Дима с отрешенной улыбкой сидя в кресле, смотрел в книгу невидящими глазами. Дядя Игорь молча перевернул ее, как положено, погладил племянника по голове и ушел на кухню готовить ужин.
Глава пятая
Четверг
Дождя не было, да и тучи стали не такие тяжелые. Еще немного, и наконец-то появится слабое осеннее солнце. А пока что, в ожидании тепла, Денис, сунув руки в карманы, ждал Димку возле его подъезда. Специально забежал, хоть и не по дороге; очень захотелось пойти в школу вместе.
Подняться в квартиру он не решался. Странное смущение заставляло полыхать его щеки. На них выступил румянец, как у девушки на первом свидании.
К чему бы это? Вроде ничего особенного вчера не было. Ну, целовались, ну, обнимались, ну, гладили друг дружку. Но вспоминать так сладко. Так хочется, чтобы он всегда был рядом…
Денис замечтался и не заметил Димку; тот сам окликнул, подошел, улыбаясь, кинул свою сумку к ногам на мокрый асфальт, прижал к себе Дениску и крепко-крепко его поцеловал...
Утро. Взрослые спешили на работу, дети в школу, а они стояли посреди двора, заключив друг друга в объятия, впившись друг в друга губами.
Кто-то свистнул, кто-то засмеялся, кто-то строго окрикнул, старушка какая-то перекрестилась…
Денис с Димкой, наконец, взялись за руки, как первоклашки, и, смеясь, помчались в школу.
* * *
Ладошка, словно маленькая ящерка, спокойно лежала на полированной поверхности парты, греясь в лучах проснувшегося наконец-то солнца, и, казалось, совершенно не обращала внимания на злого охотника за ящерками. Димкина ладонь приближалась медленно: миллиметр за миллиметром. Бросок – и вот она уже зависла над жертвой, но шустрая ящерка стремительно ускользнула. Дениска — её хозяин и дрессировщик — закусил губу, чтобы не рассмеяться прямо на контрольной. Охота продолжалась...
Вторая попытка. Оп! Есть! Поймал!..
Еще бы не поймать — Денис зазевался, пытаясь «добить» уравнение с многоэтажными дробями.
Сплетённые пальцы охотника и добычи нырнули под парту.
И пусть весь мир подождет. Успеют они дорешать задачки. Димка вон вторую почти закончил; осталось лишь ответ приписать.
— Пять минут до звонка, заканчивайте, — начала подгонять Алевтина Сергеевна.
Игрушки кончились. Димка торопливо дописал последние строчки.
Денис «зашивался». То ли его вариант оказался слишком сложным, то ли голова не тем занята, но последние два примера никак не поддавались. Он обернулся назад, к Светке Соловьевой. Отличница на контрольной, да ещё и не вредная, — подарок судьбы. Она передала ему свою тетрадку, Денис застрочил ручкой и управился вовремя.
Наконец-то свобода! Дежурные принялись собирать тетради, с трудом отбирая их у не успевших, математичка в который раз оглядела класс в поисках шпаргалок. Но перемена уже в сердцах и умах восьмиклассников. По одному они вышли из класса.
Димка с Денисом вышли, держась за руки. Неподалёку от кабинета физики они остановились у окна, отвернулись от всех, посмотрели друг другу в глаза и принялись целоваться…
— Немедленно оба за мной! — с присвистом прошипел сквозь зубы внезапно возникший рядом с ними Станислав Васильевич. Не оглядываясь, в полной уверенности, что его приказ будет выполнен, он зашагал по коридору.
Шёл он широкими, размашистыми шагами. Дети разлетались в стороны, освобождая ему путь, словно бабочки из-под лап тигра. Денис с Димкой, не чувствуя за собой ни малейшей вины, шли вслед за ним, совершая изредка короткие перебежки, ибо невозможно было поспеть за директорским шагом.
Идти пришлось чуть ли не через всю школу. Кабинет директора был на первом этаже, в самом дальнем коридоре, между столовой и медпунктом. Секретарша, покачав головой, промолчала. Станислав Васильевич вошел в кабинет, подождал, пока войдут оба нарушителя спокойствия, и плотно прикрыл за ними дверь, обитую коричневым дерматином. Потом он отошел к окну и стал разглядывать беззаботно пасущихся во дворе голубей.
