– А ты не груби матери, не груби! Мы ж за тебя волнуемся!
– Не надо за меня волноваться, я уже взрослая! Паспорт имею!
– Скажите, пожалуйста, – взрослая она! Паспорт имеет! А мозгов еще маловато…
– Я, между прочим, на пятерки учусь, так что с мозгами у меня все в порядке!
– Это да, – улыбнулась Зинаида, – с этими мозгами у тебя все в порядке, а вот с житейскими, что опытом называются, – слабовато! Зато язык длинный, как я посмотрю!
– И ничего…
– Все, хватит пререкаться! Марш в лес!
– Ну и пожалуйста! – обиженно надула губы Клава. – Ну и пойду! Только потом не говори, что я за Сергеем бегаю, ты сама меня послала!
– Послала, послала, не бухти.
Вот и отличненько! Как она ловко все провернула! Клава и не ожидала от себя такой хитрости и смекалки.
Теперь – как минимум до вечера – мамка беспокоиться не будет. Решит, что девчонки вместе с гостем гуляют. А Полинка в лучшем случае к ужину вернется, а то и вовсе до ночи с Гришкой целоваться будет.
А может, и не только целоваться…
А может, и она с Сергеем тоже… целоваться… и не только…
Странно, томительно заныло внизу живота, снова запылали щеки, вспухли и запульсировали губы.
Клава испуганно оглянулась по сторонам – хорошо, что она уже вышла за ворота, никто не видит, что с ней творится.
Вот ведь стыдобища, а?! Ведь она всегда, когда представляла свое первое свидание, в лучшем случае допускала робкий, нежный поцелуй на прощание. Такой вот, легкое касание губ…
А сейчас ей хочется вовсе не робкого касания губ!
Да что ж за ерунда такая!
Так, надо выкопать быстренько кинжал, спрятать его… а вот куда спрятать? На ней лишь легкий сарафан, правда, свободный и длинный. Так что если взять вон ту упаковочную веревочку, что валяется на траве – похоже, от профессорских подарков – привязать к ней предварительно завернутый в лопух кинжал и подвесить его на талию, под широким сарафаном ничего заметно не будет.
И мысли всякие стыдные уйдут из головы, возней изгнанные.
Но мысли не ушли. Наоборот, как только девушка взяла в руки кинжал, видения, одно другого стыднее, буквально захлестнули Клаву.
Она знала, конечно, откуда берутся дети и чем занимаются деревенские парни с девчатами в укромных местах, но лично никогда ничего подобного не видела. И в книжках не читала, там все заканчивалось на самом интересном месте…
Но сейчас в ее голове творилось такое!
Было ужасно стыдно. Но… ЭТОГО хотелось неудержимо!
Вот ведь беда какая.
Ладно, на то, чтобы найти Сергея, время какое-никакое понадобится. И мысли эти позорные она сможет выгнать из головы поганой метлой. Сможет-сможет.
Потому что так нельзя…
Глава 30
Клава была уверена, что найдет Сергея очень быстро – вряд ли городской красавчик рискнет углубиться в совершенно незнакомый ему лес.
Но девушка обегала все ближайшие опушки и ельники, она почти сорвала голос, пытаясь докричаться до потеряшки, – бесполезно. Тарский словно сквозь землю провалился!
А солнце, между прочим, ждать не собиралось, оно неудержимо скатывалось к горизонту. Нет, до полноценного заката еще было далеко, но тени уже удлинились.
В глазах защипало – кажется, приближался куксивый плач. И в носу свербеть стало – еще один верный признак.
Ну да, самое верное решение сейчас – сесть на вон тот пенек и разреветься громко так, с соплями и подвываниями! Тоже мне, невеста не с того места! Малейшая неудача – и она уже разнюнилась!
