Первоначально, я хотел послать эмансипированную сотрудницу ФБР куда подальше. Пусть сидит здесь или ищет других попутчиков. Но, как известно, скоропалительное решение часто всегда ошибочное. Поразмыслив, я все-таки решил взять ее с собой. По двум причинам. Первая заключалась в том, что в «Дельте» всегда тренировали тройками. Минимальная тактическая единица — три бойца. Все тактические сценарии были заточены именно на это. А у меня третьего бойца не было: я, Пит и … Энджи вписывалась. Вторая — как ни крути, у Энджи было удостоверение сотрудника федерального правоохранительного органа, а это на дороге вызвало бы больше уважения, чем мое удостоверение помощника шерифа мелкого городка. Я подозревал, что ныне на дороге уважение вызывает только меткая автоматная очередь — но уверен в этом не был. Лишним удостоверение явно не будет.
Поэтому, наскоро перекусив, я зашел в офис шерифа. Самого шерифа там не было — он и еще несколько человек, вооружившись винтовками, отправились прочесывать город — но Энджи была там. Как только я вошел, она испытывающим взглядом уставилась на меня…
— Здесь кому-нибудь надо в Вашингтон? — скучающим тоном осведомился я. Этот скучающий тон я выработал на службе помощником шерифа, таким тоном разговаривал любой уважающий себя американский коп.
— Допустим … — прищурилась она.
— Допустим или надо — уточнил я.
— Допустим, надо — стервозным, так хорошо мне знакомым (таким тоном разговаривала любая уважающая себя феминистка) тоном сказала она — у тебя есть мысли на этот счет.
— Мысли всегда есть… Пойдем.
Мы спустились вниз, вышли из конторы шерифа, у которой я припарковал внедорожник. Сунувшись внутрь, я извлек короткий Knight Armament.
— Бери.
— Я не люблю оружие, вы забыли?
— Не забыл — ухмыльнулся я — и как ты мне ткнула пистолетом в лицо, я тоже хорошо помню. Я не могу брать с собой балласт (при этих словах она скривилась, как будто раскусила лимон целиком) поэтому каждый, кто едет со мной, должен уметь при необходимости постоять за себя. Мне нужен третий стрелок в команде, поняла? Держи!
С кривой усмешкой она взяла короткий, но тяжелый автомат, разложила приклад, приняла стрелковую стойку, причем достаточно профессионально.
— Ну?
— Давай! — я указал ей на дорожный знак метрах в ста от нас, Энджи скупым отработанным движением вскинула винтовку. Три одиночных выстрела слились в один, громкое эхо пошло гулять по затихшему городу, отражаясь от стен опустевших домов. Последняя пуля сбила знак на землю, и он с металлическим грохотом упал на капот стоящего поблизости старенького Форда. Из офиса шерифа высунулся один из дежурных с винтовкой наготове, оценив картину, хмыкнул и спрятался вновь в здании.
— А говорила, не умеешь … — укоризненно протянул я.
— Я не говорила, не умею, я говорила — не люблю — мрачно сказала Энджи, кладя винтовку на капот внедорожника — ну что, мы пришли к согласию по вопросам нашего маленького совместного путешествия.
— Пришли… — проговорил я немало удивленным голосом — слушай, у тебя здесь есть Интернет? …
— При укусе шанс заразиться не велик, примерно один из ста — уверенно сказал Питер — по крайней мере, я говорю о тех штаммах вируса, которые я знаю. В слюне вируса содержится не так много.
— Тогда как, черт побери, началась такая эпидемия? Ведь в считанные дни эта зараза охватила весь мир. Каков инкубационный период этой дряни?
— Примерно неделя. Первые дней пять человек является инфицированным, но не заболевшим. Первые симптомы, еще контролируемой агрессии проявляются на шестой день. К концу седьмого дня человек уже становится одержимым. И лечить его бесполезно.
— И что, нет никакого лекарства — спросила Энджи у Пита — вообще ничего? Какого же … вы разрабатывали эту дрянь, если от нее гибнут и свои и чужие?
Питер хотел сказать, но правильно понял мой свирепый взгляд и про наличие разработанной вакцины промолчал.
— Лекарство должно было быть разработано позже — соврал он — но мы не успели.
— Великолепно — фыркнула Энджи — и теперь мы застряли здесь и сидим по уши в дерьме.
