Дата собственной смерти - Анна и Сергей Литвиновы 27 стр.

Ходасевич застал домработницу Вику в ее собственной комнате. Это было к лучшему. Когда разговариваешь с человеком в его жилище, ему некуда убежать от тебя.

В комнате Вики ничего не переменилось с тех пор, как полковник осматривал ее вместе с милиционерами в тот день, когда убили Тамару. Правда, над кроватью появился фотографический портрет старшего Конышева, пришпиленный к обоям булавкой.

Вика поливала аспарагус. Когда полковник вошел, она испуганно вскинула на него глаза.

– Вика, – мягко произнес Валерий Петрович, – у меня к вам один вопрос.

– Да?

– Когда вы последний раз ездили на вашу родину, в поселок Барыкино?

– В мае, – пролепетала Вика. Лицо «кагэбэшника» показалось ей чересчур серьезным и строгим, и она растерялась. – В мае этого года.

– Вы ездили туда одна?

– Н-нет…

– А с кем же?

– С ним. – Она мотнула головой, указывая на портрет убитого Бориса Андреевича.

– Со старшим Конышевым? – уточнил полковник, памятуя о правиле: на каждый прямой вопрос должен быть получен столь же прямой и недвусмысленный ответ.

– Да.

– Зачем вы туда ездили?

– Ни за чем, – растерянно пробормотала домработница. – Просто так. Отдыхать. А что?

Ответ Вики мало того что как нельзя лучше укладывался в схему, выстроившуюся в мозгу полковника, но и дополнял ее новыми штрихами. «Значит, Вика может ни о чем не знать, – мелькнуло у него. – А может, и наоборот. И остается еще один вопрос: кто в ночь убийства Тамары проник на участок?»

И в этот момент у Ходасевича в кармане брюк зажужжал мобильник. Он снял трубку. «Слушаю вас», – пробасил нахмурившись. Он не любил, когда его прерывают.

Говорила Наташа Конышева.

– Валерий Петрович, – запыхавшись, протараторила она. – У меня есть новости. И еще – мне нужна ваша помощь.

Эту ночь Наташа, как и рассчитывала, провела в своей квартире на Октябрьском поле – да только прошла она совсем не так, как Наталья планировала. Не состоялось неторопливого ужина в компании Маргариты, а потом долгого, задушевного разговора с сестренкой о том о сем. Пит Хейвуд, выскочивший, как чертик из коробочки, испортил сестрам все планы. После того как англичанин успокоился, а Рита пришла в себя, Наташа постелила гостям в спальне, а сама закрылась в столовой. Волей-неволей она слышала доносившиеся до нее через стенку раздраженные голоса по-английски: супруги продолжали выяснять отношения. Потом в какой-то момент Рита и Пит вдруг словно осеклись на самой высокой ноте. Наталья сперва испугалась, а затем вдруг с удивлением услыхала интимную возню, сопение, вздохи. Их сменили ритмичные женские вскрикивания.

Наташа зло положила себе подушку на ухо. «Никогда больше не поверю Ритуле, когда она на своего мужа будет жаловаться, – подумала она. – Ее на самом деле, похоже, скандалы с Питом вполне устраивают. – Вздохнула и резюмировала: – Что за гадость эта семейная жизнь!»

Вечером ее пригласил на прогулку полковник Ходасевич. После всего, что он ей рассказал, пока они неспешно прохаживались по ночной поселковой улице, домработнице было не по себе. И теперь Вика лежала в своей постели, но никак не могла уснуть. И она ни о чем не мечтала, как обычно бывало перед сном, и не прокручивала в уме моменты своих триумфов – реальных и воображаемых, – а свернулась калачиком под одеялом и в буквальном смысле дрожала от страха. В голове билась одна мысль: а вдруг я – следующая? А вдруг – я? А вдруг?..

