Матесон Ричард Пляска мертвецов
Ричард Мэтисон
ПЛЯСКА МЕРТВЕЦОВ
Перевод с англ. Н. Савиных
А я лечу вперед
С девчонкой Рота-Мотой!
Сам черт нас не возьмет,
На скользких поворотах!
Куда бы нам забраться,
Залечь и потолкаться!
(по/толкать/ся, - гл., жарг., - обозначает любую случайную половую связь, в данном значении стало употребляться во время III Мировой войны.)
Два пучка света, выпускаемые автомобильными фарами, быстро ложились на шоссе. Следом за ними несся "Ротор-Моторс" амфибия, модель "С", 1987 года выпуска. Яркие желтые струи рвались вперед и стремились удрать от 12-цилиндрового тяжело дышащего преследователя. Застывшая кромешная темень с бешеной скоростью исчезала под колесами. Дорога мелькала все быстрей. "Сент-Луис, 10 км".
- А ты летишь со МНОЙ, - пели они, - мы Рота-Мота дети! С глазами за СПИНОЙ, - пение усиливалось, - и с мыслями в кювете!
Певцов было четверо:
Лен, 23 года,
Бад, 24 года,
Барбара, 20,
Пегги; 18.
Лен с Барбарой, Бад с Пегги.
Бад вел машину. Она с визгом вписывалась в крутые виражи, громко ревела на мрачных горных подъемах, как пуля проносилась по затихшим равнинам. Одна лишь Пегги пела не надрываясь, у остальных слова вылетали из готовых разорваться легких, смешиваясь и соревнуясь с ветром, бившим в их лица и хлеставшим по ним спутавшимися волосами:
К бесу тихие прогулки
При светящем месяце!
На стомильных скоростях
Мне про иное грезится!
Стрелка подрагивала на 130. Еще две пятимильные отметки и конец шкалы. Внезапно автомобиль куда-то нырнул. Вся компания подскочила, и ночь тут же подхватила и унесла с собой дикий хохот трех молодых глоток. Еще вираж. Еше подъем, затем спуск. Молниеносный скачок через долину - корпус цвета полированного черного дерева едва касался земли.
Водно - роторно - моторный
И удобный и просторный.
Хоть по суше, хоть по морю
Как ни в чем я рот-моторю!
Голос на заднем сиденьи:
- Уколись, Барбарись!
- Спасибо, я уже. Сразу после ужина. - Иголка с приделанной к ней капельницей для глаз перешла обратно. Голос на переднем сиденьи:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что это твой первый залет в Сент-Лу?
- Ну да, ведь в сентябре начались занятия.
- Брось об этом, ты же своя чувиха.
Заднее сиденье, обращаясь к переднему:
- Эй, чувиха, ты что, не хочешь вкусно взлететь?
Иголка перешла вперед, светло-янтарное содержимое капельницы заманчиво переливалось.
- Давай, будет здорово!
(взлететь, - гл., жарг., - обозначает переход в состояние эйфории, следующее за приемом наркотика. В данном значении стало употребляться во время III Мировой войны.)
Пегги попыталась улыбнуться, но губы не двигались. Пальцы чуть-чуть дрожали.
- Нет, спасибо, я не...
- Давай, не дрейфь. - Лен навалился на сиденье всем телом, светлые брови выделялись под растрепавшейся черной шевелюрой. Он держал иглу прямо перед лицом Пегги. - Будет здорово, вот увидишь. Взлетишь и все забудешь!
- И все-таки я бы не хотела, если, конечно, ты...
- Ну и девица попалась! - взорвался Лен и с силой прижался бедром к ждущему этого бедру Барбары.
Пегги тряхнула головой, и ее золотистые кудри упали на лицо, полностью скрыв глаза и щеки. Где-то там внутри, под желтой тканью платья, под белым нижним бельем, под молодой грудью тяжело стучало сердце. Будь внимательна и осторожна, детка. Это все, чего мы просим. И помни, кроме тебя у нас на этом свете никого нет. Слова матери звенели в ушах. Вид иглы заставил ее отпрянуть поглубже в кресло.
