– Пилот сказал, что через двадцать минут будем на месте! Куда мне высаживаться с моими бойцами? Прямо у гаражей?
– Слишком близко к месту не стоит! – торопливо произнес Волков. – У них «граники» есть, я видел!
– Мда… могут «угостить» уже на подлете. Не хотелось бы чебурахнуться… Тогда – где? С учетом того, что обнаружилась и вторая группа гоблинов?..
– Звягин, я тут, в гаражах, буду пока на пару с коллегой контролировать! Если они попытаются покинуть гаражи, я в них вцеплюсь…
Волков ощущал, как струится по лопаткам холодный пот.
– Какое-то время я смогу их тут удерживать… если, конечно, они надумают выбираться отсюда!
– А когда они могут начать?
– Да в любой момент, Звягин!
В наушнике послышался голос Никитина:
– Волков, Игумнов… что еще следует предпринять? Прямо сейчас?
– Надо быть готовым «выключить свет»! – сказал Волков.
– Давить эфир? И отключить сотовую связь?
– Да, товарищ полковник! Но не сейчас… а то они заподозрят неладное и начнут… А мы пока не готовы!
– Тогда жду от вас соответствующей команды! От вас и от Игумнова!
К Волкову вновь подошел Фомин. В руке у него был смартфон; ветеран знаком показал, что на этот вызов следует ответить.
– Игумнов… И ты, Звягин! – скороговоркой выпалил Волков. – Берите на себя вторую группу!
– Понял, – сказал командир группы антитеррора. – Игумнов, давай сейчас обсудим, где мне высадиться… и какую работу нужно тебе и твоим сотрудникам уже сейчас проводить…
– Я буду держать этих гоблинов, что в гараже… буду за ними наблюдать! – заканчивая переговоры, сказал Волков. – А теперь извините, коллеги, я должен уйти со связи!..
Алексей взял у ветерана смартфон.
– Слушаю.
– Это Анохина!
– Я уже понял. Что случилось?
– Ничего… То есть я хотела сказать, что наблюдатель переместился в другое место.
– Значит, вы продолжали наблюдать за гаражами? Светлана, я же вам…
– Не важно, – перебила она. – Я не то чтоб постоянно глазела в вашу сторону…
– Ладно. Что именно видите?
– Этот человек в синей спецовке… он перешел в совсем другое место!
– Вы его видите и сейчас?
– Да… моментами. Он то встает во весь рост, то как будто приседает или даже ложится!
– Где он в данную секунду? Вы его видите?
– Прошел дальше… на самом краю… Да, вот сейчас вижу его голову! Он с другой стороны гаражей!
– Спасибо! – торопливо сказал Волков. – Это важная информация!.. Но все равно будьте осторожны!
Закончив разговор с Анохиной, Волков решил не медлить. Он выглянул в проем. Не обнаружив ничего опасного, жестом показал Фомину, что тот может покинуть бокс.
– Я поднимусь на крышу, – шепотом сказал он. – А вы займите прежнюю позицию…
– Понял.
– Где Степаныч?
Они оба обернулись на звук – владелец этой крохотной мастерской, словно услышав их, высунул голову в дверь. А затем, увидев их, вышел из нее и направился к открытым воротам бокса.
– Э-э… товарищи… а долго еще? А то у меня дела имеются.
Волков посмотрел на ветерана.
– Игнатьич, нельзя его здесь оставлять… – шепотом сказал он. – Опасно.
– Значит, не оставим.
Ветеран посмотрел на механика, затем поднес палец к губам.
– Сейчас пойдешь со мной, Степаныч! – сказал он шепотом.
– Куда? – опешил механик. – Зачем? У меня дела тут есть…
– Жить хочешь? – Фомин взял его за плечо и повернул лицом к выходу из гаражных боксов. – Иди туда… И тихо мне!
– Если что, дядь Саша, отступай далее в гаражи… – шепотом сказал Волков, прислушиваясь в то же время к другим звукам. – У них есть ручные гранаты… и вообще полно всякого дерьма. Так что будь начеку…
Фомин деловито кивнул; высматривая глазами край стены и видимые части крыш гаражей в направлении бабаев, держа палец на спусковой скобе «калаша», попятился к запертому угловому боксу, за которым ему следовало занять позицию.
Волков на короткое время замер близ гаражных ворот. Надо что-то придумать, что-то немедленно предпринять… Ну а что тут выдумывать? «Кто выше сидит, тот выигрывает бой» – так еще в школе учили…
Единственная высота здесь – крыши гаражей. Поэтому-то Волков очень нервничал из-за того, что не мог сам пока воспользоваться этим небольшим преимуществом…
Но вот, кажется, пришло время для повторного визита на гаражные крыши, на эту местную «высоту». Тем более что гоблины, кажется, встревожились, увидев еще две подъехавшие от города к расположенным близ стены пищекомбината патрульные машины… И наверняка они не будут теперь дожидаться, когда вокруг них затянется смертельная удавка, когда их окружат и запрут в районе гаражных боксов.
