— Смотри внимательнее!
— Который из них?
— Тот, который держит в руках небольшой саквояж.
— Твою мать, — сквозь зубы процедил я. — Это же Лившиц!
— Я тоже охренел, когда увидел.
— Что он здесь делает?!
— А то ты не видишь! Дружит с нашими мусульманскими друзьями…
— Долбанный жидяра! Убью паскуду.
— Остынь, Карим!
— Да, Поль, — ты прав. Каждый выбирает свою дорогу в этом мире.
— Именно! Лившиц не маленький ребёнок, который отобрал плюшевого мишку у своего приятеля. Он сделал свой выбор, — последние слова Нардина прозвучали как приговор.
Поль прав. И Лившиц, — наш старый приятель Лившиц, только что превратился для меня в человека вне закона. Жаль.
Чёрт побери… Этот мир не перестаёт меня удивлять! Я видел всякое. И грязь, и кровь, и предательство. Но чистокровного обрезанного еврея, который наживается на войне в одном строю с мусульманами, вижу впервые.
Пару лет назад, мы Полем уже попадали в похожую историю. Даже сейчас, после двух лет вспоминать неохота. Нет ничего хуже, когда неожиданно встречаешься со своим армейскими друзьями. И не просто так, а по разные стороны барьера… И эта встреча не даёт ни малейшего шанса разойтись по хорошему. Там было и у нас. Один из наших оппонентов был нашим другом. Более того — Нардин его сюда и вытащил. Ему, — как и мне, — Поль тогда отправил письмо. Нашему приятелю, с которым вместе служили в Легионе. Увы, но после работы на Орден наши пути с этим парнем разошлись. И вот, свела кривая дорожка. И мы с Медведем, тогда убили двух французских легионеров, которые забыли одну вещь. Какую? У наёмников тоже есть определённый кодекс чести. И есть вещи, которые нельзя взять и забыть. Забыть и опустив глаза в землю, сделать вид, что ничего не заметил. Потому что нельзя! Поэтому они и умерли. Быстро и без мучений. В память о былой дружбе.
— Ну и гадюшник собрался, — прошипел Поль, не отрываясь от бинокля. — Просто заглядение! Бывший католический священник — в виде правоверного мусульманина Салмана, бывший французский легионер — в виде еврея Лившица и толпа полудиких оборванцев — в виде борцов за веру. Тьфу!
К вечеру, когда переполох в посёлке немного затих, жители начали собирать трупы и разбирать завалы. До захода солнца не так много времени, — нужно успеть похоронить всех. Нельзя, чтобы мусульманин опоздал на встречу к Аллаху.
На разборке завалов работали рабы. Их, как удалось выяснить, в посёлке около двадцати человек. Наутро, около тридцати бойцов погрузили в машины какие-то ящики и куда-то уехали. Разбираться с обидчиками? Вполне может быть. Разборки это дело интимное. Война войной, а месть по расписанию. Негоже, если остроконечные пики, на могилах убитых мусульман не украсятся полумесяцем.
Охранник, дежуривший у ворот, вышел из караулки и посмотрел на небо. Поморщился, потом пробурчал что-то неразборчивое и поднял повыше воротник. Да, погодка была не самая лучшая. К вечеру опять зарядил дождь. Крупные капли, похожие на виноградины, барабанили по крыше гаража, выбивая барабанную дробь. В такую погоду хорошо спится. Парень, видимо, подумал тоже самое. Он зевнул, ещё раз взглянул на небо, и сплюнул. Потом нахохлился как воробей и повернулся к дверям.
— Привет, — тихо сказал Поль. Охранник даже не успел отреагировать и осел на землю как мешок с дерьмом. Я перекинул ремень автомат через плечо, присел и пощупал пульс. Живой. Твердая у него голова. Как грецкий орех. Другой, от такого удара, уже бы ласты склеил. Мы быстро упаковали этого нерадивого служаку и убрали его тело в караулку. После отъезда боевиков, людей в посёлке осталось всего ничего и парень дежурил без напарника. Кстати, удивительно, но в этом кишлаке мы не заметили ни одной собаки.
