Так вот кто, оказывается, поддержал его огнем! Вот кто, оказывается, открыв стрельбу, просигнализировал ему, что кто-то прорывается из гаражей с другой стороны, вдоль стены комбината!.. Анохина! Ну и ну.
По ней открыли ответный огонь! Но, как ни странно, ни одна из выпущенных уцелевшими боевиками очередь не попала в сам «Форд» – рои пуль летали низко над дорогой, над полем, но не ближе пары метров от передка полицейской машины!
Волков в несколько шагов добежал до другого угла этого же гаража! Высунулся на секунду, чтоб оценить ситуацию и видеть расклад.
Их четверо… как минимум четверо! Двоих он не столько даже увидел, сколько угадал их присутствие по шевелящимся у стены комбината зарослям.
А вот один из другой пары, той, что продвигалась вдоль гаражей, уже совсем близок к тому месту, где затаился «альфовец»…
От «Форда» опять грянула очередь! Просвистело, как показалось, у самой головы! Волков резко пригнулся; опустился на колено – не хватало, чтобы напарница подранила его!.. Дождавшись, когда Анохина утихомирится и перестанет жать на спусковой крючок, Волков высунулся из-за угла и всадил очередь в бегущего прямо на него гоблина!..
Звонко клацнул затвор; на щебенке остались лишь пустые гильзы. Анохина расстреляла весь рожок, а запасного у нее под рукой не было. Она пришла в отчаяние; но уже в следующий момент заметила… Волкова! Тот словно из-под земли появился… Вот он вынырнул из-за угла… А вот уже выпустил очередь в несущегося прямо на него боевика!
– Я сейчас, миленький, – как ей самой казалось, крикнула она (на деле же ее не расслышал даже отползший к обочине сержант). – Я сейчас!..
Анохина, сев на асфальте, уже почти не таясь, дернула вверх край своей длинной юбки. Нащупала пистолет на левом бедре… Определенно, ноги будут все в синяках. Выглядит она сейчас как баба-яга. До чего же уродлива… Кажется, она убила сегодня человека. А может, даже двоих. Но об этом она подумает потом. Вытащила «ПСМ» из кобуры, сняла с предохранителя, взвела курок…
– Я сейчас!
Вскочив на ноги, уже почти не пригибаясь, Анохина понеслась в сторону гаражей.
Игумнов, пройдя через калитку, которую сразу же запер за собой, направился к парадному входу здания медцентра. Вошел в прохладный вестибюль. Охранника за «конторкой» не было, но двое его сотрудников здесь, в вестибюле. Один сидел в кресле под фикусом в горшке – лицом к парадному входу, через который только что прошел его начальник Игумнов. Второй стоял у колонны между кабиной лифта и стеной – этот лицом к запасному входу. У обоих стволы – «АКСУ-74» с подсоединенным магазином – замотаны в халаты. Эти свертки, особенно у того, что стоит у колонны, до странности напоминают завернутых в белые пеленки малышей…
Игорь не сомневался, что и двое других, которые находились сейчас в соседнем здании, действовали таким же образом – взяли под контроль двери основного и запасного выходов. Если бандиты попытаются ворваться в роддом, если они опередят мчащийся сюда на всех парах спецназ антитеррора, то им четверым, а также самому Игумнову, придется принять бой, придется держать основные и запасные входы в здание…
Игорь на секунду закрыл глаза. Напряжение было столь сильным, даже чудовищным, что он едва мог дышать.
– Игумнов, это Звягин! – прозвучал в наушнике голос. – Мы подъезжаем к месту!
– Как будете действовать, Звягин?
– Прямо с колес… и одновременно по обоим транспортам!
Волков едва успел отшатнуться, как второй из этой пары выпустил в него автоматную очередь!..
– Прекратить огонь! – спустя всего несколько секунд донеслось с той стороны. – Это полиция! Прекратите!!! Свои!!! Свои… товарищи!!!
«Тамбовский волк тебе товарищ… – промелькнуло в голове у Алексея. – Знаем эти приемчики… хрен обманешь!..»
Волков отшвырнул ставший бесполезным по причине отсутствия патронов «АК». Рванул из кобуры «ярыгина»… И в этот самый момент увидел несущуюся к нему от дороги через неширокий пустырь Анохину.
– Полиция, говоришь? – крикнул он, чтобы отвлечь внимание гоблина или гоблинов, если он там не один, на себя. – Так чего ж вы по своим палите… мать вашу!
Нухаев замер на какое-то время. Застыл, подобно зверю: его широко раскрытые глаза охватывали все, что происходило вокруг, его широкие ноздри раздувались, впитывая запахи…
Двое самых близких помощников бросили своего амира. Он осознал этот факт с беспощадной ясностью. Они его бросили, оставили одного.