Но прежде чем махнуть со стремянки на крышу – навстречу неизвестности, навстречу смертельной опасности, – Волков отошел в глубину бокса, чтобы его не услышали те, что находились по другую сторону стены. И сделал еще один звонок.
– Слушаю! – сразу же отозвалась на вызов Анохина.
– Светлана, уйдите с остановки! – вполголоса скомандовал Волков. – Сейчас начнется!.. Укройтесь где-нибудь!.. Вы меня слышите?
– Да. Слышу. Но…
– Лягте в придорожную канаву! – скороговоркой выпалил Волков. – И не высовывайте головы! Я поднимаюсь на крышу!..
Глава 21
Наблюдателя на крышу приказал отправить не кто иной, как старший. Астемиров очень удивился, когда узнал, что никому до него это простое решение не пришло в голову. В то же время он отдавал себе отчет в том, что подобных досадных накладок вовсе избежать не получится. Отряд, которым он командовал сейчас, был составлен из трех отдельных небольших групп. Две трети боевиков не были проверены лично им в деле или хотя бы просмотрены в учебном лагере; здесь он вынужден полагаться на помощников, особенно на Аскера Аскерова. Не было у них времени на боевое слаживание. То есть на то, чтобы обучить всех бойцов согласованным действиям в составе единого подразделения, в составе одного отряда. И это тоже нужно принимать сейчас как данность.
В девять утра прогремит оглушительный взрыв в самом центре города. Если смертник на «Газели» прорвется во внутренний двор РОВД, где будет проходить в это время утренний развод, – отлично. Тогда десятки собачьих сынов погибнут на месте, а сотня или две – те, что окажутся неподалеку от эпицентра взрыва, – будут изувечены, покалечены… Но даже если не получится прорваться во двор, если шахида застрелит охрана, или еще что случится непредвиденное, то машина со взрывчаткой и поражающими элементами все равно будет взорвана. Да, она все равно взлетит на воздух – близ здания райотдела; об этом позаботится подрывник Бачиев, который будет иметь возможность подорвать «Газель» при помощи радиовзрывателя или по звонку с мобильного.
Взрыв «Газели» послужит сигналом к началу действий для трех групп, в каждой из которых будет по десять боевиков. Одна группа уже подъедет к указанному ей месту: две машины, «десятка» и микроавтобус «Фольксваген», вот-вот припаркуются в тихом переулке возле комплекса местного роддома. Эти, как только услышат взрыв, сразу проникнут в одно из двух строений центра, попутно расправившись с двумя охранниками. Вторая группа, в которой будут и те, кто находится сейчас в гараже, но кто покинет его примерно через сорок минут на заранее приготовленном транспорте, ворвутся в другое отделение этого же роддома. Обе группы возьмут заложников: медперсонал, рожениц… всех, кто захочет жить, кто, хотя и в ужасе, подсознательно или осознанно цепляясь за жизнь, подчинится приказам этой суровой братии в масках, вооруженной до зубов. Остальных, кто не подчинится, будут убивать на месте.
Впрочем, обе эти группы в роддоме надолго не задержатся. Через запасные выходы заложников погонят в соседнее здание педагогического колледжа. Оно к этому времени будет захвачено группой Бачиева. Заложников, взятых в роддоме и в самом колледже, начнут, как скот, сгонять в местный спортзал, так, как это было в Беслане. А сам Юнус с двумя подрывниками начнет спешно минировать этот объект…
Пока местные силовики, те, кто уцелеет после подрыва, будут утирать кровавые сопли, пока будет царить на улицах этого города жуткий хаос, дело будет сделано – заложники будут набиты в спортзал, как сельди в бочку. Но на этом схожести нынешних – планируемых им, Нухаевым-Астемировым, – событий с прежними славными делами, с захватом роддома в Буденновске и школы в Беслане, заканчиваются. Никаких политических требований он как старший отряда «волков» выдвигать не собирается.
Не будет и переговоров с местными властями или с Москвой. Будет бойня, транслируемая в прямом эфире на весь мир.
Он не планирует долго удерживать эту свору заложников; они нужны лишь для усиления эффекта, для нагнетания истерии, для психологического удара, для привлечения мирового внимания. Он лично сам вообще не собирается запираться в роддоме или в спортзале колледжа, окружив себя заложниками. У него другие планы. Он, Аскеров и еще один брат, который будет с ними, останутся за кулисами. Они будут рядом, но не в самом эпицентре, где по любой случайности можно погибнуть, не в самом огненном кипящем котле… Он будет управлять событиями столько, сколько возможно; но только до той поры, пока сам не почувствует, что ему пора уходить. Его жизнь, жизнь предводителя «Братства волков», после столь громкой акции будет бесценной. Он станет легендарной личностью на Кавказе и далеко за его пределами. Но не сегодня и не завтра, иначе до него доберутся собачьи дети, доберутся, где бы он ни искал убежища. А через какое-то время, через годы… когда можно будет рассказать всю правду.
