При каждой последующей встрече Павел пытался отыскать в его глазах те заветные искорки, которые так нравились ему и маме. Тщетно. Со смертью любимой супруги отец вроде бы смирился, но смысл жизни окончательно утратил. Он тихо доживал свой век.
Павел старался его растормошить — возил за город на рыбалку, покупал ему новую одежду, отправлял по турпутевке в европейские страны и на Черноморское побережье…
Встречаясь, они часто сидели за тем же столом, за которым когда-то весело проводили время втроем, и подолгу разговаривали. Отец с удовольствием вспоминал старые добрые времена, свою молодость, рассказывал, как учился в университете, как познакомился с мамой, как родился и рос Павел…
Паша слушал отца и с леденящей душу безысходностью понимал: сделать уже ничего нельзя. Ведь на самом деле пожилой человек тоскует не о политическом или экономическом устройстве своей страны, которые он застал в юности. И не о порядке с дисциплиной. И уж, тем более, не о ценах на услуги ЖКХ и бензин. Он тоскует по ушедшей молодости, по утраченному здоровью, по тому оптимизму, что позволял не задумываться о завтрашнем дне и о том, сколько еще отпущено господом. Когда человек молод, у него вся жизнь впереди, множество дорог разбегаются в разные стороны и уходят далеко за горизонт — выбирай любую.
А в старости уже нет горизонта. И кончаются все дороги. Человек стоит фактически у края, за которым пустота и пугающая неизвестность.
— …Окстись! Сейчас честных чиновников в нашей стране меньше, чем популяция амурских тигров, — донесся сквозь сон голос Валеры.
— А чего ты хотел, если последние четверть века в стране шурует невидимая рука рынка? — отвечал ему Женька.
Кажется, вспоминая своих покойных родителей, Андреев все-таки уснул и проспал довольно долго.
«Опять дискутируют, черти, — вяло подумал он, не желая расставаться со сном. — Когда же они наговорятся?! А вообще, неплохо бы узнать, сколько сейчас времени. Наверное, скоро должны сесть на авиабазе Хмеймим…»
— …Ага, шурует, — распалялся прапорщик. — По карманам простых граждан она шурует. И не гнушается натуральным продуктом, активно заменяя его на несусветное дерьмо.
— Ты о колбасе?
— О ней, родимой. Только ленивый не пишет в газетах и не говорит с экрана телевизора о том, чем завалены полки наших магазинов!
— Условно наших, — вставил Суров. — Розницу давно контролируют иностранцы.
— Тем более. Хотели демократии и триста сортов колбасы? Получите. Только не забывайте, что по-настоящему хорошей колбасы среди колоссального ассортимента так и осталось два-три сорта…
Павел разлепил глаза, поднял левую руку и взглянул на часы.
Шестнадцать сорок четыре. Значит, самолет скоро начнет снижаться. Он сидел у правого борта, и за иллюминатором действительно синело бескрайнее Средиземное море. А слева должно было проплывать сирийское побережье.
— С добрым утром, командир! — заметил его пробуждение Женька.
— Привет!
— Ну, и горазд ты спать! На два часа подголовник придавил, не меньше.
— Я бы и дольше его давил, если бы не ваши «диспуты». Чего там слева видать?
— Сирийский бережок тянется. Латакия впереди.
«Стало быть, почти прибыли, — вздохнул капитан. — Сейчас самолет пролетит Латакию, крутанет в сторону берега, выполнит четвертый разворот, снизится по глиссаде и покатится по длинной бетонке…»
Авиационная группа на российской базе Хмеймим была сформирована решением Верховного Главнокомандующего в сентябре две тысячи пятнадцатого года. Группа имела смешанный состав: истребители «Су-3 °CМ» и несколько новейших «Су-35»; фронтовые бомбардировщики «Су-24М» и «Су-34», штурмовики «Су-25СМ», а также самолеты «Ил-20М1», «Ту-214Р» и «А-50».
Группе Андреева ранее приходилось здесь бывать для выполнения особых заданий, и почти каждый раз они пользовались услугами вертолетчиков, коих здесь тоже было немало. Транспортные «Ми-17», вертолеты огневой поддержки «Ми-24», «Ми-35» и самые современные — «Ка-52».
Данные типы вертолетов являлись основными в российских ВСК. Классификация, за исключением «Ка-52», была одинаковой — «транспортно-боевые», однако задачи ими выполнялись разные. Как ни крути, а не обремененному огромным весом брони «Ми-17» куда сподручнее перевозить спецназ и грузы. А на хорошо защищенных и имевших мощное вооружение «Ми-24» и «Ми-35» — наносить ракетно-бомбовые удары по противнику.