Кроме этого поста, на окраине было несколько парных постов, но их месторасположение мы срисовали ещё днём. Эти парни не особо мудрили с расстановкой секретов.
В дом проникли без особых проблем. Такие дома строят по одному типовому проекту и расположение комнат не меняется. Каждый местный подонок, когда достигает определённых высот, привозит бригаду строителей из европейского союза и они строят ему вот такой домик. Похожий как две капли воды на дом в соседнем кишлаке. В этом тоже есть определённый смысл. Табель о рангах, вовлечённый в архитектурную форму.
Прямо перед нами квадратный коридор, три двери и лестница ведущая на второй этаж. Одна из дверей — первая от входа — это комната телохранителей. Мы с Полем замерли у входа в комнату. Тихо шипел телевизор. На экране крутилась немецкая порнушка. Хм… Мальчики любят классику? Вот уж никогда не думал. Кстати, парни уже дремали. Нардин аккуратно заглянул в комнату и не оборачиваясь показал мне два пальца. Да, так и есть. Их и не должно быть больше. Меньше всего хочется поднимать шум. Тогда придётся всё переигрывать и совсем не факт, что второй вариант сработает. Если шумнём и начнётся стрельба… нам придётся брать амира в заложники. Это рискованно. Потому что неизвестно, кому выгодна его смерть. Вполне может быть, что и ближний круг обрадуется. Зачем помогать врагам? Пусть сами разбираются в своих симпатиях и антипатиях.
Поль предупреждающе кивает. Работаем!
Парней спеленали быстро и без шума. Думаю, они даже не проснулись. Рядом с одним лежал знакомый саквояж. Да, тот самый с которым прибыл Лившиц. Пустой. Несколько минут мы прислушивались, а потом медленно поднялись на второй этаж. Судя по тому, что старик по утрам любил маячить в окне, его комната самая дальняя. Вот эта. Рядом с дверью стоит несколько стульев. У него что, приёмная здесь? Остальные комнаты были пустыми. Слуги, живущие в доме, жили в подвальном помещении и в хозяйскую половину не совались. Раньше утреннего намаза они точно не появятся, так что бояться нечего. Интересно, а куда это наш Салман пропал? Уехал вместе со всеми? Его вроде не было видно среди уехавших. Ахлакова — да, видели. Он грузился вместе со своими бойцами.
Дождь взял небольшую передышку и затих. И лишь тяжёлые капли, набухающие на краях карнизов, срываются вниз и гулко бьют по жестяным подоконникам. Как метроном. За окном понемногу серело. Скоро проснётся этот дикий муэдзин и начнёт орать. Пора будить старика…
Муэдзин запел неожиданно. И призыв к утреннему намазу он начал резко, с очень высокой ноты. Словно обрушивался на совесть тех, кто в этот час ещё спал.
К середине строки, его голос понижался, набираясь сил перед концом фразы и опять улетал вверх. Будто не людей призывал к молитве, а обращался к небесам, в надежде быть услышанным у престола Аллаха.
Прошло несколько минут и старик проснулся. Почувствовал, что не один. Я вижу, как дрожат его ресницы, а ноздри раздуваются, как у зверя, почуявшего добычу. Морщинистое лицо, похожее на персиковую косточку, напряглось. Будто не лицо, а древняя, изъеденная червями, деревянная маска. Извини, старик, но роли изменились и ты сам превратился в добычу.
Старик открыл глаза и увидел меня, мирно сидящего на стуле.
— Амир, ваш муэдзин всё-таки порядочная скотина, — сказал я. — Он так вопит, словно никогда не слышал о наставлениях Биляла ибн Рабаха…
34 15 год по летоисчислению Нового мира Перевал Арч-Корт
Говорили мы недолго. Минут пять, не больше. Мне было противно смотреть, как этот старик хочет изобразить старого идиота, который не понимает о ком идёт речь. Он не глуп. Очень не глуп. Но тем не менее, Анзор Ахлаков лежит сейчас на кровати, выпучив свои удивлённые глаза. Словно не знает, кто я такой и зачем пришёл. Всё он знает. Иначе бы не дожил до своих лет. Только он не ожидал, что я появлюсь в его спальне.