Аскер тоже должен жить. Он очень ценный человек, он многое знает, у него обширные контакты и светлая голова. Они уедут из города в тот момент, когда настанет пик драматичных событий, когда в Краснореченске будет царить кровавый хаос. В тот самый момент, когда еще не будут перекрыты все пути, все выезды. Они все увидят своими глазами. Они смогут даже какое-то время по рации и по сотовым, если не отключат связь в городе, корректировать действия братьев, влиять на ситуацию, быть, так сказать, во главе этой отборной волчьей стаи, не рискуя собственной шкурой. А потом ускользнут, как ускользает матерый волк от начавшейся облавы еще до того, как его обложат охотники.
Впрочем, об этой стороне дела знают лишь двое: он сам и Аскер Аскеров.
Возвращаясь к самому главному, к истинной цели этой акции, которая должна вот-вот начаться, то тут все предельно просто. Цель акции: столкнуть между собой проживающие издавна на Северном Кавказе народы, посеять новые семена злобы, ненависти, раздоров. Это первое. И второе, главное.
Эта акция должна показать слабость российской власти. Задача ни много ни мало пошатнуть политические и государственные устои современного Российского государства. Ровно так, как это случилось в ходе акции в Буденновске, когда весь мир увидел, насколько слабы в действительности, безвольны, беспринципны и даже глупы те, кто находятся на высших государственных постах в России.
…Он, Мурат Нухаев, и так тянул до последнего. Кажется, все предусмотрел, все продумал. Теперь лишь остается надеяться, что его люди, даже те, кого инструктировал не он лично, а Аскер, в точности выполнят каждый то, что им предписано выполнить.
В какой-то момент старший группы «волков», собранных в гаражах, ощутил беспокойство. Это чувство возникло у Нухаева, пожалуй, еще раньше, в тот самый момент, когда они, подъехав к гаражам, увидели застрявший в проезде микроавтобус… Или чуть позднее, когда во время молитвы он ощутил – почти физически – на себе чей-то внимательный и недобрый взгляд.
Он сидел в глубине прохладного и полутемного гаражного бокса. Сверился с часами – без трех минут восемь. Он знал уже от Аскерова и других своих людей, что Эльдар и еще один их брат не отвечают на вызовы по рации, что они не отвечают также на звонки на их сотовые телефоны. Это его сильно беспокоило.
Встревожила также информация, которую только что сообщил отправленный на крыши в качестве наблюдателя их человек. Он сообщил, что на дороге, не на той, по которой они приехали, а с другой стороны гаражей, появился полицейский транспорт – «Форд» местной ППС. Возле машины виден сотрудник полиции. Он там один; он поднял капот и вроде как копался в двигателе… Возможно, это случайность. А возможно, и нет.
– Амир! – крикнул вбежавший в бокс парень, который приехал сюда, как и они с Бачиевым, из дальних жарких стран. – Наблюдатель докладывает, что приехали еще две патрульные машины!
Нухаев поднялся на ноги.
– Они едут к нам?
– Пока нет, – сказал появившийся в проеме Аскер. – Остановились обе… Одна ближе к проходной! А вторая сейчас стоит почти на самом выезде… метрах в ста пятидесяти! Мой парень в «Опеле» тоже доложил об их появлении!
Нухаев внешне оставался спокойным, но на душе у него было тревожно. Появление у гаражей еще двух патрульных машин – это уже не случайность. Возможно, кто-то позвонил в полицию… Может, тот самый мужик, который застрял здесь на своем драндулете… Эх, зря они ему не перерезали горло. Но что уж теперь сожалеть; теперь надо действовать. «Причем, – подумал Нухаев, – следует действовать без промедления».
– Юнус, ты где? – крикнул он.
– Здесь, амир! – сказал вбежавший в гараж помощник. – Ты уже знаешь, да?
– Знаю, – сказал старший. – Придется несколько скорректировать план. Главное сейчас… – Он посмотрел на Бачиева, затем на Аскера. – Главное, братья, это не паниковать, не совершать глупостей. Возможно, полицейские приехали сюда не по нашу душу…
– Но все равно их приезд подозрителен!
– Согласен. Поэтому мы должны действовать так, словно они, – амир ткнул куда-то вбок пальцем, – уже что-то пронюхали…
Выждав время, чтобы его слова дошли до сознания двух его главных помощников, Нухаев стал отдавать распоряжения.
– Сейчас важно вывезти отсюда «Газель», – глядя на Бачиева, сказал он. – Дорога в центр, я так понимаю, перекрыта пока только с одной стороны?