- Ну ты даешь, чувиха!
Машина застонала, входя в очередной поворот, и центробежная сила сдвинула Пегги прямо на худые колени Бада. Рука его моментально спустилась, и пальцы сдавили упругое тело. Под желтой тканью платья, под тонким чулком дрожь пробежала по коже. Губы снова не повиновались, вместо улыбки получилась жалкая гримаса.
- Я клянусь, это черт знает как здорово!
- Отстань, Лен. Если хочешь, коли своих подружек.
- Но должны мы научить ее поймать кайф.
- Лен, отвяжись, это моя девчонка!
Черный автомобиль, рыча, продолжал погоню за собственным светом. Пегги нашла и сжала в руке теплую ладонь. Ветер свистел над ними, запуская холодные пальцы в их волосы. Она бы и не хотела таких пожатий, но сейчас была просто благодарна Балу.
Пытаясь скрыть безотчетный испуг, Пегги молча следила, как асфальт исчезает под капотом. Сзади началась возня. Чувствовались объятия напряженных тел, слышно яростное слияние губ. Тем сладострастнее, чем больше миль на спидометре.
- С девчонкой Рота-Мотой! - страстно выдавил из себя Лен, оторвавшись, чтобы вздохнуть. Молодое девичье сердце на переднем сиденьи падало и замирало. "Сент-Луис - 6 км".
- Ты не врешь, что никогда не была в Сент-Лу?
- Да нет же, я...
- И значит, ты никогда не видела пляску хмурых?
Огромный комок подступил к горлу.
- Нет. Я... А мы разве... мы для того туда едем?
- Ну и девица, никогда не видела танцы хмуриков! - отозвался сзади Лен.
Во рту у Пегги пересохло. Она аккуратно и демонстративно одернула юбку.
- Значит, не врешь, - Лен все больше воспалялся. - Тогда считай, что ты еще не жила.
- Она во что бы то ни стало должна увидеть это, - вторила Барбара, крутя пуговицу.
- Так в чем же дело, - не отставал Лен. - Да, чувиха, потешим мы тебя сегодня.
- Ничего, все в порядке, - сказал Бад и слегка сжал ее ногу. - Все о'кей, верно ведь, Пег?
Никто в темноте не видел, что Пегги содрогнулась. Ветер продолжал играть ее прядями. Она слышала об этом, даже читала, но ей и в голову не приходило, что можно и самой,..
И тщательно выбирай друзей, дочка. Не дай себя обмануть.
А что, если целых два месяца с тобой никто не разговаривал? Как хочется поболтать, посмеяться, побыть с приятелями. И что я могла ответить, когда на меня обратили внимание и пригласили на пикник?
- Давайте познакомимся, я - Поппи-морячок! - пропел Бад.
Сзади прозвучало кукареканье в знаке высшего одобрения. Бад изучал довоенные комиксы и мультфильмы, и на этой неделе они проходили Поппи. Он буквально влюбился в одноглазого пирата и рассказывал о нем Лену и Барбаре, которые уже наизусть знали все его песенки и диалоги.
- Поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой, я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок.
Взрыв хохота. Пегги стало немного стыдно. Бад убрал руку у нее с ноги и ухватился за руль. Резкий наклон на следующем зигзаге дороги, и Пегги отбросило к дверце. От прохладного воздуха слезились глаза и ныло в затылке. 110-115-120 миль в час. Будь очень осторожна, родная. "Сент-Луис - 3 км".
Поппи недвусмысленно подмигнул ей.
- О, Олив Ойл, милашка, тебя я обожаю.
Последовал толчок локтем в бок:
- Будешь моей Олив Ойл, ты?
Пегги нервно засмеялась:
- Только не я.
- Именно ты.
На заднем сиденье Уимпи набрал воздуху и продекламировал:
- Я во вторник заплачу, а пожрать сейчас хочу!