Как выяснилось, ребенка здесь нет. Он где-то на юге, у одного из негласных союзников. Прав был один персонаж из старого русского фильма: «Восток — дело тонкое!» Здесь всё так запутано, что сам чёрт не разберёт. Враги… Союзники… Значит малыша здесь нет. Если всё это не блеф. Может быть, что ребёнок уже мёртв. Да, я не исключаю такую возможность. Эти твари никогда не были надёжными деловыми партнёрами.
— Мы ждём ещё три дня, — подвёл итог я. — Потом, ты уж не обижайся амир, но умирать будешь долго и мучительно. Ты и все твои близкие. И похоронят тебя, паскуду, завернутым в грязную свиную шкуру. Как знал, что может пригодиться. Специально приготовил. Уверен, что тебе понравится…
С этими словами, я подхватил саквояж и открыл дверь. За ней стоял Нардин, с автоматом наперевес.
— Готово?
— Да, — кивнул Поль.
— Уходим, — я остановился на пороге и повернулся к старику.
Перед уходом мы объяснили старику где будет произведён обмен ребёнка на деньги. И что случится с семьёй Ахлакова, если что-то пойдёт не так. Анзор скрипел зубами от злости, но не перечил. Понимал, что ситуация складывается не в его пользу. Это не тот случай, чтобы «рисковать ради малолетнего ублюдка». Нет, это не моё выражение. Это слова одного нашего общего знакомого, который любил развлекаться с детьми. Отчего и умер. И этот дряхлый старик, лежащий на кровати, знает, кто убил его приятеля. Да, это был тот самый торговец из Демидовска, которого я посадил на кол.
Мы с Полем ушли на юг. Валяться в гроте, рядом с посёлком, не было необходимости. Дорога здесь одна и если старик решит уехать, то мы всё равно увидим. Сомневаюсь, что он решится на побег. Зачем бегать, если тебе отдадут двести тысяч экю? Вот именно, что незачем. Поль что-то буркнул, что можно было взять старика в заложники и таким образом сохранить деньги. Буркнул и замолчал, сообразив, что идея плохая. Думаю не надо объяснять, чем мы рискуем, если попытаемся это сделать?
Неподалеку, километрах в пяти от посёлка, мы нашли новое место. Хорошее место. Предгорье. Метрах в ста от расщелины, где мы обустроили лежбище, проходит дорога ведущая в Джохарт-юрт. Здесь она поворачивает на юго-восток, огибая горный хребет. Машины идут осторожно, снижая скорость, — по левую сторону от дороги приличный обрыв. Высотой около пятидесяти метров, если не больше. Внизу, поблескивая на перекатах, бегут воды мелкой горной реки. Кстати, это единственная дорога ведущая к кишлаку Арч-Корта.
Не скажу, что эта трасса очень оживлённая, но пару раз в день машины здесь проезжают. Местные жители катаются. Чаще всего небольшими группами.
На следующий день, ближе к полудню, когда я уже сменился с наблюдательного поста, Поль подал мне знак. Он увидел что-то интересное и теперь внимательно наблюдал за подножием горного склона, лежащим по ту сторону реки.
— Вижу людей, — сказал Нардин. — Судя по тому, как двигаются, это чужие. И они с грузом. Несут раненого.
— Это остатки тех, кто напал на Ахлакова, — предположил я. — Видимо где-то отсиделись, переждали прочесывание района и теперь уходят. Что делают?
— Остановились, — сообщил Поль, — что-то с раненым не так. Видимо подох.
— Сейчас завалят камнями и пойдут дальше, — кивнул я и откинувшись на рюкзак закрыл глаза. Полусырая одежда и пеммикан на обед, не улучшили моего настроения. Я лениво жевал мясную смесь и думал о каких-то пустяках.