Бояться было невмоготу, и она откинула одеяло, вскочила с постели и босиком подбежала к двери. В очередной раз проверила замок. Все было в порядке. Дверь закрыта, надежно отгораживает ее от страхов внешнего мира. Она вернулась к кровати, но тут ей показалось, что откуда-то издалека, с первого этажа, из гостиной, донесся шум: топот, а потом приглушенный расстоянием крик.

Вика задрожала всем телом. Хотелось снова зарыться в одеяло, спрятаться. Но любопытство все-таки взяло верх, и она пересилила страх, подошла к двери и осторожно отворила ее.

Денис демонстративно не обращал на Майю весь вечер никакого внимания. И спать ушел в другую комнату – ту, где раньше его сестра, Наташка, ночевала. И его уход был для Майи таким больным, тоскливым и страшным, потому что предвещал то, что он может вообще бросить ее и она останется в жизни совсем одна: без денег, без связей, без работы, как голенькая. Сейчас она готова была простить Денису все на свете: и грубость, и измены, и невнимание. И, если бы он вдруг оказался рядом, она даже сама готова была рухнуть перед ним на колени и вымаливать прощение – неизвестно за что. Но Дениса рядом, увы, не было.

Майя в эту ночь даже и не думала ни о чем другом, кроме Дениса. Ни о том, что она, возможно, подвергается опасности. И что убийца может быть рядом с ней, в доме. Она забилась в кровать и плакала по Денису, по его любви к ней, куда-то почему-то испарившейся… А потом, после слез, она успокоилась и, просветленная, уснула.

И не слышала ничего.

Он решил не спать этой ночью. Сидел одетый в кресле, с потушенным электричеством. Ждал. Прислушивался.

В доме все было тихо, и нервы постепенно расслабились, а мысли сбились на привычную колею: что же ему делать со своим домом, с этим любимым и проклятым «Зеленым берегом»?

Да, наследство, которое он получит от мачехи, может решить проблему. Ему повезло. Жизнь извернулась так, что оказалось, что он не даром, совсем не зря соблазнил Тамару. Их роман принес ему не только мощное чувство торжества над отцом, – а Денис каждый раз, когда Тамара стонала в его объятиях, испытывал неконтролируемую радость оттого, что он снова взял верх над папашей. Оказалось к тому же, что его связь с мачехой неожиданно принесла ему вполне весомые материальные дивиденды.

Наследство поможет Денису выпутаться из скверной истории с рушащимся домом. Ладно, закон есть закон, антиквариат-нотариус, видать, вправду ничего сделать не может, и в права наследования Денис сможет вступить только через полгода. Но под наследство можно взять кредит. Проценты сейчас вполне разумные. И на заемные деньги он сумеет провести комплекс мероприятий по укреплению берегов – вплоть до возведения плотины. А уже потом, при раздаче квартир, объявит гражданам-пайщикам, что стоимость жилья увеличивается. Тридцать-сорок тысяч «зеленых» на брата – при стоимости каждой квартиры свыше двух сотен «тонн» – не так уж и много. Пайщики заплатят. А что они, спрашивается, поделают! Договоры с ними составлены так хитро, что ни один суд не решит дела в их пользу. И рано или поздно Денис благодаря новым взносам от граждан «отобьет» вложенные в дом свои наследованные деньги.

Правда, комбинация удастся при одном условии: если он не станет, как дурак, играть в благородство. И не будет делиться наследством с сестрами, Наташкой и Риткой. Может быть, когда-нибудь потом… Попозже… Много позже… Когда он снова надежно встанет на ноги… Когда слупит дополнительные деньги с жильцов… Да, это будет правильно… Когда жуткая история с «Зеленым берегом» благополучно завершится, он, Денис, быть может, и сделает сестрам по подарку. Преподнесет каждой, в порядке компенсации, какой-нибудь роскошный, эффектный дар.

Наталье, скажем, можно будет презентовать помещение под ее «Настоящий» магазин. А Ритке, допустим, автомобиль. Какой-нибудь новый красивый «Ягуар». Пусть там по своему Лондону на собственных колесах рассекает.