— Не слишком ли часто мы стали встречаться, Дмитрий? — не оборачиваясь, спросил он. — Вчера безобразная драка, сегодня еще более безобразное поведение. Я не верил слухам, ползающим по школе, но теперь вижу, что все подтверждается. Единственная причина, почему я закрыл глаза на твой внешний вид и твое поведение, это то, что ты потерял родителей. Но всему же есть границы! Что ты устроил только что? Я бы еще понял, если бы с девочкой и не при всех, а где-нибудь в уголке. Но вот так нагло, на глазах у всех, целоваться с одноклассником?! Ты хоть понимаешь, что творишь?!
Станислав Васильевич обернулся. Его лицо было серым, губы сильно сжаты. Казалось, что он изо всех сил старается сдержаться.
Димка безмятежно взглянул ему в бесцветные глаза.
— Извините, Станислав Васильевич. Но я совершенно не могу понять, в чем моя вина? За драку я готов отвечать, наказывайте. А почему нам запрещено целоваться? Девчонки по утрам каждый раз целуются, когда приходят в школу, и на переменах по сто раз, и никто им слова не говорит. А нам вы запрещаете? Это несправедливо!
— Вот только не надо сейчас изображать оскорбленную невинность! Ты прекрасно понимаешь, что это совершенно разные вещи! В общем так. Или ты мне сейчас обещаешь, что подобное не повторится, или завтра я буду вынужден пригласить в школу твоего дядю для беседы.
— Станислав Васильевич, извините. Можете делать со мной, что хотите. Можете выгнать из школы. Я буду стараться держать себя в руках, но обещать ничего я не могу.
Ох как не хотелось директору раздувать скандал, но и позволить этому нахальному мальчишке вытворять в школе черт знает что, Станислав Васильевич не собирался.
— Марш в класс! И запомни, Дмитрий. Это было последнее предупреждение. Больше прощать я не намерен. Все, идите.
***
У Дениса в душе творилось невесть что. Он перестал понимать, что с ним происходит. Понятие «любовь» он относил только по отношению к девчонкам, и даже на секунду не мог представить себе, что можно любить мальчика.
Не любовь это... А тогда что? Димка был для него абсолютным идеалом друга: смелый, решительный, независимый.
Немножко нестандартный, ну и что?
Смутная мыслишка закралась Дениске в голову; ведь теперь его тоже могут назвать «голубым» или «педиком». В старой школе, где раньше учился Денис, был один такой мальчик, в шестом классе. Его силой заставили отсосать, и вся школа с ним не общалась. Над ним издевались по-всякому, били чуть не каждый день.
Не хотел Денис для себя такой участи. А еще больше не хотел, чтобы такое произошло с Димкой.
— Дим, слушай... — сказал он тихо, когда они вышли в коридор. — Давай больше не будем в школе ничего такого...
— Испугался? — спросил Дима, разглядывая собственный мизинец, словно видел его впервые. — Как хочешь, я не навязываюсь. Я думал, что мы... Ладно, пошли в класс.
Димка пошёл так стремительно, словно он снова спешил вслед за директором.
Денис уныло поплелся за ним. Как же скверно было у него на сердце... Не хотел он этого, не хотел...
Остался Димка один. Хоть и сидел рядом Дениска, а словно прошла между ними невидимая бронированная стена.
Он один на один против всего класса, против всей школы, против всего мира.
Держись, Димка, это ведь только начало. То ли еще будет...
Глава шестая
Пятница
Физкультура
До шестого урока в этот день ничего особенного не случилось: Димка был один, ни с кем не разговаривал, с Денисом не разговаривал, учителя не спрашивали.
Так прошло пять уроков, а шестым была физкультура, в просторечии физра.
Недружной стайкой восьмиклассники направились к спортивному залу, а перед ним — мальчики налево, девочки направо — разошлись по раздевалкам.
И вновь Димка удивил. У мальчишек спортивная форма была надета еще дома, под брюки да рубашки; теперь их оставалось лишь снять. А вот Димка... Он сел на скамейку, снял рубашку, снял брюки, аккуратно сложил, и уложил друг на друга рядом с собой. На нём остались только трусики; чистенькие, тонкие, белоснежные. Димка поднялся, застенчиво-бесстыже глянул на ребят, чуть заметно усмехнулся и снял их.
