– Игнатьич, упакуй-ка с полдюжины шашлыков… Ну, помидоров там несколько, огурцов. И бутылку вина. Сейчас за мной коллега заедет, поеду на место ЧП…
Глава 17
Астемиров и двое его спутников въехали в город на рассвете со стороны пригородных дачных участков. Старший группы сидел на заднем сиденье серебристого «Кадета». За рулем Аскер Аскеров; еще один из команды Астемирова занял кресло пассажира.
Примерно в километре от них, по левую руку, там, где проходила лента краснодарского шоссе, вливающаяся в пригороды с севера, на короткое мгновение показалась в разрыве между деревьями и крышами низких домиков светло-серая остроконечная стела. Вертикально стоящие буквы отсюда, из машины не разглядеть, но Астемиров знал, что именно за надпись складывается из этих букв – КРАСНОРЕЧЕНСК.
Старший бросил взгляд на часы. Половина шестого утра… Ну что ж, все идет строго по графику. Через пятнадцать минут они будут в точке, намеченной как место сбора боевого ядра группы Астемирова.
Время для этой поездки, как и маршрут следования, были тщательно продуманы, выверены. События – не все, конечно, а некоторые, – от которых уже сейчас трясет весь этот пятидесятитысячный город, произошли тоже не просто так, не на ровном месте. Ситуацию надо было, что называется, разогреть.
Конфликт между «хозяйствующими субъектами» – это лишь повод, это некая неявная возможность или шанс. Нет такого места, такого города, особенно здесь, в этих краях, чтоб все были довольны своей жизнью, своим положением. Нет такого города, чтобы кто-то не покушался на чье-то имущество или на чью-то землю, считая это имущество и эту землю своими, даже если они до поры принадлежат другим. Такие конфликтные точки существуют во множестве, они есть в любой стране, в любом обществе. Но уже существующие конфликты, то тлеющие, то разгорающиеся, то вновь затухающие на время благодаря действиям властей, тоже ведь нужно уметь использовать. Он, человек, приехавший в эти края под именем Рустам Астемиров, решил усугубить положение, решил еще сильнее разогреть и без того довольно накаленную ситуацию; в чем, надо сказать, вполне преуспел.
За сутки с небольшим в городе – и в его окрестностях – случилось несколько ЧП. На окраине был расстрелян джип с двумя местными авторитетными парнями, принадлежащими к группировке «питбулей». Вчера утром был сожжен один из автомобилей Тимура Ахмедова. И, наконец, минувшим вечером на въезде в Краснореченск было осуществлено нападение на «Мерседес», в котором находись близкие родственники самого местного олигарха – его родной брат и племянник. И это в дополнение к тому, что было уже совершено ранее двумя сторонами вспыхнувшего в этом городе конфликта – еще до того, как в сам этот конфликт решила вмешаться некая третья сторона.
После вчерашнего нападения неизвестных – а это были люди Аскера Аскерова – на «Мерседес» Тимура Ахметова местная власть, посчитавшая уже было конфликт исчерпанным, ну, или хотя бы временно притушенным, локализованным, вынуждена была вновь действовать пожарными методами. И действовать так, именно так, как это выгодно третьей стороне: тем, кто решил воспользоваться сложившейся в этом городе, расположенном в предгорьях Северного Кавказа, напряженной обстановкой.
Начиная с полуночи, на основных въездах в город властями были усилены стационарные посты ГИБДД. Кроме того, были посланы дополнительные силы из числа местных сотрудников для патрулирования двух районов города. Ситуация в городе, и без того неспокойная, накалилась после расстрела неизвестными двух авторитетных молодых людей – Константина Быстрова и его приятеля, сотрудника краснореченского ЧОПа «Гефест». В городских кварталах близ стадиона «Химик» весь вчерашний день наблюдались – и пресекались полицией и приехавшими на место чиновниками – попытки стихийных сходов жителей.
Вечером в этом же районе собралось около сотни членов молодежных группировок «химиков» и «питбулей». Потребовалось мобилизовать все силы местного райотдела полиции и других силовых структур, произвести задержание самых буйных и агрессивных из числа молодняка, чтобы предотвратить массовую драку «химиков» с молодыми кавказцами. Три патрульные машины также были отправлены в юго-западные кварталы, туда, где в частных особняках проживали авторитетные члены диаспоры, включая самого Тимура Ахмедова. И это в дополнение к дежурящим здесь же автобусу с ОМОНом и нескольким экипажам частного охранного предприятия, созданного несколько лет назад для охраны местного бизнеса Ахмедовых.