Девчонки будут рады. И, наверно, перестанут дуться на него по поводу наследства. Но одарит их он не раньше чем решит собственную главную проблему – с новостройкой.

Тут Денис услышал легкий шум – какой-то едва уловимый шорох.

Он шел снизу, с первого этажа, из гостиной. Денис автоматически глянул на светящийся циферблат часов: половина третьего ночи. Он легко вскочил с кресла. За долгое время сидения в темноте глаза привыкли к сумраку. Он ясно различал стол, кровать, дверь. Стараясь не шуметь, Денис взял со стола пистолет. Скромный «ПМ», но на него у Дениса имелось разрешение. Коммерсант в России должен быть вооружен.

Все последние дни пистолет пролежал в бардачке его машины. Сегодня Денис, памятуя о предупреждении Ходасевича, взял его в комнату, но ни слова, естественно, не сказал об этом полковнику. Сейчас, пытаясь действовать бесшумно и отчасти ощущая себя при этом героем боевика, Денис отпер дверь и тихонько вышел в коридор.

Шум снизу повторился. Похоже, чьи-то шаги. Денис не стал включать свет. Выставив пистолет перед собой, он сторожко пошел по коридору к лестнице. Под ногами скрипнула половица. Денис замер. Вспомнил, что не снял пистолет с предохранителя. Исправил ошибку.

Во всем доме было тихо. Снизу, из гостиной, не доносилось ни звука – как будто тот, кто прятался там, услышал шаги Дениса и затаился.

Стараясь не шуметь, Денис достиг лестницы, ведущей на первый этаж. Заглянул вниз, в пролет – в гостиную. Сверху видна была всего лишь часть помещения – не больше трети. Глаза Дениса различили серые силуэты камина, кресла перед ним, уголка дивана. Ничего подозрительного. Денис пожалел, что не может отсюда, сверху, включить в гостиной свет – не предусмотрел папаня здесь выключатель. Денис пару раз указывал на недоработку Тамаре, а однажды сказал даже отцу. Тот, помнится, как раз пребывал не в духе и отбрил сына: «У себя на стройке будешь командовать!»

Выставив пистолет перед собой, молодой человек стал потихоньку спускаться по лестнице. Он старался не упустить ни единого движения, ни единого звука. С каждой ступенькой ему становилось видно все большее пространство гостиной. Ничего тревожного или необычного он не различал в синевато-сером сумраке. Может, ему показалось? И никого здесь нет?

Когда до пола оставался последний пролет, Денис остановился, обернулся, огляделся. Все чисто. Все спокойно. Нет, наверное, ему почудилось. Подавив вздох облегчения, Денис все ж таки решил включить свет и тщательно осмотреть гостиную, а потом другие помещения первого этажа: кухню, котельную и гараж. По последнему пролету он уже сбежал быстро и не таясь. Вот он на последней ступеньке. Остается три шага до выключателя. Сейчас гостиную зальет электрический свет из мощной люстры.

И в тот самый миг, когда Денис ступил на пол, сзади раздался шум: стук шагов. Кто-то со всех ног бежал из темноты по направлению к нему. Денис стал разворачиваться с пистолетом на изготовку, по направлению к опасности. Но – не успел.

Ему в плечо изо всех сил ударили сзади. Денис по инерции продолжил свое движение обернуться – и, уже почти падая, вдруг увидел смутную тень, чем-то знакомый человеческий силуэт, который теперь быстро удалялся от него по направлению к входной двери. И тут Денис, понимая, что на него все-таки напали, выкрикнул во весь голос то ключевое слово, о котором было условлено вечером с Ходасевичем:

– Пожар!!!

А сам – сам с грохотом рухнул на пол, но потом поднялся на одно колено, обеими руками сжал пистолет и трижды выстрелил в сторону удаляющегося силуэта.