Но это вовсе не означало, что кто-то из вертолетчиков рисковал на войне больше, а кто-то меньше — сложностей и тяжелой работы здесь доставалось всем.
* * *Самолет зарулил на стоянку и замер на ровном бетоне ровно в семнадцать ноль-ноль. Открылся люк входной двери, грохнул опустившийся трап. Снайперы поднялись с надоевших кресел, подхватили из багажного закутка вещички и, попрощавшись с экипажем, спустились по трапу.
Предстоящая операция по спасению сирийских пленников, конечно же, была засекречена, поэтому на стоянке группу встречали только два человека: начальник штаба базы — полковник Олег Королев и начальник разведки — подполковник Михаил Суслов. Должен был подойти и командир базы — генерал-майор Грубанов Виктор Алексеевич, но, вероятно, он занимался неотложными делами.
Группе Андреева неоднократно доводилось бывать на авиабазе Хмеймим, и обоих встречающих снайперы знали. Тепло поприветствовав прибывших, те повели их в отдельный гостевой модуль.
Левым торцом гостевой модуль соседствовал со столовой — огороженным пространством с полевыми кухнями и несколькими просторными палатками, где личный состав принимал пищу. По соседству с правым торцом модуля стоял такой же одноэтажный блок, походивший на учебные классы с пристроенным спортивным залом.
Еще на базе имелся штаб, а также длинный модуль для командного состава с комфортабельными жилищами, имеющими отдельные входы. Инженерно-технический и летный состав проживал недалеко от стоянок авиатехники в небольших модулях, рассчитанных на два-три человека. Имелись в этих модулях и душевые, и туалетные комнаты, и даже русская баня, смонтированная в кунге грузового автомобиля.
Охрана авиабазы Хмеймим изначально осуществлялась подразделениями морской пехоты Черноморского флота и десантно-штурмовой дивизии ВДВ. Позже охрану объектов авиабазы и безопасность дорожного движения стала осуществлять военная полиция.
Гостевой модуль представлял собой длинное щитовое здание с трепещущим российским флагом над крыльцом, громоотводом и двумя тарелками спутникового телевидения по торцам. Своим видом длинное здание напоминало современную казарму или одноэтажное холостяцкое общежитие.
Посередине фасадной стены красовался козырек над тремя ступеньками и входной дверью. Далее гостей встречал небольшой квадратный холл с рядком висевших ключей, телефоном на столике и длинным списком телефонных абонентов базы. Из холла в разные стороны устремлялись коридоры. По обеим сторонам коридоров темнели двери в двух-трех — и четырехместные номера. Левый коридор заканчивался бытовкой с гладильными досками и зеркалами по стенам, правый — комнатой отдыха со столами, стульями и большой телевизионной панелью. Эта же комната при необходимости служила столовой. Кроме того, в концах коридоров имелись туалетные комнаты и душевые.
— Гостевой модуль сейчас пустует, — приглашая снайперов внутрь, сказал начальник штаба, — так что размещайтесь со всеми удобствами. Можете поселиться вместе, а хотите — заселяйтесь в разные номера.
Переглянувшись с подчиненными, капитан ответил:
— Мы привыкли вместе.
— Тогда выбирайте номер — ключи висят на прежнем месте. Постельное белье во всех номерах свежее. Если что понадобится — звоните.
— Горячая вода есть? — на всякий случай поинтересовался прапорщик. — А то в прошлый раз холодной развлекались.
— Мы недавно поменяли бойлер, и теперь горячая идет без перебоев. Так что рекомендую сполоснуться с дороги.
— А что у нас с ужином? — полюбопытствовал вечно голодный Женька.
— Скоро принесут. Питаться будете в комнате отдыха — лучше, чтобы о вашем появлении знало как можно меньше людей.
— Понятно.
— У входа в модуль, как всегда, поставим охрану…
Открыв ключом трехместный номер, Андреев поставил в прихожей тяжелые сумки и повернулся к начальнику разведки:
— О месте пребывания пленных свежей информации не поступало?
— Место уже определено с точностью до десятка метров, — проинформировал Суслов.
— И где же их содержат?
— В Джадине. Конкретно — в штабе полевого командира Ахмада Хамани.
— Вот как? Я слышал, Хамани возглавляет довольно крупную банду.