Очевидно, тот эпизод в пещере, когда Юнус увидел «мумию» с пулевым отверстием в черепе, крепко засел в его голове. Видимо, помощник решил про себя, что не следует доверять амиру, что тот может в самый последний момент, спасая собственную шкуру, застрелить и его. Так, как это произошло шесть лет назад близ хутора Кубанский, когда Нухаев, понимая, что выбраться через оцепление можно лишь в одиночку, застрелил одного из своих «волков».
Но что сейчас об этом думать. Теперь Нухаев может полагаться лишь на одного себя. Он может застрелить женщину, которая бежит к ним через пустырь от дороги, размахивая маленьким, кажущимся игрушечным пистолетиком…
Вот уже она совсем близко; она беззащитна и на линии огня. Но если он сшибет ее очередью из «АК», то выдаст себя окончательно. Если он убьет эту женщину, то тот, кто стоит за углом крайнего гаражного блока, окончательно поймет, что перед ним враг, что полицейская форма – лишь маскировка.
– Свои! – вновь крикнул Нухаев. – Я – капитан полиции Астемиров!..
Анохина, задыхаясь, подбежала к краю гаражей. Волков, видя, что напарница несется прямо на него, увидев ее почти безумный взгляд, скользнул влево – чтобы избежать ее объятий. И оказался нос к носу с Астемировым.
На часах Звягина было без десяти девять утра. В тихую улочку с двух сторон – одновременно! – вкатили желтые «Газели» с шашечками. Возле микроавтобуса «Фольксваген» стоял чернявый молодой мужчина. Он смотрел в сторону повернутых сюда торцов зданий медцентра – ровно так, как это было несколько минут назад, когда по этой улочке прошел майор госбезопасности Игумнов.
Все остальные боевики из второй группы, как и было велено, как и предусмотрено планом операции, сидели в двух машинах, доставивших их к месту, откуда они уже через десять минут должны были, преодолев ограду, выдвинуться ко второму зданию перинатального центра.
Обе «Газели» стали синхронно притормаживать… Боковые люки были уже открыты. Из салонов этих привлеченных для оперативных нужд маршрутных такси горохом высыпали крепкие мужчины в спецназовском облачении!
Щелкнул тихий выстрел – наблюдатель, крутанувшись на правой ноге, упал с простреленной головой! И тут же на оба транспорта обрушился ливень пуль; те, кто сидел внутри этих припаркованных в тихой улочке близ роддома машин, не имели ни единого шанса уцелеть.
Нухаев за секунду до этого повесил автомат на плечо (но поясная кобура с «ПМ» была открыта). Он улыбался застывшим, ноздреватым, как спекшаяся маска, лицом.
Надо усыпить бдительность этих двоих. Сейчас он покажет им свои документы. А далее будет действовать по обстановке. Возможно, пристрелит обоих. А может быть, если они поверят его служебной ксиве, оставит их здесь, а сам попытается ускользнуть…
Но судьба распорядилась иначе. Когда Нухаев увидел того, кто вышел из-за гаражного блока, когда он встретился глазами с его пронзительным взглядом, он едва не потерял сознание!.. Кровь бросилась ему в лицо, рука, казалось сама метнулась к ремню «АК»…
Это был тот самый «альфовец», которого он видел шесть лет назад на хуторе Кубанский. Тот самый спецназовец, который заставил его – не зная, кто перед ним – тащить труп его родного брата Азамата. Это был тот самый кяфир, которого Мурат Нухаев много раз видел в кошмарных снах, всячески представляя, проигрывая эти сцены в воспаленном бессонницей мозгу, как он встретит его, как он будет резать ему горло, как он лично отправит его на тот свет…
Волков тоже мгновенно сообразил, кто перед ним.
Нухаев сдернул с плеча автомат… Но уже в следующую секунду ему в переносицу вошел раскаленный кусок свинца!
Безжалостные глаза спецназовца и ослепительная, как тысяча молний, вспышка были последним, что видел в свой жизни главарь «Братства волков» Мурат Нухаев…
Проезд в переулок близ роддома для неслужебного транспорта быстро перекрыли; от райотдела примчались – но без включенных сирен и проблесков – «Форд» и полицейский «УАЗ». Спустя всего каких-то пять минут туда же въехали один за другим два эвакуатора.
Первым на платформу эвакуатора погрузили густо нашпигованный свинцом «Фольксваген». В его салоне было шестеро мертвецов, а также сумки со снаряжением и оружием. Доставать не стали пока ни тела боевиков, ни то снаряжение, которое имелось при них.