Через полчаса группа двинулась в сторону побережья. Поль оказался прав — их раненый умер и его похоронили у гранитной стены. Заложили тело обломками камней и ушли.
— Слушай… — начал Нардин и затих.
— Что?
— Эта могила здесь очень кстати образовалась.
— В смысле?
— Не люблю тревожить прах умерших, но этот труп…
— Зачем он тебе?
— Чтобы устроить обвал и перекрыть дорогу — предложил Поль и кивнул в сторону местной «магистрали».
— Зачем устраивать обвал и для чего труп?
— Зачем? — ухмыльнулся Нардин и покачал головой. — Я думал ты быстрее соображаешь…
— Чтобы остановить какую-нибудь машину? И что нам это даст? Язык нам не нужен. Или тебе пострелять захотелось?
— Не нужен, — согласился Поль. — Надо заставить людей Асхакова поверить, что в этих краях до сих пор бродят люди, которые позавчера обстреляли их посёлок. И не просто бродят, а активно шкодят. Нам это на руку. Неужто не понял зачем?
— Уже понял.
— Вот и молодец. Жуй быстрее свой завтрак и пойдём, покойника потревожим.
К вечеру всё было готово. Убитый муджахидин вытащен из могилы и до поры до времени припрятан неподалёку от дороги. С завалом тоже проблем не возникло. В здешних местах хватает бросить булыжник, чтобы вызвать обвал. Мы решили не рисковать и забравшись повыше, столкнули валун, лежащий на краю осыпи. Через пять минут дорога была перекрыта. Обвалами в этих местах никого не увидишь, так что всё чисто. После этого Поль прогулялся к завалу и оставил под камнями несколько сюрпризов. Когда мы закончили, опять начал накрапывать дождь. Сейчас он разгуляется и здесь станет неуютно. Ненавижу дождь. Поль вытер грязное лицо и тихо выругался. Судя по изощрённой ругани, погода ему тоже не нравилась.
К вечеру на дороге ведущей из Джохар-юрта показался пикап. Нам повезло — дождь недавно закончился. Ненадолго, но чтобы расстрелять этих путешественников хватит. Машина ехала медленно. Как ни крути, но дорога сейчас не самая лучшая, а улететь в пропасть никто не хочет.
Шевролет C10, тёмно-зелёного цвета, медленно подъехал к завалу и остановился. Раздались гортанные крики. Понимаю этих ребят — дождь только что закончился и пачкаться в липкой грязи, убирая камни с дороги, им совсем неохота.
Из кузова, отбросил непромокаемые плащи, которыми они укрывались от непогоды, на дорогу спрыгнули два человека. Ещё двое выбрались из задних дверей четырёхместной кабины. Они подошли ближе, настороженно осматривая прилегающий склон. Из кабины высунулся водитель и что-то зло крикнул. Бойцы лениво огрызнулись, но двигаться стали быстрее. Пока они копались с камнями, из машины, со стороны пассажира вылез ещё один человек. Вот это удача! Наш старый приятель — Юрка Лившиц! Вот это повезло, так повезло. Не зря мы на дороге нагадили. Лившиц посмотрел на работающих боевиков, поморщился и подошёл к краю обрыва. Лениво отлил, потом привалился к борту машины и неторопливо закурил. Пачкаться в грязи ему не хотелось. Не по чину, видать…
Вот они убрали несколько камней. Ещё… Напряглись и столкнули вниз валун. Один из них подскользнулся и упал на землю. Ругаясь поднялся, потёр ушибленное колено и слегка прихрамывая побрёл к завалу.
Ещё один камень улетел в пропасть. Лившиц докурил сигарету, посмотрел на часы, поморщился и вытащил следующую.
Ещё один валун… Ещё…
Взрыв!!!