Ага, а как не разнюниться, если так удачно складывавшееся поначалу исполнение ее заветного желания вдруг запнулось и топчется на месте вот уже битый час! Или небитый? А, какая разница – время-то уходит! А у нее всего-то этот вечер с ночью и есть для осуществления задуманного. Завтра вернется папка, и остаться с Сережей наедине уже не получится, папка с профессором будут таскать его за собой.
А потом ее суженый просто-напросто уедет. Чтобы больше никогда не вернуться…
Клава сжала кулачки и даже ногой топнула от злости.
Ну уж нет! Не будет она плакать! Если только чуть-чуть, слезы сами текут. Но пусть текут, а она пока делом займется. И плевать, что дело это на психоз похоже, все равно никто ее не видит.
Клава сняла с пояса запеленутый в лопух кинжал и, приблизив к нему губы почти вплотную, прошептала:
– Если ты действительно волшебный, если ты должен выполнить мое главное желание, тогда укажи мне, куда идти? Где искать Сережу? Ай!
Девушка испуганно отбросила завибрировавший в ее руках кинжал. От падения на землю лопух развернулся, и освобожденное лезвие засверкало на солнце.
Но не просто засверкало, оно поймало солнечный луч и, преломив, направило четко светящуюся нить чуть левее того места, на котором стояла Клава.
– Туда? – несмело уточнила девушка. – Сережа там?
Луч промолчал. Кинжал – тоже. Хотя Клава уже ничему не удивилась бы, даже ворчливой ругани клинка.
Он ведь волшебный! Взавправду волшебный!
– Вот спасибочки! – радостно взвизгнула девушка, подхватывая с земли сверкающего помощника. – Я побежала!
Но сразу не получилось, надо было снова завернуть клинок в лопух потолще. Потому что уж очень он острым оказался, этот папкин найденыш. Второпях Клава схватила его не так осторожно, как брала там, возле дома, и большой палец мгновенно «разрыдался кровавыми слезами».
Девушка на какое-то время отвлеклась, разыскивая подорожник, а потом совершенно не обратила внимания на то, что лезвие клинка, довольно сильно перепачкавшееся в ее крови, снова абсолютно чистое.
Словно впитало всю кровь в себя без остатка…
А вот то, что дурманящие голову желания снова накрыли ее волной, Клава не заметить не могла. И чем дальше она шла – вернее, чем ближе подходила к Сергею, – тем неудержимее влекло девушку к этому мужчине.
Последние метров сто Клава не шла – бежала. Она еще не видела Тарского, но чувствовала его всем своим существом, тело словно магнитом тянуло в одном направлении.
И она буквально влетела в стоявшего на берегу парня.
Оказалось, что Сергей не бродил по лесу, он сразу пришел сюда, к морю. И дышал теперь полной грудью, подставив лицо легкому бризу. Он уже прошелся вдоль побережья, наслаждаясь тишиной и умиротворенным плеском волн. Все-таки Шустов был прав – такое вот уединение, такой релакс, такое растворение в природе гораздо лучше бесконечных тусовок на курортах. Грохот даб-степа, пульсирующие огни лазерных рисунков, обкуренная либо пьяная толпа вокруг, готовые на все девушки, секс между делом, снова дискотека, потом просыпаешься часам к двенадцати дня, тянешься с тяжелой головой на пляж, а вечером все повторяется.
Понятно, что после такого «отдыха» домой Сергей возвращался совершенно разбитым. И где-то с месяц приходил, что называется, в норму.
А здесь, в этой глуши, он впервые за последние годы почувствовал, как освобождается от накопившегося негатива душа, как раскрываются легкие, сжавшиеся от тяжелого воздуха мегаполиса, как кружится голова от избытка кислорода, как…
– Черт! – От сильного толчка, которого он совсем не ожидал, Сергей не смог удержаться на ногах и упал. – Клава, ты что, с ума сошла?! Чего ты несешься африканским носорогом!
– П-почему носорогом? – пролепетала лежавшая на нем девушка.
– Потому что только он так ломит сквозь заросли – не разбирая дороги.
