- Вадька! Я не могу вылезти.
- Да ты что? Оставь шутки!
- Нет, серьезно! Не могу! Серьезно!
Веревки отчаянно скрипуче попискивали.
- Вадька! Давай кричать на помощь! Я не могу, Вадька. Мы сейчас разобьемся!
- Стой! Не надо пока! Может...
- Ничего не может...
И тут Натка поняла, что «невесомых» космонавтов надо спасать. Еще мгновение - они сорвутся и... не надо тогда космоса - на земле тоже можно прекрасно разбиться.
Натка вздохнула и сквозь слуховое окно вылезла на крышу. Крыша была противно скользкий и наклонный. Натка на животе подползла к краю и заглянула в щель.
Вадька и Борис болтались на веревках, как два черви. У Бориса пояс подъехал почти под мышки, и ноги болтались, как у кукольного Петрушки. У Вадьки, наоборот, пояс съехал ниже пупа - он висел вниз головой и, как младенец, болтая ногами, боясь совсем выпасть из пояса.
Оба жалобно кряхтели и стонали.
- Ой мальчики, я сейчас! - Заголосила Натка. - Повесите еще немножко! Повесите, мальчики, не падайте! Я сейчас!
И она быстро направилась в слуховое окно.
Натка в отчаянии бегала по чердаку, все время приговаривая:
- Повесите, мальчики, я сейчас! Повесите, мальчики, я сейчас!
Хотя оттуда они, конечно, не могли ее слышать.
«Как же помочь? Как помочь?» - Прыгало в голове.
Вдруг Натка увидела длинную деревянную жердь с железным крючком-тройником на конце. Этой штуковиной дворник дядя Степа всегда выковыривал мусор в канализационных колодцах, чтобы не забивало трубы. Не задумываясь, Натка схватила шест и потащила на крышу.
Она осторожно опустила шест и попыталась зацепить Вадьку за ногу. Но крючок соскакивал и не цеплял. Тогда она зацепила Бориса за штаны. Получилось.
Натка вовсю потащила вверх. От напряжения потемнело в глазах. Все же Натка была девочка! Нет, не вытащить ей Бориса - сил не хватает. Вдруг раздался треск, брюки порвались, и крючок сорвался. Натка растерянно думала, что делать. Наконец поняла. Опустила шест вторым концом и крючком зацепила за желоб.
- Хватайся, Борька! Лезь!
Борька пыхтел, как паровоз.
Натка схватила его за воротник и тащила до боли в пальцах. И - о радость! - Наконец Борис на крыше.
Уже вдвоем, совместными усилиями, с помощью той же шеста они выловили Вадьку.
И вот Вадька и Борис стоят перед Наткой. Борька белый, как молоко, Вадька красный, как помидор (от прилива крови; попробовали бы вы повисеть вверх ногами!). В обоих дрожат губы и глаза большие-большие, совсем не мальчишеские, а просто детские, перепуганные.
И тут Натка не выдержала - она все же была девочка...
- Чего плачешь? - Тихо и растерянно спросил Вадька.
Она не ответила.
Вадька переглянулся с Борисом и сказал еще тише:
- Да ты просто молодец, Натка! Ты просто нас спасла. Без тебя мы бы просто, я уже даже не знаю...
Натка все еще плакала.
Тогда, преодолевая волнение, Вадька сказал:
- Слушай, знаешь, а ты тоже готовься с нами, хорошо?
- Ага, - сказал Борис, гладя рукой разорванные штаны.
- И, возможно, ты будешь второй в мире космонавткой. После Терешковой. Хочешь? Космо-Наткой! - И Вадька, засмеявшись с собственного остроумия, добавил: - Я серьезно, вовсе не смеюсь.
Натка улыбнулась, сквозь слезы. ей почему-то вспомнился вдруг сказочный козлик, которого так искренне оплакивали когда вдвоем с Вадькою...
Ябеда
- Я больше не буду! Ну, честное слово!