Закрепили колодки к креплениям… Эвакуатор, пристроившись за машиной ДПС, покатил на выезд из этой улочки, где несколько минут назад едва не произошла страшная трагедия.
Закрепили колодки к креплениям… Эвакуатор, пристроившись за машиной ДПС, покатил на выезд из этой улочки, где несколько минут назад едва не произошла страшная трагедия.
Так же быстро погрузили на второй эвакуатор «десятку», в салон которой, в пустующее кресло водителя, запихнули того боевика, что «альфовцы» пристрелил первым… Эту машину накрыли вдобавок большим куском брезента, чтобы зрелище искромсанной выстрелами «десятки» с находящимися внутри мертвецами не привлекло внимание случайных прохожих и водителей проезжего транспорта.
Несколько спецназовцев быстро собрали стреляные гильзы. Уже через несколько минут здесь не осталось ни превращенных в дуршлаги автомобилей, ни самих бойцов спецподразделения антитеррора. В улочку въехал синий микроавтобус с эмблемой райотдела внутренних дел: двое сотрудников будут дежурить здесь, дожидаясь приезда коллег или прибытия оперативно-следственной бригады.
Игумнов и четверо его сотрудников теперь могли вздохнуть свободно. Но они все же остались пока на своих местах, контролируя входы и выходы, – остались на всякий пожарный случай, поскольку доклад о полном уничтожении боевиков, настигнутых в гаражных блоках близ пищекомбината, пока еще не поступил.
Майор полиции Коваль ночевал в загородном доме у своего знакомого – начальника отдела ГИБДД Краснореченска. Они вдвоем около полутора часов пробыли на месте недавнего происшествия – выезжали на пятый километр Краснодарского шоссе, где неизвестные из гранатомета раздолбали «Мерседес», в котором находились родственники Тимура Ахмедова. Поужинали за полночь, а спать легли и вовсе в три ночи. Коваль попросил поднять его в половине восьмого; он намеревался в девять утра приехать в райотдел, где в это время, как ему сказали, сразу по окончании утреннего развода пройдет еще одно совещание, теперь уже в связи с убийством родственников Тимура Ахмедова.
Но его подняли с постели телефонным звонком не в назначенное им самим время, а часом ранее – в половине седьмого.
Ну а потом началась такая чехарда, такая затеялась круговерть, что он едва успевал крутить головой по сторонам.
Коваль и его приятель, главный «гаишник» города, выехали в сторону гаражей от райотдела в четверть девятого – в том направлении погнали все патрульные машины. Им двоим туда ехать было совершенно не обязательно, но на такой поездке настоял Коваль. Логика, которой он руководствовался, была такова: он как старший опергруппы, приехавшей из округа, не может остаться в стороне, он не может позволить себе отсиживаться где бы то ни было, пусть даже и в кабинете самого главы райотдела…
Их машину остановил один из подчиненных его приятеля; остановил на развилке, в километре от пищекомбината. Они вдвоем – его коллега тоже в звании майора, он же был за рулем – вышли из служебной машины. Оставаясь в лесопосадке, эти двое то ли наблюдали за происходящим в гаражах, то ли дожидались окончания дела.
Некоторое время была отчетливо слышна стрельба; причем довольно интенсивная, перемежаемая хлопками взрывов. Коваль был сильно не в духе. Каким-то образом ко всему происходящему в гаражах были причастны сразу три члена их маленькой опергруппы – Волков, Фомин и Анохина. Один лишь Коваль оставался в стороне; и это не могло его не задевать.
Он уже имел разговор по телефону со спецпредставителем МВД по округу. Ему показалось, что Павел Павлович говорил с ним сердито, что тот чем-то сильно недоволен. Более того, он был явно несправедлив к Ковалю, когда бросил реплику – «Что это вы, Геннадий Михайлович, хреном груши околачиваете?! Давайте работайте!! Жду доклада по обстановке!!»
Как такое можно сказать? Он, Коваль, участвовал во всех совещаниях двух последних дней. Он присутствовал при переговорах с диаспорой и конфликтующими бизнесменами. Да он почти и не спал последние несколько дней!
Коваль, прильнув к довольно объемистому стволу старого тополя, за которым он укрывался от шальной пули – он должен беречь себя, – наблюдая за происходящим в километре примерно от него, то и дело сокрушенно вздыхал. Можно подумать, что это он лично виноват в том, что Волков на пару с Анохиной каким-то образом разворошили настоящее осиное гнездо!..
Из портативных раций, которые у обоих полицейских офицеров были при себе, звучали, накладываясь, порой противореча друг другу, доклады посланных к Пищекомбинату и на перекрытие дорог сотрудников. В эфире, как и в целом в городе, как казалось Ковалю, творился сущий бардак.