– Извини, я нечаянно… Я… я просто не заметила… я тебя искала… я…
– Может, для начала ты слезешь с меня? – усмехнулся парень, хотя на самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы Клава выполнила его просьбу.
Потому что от прикосновения ее упругого тела, разгоряченного бегом и не только – Сергей мгновенно почувствовал мощнейшую сексуальную энергию, клокотавшую в совсем еще юном и неопытном (это Тарский тоже почувствовал) теле. И от такого безумного коктейля мгновенно возбудился.
Что не могло остаться незамеченным лежавшей на нем Клавой.
Девушку буквально сдуло с мужчины, она покраснела так, что даже слезы из глаз брызнули, все мучившие ее на протяжении последнего времени постыдные картины исчезли, сгорев в огне смущения.
Она попыталась что-то сказать, но горло перехватило так, что получился лишь заячий писк. В голове шумело, эмоции и чувства бурлили так, что управиться с ними Клава все равно не могла.
Оставалось только одно – молчать, пока хоть немного не придет в себя.
А Сергею сейчас больше всего хотелось, чтобы эта девушка куда-нибудь исчезла. Или просто ушла, лишь бы побыстрее. Чтобы он смог спокойно встать и так же спокойно окунуться в ледяную воду Белого моря. Можно даже в одежде – быстрее подействует.
Но девчонка не исчезла. И не ушла. Она продолжала торчать в паре метров, пылая щеками и хлопая переполненными слезами глазами.
И по-прежнему сводя с ума адским смешением невинности и вызывающей сексуальности.
Такой вызывающей и чувственной, какой Сергей не встречал даже у помешанных на сексе дамочек. У них это была наработанная сексуальность профессионалок, а у этой фермерской дочки, самой обычной с виду деревенской девахи, все было естественным, подаренным природой.
Или все же не природой – ведь еще утром, за завтраком, да и днем Тарский ничего такого не почувствовал, девушка как девушка, аппетитная, конечно, но не настолько, чтобы ради нее забить на предупреждение ее папашки.
А сейчас Сергей с трудом удерживался от совершенно необдуманного, нелогичного поступка – схватить эту глупышку в охапку и завалить прямо тут, на берегу.
– Слушай, – подняться он не решался, поэтому начал разговаривать сидя, положив руки на согнутые колени, – шла бы ты отсюда, а?
– Почему?
– По кочану! Уходи, пожалуйста!
– Но я хотела…
– Не надо!
– Чего не надо!
– Не надо про хотела!
– То есть тот нож, что папка нашел на Олешином острове, тебя не интересует?
– Нет! – раздраженно гаркнул Сергей, но потом до него все же дошел смысл сказанного. – Погоди, какой еще нож? Тот, который пропал?
– Он не пропал, это я его взяла.
– У отца сперла?
– Ничего не сперла! Просто решила вернуть на место.
– На какое еще место?
– На Олешин остров. Он чужой, он не наш, и пусть вернется домой!
Клава опять словно со стороны наблюдала за собой – как ловко и уверенно она врет! Говорит так естественно, что Сергей верит каждому ее слову. И все больше интересуется, забыв о ее дурацкой неуклюжести!
– Что значит – не наш?
– Ну как тебе сказать… Понимаешь, он сделан из такого странного материала… Он не похож ни на что, это и не металл, и не камень, это вообще непонятно что. И такое холодное, что невозможно держать в руках!
– Слу-у-ушай. – Глаза парня разгорелись, он резво вскочил с земли, забыв обо всем на свете (собственно, уже можно было забыть). – А покажи мне этот нож! Где он?
– Уже на месте.
– Что, на острове?
– Да.
– Тогда поплыли!
– Ой, нельзя, ты что!
– В смысле? На остров нельзя?
– Нет. Мне с тобой нельзя оставаться наедине слишком долго, мамка велела тебя просто найти и домой отвести, пока не заблудился. Вот завтра папка вернется, ты его попроси тебя на остров отвезти. А я расскажу, где клинок искать.