- Что ж, поверю. Только это уже последний раз. Понял? Когда хоть что-то - ты не поедешь... Некий хулиган растет, а не парень. Больше церемониться с тобой не буду.
- Хорошо, мамочка. Вот увидишь, вот увидишь.
Валька вздохнул. И в душе он поклялся: «Хватит! Все! Больше этого не будет! »
Не впервые Валька давал себе такие клятвы, не впервые каялся - легкомысленная он был человек. Но теперь он решил окончательно: сколько можно! Только и слышно: «Ваш Валька ударил Борю», «Ваш Валька оборвал веревку с бельем», «Ваш Валька залез в собачью конуру и лаял...» И просто невыносимо смотреть в глаза маме, когда она упрекает: «Опять? Ну почему ты не можешь вести себя, как Толя?»
Ох, этот Толя - толстый губастый Толька, двоюродный Валькин брат! Почему все считают его таким хорошим? Конечно, он отличник и ежедневно чистит зубы. Конечно, он не стреляет из рогатки и не ездит на трамвайной колбасе... Но он не умеет плавать и не умеет кататься на коньках. И плакса он - как последняя баба. Через четверки готов крокодиловы слезы лить. А когда они были моложе и им случалось драться, Толя всегда бил Валька, потому что был на полгода старше и сильнее. Причем избит Валька молчал, а Толя ревел. Бьет и плачет, бьет и плачет. И выходило, что виноват, конечно, Валька - он, мол, обидчик, он хулиган. И так всю жизнь...
Но Толе не надо исправляться. Исправляться надо Валька.
Мама пошла. Дома - никого. Поскучав немного в комнате, Валька идет во двор. На лице у него печаль и тоска. Такое лицо у него бывает тогда, когда ресниц болен или когда пишет в классе контрольную.
С площадки раздаются крики, свист, шум - ребята играют в футбол. Кто, завидев Валька, кричит:
- Валька, давай сюда, нам нападающего очень надо.
Валька вздыхает:
- Не хочу.
И собственный голос кажется чужим, незнакомым. Как хочется Валька поиграть в футбол! Нет, опасно. Разве в прошлый раз он умышленно «бортанул» Игоря? Совершенно случайно, в азарте. А сколько крику было: «покалечил ребенка!»
Покалечил... Вот как гоняет мяч «калека»!
Подходит Алик, худенький щуплый паренек, он плохо играет в футбол и поэтому почти никогда участия в игре не участвует.
- Пошли на трембуле покатаемся.
«Трембуль» - это трамвай, кататься на нем «зайцем» - страшная наслаждение.
Но Валька качает головой.
- Пхи, - говорит Алик и отходит.
«Тебе, конечно, «пхи»! Тебе не надо исправляться».
Ярко сияет солнце, чирикают воробьи, дребезжат на улице трамваи, и весело шумят на площадке футболисты. Жизнь, полную соблазнов и радостей, бурлит вокруг.
А тут исправляйся.
Это очень скучно, но что поделать...
Для решения вообще исправиться, у Вальки есть одна очень конкретная причина. Сегодня в четыре должен подъехать дядя Володя и взять его с собой на охоту. Дядя Володя, мамин брат, заядлый охотник, имеет свою «Волгу» и, когда сезон, каждую субботу ездит на охоту. То в Иванковский район, в леса, то на речку Удай, то под Чернигов. Уже давно он обещает взять с собой Валька и Толю. Но все как-то не получается: то погода неподходящая, мама не пускает, то (и это чаще) места в машине не хватает - столько взрослых охотников. А сегодня обещал точно. И едут они не куда-нибудь, а в село Деймановка, что на Удай-реке.
«Места, - говорит дядя Володя, - Эльдорадо! Камыши - три метра высотой. Заросли - просто джунгли. Дичи - как навоза. И кряквы, и чирки, и лысухи, и бекасы, и чего только нет! »
Ночевать тут же на берегу, в палатке. Вечером рыбы наловлю, ухи на костре сварят. Дядя Володя с товарищами-охотниками истории разные рассказывать до самой ночи, пока не погаснут в очаге последние угольки. Нет ничего лучше на свете, как вот лежать на сене у костра, смотреть в огонь и слушать рассказы взрослых о всяких интересных случаях... Искры из костра летят в небо и становятся звездами, в реке сбрасывается рыба, где в камышах изредка вскрикивает то птица...