Выстрелил – и бросился вслед за ним. Боли от падения он, в азарте схватки, почти не чувствовал. Но… человек, за которым он гнался, вдруг куда-то исчез – как и не было его.

И в тот же миг гостиная наполнилась светом, звоном разбивающегося стекла, грохотом сорванной с петель двери, грубыми голосами: «Всем лечь! На пол! На пол!» Денис невольно зажмурился от ярчайшего света, а когда через пару секунд распахнул глаза, то увидел с трех сторон от себя трех человек в камуфляже, наставивших на него короткие автоматы. А впереди, прямо перед ним, бросилось в глаза Денису, словно бы разверзся пол гостиной, и в паркете зияла дыра в метр шириной, и оттуда, снизу, из этой дыры, доносился топот удаляющихся ног.

За спиной Дениса, с верха лестницы, раздался властный голос полковника Ходасевича: «Не стрелять! Это – свой!» И в тот же миг, подчиняясь непонятному охотничьему инстинкту, который, верно, живет в душе каждого мужчины, Денис очертя голову бросился в странное отверстие в полу гостиной и спрыгнул вниз. Перед ним открылся длинный коридор, освещенный тусклым светом, а в нем спина стремительно удалявшегося человека. И как только его ноги коснулись бетонного пола подвала, начал стрелять в спину убегавшего мужчины. «Бах! Бах! Бах!» – гулко отразилось от стен, и на последнем выстреле человек вдруг споткнулся, словно ему поставили подножку, пролетел по инерции пару метров, а потом ноги его заплелись, и он повалился лицом вперед.

Забыв об опасности, Денис бросился к нему по низкому подземному коридору.

Подбежал к убегавшему – тот лежал недвижимо.

А полутемный подземный коридор тянулся еще дальше. Денис услышал, как сзади него прыгают в лаз грузные бойцы в масках, но не стал оборачиваться. Он склонился над упавшим. Этот человек покушался на него, он улепетывал от него, он – убийца!

Враг лежал без движения лицом вниз. В его спине и затылке было что-то очень знакомое. Сзади на рубашке расплывались два красных пятна. Они прямо на глазах становились все больше и больше. И тогда Денис наклонился к убитому, рванул его за плечо – и перевернул тяжелое тело на спину. На груди человека тоже алела кровь. Черты лица были неподвижны, глаза закрыты.

Денис с растущим изумлением вглядывался в лицо убитого.

Тот оказался не кем иным, как его отцом – недавно похороненным Борисом Андреевичем Конышевым.

Спустя ровно неделю после этих драматических событий действующие лица снова собрались в конышевском особняке, в хозяйском кабинете на третьем этаже. Через Дениса всех пригласил сюда Валерий Петрович Ходасевич. Пригласил для того, чтобы, как он выразился, «отчитаться перед заказчиками о проделанной работе».

Среди «заказчиков» недоставало Маргариты Конышевой-Хейвуд. Третьего дня она вместе с мужем-ревнивцем Питом отбыла назад в благословенную Англию. Впрочем, Денис тем не менее позвонил ей в Лондон и довел до ее сведения приглашение полковника, на что Рита полуофициально заявила, что доверяет представлять свои интересы «на данном форуме» (как она выразилась) сестре Наташе.

Не оказалось среди прибывших и Майи, жены Дениса. Формально он объяснил ее отсутствие недомоганием. Фактически – Денис предполагал, что разговор на встрече пойдет о нелицеприятных для него материях, и постарался оградить от них молодую супругу.

Таким образом, в кабинете старшего Конышева собралось пятеро: Валерий Петрович Ходасевич – во главе стола и пообочь, в креслах, заказчики его детективных услуг: Наташа, Вика, Денис и Михаил Вячеславович Инков.

– Начнем, – внушительно произнес Ходасевич после того, как все расселись. – Во первых строках довожу до вашего сведения, что Борис Андреевич Конышев, ваш отец, – кивок в сторону Наташи, Вики и Дениса, – чувствует себя лучше. Он находится в больнице при «Матросской тишине», и, по заверению врачей, жизнь его вне опасности.