– Нет, так неинтересно! Профессор у меня сразу находку отберет, а я хочу сам ею владеть! Это мой шанс! Клавочка, – снова подпустил бархатных ноток в голос Сергей, – ты ведь хочешь мне помочь? Я ведь тебе нравлюсь? Знаешь, ты мне тоже с первого взгляда очень понравилась!
Вот оно! Магическое действие волшебного ножа! Ура-а-а-а-а!
– Хорошо, – еле слышно пролепетала Клава, смущенно отводя взгляд. – Я отвезу тебя на остров. Надо только за лодкой сходить.
– Так пойдем!
Глава 31
Само собой, Клава отвела своего мужчину туда, где хранилась лодка ее отца. Не хватало еще чужие брать! Ей лишние скандалы ни к чему, своего, семейного хватит.
Если Сережа попросит у родителей ее руки, то особого скандала и не будет. Ну да, ученый в папкину схему поставки крепких мужских рук на ферму никак не вписывается, но ему и двух зятьев от старших дочек хватит, а она, Клава, никогда не хотела на всю жизнь заточить себя в деревне! Она будет жить в городе, как и мечтала, в самой Москве! И у нее будет самый красивый муж на свете! Который будет носить ее на руках, говорить нежные и ласковые слова, баловать, покупать всякие там женские штучки-дрючки: шубы, сапожки, украшения.
И сельская девка Клавка превратится в роскошную белокурую красавицу по имени Клаудиа! И Сережа будет гордиться такой женой!
Что? С ее крепенькой фигуркой и натруженными ладошками довольно сложно стать настоящей Клаудией? Ни фига подобного, а салоны красоты на что? И всякие там пластические хирурги? Все можно подправить, были бы деньги!
А деньги будут. Потому что этот кинжал явно стоит очень дорого, потому что редкая вещь! И это будет ее приданым!
Девушка так погрузилась в океан мечты, что едва не прошла мимо спрятанной в кустах отцовской моторной лодки. Но все же не прошла, успела заякориться за глубокий след от волочения на песке.
– Ты на моторке когда-нибудь плавал? – повернулась она к шедшему почему-то метрах в двадцати спутнику.
– Если честно – нет, – смущенно почесал затылок Тарский. – Только на яхте, и то сам ею не управлял, у нас для этого человек есть.
– На яхте? У нас? У тебя что, своя яхта имеется?
– Ну, не у меня, у отца, но есть.
– Ух ты, здорово как! Красивая? Белая?
– Красивая и белая. – Сергей озабоченно посмотрел на неудержимо катившийся к горизонту шарик солнца. – Слушай, а до этого твоего острова далеко?
– И ничего он не мой, – хихикнула девушка, отвязывая лодку от ствола дерева. – Он общий. А до него – с полчаса на моторке.
– Это хорошо, тогда успеем до темноты. Вот только не знаю, смогу ли управлять этой древностью.
– Сам ты древность! – обиделась Клава. – Эту лодку папка всего пять лет назад купил! А с управлением и без тебя справлюсь, я умею. Ты хотя бы ее до воды дотяни, и ладно.
– С удовольствием! – улыбнулся Сергей.
А потом они сели в лодку и поплыли…
И временное затишье чувственной бури закончилось. Ведь здесь невозможно было держаться подальше от этой фантастической девчонки, не убежишь на двадцать метров. А она вон как смотрит, и краснеет, и губы облизывает кончиком розового язычка, и капельки пота на верхней губе выступили…
И разум окончательно капитулировал, вывесив за окно белый флаг.
А Сергей пошел в атаку, собрав все свои чары, весь немалый опыт обольщения. И крепость держалась недолго…
Ведь ОН говорил так красиво, и именно те слова, которые так хотела услышать Клава! И про ее чистоту, и то, что влюбился с первого взгляда, и даже замуж позвал!