А на рассвете - на лодку и в камыши. Осторожно, без звука гребет дядя Володя, с тихим шорохом раздвигает лодка заросли. Клубится, стелется по воде туман. Сидя на корме, ежишься от утренней прохлады. Вот медленно выплывает из-за камыша солнце - большое тускло-белый круг. Сейчас на него еще можно смотреть, и не больно глазам. А через несколько минут оно разгонит туман и засияет так, что невольно зажмуришься.
И вдруг - плюс-плюс-плюс! Хлоп-хлоп-хлоп! Фш-шш... - с плеском срывается из воды и взлетает кряква.
Дядя Володя хватает ружье:
Бах! Бах!
И летит, вытянув длинную шею и часто-часто махая крыльями, красавица кряква.
- Эх, промахнулся! - Смущенно говорит дядя Володя, переламывая ружье и вынимая гильзы, дымятся и остро пахнут порохом.
А сердце у тебя бьется так сильно, как у той самой кряквы, что вдалеке полетела над камышами.
Но все это Валька пока знает только из рассказов дяди Володи. Валька еще никогда не был на охоте, ни разу в жизни.
Слоняется Валька по двору, места себе не находит.
И Вдруг мысль мелькнула у него: а чего это он все время так пассивно исправляться, только беречься, чтобы чего не натворить. Ведь можно и активно исправляться, - совершить нечто благородное и хорошее.
Это даже интересно.
Интересно это, любопытно, но и нелегко.
Благородное что. Спасти утопающего или вынести из пожара младенца. Но где ты возьмешь пожар, как ее нет! А утонуть в них во дворе можно, разве что воткнув голову в ведро с водой...
Заступиться за малыша? Или помочь какой-нибудь бабушки нести корзину?
Ну вот! Если не хочешь делать никаких благородных поступков, то эти бабушки с тяжелыми корзинами просто толпами ходят! А тут - хоть бы одна!
И малышей, как назло, никто не обижает...
Вдруг Валька увидел на заборе кота Фимку. Это был здоровенный полосатый котяра, мерзавец, каких свет не видел. Это он съел Валькиного чижа. И золотых рыбок из аквариума лапой повылавливал и тоже схрумкал, ворюга несчастный.
А теперь, извиваясь змеей, он ползет по забору к птенцу, что, пожалуй, только учился летать и сидело на заборе, встряхивая крылышками. Ишь что задумал, харя полосатая.
- А ну, брысь! - Вовсю закричал Валька.
А Фимка даже глазом не моргнул. Этот негодяй не боялся крика. Он давно привык к крикам и не обращал на них внимания.
- Ну погоди! - Рассердился Валька, схватил камень, прицелился и бросил. Камень чиркнул Фимку по хвосту, Фимка кувырком полетел на землю и... дзинь! - В тот же миг раздался за забором.
Валька так и присел.
Этот знакомый звук мог означать только одно - Валька разбил окно.
Не одно окно разбил на своем веку Валька. И всегда бывало неприятно. Но такого противного страха он не испытывал никогда.
На мгновение он оцепенел. Потом мотнул головой направо, налево - не видел ли кто? Кажется, никто.
И за несколько секунд он уже был у себя на третьем этаже. Так быстро, видимо, не бегал ни один чемпион в мире.
Только бы не узнала мама! Все что угодно, но только бы не узнала мама! Потом он ей сам все расскажет! Сам, честное слово! Но только не сейчас, только не сегодня!
Было три часа дня. В половине четвертого придет мама. В четыре приедет дядя Володя.
Валькина судьба должна решиться за полчаса. Узнает ли не узнает?