Пронзительное трио и робкий четвертый голос продолжали концерт под аккомпанемент воющего ветра:
- Когда полно шпионов, то лучше и не надо, Я - Поппи, Поппи, Поппи, я - Поппи-морячок. Трум! Бум!
- Я есть только то, что я есть, - помрачнел Поппи, и рука его потянулась к ногам Олив Ойл под желтой юбкой. Задний ряд квартета возобновил возню и замолк в жарких объятиях.
"Сент-Луис - 1 км". Рев мотора гулко отдавался в неосвещенных пригородах.
- А ну надеть! - протяжно скомандовал Бад. Все быстро вытащили и прицепили пластиковые защитные лепестки, прикрывающие органы дыхания.
Нос и рот прикрой скорее,
Биопреп тебя хитрее.
(биопреп - сущ., разг., - общее название биологических препаратов для уничтожения гражданского населения. Вошло в употребление во время III Мировой войны.)
- Тебе понравится танец хмурых! - донеслись сквозь дорожный свист слова Бада. - Это сногосшибательно!
У Пегги было ощущение, что холод идет отовсюду, ночь и ветер здесь не при чем. Помни, милая, сейчас в мире происходят ужасные вещи. Держись в стороне от них.
- А не могли бы мы еще куда-нибудь съездить? - спросила Пегги и тотчас же поняла, что никто не слушает. Бад продолжал пение - "поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой". Рука его снова оказалась на бедре соседки. А на заднем сиденьи в это время поцелуи уступали место более интимным и откровенным действиям.
Пляска мертвецов. Что-то леденящее душу почувствовалось Пегги в этих словах.
"Сент-Луис".
Черный автомобиль летел среди развалин.
Местечко, бывшее целью их путешествия, встретило дымом и вульгарными возгласами. Всеобщее шумное животное веселье подогревалось сумасшедшим диссонансом, исходящим из доброй дюжины медных инструментов - музыка стиля 1987 года. Пульсирующие, трущиеся друг о друга, танцующие тела заполняли все крохотные подковообразные пространства пола вокруг оркестра. В вырывающемся из дыма и духоты всеобщем подвываньи, сопровождающем ритмичные движения этой массы людей, можно было разобрать слова:
Рви меня, кусай меня!
В кровь мою добавь огня!
Я - твоя, возьми меня!
Милый, милый, милый,
Ты - мой - дикий - зверь!
Что-то взрывоопасное, готовое вот-вот разлететься осколками, но пока еще единое целое, таилось в этой шевелящейся толпе. "Зверем, зверем, зверем, будь со мною ЗВЕРЕМ!"
- Ну и как тебе э т о, Олив Пегги Ойл. - Во взгляде Поппи появилась испытывающая искорка. Они с трудом протискивались вслед за официантом. - В Сикесвилле ничего подобного не увидишь, не правда ли?
Пегги улыбнулась, сжатая Бадом ладонь онемела, но она покорно следовала за своим кавалером. В тот момент, когда они обходили едва освещенный столик, она вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Пегги попыталась отстраниться от невидимых пальцев, но сразу наткнулась на острое, твердое колено. Приходилось изгибаться, лавировать, уворачиваться. Десятки жадных глаз раздевали ее и приглашали предаться похоти. Бад помогал распихивать окружающих. Губы непроизвольно дрожали.
- А вот здесь тебе нравится? - удовлетворенно воскликнул Бад, когда они уселись наконец у самой сцены.
Из сизых сигаретных клубов вынырнул официант. Казалось, он парит над полом с карандашом в руке.
- Что желаете? - удалось расслышать, несмотря на какофонию.
- Виски с содовой, - Бад и Лен сказали это одновременно. Потом обратились к спутницам. - Что желаете? - повторили они вопрос официанта.
- Зеленое Болото, - выкрикнула Барбара.
- Ты понял, коктейль "Зеленое Болото"? - передал официанту Лен. Джин, ром, "Кровавое Вторжение" 1987 года, лимонный сок, сахар, мятная добавка и несколько кусочков льда - этот напиток пользовался особой популярностью среди студенток колледжей.
