— Ты уставился в окно, словно на экран телевизора, — пояснил Беннет.
— Да так, — отмахнулся я. — Что-то накрыло. Надо кофе попить. Будешь?
— Наливай…
К вечеру мы проехали около трёхсот километров, пересекли «американский» полуостров и опять выбрались на побережье. Ещё через тридцать километров мы набрели на небольшой хутор, расположенный прямо на берегу. Дом, обнесённый хлипкой оградой, покосившийся сарай на краю обрыва и сети, развешанные для просушки.
Рядом с домой копался седой старик. Сгорбленный, с большой бородой, он неторопливо ковылял по двору, что-то бурча на ходу. Грязная рубашка, замызганный «фермерский» комбинезон голубого цвета и разбитые ботинки без шнурков. На голове засаленная бейсболка с какой-то непонятной эмблемой. Заметив нашу машину он остановился, и положил руку на пояс. Если я не ошибаюсь… Да, точно так. У него из кобуры торчит рукоять обреза, сделанного из двухствольного охотничьего ружья. Мы подъехали поближе и остановились рядом с оградой.
— Добрый вечер, сэр. Переночевать можно?
— Ну да… Постой денег стоит, — настороженно начал старик. Потом немного помолчал, пожевал губами и сменил тон на более приветливый. — Ночуйте, раз надо. Не в саванне же спать. Найдётся местечко. Ну да… Правда в доме тесно. Разве что в сарае.
— Мы заплатим, — кивнул я.
— Ну да, — тряхнул головой старик и обвёл нашу компанию водянистым взглядом. — Ну да… Люди вы бывалые. Ну да… Двадцать экю, думаю не будет дорого. Если немного добавите, то жена разогреет ужин.
Я уже открыл рот, но меня опередил Нардин.
— Спасибо, не надо. У нас найдётся чем закусить.
Старик ещё немного покрутился около машины, показал нам сарай и ушёл в дом. Было слышно, как он задвигает засов. Дрогнула на окне занавеска. Видно, жена заинтересовалась гостями.
— Ты чего от ужина отказался? Будем консервы жрать?
— Мне старик не понравился, — пробурчал Нардин. — Слишком у него глаза цепкие. И ещё что-то непонятное. Не могу вспомнить, но я его где-то видел.
— Согласен, — кивнул Майкл и прищурившись осмотрел двор. — И взгляд у него липкий, как кленовая патока. Словно смолой мазнул. Непростой дед.
— Ладно, нам с ним детей не растить. Умоемся и пойдём спать.
Майкл кивнул, но на берег с нами не пошёл. Остался рядом с машиной. Поднял капот и начал рассматривать двигатель, словно надеялся увидеть что-нибудь новое. Мы с Полем спустились на берег. Морская вода была тёплая, как парное молоко.
Пока я умывался, Поль сидел на берегу с автоматом на коленях и курил. Да, это простая мера предосторожности. В этих местах никогда не знаешь, какая тварь вздумает проверить твою шкуру на прочность. И пока ты чистишь свои зубы, она может пустить в дело свои.
— Пытаешь вспомнить, где ты видел этого старика?
— Вертится что-то нехорошее в голове, — пробурчал Поль и обвёл глазами берег, — а вот что именно, никак не вспомню.
— Да, интересный дедок. Колоритный. С другой стороны, — мало ли здесь разной швали?
— Не в этом дело, Карим.
— А в чём?
— Смотри, — он кивнул на рыбачью лодку, вытащенную на берег.
— Что в ней не так? Лодка, как лодка. Обычный парусный вельбот.
— Всё так. Старик живёт со своей женой. Так?
— Поль, не тяни резину! Что за привычка, donner un coup d'épée dans l'eau?[6]
— Просто вельбот слишком далеко от воды. Ты хочешь сказать, что старик в одиночку его вытащил?
— Без проблем! Смотри на кромку прилива. Во время прилива, старик подогнал вельбот к берегу, потом вбил кол на берегу и повесил на него ручную лебедку. Надо будет спустить на воду — дождётся отлива и тоже самое сделает со стороны моря. Если покопаешься в песке, то думаю найдёшь конец троса, который уходит в воду. Где-нибудь там, — я кивнул в сторону моря, — брошен якорь. Вот и всё. И кстати, он не такой уж и старик. Ему лет пятьдесят пять, не больше. Просто поседел раньше времени и лицо морщинистое.
— И глаза слегка безумные.
— Поль, ты определись! Или они безумные, или цепкие. Как-то картинка не складывается.
— Ладно, Карим, забудь. Может я и зря прицепился к этому старику, но всё равно он мне не нравится. Есть в нём что-то такое… нехорошее. Кстати, ты уже помылся? Когда вылезай и не загораживай воду, — хмыкнул Нардин, отложил в сторону автомат и начал стягивать рубашку.