Ведь он не хотел. Он хотел, чтобы было благородно... Полосатого Фимку... ворюгу...
* * *
Ляля училась в первом классе. У нее белокурые косички с бантиками и большие серо-зеленые глаза. На щечках ямочки - очень даже симпатичные. Таких девочек рисуют на зубном порошке и на конфетах «Счастливое детство».
Она ходит на цыпочках, пальчики отставляет в сторону и губки сложены по-особому. Это потому, что она хочет стать балериной. Вообще она очень хорошая девочка. Так считают взрослые. А дети во дворе знают одно: Ляля - ябеда. «Ябеда-доносчица, свиная помощница!»
- Тетя, а ваш мальчик штаны порвал.
- Дядя, ваша Томочка снег ела.
- Софья Павловна, а Володя на перилах катался.
И мальчика тащили домой за ухо, а Томочка доставала по губам, а Володя - по тому месту, на котором катался.
Не любили дети Лялю.
Ходила она по двору чистенькая, аккуратненько, с презрительно поджатыми губками. Сама никогда на перилах не каталась, не ела снега и не рвала брюк. Но никто ей не завидовал.
И никто не хотел с ней играть. Кроме одной шестилетней Томочки, которая была очень доброй и не умела ни сердиться, ни тем более ссориться.
Сегодня Томочки во дворе не было, и Ляля скучала. Она старалась не показывать этого, но трудно стоять в стороне, видеть веселые игры детей и знать, что тебя в эти игры не принимают!
Двор был большой, со многими уютными уголками, где можно спрятаться так, что тебя никто не увидит. В один из таких уголков, под кустами сирени возле забора, и залезла от скуки Ляля. Притаилась в полумраке, смотрит, как гусеница по веточке ползет. Когда скучно, и это развлечение.
И слышит:
- А ну, брысь! - Валькин голос.
Глядь - стоит перед забором Валька и грозится кулаком, а на кого - из-за кустов не видно.
Затем камень схватил, размахнулся... И когда услышала Ляля, как звякнуло за забором стекло, и увидела, как удрал испуган Валька, - от скуки Лялин и следа не осталось.
Валька разбил окно, и никто, кроме нее, этого не видел!
Ляля вылезла из кустов.
Как приятно сообщать что-либо такое, чего еще никто не знает!
Первым Ляле встретился Алик, который все еще искал себе напарника для катания на «трембуле».
- Твой друг Валечка только что разбил стекло, - притворно равнодушно сказала она, проходя мимо Алика.
- У-у, ябеда, - мрачно пробормотал он ей вслед. Потом Ляля ходила по всему двору и говорила:
- Знаете, Валька разбил окно!
- Вы не слышали, Валька окно разбил только что.
- Вот ужас - Валька окно в соседнем дворе разбил.
И особого впечатления ни на кого это не произвело. Не впервые было слышать о Валька такое. И никто же не знал, что сегодня он целый день исправляется.
Тогда Ляля стала караулить у ворот. Она знала, на кого ее слова произведут впечатление - на Валькину маму. Теперь Ляля только боялась, чтобы кто-нибудь не сказал Валькеной маме раньше, чем она. Ляля уже жалела, что растрезвонила об этом на весь двор. Ей даже казалось, что некоторые дети специально играют неподалеку от ворот.
И когда появилась Валькина мама, Ляля сразу бросилась к ней.
- Тетя, тетя, а ваш мальчик окно разбил!
Валькина мама вздохнула, и лицо ее стало грустно-грустно.
- Где? - Спросила она тихо.
- В соседнем дворе... Через забор... Каменюкой... - Ляля хотела было рассказать все подробности, но Валькина мама уже не слушала ее. Быстрым шагом, даже не взглянув больше на Лялю, она направилась домой.
Валька умел грешить, умел каяться, но врать Валька не умел. Особенно маме.
Взглянув на Валька, мама уже могла даже не спрашивать. Но она все же спросила:
- Ты разбил окно?
Валька молча склонил голову.