Он видел с выбранного им довольно случайно для временного НП места клубящийся там и сям над гаражами дым. Горят также, обозначая себя сизыми лохмами, подбитые боевиками две патрульные машины (но это несколько дальше, это уже за гаражами).
Без десяти девять – он засек по наручным часам время для рапорта – неожиданно все стихло. Вот только что звучали очереди, и вдруг наступила оглушительная тишина.
Коваль прислушался к поступающим докладам. «Эге, – подумал он, – похоже, дело в шляпе… Подавили-таки боевиков!..»
Есть одно правило, которого он старался придерживаться с первых дней службы в органах внутренних дел. Не важно на самом деле, как ты работаешь, какова конкретная, реальная польза от тебя. Важно другое: как ты показываешь себя перед начальством и что это самое начальство думает о тебе.
– Едем! – решительно сказал он, отрываясь от ствола тополя, за которым провел последние полчаса. – Едем немедленно!
– Куда? – удивленно спросил коллега. – Не понял…
«За наградами и новым званием», – хотел сказать Коваль, но вслух произнес иное:
– Двигаем к гаражам… туда, где стоит «Форд»! На месте осмотримся и первыми доложим руководству, что там и как там…
Юнусу Бачиеву и Аскерову на первых порах сопутствовала удача. Пока амир и единственный прикрывавший его боевик вели бой у гаража, они успели проскочить под стеной комбината, воспользовавшись зарослями, к самой дороге. Каждый из них сейчас думал лишь об одном – о спасении своей собственной жизни.
Аскер бросил автомат в кусты. Он первым выскочили из зарослей и побежал, расстегивая на ходу поясную кобуру с «ПМ» к «Форду»… Юнус бежал за ним, шагах в пяти. Он тоже избавился от «калаша»; как и другой помощник амира, он на бегу вырвал из кобуры «макаров»…
Аскеров заметил парня в форме – тот лежал на боку в неглубокой канаве, шагах в десяти от брошенной на дороге патрульной машины; определенно, он ранен – правое плечо в крови. Хотел поначалу пристрелить кяфира, но мгновением позже передумал стрелять – побоялся, что выстрелы привлекут внимание тех, кто все еще находится в гаражах.
Подбежав к «Форду», он на мгновение задержался – чтобы закрыть поднятую крышку капота. И в тот самый момент, когда Аскер уже собирался сесть в кресло водителя, Бачиев выстрелил соратнику в затылок.
Не зря говорят умные люди: «Боливар не вынесет двоих…» А двоим им отсюда живыми точно не вырваться.
– О! – сказал глава ГИБДД города и района, увидев едущий им навстречу «Форд». – Это наша машина!
Бачиев тоже увидел приближающийся с противоположной стороны, от лесопосадки, полицейский автомобиль. Он едва управлялся с трофейным «Фордом» – с машиной было что-то не так. Двигатель чихнул… Обрезало!
Он выбрался из «Форда» как раз в тот момент, когда рядом остановился точно такой же, похожий на близнеца, автомобиль. Из подъехавшей «гаишной» машины тотчас вышел мужчина в форме майора… Из кресла пассажира через другую дверь выскочил рослый рыжеволосый крепыш в штатском.
– А где Воронцов? – глядя с удивлением на незнакомого ему смуглолицего парня, одетого в форму сержанта полиции, крикнул майор. – Где патрульные? Ты сам кто такой?! Откуда? И почему на нашей машине?
Бачиев, в мгновение оценив ситуацию, вырвал из кобуры «макаров». На шоссе зазвучали выстрелы! Две пули попали в майора, начальника местного отдела ГИБДД… Одна в грудь, вторая – в живот… Он пошатнулся; глядя расширенными зрачками на смуглолицего мужчину в полицейской форме; медленно завалился на бок… упал.
Коваль, не ожидавший такого поворота, испуганно отшатнулся! Это движение спасло ему жизнь: пуля дзинькнула у него над самым ухом! Бачиев еще дважды нажал на спусковой крючок! Но то ли он уже израсходовал все восемь патронов, то ли случилась осечка!..
Рыжий все еще пребывал в состоянии прострации. Бачиев юркнул в открытую дверь того «Форда», на котором приехали эти двое. Движок работал; он сдал назад… проехав метров пятьдесят, развернулся! Дав газу, покатил в сторону развилки!..
Коваль очнулся лишь тогда, когда «Форд», свернув с дороги налево, ехал уже по полю в сторону расположенных в полукилометре или чуть дальше садов!..
У него так дрожали руки, что он едва смог вытащить из наплечной кобуры «ярыгина».
– Стой! – едва слышно сказал он. – Потом, осмелев, крикнул уже во все горло. – Сто-ой, гад… стрелять буду!