Ночь прошла спокойно. Правда мы дежурили по очереди. Мало ли что взбредёт в голову хозяину. Может он совсем тут одичал? Возьмёт свой распиленный карамультук и пойдёт крошить костей в мелкий винегрет. Обошлось. Утром мы наскоро позавтракали и поехали дальше. Кстати, хозяйку так и не видели. Только занавеска опять колыхнулась на окне и всё.
Когда мы отъехали от этого хутора, Поль вдруг выругался и ударил кулаком по рулю.
— Enfant de pute! Я его вспомнил![7]
— Он крал у тебя школьные завтраки? — с невинным выражением поинтересовался Майкл.
— Нет, — Нардин покачал головой, — но эту тварь я хорошо запомнил. Точнее, — не его самого, а ситуацию, при которой мы познакомились. Выжил, всё-таки, тварина. Перебрался дальше на запад и живёт себе, землю топчет. И даже женился, старый хрыч.
Если в нескольких словах, то эта история произошла лет десять назад. Джек Чамберс и Поль Нардин возвращались из форта Линкольн, на одной грузовой посудине. (Кстати, её месяц назад продали на слом). Так вот — судно остановилось у рыбачьего хутора, который только что вырезали бандиты. По словам Поля, там кишки были развешаны по забору, как бельё для просушки. И посередине этого бедлама, сидел вот этот старик. Когда убивали его семью, он даже пальцем не пошевелил. Сидел и смотрел, как насилуют, а потом убивают его жену. Сидел и смотрел. Хотя оружие в доме было.
— Его тогда капитан отказался брать на борт. Сказал, что пусть эта тварь сдохнет. А он, как видите, выжил. Живучий старичок.
— Твари всегда живут дольше остальных. Видимо там, — философски заметил Беннет и ткнул пальцем в небо, — тоже не хватает людей из настоящего материала.
— Между прочим, пока ты и Джек общались с этим стариком, — хмыкнул я, — на землю Нового мира вступил простой парень из Франции. Увы, но без фанфар и торжественных речей.
— Точно так, — усмехнулся Поль. — Я даже знаю этого парня. Его звали Карим Шайя. И как ты правильно заметил, — пока мы с Джеком общались с этим безумцем, наш приятель развлекался на Базе Ордена. Портил кровь Виктору, устраивал драки в барах и соблазнял местных дамочек. Помнишь ту официантку из нашей столовой? Какая была женщина! Фемина! Она сейчас живет в Кадизе. Вышла замуж, родила четверых мальцов. Работает редактором в местной газете.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул я. — Мне было скучно.
— Ну да, — ударился в воспоминания Нардин, — только один парень из отдела логистики, до сир пор хромает. Кстати, он тебе привет передавал. Я видел его месяц назад, когда ездил по делам в Порто-Франко. Тот самый, которому ты нож в задницу воткнул.
— Видишь, Поль, как простой нож учит людей вежливости и христианскому смирению?
— Да уж, — протянул Нардин и покосился на термос. — Плесни мне кофе.
— Как тесен мир.
— Не то слово, Карим! В нём просто не протолкнуться!
Судя по всему, после наших воспоминаний, Майкла потянуло на философские мысли. Он смотрел в окно и тяжело вздыхал. Как беременная корова.
19 15 год по летоисчислению Нового мира Билокси
В Билокси мы прибыли на два дня раньше, указанного в письме срока. Сдали деньги на хранение, в отделение местного банка и нашли небольшую гостиницу, расположенную в центре. Перекусили в харчевне, и завалились отдыхать. Номер был четырехместный. Парни свалили разгрузки на свободную койку и заснули. Я лежал, прокручивал в мозгу сотни вариантов и не мог подобрать ни одного подходящего. Дело в том, что я не первый раз выручаю людей, которые попали в плен. Иногда за деньги, а иногда обмениваясь пулями. С людьми, которые возятся с драгоценными металлами, такое часто случается. Не все трезво оценивают свои возможности и риски, связанные с этой профессией. Криминальная часть Нового мира просто уверена, что если человек ювелир, то он обязан быть миллионером. Хотя бы подпольным. Нет, господа, эта картина очень далека от истины. Мы обычные ремесленники, не более того.
Наше дело осложнялось тем, что это были дети. И это были наши дети, чёрт бы побрал этих грязных свиней, взявших их в плен! Лучше бы они меня в заложники взяли. Я хоть бы повеселился напоследок.
У взрослых, когда они попадают в заложники, схема поведения ясна и понятна. Её можно предсказать заранее. Конечно, если хорошо знаешь этого человека. Можно предсказать, когда у него «сорвёт предохранитель» и когда наступит период апатии. Опустится или будет держать до конца. Даже возможность шизофренических явлений можно предусмотреть. Всё это предсказуемо. Не в полной мере, но процентов на семьдесят.