— Верно. Поэтому мы ждем сведений о количестве боевиков, занятых охраной штаба. И очень скоро об этом узнаем.
— И где же их содержат?
— В Джадине. Конкретно — в штабе полевого командира Ахмада Хамани.
— Вот как? Я слышал, Хамани возглавляет довольно крупную банду.
— Верно. Поэтому мы ждем сведений о количестве боевиков, занятых охраной штаба. И очень скоро об этом узнаем.
— Значит, мы ненадолго в этом отеле?
— Паша, неужели тебе не нравится в нашем «пионерском лагере»?! — приобняв капитана, засмеялся разведчик. — Море, солнце, чистый воздух, трехразовое питание на убой и спокойный сон в неограниченном количестве!
— Ага, поспишь тут у вас, когда самолеты гудят днем и ночью, — усмехнулся тот.
— Ну, не без этого.
— Значит, пока отсыпаемся и загораем?
— Да. До выхода на связь сирийского агента.
* * *Предположения Андреева подтверждались: пленники содержались в ужасающей дыре под названием «Джадин», которая располагалась недалеко от турецкой границы, на территории, контролируемой боевиками ИГИЛ.
Крупное подразделение сирийской армии в виде батальона в Джадин перебрасывать было бесполезно и к тому же опасно — о начале переброски боевикам станет известно ровно через полчаса.
Небольшое подразделение численностью до взвода туда просочиться сможет, но малые силы в операции задействовать бессмысленно — взвода не хватит, чтобы штурмом уничтожить охрану и штаб крупной банды. Наверняка завяжется перестрелка, в которой сирийские силовики понесут большие потери. А пленникам в это время попросту перережут глотки.
Ближайшей ночью на авиабазу Хмеймим на вертолете сирийских ВВС прибыл начальник военной разведки полковник Маргим Хасани. Прямо со стоянки он в сопровождении начальника штаба базы направился в кабинет генерала Грубанова, где было организовано срочное совещание.
Помимо хозяина кабинета на совещании присутствовали: начальник штаба Олег Королев, начальник разведки базы Михаил Суслов, командир группы снайперов Павел Андреев и прибывший сирийский разведчик — полковник Хасани.
Время было позднее, многие из присутствующих к моменту прилета сирийского офицера уже спали и видели сны. Поэтому генерал сразу перешел к делу и дал слово Хасани:
— Докладывайте, полковник.
— Господа, несколько часов назад мы получили важную информацию от нашего агента, который сообщил следующее, — сказал тот на ломаном русском языке и, достав небольшой блокнот, принялся читать: «Штаб банды известного полевого командира Ахмада Хамани расположен в центральной части города Джадин, метрах в пятистах к югу от центральной площади. Дом, где расквартировался штаб, стоит на небольшой возвышенности и хорошо просматривается со всех сторон. Казнь, по заведенному обычаю, состоится на заднем дворе дома — он обширен по площади и вмещает до сотни зрителей, жителей соседних кварталов. Подойти к штабу лучше всего с юга или юго-востока, где в проулках имеются заброшенные участки и дома бедных семей, отправляющихся в полном составе на весь день обрабатывать земельные наделы за городом. Большая часть банды с автомобильной техникой и вооружением располагается на северо-западной окраине города и проживает в нескольких домах, принадлежащих родственникам боевиков. Примерно половина из квартирующих там боевиков залечивает полученные в боях раны. Штаб охраняется элитным отрядом, состоящим из пятнадцати человек. Кроме охраны, при штабе несут службу еще семь человек, выполняя различные обязанности по сбору оперативной информации, подготовке карт и поддержанию связи. Всего под ружье в момент опасности в штабе могут встать двадцать шесть боевиков, включая руководство банды. И последнее, — со значением взглянул на русских коллег начальник сирийской разведки, — агент сообщает, что показательная казнь шестерых пленников назначена на послезавтра. Конкретно, на десять часов утра».
Завершив сообщение, Хасани закрыл блокнот и спрятал его в карман.
— Почему полевой командир казнит пленников на заднем дворе штаба, а не на центральной площади, где больше места для зрителей? — спросил генерал.
— Я этого не знаю, а агент упомянул лишь о «заведенной традиции».
— У кого какие соображения? — посмотрел Грубанов на присутствующих.
Сам генерал никогда не имел отношения к разведке, вылазками и рейдами по тылам противника не занимался, поэтому всецело полагался на мнение более компетентных коллег.