— Леди не пристало выражаться такими словами — занудливым голосом сказал я, решив напоследок проверить один из моих старых электронных почтовых ящиков. Кликнул «проверить наличие почты» — и … замер. Среди идиотских рекламных рассылок и моря спама выделялось одно письмо. Письмо было с виду вполне обычным, но для меня оно было… короче, как на море линкор выделяется среди прогулочных яхт. Отправителем этого письма была некая «Blackstar ink»…
Черная звезда… Black Star… Для непосвященного человека это письмо было всего лишь еще одним письмом в море рассылок и спама, обрушивающегося ежедневно на наши головы как поток нечистот. И только посвященные, бывшие и действующие бойцы сил специального назначения могли понять действительный смысл этот письма.
Это был одновременно сигнал опасности и сигнал сбора. Начиная с пятидесятых годов прошлого века, Америка, готовясь к жестокой войне с Советским Союзом, просчитывала разные варианты. И готовила меры противодействия. Одним из самых страшных вариантов был план «Черная Звезда». Это был план на случай, если коммунисты совершат в стране государственный переворот или советская армия вторгнется на территорию Соединенных штатов Америки. По условленному сигналу «Черная звезда» (означавшим, что страна захвачена или может быть в самое ближайшее время захвачена противником) бывшие и действующие сотрудники спецслужб и бойцы спецподразделений должны были начать скоординированную диверсионно-террористическую войну против коммунистов. Тогда же на территории страны были заложены десятки складов с оружием. В семидесятом году один уголовник, бежавший из тюрьмы, случайно наткнулся на такой вот склад оружия и вооружился до зубов. Пришлось его уничтожать с вертолета. Дело это замяли, а в конце восьмидесятых, когда стало понятно, что коммунизм в Америке если и наступит — то не в этой жизни, ликвидировали и все склады с оружием. Но система оповещения осталось, более того с появлением Интернета она многократно упростилась. Теперь достаточно было скинуть условное письмо на оффшорный почтовый сервер, а он уже разошлет его всем адресатам. Просто и быстро. Такое письмо могли послать считанные люди. А это значит, что в стране действительно происходит что-то непонятное и страшное — при обычной, пусть и самой страшной эпидемии, систему «Черная звезда» не активизировали бы. И это значит — что мне пора возвращаться в строй…
— Что там…
— Тихо! — рыкнул я, напряженно вспоминая. При подаче сигнала «Черная звезда» прежде всего я должен был связаться со штабом SOCOM, а если связи нет — то с региональным координатором. Подумав, я взял телефонную трубку, но не свою, а ту которую нашел в Линкольне и начал набирать номер.
Номера я помнил на память до сих пор. Первый номер — номер оперативного дежурного министерства обороны, молчал, доносились только гудки. После двух попыток я понял — бесполезно. Можно как генерал МакГенри звонить сутками и ничего не добиться. Пустое.
Вторым я набрал номер оперативного дежурного штаба USSOCOM. Этот номер был специальным, трубку должны были взять только после десятого гудка. Я считал гудки, глядя в блекло-голубое летнее небо, и почему-то был уверен, что и этот номер молчит, что на нем никого нет. Но после десятого гудка раздался четкий щелчок соединения — трубку взяли.
— Кобра один — два — произнес я — прошу Алладина.
Алладин… Позывной генерала Кейта К Котлера, ветерана еще вьетнамской кампании, которого многие в шутку называли «Ку-Клукс-Клан» — по первым трем буквам его имени, среднего имени и фамилии. Именно он командовал нашими спецподразделениями в Ираке. Меня он должен был хорошо помнить…
— Простите, сэр… — раздалось в трубке после секундного замешательства — не могли бы вы точнее назвать человека, с которым хотите связаться. Черт!!!
Я сразу нажал на клавишу с красным телефоном — сигнал отбоя. Затем достал из телефона батарею и растоптал ее каблуком. Затем бросился назад, в дом. Про себя я лихорадочно пытался вспомнить, сколько секунд длился телефонный разговор.
Офицер, который мог дежурить в штабе USSOCOM не мог не знать позывного «Алладин» — бригадного генерала Котлера знали все. Но он позывной не знал, то, что я ему сказал он, скорее всего тоже не понял. А это могло значить только одно — на месте дежурного сидит враг.
— Быстро собираемся! Десять минут на сборы и валим!
— Что случилось … — спросила Энджи и осеклась, взглянув на мое лицо…
Дорога на Феникс штат Аризона 14 июня 2010 года
— Стоп. Питер нажал на тормоз, и тяжелый Линкольн плавно остановился на обочине.