От Ходасевича не укрылась промелькнувшая по лицу Дениса странная закаменелая гримаска.

– Он пришел в себя, – продолжил Ходасевич, – и вчера был допрошен в рамках уголовного дела, возбужденного по факту двойного убийства: его супруги Тамары Конышевой, а также неизвестного лица.

– Какого еще неизвестного лица? – нахмурилась Наташа.

– Об этом позже. И я бы попросил вас меня не прерывать. Я постараюсь по всем пунктам дать вам исчерпывающие объяснения, а потом, ежели что-то останется неясным, отвечу на ваши вопросы. Устраивает вас такой порядок?

Ходасевич обвел всех присутствующих холодным взглядом. Он явно чувствовал себя хозяином положения.

– Устраивает, – ответила за всех Наташа.

Инков кивнул. Денис досадливо пожал плечами: мол, делайте что хотите. Вика не проронила ни слова.

– Сегодня, – продолжил Валерий Петрович, – вашего отца допросил мой коллега полковник Ибрагимов. Допросил в рамках того уголовного дела, что было открыто после первого взрыва в его машине, которое теперь предстоит переквалифицировать и объединить с делами об убийствах Тамары Конышевой и неустановленного лица. Полковник сообщил мне, что ваш отец охотно сотрудничает со следствием, дает чистосердечные показания и демонстрирует раскаяние. Учитывая данные обстоятельства, а также его возраст, отсутствие судимостей и то, что вы, наверное, изыщете средства на недешевого адвоката, думаю, в итоге Борис Андреевич получит не самый большой срок. Хотя и не самый маленький.

– Сколько? – выпалила Наташа.

– Уверяю вас, мало ему в любом случае не покажется.

– И все-таки? – подался вперед Инков.

– Может быть, лет семь. А может, и все двенадцать. Но не буду предвосхищать решение суда – тем паче что это – дело будущего. Предмет же нашего сегодняшнего обсуждения – дела минувшие. И я хотел бы вам доложить: почему, зачем и каким образом Борис Андреевич инсценировал свое собственное убийство. Чьи останки были похоронены под его именем на здешнем, теляевском, кладбище? Каковы мотивы, подвигшие его к убийству своей супруги Тамары, и как он его совершил? И, наконец, каким образом нам стало известно, что настоящий преступник – именно он.

Валерий Петрович выдержал паузу, в течение которой выбрал, обрезал и раскурил сигару – ящик с ними Денис предусмотрительно поставил на стол по правую руку от Ходасевича. Пауза длилась ровно столько, что до всех присутствующих успело дойти, что множественное лицо в конструкции полковника «нам стало известно» – не более чем фигура речи, читать которую следует, как «мне удалось додуматься». Несомненно, работа, за которую присутствующие отстегнули в общей сложности тридцать тысяч «зеленых», требовала от полковника грамотной презентации, чтобы никому из заказчиков не пришло в голову сказать или даже подумать, что их денежки выброшены на ветер.

В паузу никто не вклинился, даже нетерпеливая Наташа. Ходасевич владел ситуацией.

– С самого начала расследования, – продолжил он, выдохнув едкий сигарный дым, – меня, признаюсь, удивило единодушие, с которым все вы, господа, а также отсутствующие здесь Маргарита и Майя согласились оплатить мои услуги. Все вы, разумеется, понимали, что частный сыск подразумевает более тщательное изучение обстоятельств дела, чем обычное милицейско-прокурорское следствие. В том числе понимал это и убийца, которым, как я полагал сперва, является один из вас. И тем не менее вы согласились израсходовать на расследование немалые личные средства. Разумеется, тот из вас, кто был убийцей, мог блефовать, чтобы не навести на себя подозрений. Но в таком случае он должен быть игроком высокого класса – чтобы быстро и практически без раздумий поставить на кон изрядные деньги в игре, по сути, против самого себя.