Мама почему-то не стала его ругать, а только сказала:
- Я пойду извинюсь и скажу, что сегодня договорюсь с стекольщиком.
Валька не успел даже рта раскрыть, как мама ушла. Впрочем, оправдываться в Валька не было сейчас ни сил, ни желания. Он только подумал: «Значит, кто-то все же видел».
В голове было пусто.
Валька стоял у окна и смотрел вниз на улицу. По улице проезжали машины, и каждый раз, когда проезжала «Волга», сердце Валька замирало. Вот этим летом он уже много раз, почти каждую субботу, стоял и ждал. Но тогда было совсем иначе...
В коридоре хлопнула дверь - пришла мама. Валька обернулся. Но мама в комнату не вошла, а пошла на кухню. Когда же Валька снова посмотрел в окно - у подъезда уже стояла голубая дядина «Волга».
«\хоть бы не было места, хотя бы не было места», - задыхаясь, торопливо подумал Валька.
Из машины вышел дядя Володя, потом - Толя. Толя был в старом лыжном костюме, через плечо у него висела фляжка, на груди - родителей бинокль. Сомнений быть не могло - Толя ехал на охоту.
Опять хлопнула дверь, и в коридоре послышался веселый голос дяди Володи:
- Где твой охотник-смельчак? Чтобы через минуту был готов. Мы немедленно ложимся на курс. А то не успеем на вечерний перелет. Скорее!
- Он не поедет, - послышался мамин голос.
- Как?
- Очень просто, не заслужил и не поедет.
Дядя Володя еще что-то говорил, и мама говорила, но Валька уже ничего слышал. Он до боли закусил губу - она предательски дрожала. Валька никогда не плакал, всегда гордился этим и не хотел... не хотел... чтобы...
Потом он видел, как из подъезда вышел дядя Володя, как он сказал что Толе и Толя пожал плечами и снисходительно, по-взрослому улыбнулся. И не было на лице Толи ни капельки сострадания, а только плохо скрытая радость, что сам он едет... Они сели в машину и поехали. А Валька стоял у окна и смотрел на то место, где была машина. И хотя по улице один за другим проезжали автомобили, она казалась ему совершенно пустой...
* * *
Ляля пообедала и вновь отправилась на улицу.
Она медленно спускалась по лестнице, держась рукой за перила.
Ляля всегда медленно и осторожно спускалась по лестнице, боясь споткнуться, - ведь она собиралась стать балериной и берегла ноги.
Вдруг она услышала наверху голоса и остановилась. Она узнала голос Валькиной мамы. Валькина мама стояла на площадке и разговаривала с соседкой.
Лялин папа всегда шутил по этому поводу: «О, снова сошлись у порога».
Ляля на мгновение вспомнила об этом, но тут же забыла, так привлек ее внимание разговор.
- Вы знаете, такой у меня настроение, просто ужас, - говорила Валькина мама. - Наказала своего и так жалею теперь... Не могу смотреть, как он переживает.
- А что такое?
- Понимаете, должен был он сегодня ехать с моим братом на охоту. Так собирался, так готовился! Вы же знаете, что это для парня значит. А утром сегодня - провинился. Я предупредила: если еще что-нибудь - не пущу. Прихожу - а мне говорят: окно разбил. Я сгоряча и не пустила.
- Ну что же - правильно. Надо их наказывать... А то...
- Постойте. Пошла я сразу (это в соседнем дворе), смотрю, действительно у одного окна на первом этаже избитое стекло лежит. Но окно уже застекленное, замазка свежая. То, думаю, быстро вставили. Пошла - дома никого нет. А это полчаса назад пошла снова. И что вы думаете? Просто не поверила. Действительно работал у них сегодня стекольщик. Но дело то, оказывается, давнее - стекло давно была треснувшее. Мастер, когда снял, вынул его и на земле у стены поставил. И оставил. А Валька мой в эту треснувшую раму и попал. Как это случилось, до сих пор не пойму. Боюсь спрашивать, чтобы еще большей неприятности ему не причинить.