— Что? Вон же дорога… То то и оно… Что дорога…
— Что случилось … — спросила Энджи и осеклась, взглянув на мое лицо…
Дорога на Феникс штат Аризона 14 июня 2010 года
— Стоп. Питер нажал на тормоз, и тяжелый Линкольн плавно остановился на обочине.
— Что? Вон же дорога… То то и оно… Что дорога…
— Съезжай с дороги. Аккуратненько…
Пожав плечами, Пит нажал кнопку, активируя полный привод, повернул руль, и машина сползла с дороги. Я в это время сунулся в багажник, достал Saco, разложил приклад. Нажал на одну из кнопок на потолке и огромный люк поехал в сторону, открывая небо и впуская в машину свежий, некондиционированный воздух. Высунувшись из люка и поставив винтовку на сошки, я начал вглядываться через оптический прицел в дорогу…
Знаете, за время жизни Голливуд снял очень много фильмов — апокалипсисов, где с разными вариациями показывалась сцена возможной мировой катастрофы. На город надвигается чудовище или шторм, или что-нибудь в этом роде, а люди спасаются из города на машинах. Типичная картина из такого вот фильма — катастрофы: шоссе, забитое самым разным транспортом, все сигналят, не проехать ни в ту, ни в другую сторону, взвинченные и уставшие дорожные полицейские пытаются придать всему этому табору путь минимальную видимость порядка. Суть катастрофы менялась от фильма к фильму, но кадр забитой автомобилями беженцев дороги не упускал возможность вставить в фильм ни один режиссер.
Тут же было … не было, короче этой дороги. Верней, дорога то как раз была, но вот автомобилей беженцев на ней… Были они конечно. То и дело проскакивали машины, по некоторым признакам (например, по тому, что они были перегружены до предела) принадлежащие беженцам из больших городов. Я продолжал непрерывное наблюдение за дорогой больше часа, пытаясь уяснить ситуацию и понять, стоит ли по ней ехать. За это время проехало около шестисот машин, это меньше чем обычно проезжает по этой трассе. Но забитой автомобилями дороги (а именно это и произошло бы, если все городские жители одновременно бросились бы в сельскую местность спасаться от катастрофы) не было! И на мысли это наводило невеселые — выходило, что беда пришла в города внезапно, и все одержимые заболели в один день, так что многие просто не смогли, не успели вырваться из бетонной ловушки. Внизу щелкнул замок на пассажирской дверце.
— Ты куда?! — я моментально оказался внизу и придержал дверцу машины.
— Попудрить носик! Что нельзя!? Ох, женщины, женщины…
— Здесь могут быть одержимые. Давай провожу…
— Еще чего… — Энджи сбросила мою руку с двери, дернула за ручку — сама разберусь!
И направилась в сторону небольшой канавы, метрах в пятидесяти от машины. Глядя на нее, я мысленно выругался последними словами и подумал, что первая мысль не всегда бывает неправильной. Хорошо хоть во все стороны — никаких естественных укрытий, только впереди дорога и какие-то склады и ангары рядом с ней. Если одержимый оттуда бросится — среагировать успею, до этих складов около километра. Интересно, что за склады…
Додумать эту мысль мне помешал истошный крик, резанувший по нервам подобно осколку стекла от разбитой бутылки. Хватая первый попавшийся под руку автомат (им оказался Узи) и выскакивая из машины я в голос нецензурно выругался относительно этой эмансипированной сучки.
Энджи уже бежала навстречу, путаясь в одежде и вопя как сирена. Странно, но за ней никто не гнался.
— Что за хрен? — Энджи бросилась на меня, я оттолкнул ее, поскольку она едва не сшибла меня с ног и полностью закрыла линию огня — что происходит, мать твою!
— Там! Там… — чтобы выразить весь свой ужас словарного запаса явно не хватало, и Энджи перешла на истерические вскрики вперемешку с судорожными всхлипами. Что за хрень там такая…
Держа автомат на изготовку, я осторожно пошел вперед, приближаясь к той небольшой канавке, в которой уединилась для своих дел Энджи. Палец на спусковом крючке, автомат был готов в любую секунду разразиться шквалом свинца. И чем ближе, тем больше я недоумевал — места для одержимого в этой канавке явно не доставалось.
Шум раздался внезапно, он был похож на звук, который издают костяшки в стакане, когда их потряхивают перед тем, как выбросить на стол. Многие от этого звука пустились бы наутек, но меня вдруг разобрал смех и я в голос расхохотался.
— Что там? — крикнул брат, прикрывавший меня от машины с автоматом Калашникова в руках.