— Полученную информацию я сейчас передам в Москву, — неуверенно произнес подполковник Суслов. — Предлагаю дождаться решения руководства.
— Времени у нас крайне мало, — возразил Андреев. — Пока в Москве переварят эту информацию, пока продумают операцию и сообщат нам рекомендации… В общем, предлагаю продумать операцию самим и сразу начать действовать.
Генерал с интересом глянул на капитана, но промолчал.
Зато заговорил начальник штаба:
— И что вы, капитан, предлагаете?
— Крупными силами атаковать Джадин мы не можем. Остается использовать мою группу, усиленную небольшой диверсионной командой сирийского спецназа. Желательно, из тех бойцов, которым знакома местность. В таком составе мы легко доберемся на двух машинах до искомого города.
— Ну, а дальше?
— Дальше было бы неплохо, чтобы нас встретил сирийский агент и помог выбрать позиции вблизи штаба. Потом мы дождемся начала показательной казни, когда все боевики соберутся на открытой площадке, и за одну минуту уложим половину из них. С остальными, надеюсь, разберется сирийский спецназ.
— А что? — подал голос полковник Хасани. — Капитан мыслит грамотно и смело. Пока усиленная снайперская группа будет добираться до Джадина, я свяжусь с агентом, проинформирую его и поставлю задачу.
— Да, но когда вы успеете подогнать своих спецназовцев? — озабоченно поинтересовался Суслов.
— Ваши снайперы и наши спецназовцы могли бы встретиться где-нибудь на полпути к Джадину. А есть вариант еще более подходящий — почему вашим ребятам не сесть в мою «вертушку» и не добраться до Таифа вместе со мной? А оттуда до Джадина — рукой подать!
— Это уже детали, — вмешался генерал. — Общий принцип, предложенный капитаном, стороны устраивает?
— Да, — кивнул сириец.
— Устраивает, — вторил ему Суслов.
— Значит, берем этот план за основу и за оставшийся до рассвета час прорабатываем мелочи и варианты эвакуации из района Джадина. Но вы, подполковник, — кивнул Грубанов Суслову, — все-таки отправьте подробный доклад в Москву.
— Есть!..
Вылет вертолета в Таиф, где располагался штаб майора Бадара, состоялся в половине шестого утра. Группа Андреева собрала вещи; исходя из полученной информации, вооружилась бесшумными «винторезами» и подошла на стоянку за десять минут до вылета. Прапорщик был молчалив и серьезен, старлей, как всегда, ворчал на то, что его не предупредили о вылете за неделю.
Вместе с полковником Хасани и тремя русскими снайперами в нутро «Ми-8» поднялся и подполковник Суслов. Когда он докладывал в Москву о поступившей информации и принятом решении, высокое руководство поручило ему курировать операцию и оказывать любую посильную помощь группе капитана Андреева.
Повисев над стоянкой, «вертушка» наклонила нос, набрала над землей скорость и, взмыв на сотню метров, взяла курс на Таиф…
В штабе батальона майора Бадара уже ждали полковника Хасани и российских коллег. Все вопросы, связанные со срочной отправкой усиленной группы в окрестности города Джадина были решены в считаные минуты.
В один военный внедорожник желтовато-песочного цвета загрузились снайперы со всем оружием и снаряжением и два сирийца, включая водителя. Во второй уселись еще четверо сирийских спецназовцев, а рядом с водителем устроился подполковник Суслов с современной мощной радиостанцией.
Ровно в семь утра внедорожники двинулись в путь…
Первым ехал автомобиль с сирийцами — они прекрасно ориентировались на знакомой местности, объезжали опасные возвышенности, сельскохозяйственные угодья и населенные пункты. Машина с российскими военными держалась на дистанции семьдесят-восемьдесят метров.
Руководство российской авиабазы Хмеймим не стало поднимать в воздух разведывательную авиацию — зачем раньше времени пугать противника и раскрывать свои планы? Оно поступило проще: в шесть сорок пять над Таифом в северном направлении на большой высоте пролетел российский беспилотный аппарат. Его камера высокого разрешения передавала картинку оператору, с которым на постоянной связи находился Суслов. Каждые пять-десять минут подполковник получал исчерпывающую информацию о том, что находится впереди. Анализируя данные, он заранее корректировал маршрут движения, что позволило с относительной безопасностью преодолеть большую часть пути.
— Подъезжаем, — предупредил Суслова водитель. — До Джадина осталось километров десять.