Краевые власти не решились ввести чрезвычайное положение в Краснореченске ни вчера днем, ни сразу же после известия о расстреле неизвестными брата и племянника местного олигарха Тимура Ахмедова. Власти города и края ограничились половинчатыми мерами, отложив решение о введении режима ЧП в этом неспокойном городе до двух часов пополудни пятницы.
Почему именно это время – четырнадцать ноль-ноль пятницы – рассматривается как вероятная дата введения в городе ЧП? А не более ранний срок, скажем, не восемь или девять часов утра, не начало рабочего дня? Рустам знал ответ и на этот вопрос – благодаря информатору, сведения от которого поступали к Аскерову, а уже от него к старшему группы.
В зале местного ДК должна состояться непродолжительная церемония прощания с тремя жертвами нападения: родным братом Ахмедова, его племянником и личным шофером. Они были злодейски убиты; у местных наверняка возникнет версия, что это был акт мщения за расстрелянных накануне «питбулей», к гибели которых Ахмедовы, кстати, были не причастны. В Краснореченск приедут – как можно догадаться – многие из тех, кто знал Руслана Ахмедова и его сына, многие из тех, кто был также обязан Тимуру Ахмедову. Эти люди приедут из Краснодара и других городов края. Возможно, проводить в последний путь двух представителей клана Ахмедовых приедут также люди из их диаспоры и члены других диаспор из Ставрополья и некоторых соседних территорий.
В два пополудни останки перенесут в катафалки; траурный кортеж под охраной выедет из Краснореченска в Майкоп. И еще до заката солнца, как требует обычай, всех троих похоронят на родовом кладбище в одном из селений в двадцати километрах от столицы автономии.
Астемиров, отвечая своим мыслям, покачал головой. Теперь, в данное время, в эти часы и даже минуты, ситуация вокруг Краснореченска и в самом городе острая. Медлить теперь и ему, Астемирову, долее нельзя. Он догадывался, что эпизод с убийством двух «лесников» возле поселка Мезмай не останется незамеченным. Он чуял, что по его следу уже идут охотники.
Аскеров вел машину так, таким маршрутом, чтобы свести к нулю возможность контакта с местными сотрудниками правоохранительных органов. Хотя документы у всех троих надежные, все же не стоило сейчас рисковать даже в малейшей степени.
Они въехали в город по одной из местных второстепенных дорог; далее их путь пролег по окраинным улицам в сторону пищекомбината, чей комплекс вкупе с разного рода хозяйственными постройками находился в южной части города.
Точно таким образом, кстати говоря, минуя основные въезды в райцентр, где сейчас дежурят усиленные посты и где проверяется каждый въезжающий в город и каждый покидающий его транспорт, в Краснореченск либо уже въехали к этому моменту, либо должны будут уже вскоре прибыть своим транспортом еще несколько групп боевиков.
Серебристый «Опель» свернул к гаражам, расположенным вдоль высокой серой стены пищекомбината. Аскер уже был здесь, он знал, куда именно нужно свернуть, знал, где находятся нужные им гаражи. Еще бы ему не знать: в свое время именно он, использовав подставную фирму, на выделенные на его счета через офшор средства, приобрел эти самые гаражи, а также прикупил несколько грузовых фургонов и микроавтобусов. До поры даже сам Аскеров не знал, зачем, для чего могут понадобиться и эти гаражные постройки, и та небольшая транспортная фирма по доставке грузов, которую он учредил по просьбе – вернее, приказу – своих закордонных кураторов. Теперь вот, с приближением «часа «Х», было ясно, что все это делалось в расчете на будущее и с дальним прицелом.
Аскеров уже видел проезд, в который ему нужно свернуть. Он стал притормаживать, одновременно вглядываясь в лобовое стекло «Опеля».
– А это еще кто такой? – пробормотал он под нос. – Это явно не наша машина…
Несколькими минутами ранее туда же, к кварталу расположенных вдоль стены пищекомбината гаражных боксов и мастерских, свернул серый микроавтобус марки «Соболь» со ставропольскими номерами.
Фомин выехал из пансионата в половине шестого утра. Он знал, что приедет раньше, чем договаривался по телефону с местным механиком. Не ровно в шесть, а где-то без четверти. Ну так и что ж, ничего страшного. Если Степаныча еще не будет на месте, он подождет его появления у гаража.
Александру Игнатьевичу не спалось этой ночью. Как, впрочем, и остальным членам их небольшой команды. Волков несколько раз выходил из домика во двор – покурить. Видно было, что человек переживает, мается. В другой половине их дома сквозь опущенные жалюзи почти всю ночь брезжил свет. Анохина, значит, тоже не спала. Возможно, читала допоздна захваченную с собой в поездку книгу. А может быть, пользуясь планшетным компьютером, изучала какие-то файлы или что-то искала во Всемирной паутине.