– Да, еще можно проехать по другой… за гаражами!
– Там стоит этой «Форд» с поднятым капотом… – напомнил Аскер.
– Пошлем на крышу наших людей! Пусть наблюдают. А в случае необходимости пусть открывают огонь на поражение! И снайпера поднимите на крышу!
Увидев, что Аскер намеревается броситься наружу, чтобы отдать указания другим «волкам», он остановил его.
– Мне нужно пять минут. Я сейчас позвоню тут кое-кому… А вы пока готовьте транспорт и начинайте расставлять людей.
Старший, вновь оставшись в гараже один, набрал вбитый в память одного из его сотовых телефонов номер.
Мероприятия, подобные нынешнему, имеют свою цену, свое значение еще и тогда – и прежде всего именно тогда, – когда обеспечивается должное информационное сопровождение. Его звонка ждут. О его звонке немедленно сообщат другому человеку, находящемуся сейчас в сказочно красивом городе на берегу Персидского залива, в Дохе, столице арабского эмирата Катар. До начала акции остался ровно час времени. Как только будет получен сигнал от него, мгновенно будут приведены в действие мощные шестерни огромного информационного механизма. Кое-кто из информационщиков, пиарщиков, пропагандистов получит сигнал следить за событиями в России. Конкретно – в южном регионе, где вот-вот должно будет произойти нечто очень важное.
Не должно быть потеряно ни одной секунды; новость о событиях должна мгновенно появиться на информационных лентах, в интернете, а затем и в выпусках «горячих новостей». Ровно через час… уже чуть менее… название этого города услышит весь мир.
Нухаев-Астемиров позвонил в небольшой турецкий город человеку по имени Юсуф. Разговор был коротким.
– Это Рустам, – сказал звонивший из Красноренченска мужчина. – Как здоровье родственников, дорогой Юсуф?
– Хорошо, дорогой Рустам, – ответили ему на другом конце беспроводной линии. – Очень рад тебя слышать. А как твои?
– Все живы и здоровы. Ровно через час мы поедем навестить наших знакомых. Ты меня понял, Юсуф?
– Прекрасно понял, Рустам. Значит, ровно через час?
– Да, в девять часов по местному времени. Так, как и планировали.
– Да ниспошлет Всевышний тебе и твоим близким удачу. Мы будем молиться за тебя, дорогой.
– Всего доброго, Юсуф. Когда смогу, позвоню еще раз.
Закончив разговор, он отключил телефон. Хотя появились кое-какие тревожные сигналы, все идет пока по плану. По его, эмиссара, амира отряда «волков» плану.
Но с этим был не согласен один человек.
Тот, кто только что взобрался на крышу; тот, кто и сам носил фамилию, производную от названия серого хищника.
Глава 22 Краснореченск. Утро пятницы Танцы с волками
Алексей осторожно поднял голову над краем плоской крыши. Ага… Какой-то мужик в темно-синей спецовке, как и говорила Анохина, находится на другом конце боксов, у ворот. Сидит на корточках; поза довольно напряженная… Наверняка его внимание привлекли те две патрульные машины, что несколько минут назад подъехали со стороны центра к проходной и повороту в гаражи.
Волков выложил на поверхность крыши трофейный «АК-74М». Мгновение, и выбрался сам…. Из колодца двора слышались разнообразные звуки: рокот автомобильных движков, встревоженные мужские голоса. Гоблины явно к чему-то готовились.
«Альфовец» переместился ближе к стене. Он все еще оставался незамеченным. Держа в поле зрения того, кто сидел на корточках у другого края боксов, спиной к нему, метрах в тридцати от него, глядя в сторону подъехавших к развилке и проходной Пищекомбината патрульных машин, Алексей чуть привстал и увидел внизу, под собой, то, что его встревожило до крайности. Из бокса – дальнего слева, ближнего к воротам, наискосок от его позиции, – выезжал… белый фургон «Газель»!.. Волков успел рассмотреть в лобовом стекле того, кто сидел за рулем: какой-то смуглый парень в светлой рубашке.
Водитель, по-видимому, тот самый гоблин-шахид, которого он заметил по ходу их последнего молебна, – теперь уже без покрывающего голову и плечи лоскута белой материи, без зеленой повязки, а в обычной бейсболке – тихонько сдавал вперед, выкручивая одновременно руль влево, чтобы повернуть к воротам. Возле ворот, готовясь открыть по команде обе створки, стояли двое гоблинов в обычной летней одежде. Эти пока без автоматов и разгрузок, лишь у одного на поясе видна кобура с пистолетом.
В такие секунды реакция на увиденное следует иногда даже быстрее, чем успевает родиться какое-то рациональное решение. Волков, довернув ствол трофейного «калаша» в сторону «Газели», нажал на спусковой крючок!