С детьми иначе. Гораздо сложнее и гораздо опаснее. Один психолог, с которым мне доводилось общаться, утверждал, что ребёнок, благодаря пластичности своей психики, легче переносит такие ситуации. И даже негативные последствия легче преодолевает. Правда, этот парень и сам признавался, что эти факты не проверены и существуют лишь в виде сухой теории.
По своему опыты знаю, что ребёнок, попавший в эту ситуацию может войти с глубокий ступор. Может случится так, что возникнет временная немота. Заторможенность, отсутствие любой мимики. Всё это может неожиданно смениться необъяснимой активностью, после которой опять наступит заторможенность. Дьявол…
— Не грызи себе нервы, — Поль оторвал голову от подушки и посмотрел на меня. — Тут рядом есть бордель. Сходи и расслабься.
— Не поможет.
— Поможет. По себе знаю, — пробурчал Нардин. — А то крутишься на этой койке, заснуть невозможно. Марш в бордель! Дай нам выспаться. Если начнётся война — разбудишь.
Я лениво сполз с кровати, взял оружие и вышел из номера. Уже стоя в дверях, услышал бурчание засыпающего Поля.
— Дожили, блин… Ещё уговаривать надо, чтобы он к бабам сходил…
Билокси, в последнее время стремительно разрастался. Он расположен в хорошем месте и жаловаться на недостаток переселенцев не приходится. Интересно, почему вдоль побережья люди путешествуют с большим интересом, нежели по саванне? Боятся заблудиться?
Местный бордель, надо заметить, не отличался широким выбором. Несколько пухлых мулаточек, две высоких немки «для любителя лошадиных улыбок» и несколько миниатюрных китаянок. Взгляд у всех усталый. Впрочем, у большинства «девочек» такой. За редким, очень редким исключением. Жаль, но настроение у меня не было, чтобы зависать в их компании. Раньше мне было бы плевать на их глаза и я бы остался. Но не сейчас. Может и прав, Нардин, говоря, что мы стареем? Осмотрев «товар», я поморщился, покачал головой и пошёл к выходу. Мадам, заведующая этим богоугодным заведением поплелась следом, бурча про специальное предложение «для истинных джентльменов», но я не дослушал. Она ещё пыталась мне объяснять, но я грубо оборвал её словесный понос. Объяснив, что «настоящие английские джентльмены», как правило страдают нетрадиционной сексуальной ориентацией, которую, с малых лет, им прививают в частных школах и пансионатах. Мадам хрюкнула и отстала.
Выйдя на улицу, я обвёл взглядом улицу, кишащую людьми, неторопливо закурил и побрёл в сторону гостиницы.
— Добрый вечер, господин Шайя, — рядом со мной послышался тихий шелестящий голос.
Обернувшись, увидел мужчину. Невысокий, высохший, он выглядел старше своих лет. Слегка горбится, отчего кажется ещё меньше. Глаза умные, глубоко посаженные. Короткие седые волосы, аккуратно подстриженная борода. В руках чётки. Одет в мешковатую одежду. Движения, несмотря на возраст, мягкие и плавные. Оружия не видно. На английском говорит с сильным восточным акцентом. И голос… Неприятный голос. Будто не говорит, а шипит.
— Ва алейкум ас-салям, — ответил я, переходя на арабский.
— Вам просили передать привет, наши общие знакомые, — он вежливо наклонил голову, улыбнулся и тоже решил не изображать из себя английского лорда. На арабском говорил очень чисто. Проскальзывал лёгкий акцент, но я не уловил его происхождения.
— Они не мои знакомые, но благодарю вас за труды. Кстати, как к вам обращаться?
— Вы можете называть меня «помощником».
— Хорошо, почтенный, — я вернул ему улыбку и кивнул, — Насир.[8] Увы, но господ, от которых вы передаете мне приветы, не знаю. Если бы я с ними познакомился, то это их жизнь стала бы намного короче…
— Это не самый лучший способ, чтобы решить недоразумение, возникшее между вами.
— Конечно. Мои слова, почтенный Насир, не более чем отражение моих эмоций. И что же я должен сделать, чтобы недоразумение не перешло в катастрофу?
— Эти люди озвучили некоторую сумму…
— Она подготовлена и находится здесь, в Билокси.
— Это очень, очень хорошо, — кивнул Насир. — Но есть небольшая проблема.
— Слушаю…
— Надеюсь, вы понимаете, что я всего лишь помощник, который передаёт добрые вести и мне неизвестна причина недоразумения, возникшего между вами. Видимо, господин Карим, ваши действия привели к некоторым финансовым потерям наших друзей. И вы, как я вижу, это поняли и согласны компенсировать потери. Это правильное решение.