Фомин как человек бывалый ощущал то напряжение, что существует внутри их наспех укомплектованной команды. Отношения между этими тремя людьми можно было бы охарактеризовать как типичный «любовный треугольник». Но это поверхностное суждение, а Фомин, человек основательный, старался избегать разного рода скороспелых выводов.
Опять же, это не его дело, что там между этими тремя происходит. У него есть свои обязанности, свои задачи. И одной из главных его задач является то, что выделенный им, их опергруппе транспорт, должен быть технически исправен. А если имеются какие-то неисправности, то именно он, водитель, должен их устранить как можно быстрее и без ущерба общему делу, ради которого их группу отправили в этот небольшой южнорусский город в предгорьях Северного Кавказа. Александр Игнатьевич, как ему казалось после вчерашнего разговора с механиком, хорошо понял, где находится его небольшая мастерская и как именно туда можно проехать. Однако уже на местности, как это часто бывает, выяснилось, что то ли Степаныч не совсем точно сообщил дорогу, то ли сам Фомин чего-то недопонял или недослышал. Там, куда он свернул, не было сквозного проезда через гаражные блоки. Фомин затормозил у металлических ворот, петли которых с двух сторон были «пристрелены» непосредственно к стенам боксов – и с одной стороны, и с другой. Сами эти ворота, в которых имелась металлическая же калитка, были к моменту его появления здесь закрыты.
Фомин вышел из микроавтобуса. Подойдя к воротам, постучал кулаком по влажному, с капельками утреннего конденсата, прохладному металлу.
– Эй… уважаемые?! Есть тут кто-нибудь?
Почти сразу же, как будто кто-то специально поджидал его, стоял у самой калитки, или же послышалось металлическое звяканье. Калитка открылась; но не полностью, а так, как открывают дверь в квартиру на звонок незнакомого осторожные граждане – чтобы можно было разглядеть в щель визитера.
Фомин видел лишь часть лица того, кто стоял по другую сторону; это был смугловатый молодой мужчина южной наружности. На него уставился левый глаз – вопросительно и как-то недобро.
– Чи-во надо? – спросил этот мужчина.
– Степаныча ищу, – сказал Фомин. – Мы договорились на шесть утра… у меня машина барахлит.
– Ка-аково такого Степаныча?
– Механика местного… подскажите, как мне его найти?
– Ни-и знаю ни-икакого Степаныча, – сказал мужчина, продолжая буравить его взглядом. – Едь давай дальше… ни-и надо тут ста-аять, ни надо больше стучать. – Сказав это, он закрыл калитку.
Фомин почесал в затылке – что за дела? Он уже направлялся обратно к «Соболю», когда послышалось металлическое позвякиванье.
– Эй! – крикнул в полуоткрытую калитку все тот же мужчина (теперь уже Фомин выдел, что тот одет в камуфляжные брюки, кроссовки и ветровку поверх майки). – Га-аварят, к Степанычу надо другой да-арогой ехать! Вернись на да-арогу, вдоль стены… Кароче, с другой ста-араны будет его гараж.
– Ага, понял, – сказал Фомин. – Спасибо… теперь уже не заблужусь.
Он сел обратно в микроавтобус. Двигатель он не глушил; но, когда решил сдать кормой, а иначе отсюда не выехать, поскольку он стоял как бы в устье этого перегороженного забором проезда, образованного стенами боксов, случился конфуз – напрочь вырубило «заднюю».
Александр Игнатьевич попробовал еще раз переключить передачу. Затем повторил попытку… И еще… но результат был тот же.
Фомин выждал минуту; посмотрел в зеркало заднего вида, готовясь к маневру, – он все же надеялся, что «найдет» заднюю, что ему удастся выехать отсюда самому, без чьей-либо помощи. Метрах в пятнадцати по корме, несколько сбоку, чтобы не мешать выезду «Соболя», остановился серебристый «Опель Кадетт». Похоже, Фомин, перегородил кому-то из местных проезд в этот загороженный брамой гараж…
– Аскер, узнай, что за машина и кто на ней приехал, – распорядился Астемиров.
Аскеров выбрался из «Опеля». Неспешно подошел к «Соболю», срисовав по ходу госномер – соседний регион, номера обычные, не блатные, не служебные. Хотя стекла микроавтобуса основательно затемнены, все равно видно, что в самом салоне людей нет, за исключением шофера. Аскер уже было приготовился постучать костяшками пальцев в дверь водителя, но тот сам опустил стекло.