Две гранаты, подложенные Полем под камни сработали одновременно. И надо заметить, что очень вовремя — водитель как раз вылез из машины и подошёл к Лившицу. Грохнувший взрыв списал двоих боевиков на тот свет. Один из них сорвался с обрыва, а один остался лежать на дороге. Рыжеволосый парень визжал, прижимая руки к разорванному осколками животу и пытался отползти в сторону. Водитель получил осколки в спину и упал на Юрку, заваливая его наземь. Ещё один боевик видимо был контужен — он присел и зачем-то шарил руками по земле, хотя его автомат висел на плече. Короткая очередь и он завалился набок.
Мы подбежали вовремя. Юрка как раз очухался после взрыва, спихнул тело водителя и попытался встать. Судя по движениям — тоже слегка оглушило. Я не останавливаясь двинул Лившица прикладом по голове и он опять осел на землю. Короткая очередь в водителя. Ещё три выстрела — это Поль. Для гарантии. Упавший с обрыва боевик внизу лежал на камнях. Там и контрольного не надо.
Поль быстро осмотрел машину.
— Чисто!
Собранное оружие побросали в кузов пикапа. Автоматы были до ужаса запущенными. Под стать хозяевам — заляпанные грязью. Несколько дрянных пистолетов и два кинжала. У водителя на поясе висел Стечкин. Любят местные такие большие игрушки. Года три назад, в Джохар-юрте, я видел никелированный АПС. Не знаю откуда он взялся, но хозяин им жутко гордился. Ладно, воспоминания оставим на потом!
— Какие они предсказуемые, — пробурчал Нардин, обыскивая трупы. — Столько лет воюют, а как дети ведутся на разные глупости.
— Поэтому до сих пор и воюют, — сказал я, присматривая за окрестностями. — Есть что-нибудь интересное?
— Всё как обычно.
Я кивнул и замотал Юркины руки найденной в джипе верёвкой.
— Ты его не случайно не пришиб? Я хотел узнать у него одну вещь.
— Нет, — покачал головой я и пощупал пульс. — К сожалению живой. Скоро очнётся и сможешь взять интервью.
— Паскуда…
— Согласен.
Я вывернул Юркины карманы. Камуфляж не из дешёвых. Судя по всему не местного пошива. Да, так и есть — из-за ленточки. Бумажник, связка ключей и разная карманная мелочь. Перочинный нож, сигареты, зажигалка. Смотри ты мне — даже небольшой Коран имеется и чётки. Какой правильный мусульманин!
35 15 год по летоисчислению Нового мира К югу от перевала Арч-Корт
— Что-то я не понял, — дёрнул бровью Поль. Он держал в руках идентификационные карты убитых боевиков и рассматривал их с большим удивлением. — Вот с этими дохлыми мальчиками всё понятно, но вот с этим… Наш Лившиц оказывается не Юрий Лившиц, а Джебраил ибн Фавзи аль Одах. Что это за хрень, Карим? Ему что, мозги заменили вместе с фамилией?
Наш армейский приятель валялся без сознания. Ничего, оклемается. Головы у десантников крепкие. Так и случилось. Не прошло и пяти минут, как бывший легионер открыл глаза. Юрка дернул связанными руками, выругался и уставился на меня, словно увидел перед собой привидение.
— Тьфу, — он зло сплюнул и осторожно подвигал челюстью. — Откуда вы тут взялись, парни?
— Странный вопрос, — покачал головой Поль, — но могу объяснить на пальцах. Видишь средний?
— Тебе что за дело? — ответил я. — С неба упали.
— Лучше бы сквозь землю провалились, придурки чёртовы! За каким дьяволом вы сюда припёрлись? На равнине дел не осталось? Идио… — его голова мотнулась и ударилась о крыло машины.
— Нет, вы только посмотрите, — я потёр ушибленный кулак и усмехнулся. — Меня всегда удивляли эти сыны Израиливы. Но ты превзошёл самых наглых евреев, которых я когда либо знал. Сидишь с наглым видом и разбитой мордой, но тем не менее качаешь права, словно ты на святой земле. Ничего не путаешь, мой мальчик? Или у тебя запасная челюсть в кармане?