— Решение продиктовано необходимостью и желанием избежать проблем.
— Да, конечно, — кивнул он. Даже не кивнул, а слегка опустил веки.
— Что же вас смущает?
— Наши друзья обеспокоены своей безопасностью. Скажу больше, — в данный момент они просто боятся совершать обмен на этой территории. Сумма немаленькая…
— Я даже не сомневаюсь. И где вы хотите получить деньги?
— В Москве. Это место, где и мы, и вы будем чувствовать себя в безопасности.
— Почтенный Насир, — покачал головой я, — чем ближе к Московскому протекторату, тем опаснее становится эта сделка для меня и моих коллег. Там сейчас становится слишком жарко.
— Вас это смущает? Мы полагали, что…
— Меня смущает, — холодно оборвал я, — что ваши «друзья» чувствуют в Москве слишком вольготно. Можно сказать, что безнаказанно. При этих условиях, мы рискуем остаться и без детей, и без денег. Полагаю, что ясно объяснил проблему?
— Что-же вы предлагаете? — его глаза зло блеснули.
Хороший знак. Очень хороший. Если умеешь злиться, то значит в сделке заинтересован. Интересно, он в доле или работает за процент? Ладно, это потом выясним. Не убежит. А сейчас слегка подсластим пилюлю. Слегка. Потому что, потакать любым требованиям я не буду.
— В какой-то мере разделить риск пополам. Мы заплатим двести тысяч здесь, в Билокси. И вы вернёте нам одного ребёнка. После этого, мы согласны доставить оставшуюся сумму в Москву, где и совершим окончательный расчёт. Если что-то пойдёт не так, вы получите лишь половину и не покроете убытки от потерянного товара. Разве не так?
— Кого из детей вы хотите получить первым?
— Дочь Керро Васкеса.
— Мудрое решение, господин Карим. Это очень мудрое решение.
— Продиктованное необходимостью…
— Теперь я уверен, — прошелестел он, — что вы решили вести дела честно. Скажу честно, если бы вы попросили маленького Шарля, я бы ответил отказом. Но решения принимаю не я. Увы, но скромный помощник не решает таких вопросов. Поэтому, обсудим это завтра. До свидания, господин Шайя.
— До свидания, Насир.
Он бросил несколько быстрых взглядов по сторонам и неторопливо двинулся по улице. На противоположной стороне стояли три парня, далеко не европейской наружности. Двое лениво снялись со своего места и пошли за Насиром. Один остался на месте, старательно рассматривая витрину продуктовой лавки. Будет следить за мной? Иногда меня удивляет тупость этих обезьянок…
Я вернулся в гостиницу, разбудил парней и рассказал им про встречу с Насиром. Поль спокойно выслушал. Беннет завёлся и теперь сидит на подоконнике и злится на весь мир.
— Эти твари совсем обнаглели, — зарычал Майкл. — Будь моя воля, я бы…
— Остынь, — отмахнулся Поль и повернулся ко мне. — Ты всё сделал правильно, Карим.
— Правильно или не правильно, это мы завтра узнаем. — сказал я. — А сейчас валите куда-нибудь и дайте мне поспать.
— Куда?
— В бордель! — усмехнулся я и завалился на койку.
На следующее утро, обсудив некоторые моменты, мы разделились. Нардин отправился в банк, а Майкл ушёл пообщаться с одним знакомым, живущим в Билокси. Я неторопясь закончил завтракать и вышел на улицу. На другой стороне улицы маячил вчерашний «знакомый», который проводил меня до самых дверей. Какие они, право слово, глупые. Как дети. Прогулялся до магазина, купил блок сигарет и зашёл в небольшой кабачок, расположенный неподалёку. Черноволосый парень старательно брёл за мной, держась метрах в двадцати.
Пока я пил кофе, он куда-то исчез. По улице, поднимая пыль, проехало несколько машин. Судя по пулемёту, установленному на одной из них, это частные охранники. Да, точно так. На борту одного джипа нарисована рыжая лиса с большим пушистым хвостом. Нарисована хорошо, со знанием дела. Портье говорил мне, что сегодня уходит небольшой конвой в форт Ли.
Когда я уже заканчивал пить кофе, открылась входная дверь и показался Насир.
20 15 год по летоисчислению Нового мира Билокси
Насир обвёл цепким взглядом замызганный кабак и после нескольких, по восточному цветистых выражений, присел на краешек стула.
— Господин Шайя, я сделал всё, что было в моих силах.
— Я очень на это надеюсь.
— Не буду утверждать, что наши друзья были обрадованы вашей просьбой, но…
— Требованием, — перебил его я.