- А что скажет вторая девчонка? - спросил Бад свою спутницу. Пегги улыбнулась.
- Я буду лимонад. - Ее негромкий, неуверенный ответ потонул во всеобщем грохоте и дыме.
- Что-что? - переспросил Бад.
- Повторите, я не расслышал, - не уходил официант.
- Лимонад.
- Что!
- Лимонад!
- ЛИМОНАД! - это уже вопил Лен, но барабанщик, несмотря на весь шум окружающей его банды, расслышал. Тогда Лен рукой скомандовал ему: - Раз - два - три!
ХОР: Лимонад, когда мы были очень молоды,
Был для нас дороже и приятней золота.
И так продолжалось, пока...
- Давайте быстрее, - торопил официант, - а то я здорово занят.
- Два виски с содовой и два "Зеленых Болота"! - пропел Лен, и официант исчез в крутящемся тумане.
Юное сердце Пегги беспомощно трепетало. Никогда не пей, если идешь на свидание. Обещай нам, детка. Ты должна нам это пообещать. Она попыталась оттолкнуть всплывающие в памяти советы матери.
- Как тебе здесь нравится, дорогая? Не так уж и хмуро, ты не находишь? - вопрос исходил от Бада, раскрасневшегося, заметно повеселевшего Бада.
(хмурый (хмурик) - сущ., жарг. - получил широкое распространение в устной речи как заменитель аббревиатуры ХМ (УР) - Ходячие Мертвецы (Условная реакция).)
Пегги из вежливости нервно улыбнулась. Она осматривалась. Лицо наклонено вниз, глаза все время возвращались на сцену. Хмурые. Неприятно, как острие скальпеля. Хмурый, хмурик.
Сценой служило невысокое деревянное возвышение полукруглой формы радиусом около пяти ярдов. По периметру, на уровне пояса, шло легкое ограждение. На каждом его конце стояли бледно-красные прожектора. Они пока не горели. Красное на белом - промелькнула мысль. Послушай, дочка, а чем тебе не нравится бизнес-колледж в Сикесвилле? - Но я не хочу учиться бизнесу. Я хочу изучать искусство в Университете.
Принесли заказ. Официант казался бестелесным. Она видела только руку, опустившую перед ней высокий зеленоватый стакан.
Рука исчезла. Пегги взглянула на мутную, болотисто-зеленоватую жидкость, от льдинок бежали вверх пузырьки воздуха.
- Хочу тост! Возьми стакан, Пег, - это снова Бад.
Бокалы встретились над столом и зазвенели.
- За изначальное желание! - произнес Бад.
- За неоскверненное ложе! - добавил Лен.
- За бесчувственное тело! - вставила следующее звено Барбара.
Взгляды троих сфокусировались на лице Пегги. Они ждали, Пегги не понимала.
- Последнюю строчку, - подсказал ей Бад. Помоги преодолеть медлительность новичка.
- За... за нас, - но получилось неестественно.
- О-ри-ги-нально, - хмыкнула Барбара, Пегги почувствовала, что краснеет. Но этого никто не заметил, потому что Молодость Америки, Для Которой Время Остановилось, уже неистово поглощали содержимое своих бокалов. Пегги вертела стакан в руке, по-прежнему изо зсех сил изображая улыбку.
- Пей, не бойся. - Слова Бада донеслись через стол как будто с другого конца света. - Чга-луга-лег!
- Будет здорово, вот увидишь. - Это Лен, думая о чем-то своем. Пальцы его снова искали мягкое податливое тело. Под столом они сразу успокоились.
Пегги не хотела пить, она боялась пить. Голос матери возвращался к ней. Никогда, если идешь на свидание. Никогда, прошу тебя. Она приподняла стакан.
- Дядюшка Бадди поможет тебе.
И вот уже дядюшка Бадди прислоняется к ней, виски уже ударило ему в голову. Дядюшка Бадди берет холодный стакан и подносит его к трясущимся хорошеньким губам.
- Будь умницей, Олив Пегги Ойл. Раз и...