– Виноват, – сказал сидящий за рулем уже немолодой мужчина в кепке и одетой поверх рубашки спецовке. – Не могу сдать задним…
– Слышу, – сказал Аскер. – А вы кто будете?
– Ну так… это… шофер я, – сказал мужчина. – Частник… людей вожу туда-сюда.
– Частник… А чего здесь делаешь?
– Дык… Обломался.
– Вижу, – внимательно приглядываясь к нему, сказал Аскер. – А к кому приехал?
– Здесь? Дык, это… Я… вообще-то, с механиком договорился.
– С каким механиком?
– Со Степанычем…
– Так ты к Степанычу?
– Виноват… не с той стороны заехал. Он мне обещался с ремонтом подсобить…
– Ну и поезжай давай к своему Степанычу, – сказал Аскеров, раздражаясь по поводу тупизны этого пожилого водителя. – Чего здесь встал?
– Так это… Не могу сдать кормой!
– Ты нам проезд загородил!
– Я это… сейчас… минутку!..
Аскеров вернулся в «Опель».
– Шофер – старый осел! Перепутал проезды… ему к механику в частные мастерские, а он к нам завернул.
– А есть тут такой механик, которого он назвал? – спросил Астемиров, прислушиваясь к тому, как «старый осел» пытается врубить пропавшую заднюю передачу. – Ты спрашивал, к кому он приехал?
– Он назвал одного местного. Его мастерская находится по соседству… но проезд с нашей стороны мы загородили.
– Твои действия, Аскер?
– Давайте я его… это… возьму на себя, – подал реплику парень, до того молча сидевший спереди, в кресле пассажира. – Я аккуратно этого деда успокою – ножом. Что скажете?
Двое остальных проигнорировали прозвучавший вопрос. Увидев, что старший взялся за ручку, Аскер удивленно посмотрел на него.
– Ты собираешься выйти?
– Ну не сидеть же здесь до вечера, – сухо сказал Астемиров. – Договорились же ровно в шесть. Надо быть точным, братья, это – важно.
Он и Аскеров – третий остался в машине – вышли из «Опеля» и направились мимо вновь заглохшего «Соболя» в воротам. При их приближении калитка распахнулась; они друг за другом прошли в нее.
– Если через пять минут этот мужик не заведется и не уберется отсюда, – сказал старший, – то придется нам самим убрать его.
– Будет сделано.
Оглядев огороженное с двух сторон пространство гаража – по три бокса с обеих сторон, старший спросил:
– Где Юнус?
– Я здесь, Рустам, – выглянув в приоткрытую дверь одного из гаражей, крикнул Бачиев. – Ассаламу алейкум!
– Ва-алейкум ас-салям! – направляясь к нему, поприветствовал помощника Астемиров. – Как дела, Юнус?
– Как раз заканчиваю… Хочешь взглянуть, какую «конфетку» я для федералов сделал?
– Обязательно посмотрю. Минутку…
Астемиров остановился, прислушиваясь к хорошо слышимым здесь звукам движка «Соболя». Ага, похоже, нашел выпавшую передачу – сдает задним… Старший покачал головой. Повезло шоферу. Еще бы пару минут, и джигиты зарезали бы его, как барана…
– Показывай, Юнус, – сказал Астемиров, входя в гараж, – что за подарок ты приготовил для местных.
Глава 18
Волков действительно не сомкнул глаз этой ночью… Вернее, он попытался было уснуть и даже задремал. Но ему привиделся кошмар – он один в безлюдном городе, он не понимает толком, что вокруг происходит, да еще и вдобавок его преследует целая стая волков… Это было короткое, но страшное наваждение; он весь облился потом, так что пришлось залезать под душ. После этого сон уже как рукой сняло. Да он и не пытался более прилечь, понимая, что вряд ли уснет до самого утра.
Алексей был расстроен. И даже не столько из-за очередной глупой стычки с Ковалем, сколько из-за того, что из-за сцены на берегу наверняка расстроится Светлана, что она будет переживать из-за случившегося. Он слышал легкие шаги за стеной; когда выходил курить, видел сочащийся сквозь опущенные жалюзи свет. Он хотел было постучаться, вызвать Анохину на улицу, чтобы поговорить, объясниться – в том смысле, чтобы она не вздумала брать в голову, не переживала из-за этих вот сущих пустяков. Но потом решил, что не станет ее тревожить; во всяком случае, не будет ее беспокоить сам, не будет лезть к ней со своими объяснениями или словами утешения.