
– Ну вот, смотри. – Зеленый никак не мог понять, зачем Алисе фотография привидения, но взял со столика бумажник, раскрыл его и залез пальцами в боковое отделение.
– Странно, – произнес он. – Совсем странно. Ты, Алиса, не брала фотографию бабуси?
– Нет, она не брала, – сказал Пашка Гераскин. – И я не брал. Никто из нас не брал. Зато я знаю, кто взял.
– А я еще знаю зачем, – сказала Алиса.
– Так расскажите же! – взмолился механик.
– Я во всем виновата, – сказала Алиса. – Я ей сказала.
– Это так, – согласился Пашка.
– Что сказала? Кому сказала? – потребовал Зеленый.
– Если вы пойдете за мной, – сказала Алиса, – то тайна разгадается сама по себе.
И все послушно пошли к служебной лестнице, спустились на этаж и остановились перед дверью с табличкой «Служебное помещение».
Алиса постучала и сразу вошла.
Это была почти пустая комната. В ней стоял диван, стол и висела полка с различными шампунями и чистящими средствами.
На диване сидела сгорбленная старуха и горько плакала.
– Заноза! – громко позвала ее Алиса. – Перестаньте умываться слезами и объясните нам, зачем вам это понадобилось?
– А затем, – ответила старуха сквозь слезы, – что это моя большая любовь.
– Вы ошиблись, – сказала Алиса. – Механик Зеленый относится к вам с уважением и хранит вашу память. Но вовсе вас не любит.
– Не может быть! – ответила бабуся. – Вы сами сказали, что люди носят фотографии самых любимых девушек в своих бумажниках. Вот я и нашла.
– Возвращайтесь в обычный облик, – велела Алиса, – и отдайте механику Зеленому фотографию.
Старуха встала и на глазах у всех начала превращаться в хорошенькую курчавую и страшно заплаканную горничную Занозу.
Превратившись, горничная достала из кармашка передника небольшую фотографию и протянула Алисе.
– Но зачем? – недоумевал Зеленый. – Зачем ты это сделала, юное создание?
– Алиса сказа-а-а-ала...
Все обернулись к Алисе.
– Так и было, – призналась Алиса. – Я сказала этой девушке, что наши мужчины порой носят в бумажниках фотографии любимого человека.
– Я думала, – прошептала горничная, – что господин Зеленый любит эту женщину, что он увидит ее и скажет, ах как я тебя люблю! А это я внутри этой женщины!
– Вот, – сказал Зеленый. – Я же предупреждал!
Но кого он предупреждал и в чем он предупреждал, он забыл сказать.
С горя он в тот же вечер возвратился на «Пегас» и не сходил с него ни на минуту до самого отлета. Так он боялся вновь увидеть привидение своей бабушки.
Он даже не покинул корабль, когда через несколько дней тысячи обитателей планеты Миллениум пришли провожать гостей с Земли, которые вернули домой редчайшую пернатую кошку.
Из вежливости и от переполнявших их чувств милленийцы превратились... В кого бы вы думали?
А вот в кого.
На площади стояло две тысячи триста сорок Алис.
Шестьсот два Пашки Гераскина.
Не считано профессоров, Полосковых и механиков Зеленых. Механиков было, пожалуй, больше всех, потому что его рыжая борода нравилась девушкам на планете.
Глава 7 ДРУГОЙ ПАШКА
Наконец кончились речи, перестали играть оркестры, капитан Полосков закрыл люк «Пегаса». Пора было расходиться по своим местам для взлета.
Механик Зеленый занял кресло у пульта рядом с креслом капитана.
Сзади в ряд стояли взлетные кресла пассажиров: профессора Селезнева, Алисы и Пашки.
Алиса уселась в кресло и увидела, что место рядом пустует. Где Пашка?
А Пашка почему-то стоял рядом с механиком Зеленым и, не отрываясь, смотрел на него.
– Пашка! – окликнула его Алиса. – Ты что, забыл, что ли? Мы же стартуем!
– Да, разумеется, – ответил Пашка. А потом добавил странным голосом: – Ах, какой красивый механик!
Страшное подозрение закралось в душу Алисы.
– Пашка! – прошептала она. – Ты – это ты?
– Вот именно, – ответил Пашка, но взгляда от механика не оторвал.
Механик был занят подготовкой к взлету и не обращал внимания на Гераскина.
– Пашка, – повторила Алиса. – Скажи мне, сколько будет шестью восемь?
– Шестьдесят восемь, – сказал Пашка.
– А восемью шесть?
– Восемьдесят шесть, – ответил Пашка.
– Так-так, – сказала Алиса. – Диагноз подтверждается. А скажи-ка, как зовут твою маму?
– Отстань! – отмахнулся Пашка.
– Забыл?
– Я – сирота, – сказал Пашка. – У меня нет ни мамы, ни папы, ни бабушки.
– Я думаю, что это им будет приятно узнать, – сказала Алиса.
– Не мешай! – ответил Пашка.
Тут Селезнев увидел, что дети стоят, а корабль вот-вот стартует, и сказал:
– Ребята, вы забыли, что надо занять свои места? Алиса! Паша!
– Он не Паша, – сказала Алиса.
– Как так?
Алиса протянула вперед руку и ткнула пальцем в грудь Пашки.
– Заноза! – заявила она громким голосом. – Ты куда дела Пашу Гераскина?
– Я ничего не знаю! – воскликнул Пашка.