И… и… от умелых ласк грудь напряглась, а разум исчез, свернувшись в крохотную точку. Клава совсем забыла о привязанном к поясу кинжале, который она должна была вручить именно на острове, она вообще забыла обо всем на свете…
Пока лодка от порывистых движений Сергея не закачалась и не черпнула бортом ледяной воды.
Вмиг охладившей чересчур разгоряченные тела и мозги.
– Ох ты, – хрипло произнес Сергей, с трудом отодвигаясь от податливого девичьего тела, – едва не перевернулись! Ты меня с ума сводишь, детка!
– Ты меня тоже, – прошептала Клава, даже не пытаясь спрятать обнаженную грудь. – Я себя берегла, я никого к себе не подпускала, я знала, что когда-нибудь ты придешь! И ты пришел! И я… я так хочу тебя, что мне не стыдно в этом признаться, вот!
– Прекрати! – простонал Тарский, страдальчески поморщившись. – Иначе я не смогу больше сдерживаться! И спрячь грудь, чертовка! Ведь утонем же!
– Вот ты и спрячь, – зазывно улыбнулась девушка. – Ты расстегнул, тебе и застегивать. А я не могу, у меня руки заняты, я лодкой управляю, между прочим!
– Что же ты творишь, а? Долго еще плыть до этого дурацкого острова? Лучше бы мы с тобой там, на берегу, остались! И времени зря не теряли!
– Ничего, у нас теперь много времени впереди. Свадьбу вот сыграем, и вся жизнь наша!
– Да-да, конечно, свадьбу, – лихорадочно бормотал Сергей, не в силах оторвать взгляда от молочно-белой, упругой девичьей груди. Лодка подпрыгивала на волнах, а вслед за ней игриво колыхались и два идеальных по форме полушария… Сейчас мужчина был готов обещать все, что угодно. – Разумеется, мы поженимся! Прямо вот вернемся сегодня, и я попрошу твоей руки! И увезу тебя в Москву! Ты – моя судьба! Я уже и не надеялся встретить такое счастье! А-а-а-а! – Он покрепче вцепился руками в борт лодки и окунул голову в проносящуюся мимо воду.
– Ты что делаешь, Сереженька? – переполошилась Клава.
– Ничего, – мрачно пробурчал Тарский, отфыркиваясь. – Стараюсь нас не утопить. Ну, долго еще?
– А все, – кокетливо улыбнулась девушка, кивая за спину мужчины. – Вот он, Олешин остров.
Сергей резко обернулся и разочарованно присвистнул:
– Ну-у-у, он какой-то маленький!
– И ничего и не маленький, нормальный такой. Часа три надо, чтобы весь обойти.
– А мы с тобой не будем его обходить, правда, солнышко? – мурлыкнул Тарский, положив ладонь на круглое белое колено. – Мы вот сейчас лодку вытащим на бережок да найдем полянку с мягкой травкой, и там, наконец, я научу тебя искусству любви!
– Погоди ты, дай место подходящее найти, а то о камни разобьемся, – низким, горловым каким-то голосом откликнулась девушка. – А потом я подарю тебе…
– Себя! – плотоядно улыбнувшись, закончил за нее Сергей.
– И себя тоже. Но сначала… Ага, вот подходящее местечко. – И Клава заглушила мотор, позволив лодке мягко уткнуться в пологий песчаный берег. – Ну вот и приехали.
– Наконец-то! – Мужчина ловко перебрался через борт, затем помог выбраться своей полуобнаженной спутнице, мимолетно погладив ее грудь, торопливо оттащил лодку подальше от воды, а затем, дрожа от нетерпения, повернулся к девушке.
И замер от неожиданности, буквально прикипев взглядом к лежавшему на вытянутых руках Клавы предмету.
Пространство вдруг сузилось до размеров этого действительно странного, магнетического какого-то, словно светящегося изнутри кинжала.