Но девочка не слушалась. Она закашлялась, и несколько зеленых капель запачкали ей платьице на груди. А жгучая влага тем временем достигла желудка и огненными ручейками потекла по всем жилочкам.
Бэнгити бум, крэш смэш ПУМ! Это барабанщик нанес завершающий смертельный удар по тому, что в давние времена называлось вальсом влюбленных. Свет погас. Пегги все кашляла и терла глаза. В дыму, в подвале, в другом измерении.
Она почувствовала, как невидимая рука Бада сильно сдавила плечо. И вот, в темноте, она потеряла равновесие, стала куда-то падать, и падение это остановил влажный горячий рот, властно прижавшийся к ее губам. Пегги инстинктивно отдернулась, и в этот момент вспыхнули пурпурно-красные огни. Пестрое цветное лицо Бада отодвинулось. Он выдохнул - лучше и не надо - и потянулся к выпивке.
- Посмотрите, хмур, вон туда смотрите, - мрачно воодушевляясь закричал Лен. Он уже делал руками, что хотел.
Внутри у Пегги все перевернулось. Ей захотелось заорать, вскочить и, самое главное, бежать, бежать, куда угодно, лишь бы подальше от этой темноты и тошнотворного дыма. Но рука однокашника цепко удерживала ее на стуле, и Пегги подняла глаза. Прямо перед собой она увидела бледное, отвратительное лицо мертвого человека. Он стоял у микрофона на краю сцены, и микрофон завис над ним подобно железному пауку.
- Дамы и господа, минуточку внимания, - раздался невыразительный потусторонний голос. Взгляд его хаотично блуждал над головами зрителей, испуская зловещее мерцание. У Пегги остановилось дыхание. Тонкие щупальца болотисто-зеленой жидкости уже прошли сквозь стенки желудка, обожгли грудь. Веки отяжелели, глаза то смыкались, то открывались. Мамочка, возникло откуда-то из самых глубин ее мозга дорогое слово. Возникло и затрепетало, вырвавшись наконец на свободу. Мамочка, забери меня домой.
- Мы должны предупредить вас. То, что вы сейчас увидите, предназначено только для закаленных сердец и крепких нервов, - голос звучал приглушенно, словно из-под земли, - если же вы в себе не уверены, вам лучше уйти отсюда прямо сейчас. Мы ничего не гарантируем и не несем никакой ответственности. И мы не можем позволить себе содержать в штате врача.
Но смеха в ответ не последовало. "Брось трепаться и катись ты..." - буркнул сам себе Лен. У Пегги ногти врезались в кожу.
- То, что вы сейчас увидите, - представление продолжалось, и голос стоящего на сцене постепенно приобретал уверенность и звучность, - это не дешевая сенсация, напротив это честный научный опыт.
- Хмур для дур! - реакция Бада и Лена была быстрой и непроизвольной, как слюноотделение у подопытной собаки.
В 1987 году присказка эта настолько вошла в обиход, что употреблялась уже как некая форма вежливости в ответ на любое упоминание "Ходячих Мертвецов" в вашем присутствии. В послевоенном законе существовала лазейка, разрешающая показы такого рода, но при одном условии - с предварительным устным научным разъяснением. Однако последовало столько злоупотреблений и вольных толкований этой оговорки, что всем в конце концов стало на это наплевать. А слабое правительство смотрело на подобные нарушения сквозь пальцы.
Когда свист и улюлюканье улеглись, выступающий поднял руки и молчаливо благословил и продолжал.
Пегги не отрываясь следила за заученными движениями его губ. Сердце ее с трудом наполнялось кровью и медленно, судорожно сжималось. Ноги начали деревенеть. Но все отступало по мере того, как приятное жжение проникало в глубины ее тела, а пальцы все судорожнее сжимали запотевшее стекло. Я хочу уйти. Пожалуйста, забери меня домой, - последним усилием воли обратилась она к матери.
- Итак, дамы и господа, - эта была последняя вступительная фраза, - возьмите себя и друг друга в руки.