— Мать твою… — я побрел обратно к машине, пытаясь справиться с приступами душившего меня хохота — там змея… змея, черт ее возьми… гремучка…
— Хорошо вам ржать… — обиженно сказала Энджи, застегиваясь — меня в детстве змея укусила. Я теперь змей терпеть не могу.
— Блин, я подумал там одержимый залег по наши головы, твою мать… — выругался Пит, опуская АК.
— Кстати, про одержимых… — задумчиво сказал я — если ты уж едешь с нами, ты должна быть такой же, как и мы…
— Что? — Энджи дернулась, но я с силой прижал ее к борту машины.
— А то! — я повернулся к Питеру — доставай-ка свой агрегат…
За восемь месяцев до катастрофы Промзона Детройта Точные координаты неизвестны 22 октября 2009 года
— Что это?
Доктор медицины Питер Маршал остановил свой БМВ Х-5 перед одним из заброшенных на вид складов в промзоне Детройта. Громадный шестиэтажный фабричный корпус, из которого когда то давно каждый день выезжали тысячи новеньких, сверкающих лаком автомобилей, сейчас метро щерился на окружающий мир черными провалами огромных оконных проемов. Детройт умирал — автомобили здесь уже давно почти не производили и пустые тридцати и сорокаэтажные небоскребы в центре города стояли мертвым памятником былому величию автомобильной Америки.
— Это ваше новое место работы, доктор — невозмутимо ответил сидящий на переднем пассажирском сидении роскошного немецкого внедорожника Альберт Кранчи.
— Вы издеваетесь? — недоуменно проговорил Питер — вы что, собираетесь здесь проводить опасные биологические эксперименты?
— Совершенно верно — кивнул Кранчи — поезжайте вперед, доктор и вы сами все увидите.
Пожав плечами, Питер плавно надавил на газ, включил ближний цвет фар и джип почти бесшумно миновал въезд в корпус, у которого лежали на бетонном полу изъеденные ржавчиной ворота.
— Вон туда, док.
БМВ крался вперед со скоростью не больше пяти миль в час. подсвечивая дорогу внутри корпуса мертвящим светом галогенных фар. Пит злобно ругался про себя — на полу могут быть железяки, способные изорвать шины в клочья. Менять же спущенное колесо, рискуя в любой момент получить заточку в спину от водящихся тут в изобилии афроамериканцев… нет уж, увольте.
Внезапно, в синеватом свете впереди показался ряд стоящих у стены машин. в основном внедорожников различных моделей. С удивлением Питер узнал черный «Кадиллак-Эскелейд», на котором ездил Феликс Каплан.
— Паркуйте машину, док.
Доктор Каплан аккуратно запарковал свой БМВ последним в ряду, около стены. Поеживаясь, вышел в полумрак заброшенного производственного корпуса. Пахло экскрементами.
— И куда теперь? — Питер про себя еще раз выругался, что позволил втянуть себя во все это дерьмо. Вместо ответа Ал Кранчи подошел к ржавой двери в стене, на которой был нарисован череп и кости, достал из кармана ключ, со скрипом провернул его в ржавом и старом замке.
— Прошу, док.
Питер с опаской вошел в небольшое помещение за дверью и … присвистнул от удивления. Все — и стены и пол и потолок были покрыты черным, тускловатым материалом, на ощупь похожим на дорогую керамику. Впереди была дверь со стандартным экраном системы идентификации личности, такие же применялись в Форт-Детрик в спецблоке.
— Это что?
— Подойдите к двери, доктор Маршал и глядя в экран громко и отчетливо произнесите свое имя — проигнорировал вопрос Питера Кранчи.
Питер сделал все как велели, хотя изумлен был до предела. Такая система контроля доступа стоит возможно дороже, чем вся эта бетонная никому не нужная коробка..
— Питер Маршал — отчетливо произнес Питер, глядя в экран системы.
— Добро пожаловать, доктор Питер Маршал — вкрадчивым женским голосом через секунду произнесла система, и стена слева от Питера вдруг бесшумно отъехала в сторону. За стеной скрывалась кабина лифта, отделанная дорогим деревом…
— Заходите — Альберт Кранчи подтолкнул ошалевшего Питера в кабину лифта.
— Назовите номер уровня, на который вы желаете спуститься, доктор Маршал — тот же вкрадчивый женский голос раздался в кабине лифта после того, как они зашли туда, и дверца снова встала на место.
— Скажите: пятый. Мой голос система не воспримет — сказал Кранчи.
— Пятый — произнес Питер.