Никто этого не ожидал. Дениска сразу отвел взгляд и покраснел. Потом вовсе отвернулся. Кто-то хихикнул, не сдержав эмоций, кто-то сказал шепотом: «Ну, придурок...»
Дима тем временем достал из сумки шикарные синие шелковые спортивные трусы. И ещё достал белую футболку с логотипом никому из ребят неизвестного футбольного клуба. Надевать всё это, однако, он не спешил. Растягивая удовольствие, как бы невзначай, нашел на коленке еле заметную царапину и принялся тереть её пальцем. Ему нравилось, что все на него пялятся.
Вот только Денис убежал…
Появился физрук.
Набрав в грудь воздуха, чтобы крикнуть: « Долго возитесь! На построение живо!..» он увидел Димку, изумлённо поднял брови и закашлялся. Димка послал ему ласковую улыбку и стал надевать трусы, но делал это не спеша, словно устроил «стриптиз наоборот». Физрук промолчал. Покачав головой, он повернулся и вышел из раздевалки.
После привычного построения, пробежки по залу и короткой разминки физрук раздал девочкам скакалки, сказал, чтоб готовились к сдаче нормативов и, забыв про них, строго оглядел шеренгу мальчишек.
— Сегодня на уроке прыжки через коня — полчаса, потом, если время останется, позанимаетесь на турничке.
— А баскет? – заскулили в шеренге.
— Баскетбол в следующий раз. Все, разговорчики в строю! Степанцов, Дмитриев, Рогожин, Гончаренко — принесите из подсобки коня. Остальные — таскать маты. Исполнять!
Физрук хлопнул в ладони, и строй рассыпался.
— А нафига нам конь, у нас уже козел есть!.. — крикнул кто-то весело.
Все засмеялись удачной шутке, а Димка скрипнул зубами, поискал глазами шутника, но не нашел.
Мальчишки шустро разложили маты, от стены подальше, установили коня, рядом положили подкидную доску.
Физрук встал на подстраховке.
— В порядке очереди, начали!
…мальчик разбегается… толчок, полет, посадка.
Следующий.
Разбег…толчок, полет, посадка.
Следующий.
Конечно, получается далеко не у всех; и на коня шлепаются, и падают неудачно, но в целом неплохо. Физрук то похвалит, то в утешение что-то шепнёт…Димка засмотрелся и не заметил, как подошла его очередь.
Всем интересно, как новичок прыгнет. Может только на словах он герой.
Нет, не только. У Димки прыжок получился отменный, словно мастер спорта заглянул на урок.
И снова физрук покачал головой...
Димка отошёл в уголок и, присев на край скамейки, сделал вид, что его интересует, как прыгают другие. Но смотрел Димка не на ребят, а на физрука. Вроде строгий он, и прикрикнет, и двойку влепит не раздумывая, но Димку-то не обманешь. Глаза у физрука слишком знакомые. Много таких глаз на своем веку Димка видел.
А физрук одного по плечу похлопает, другого по спине погладит, третьему затылок взъерошит, а четвертого и вовсе под попку поддержит, хотя тот вовсе в этом и не нуждается.
Мальчишки напрыгались и направились к турнику, стоявшему у окна, и закрепленному стальными тросами. Оставив за старшего самого спортивного в классе — Игоря Рогожина, физрук сел на скамейку, положил на колени журнал и стал что-то писать в нём, поглядывая одним глазом, как ученики карабкаются на турник.
И что интересно; сел он совсем рядышком с Димкой, так близко, что их колени коснулись… Димке стало весело. В своих сомнениях он поставил жирную точку. Скосив глаза чуток в сторону, коварный мальчишка бросил быстрый взгляд на…
Ого, как штаны спортивные на физруке топорщатся, даже журнал приподняли.
Диагноз полностью подтвердился: «неровное дыхание к мальчикам, острая фаза»
Димка ненавязчиво, спокойно-расслабленно переметнул руку с колена, прямо на большую ладонь учителя, потом голову повернул, ослепительно улыбнулся и сказал:
— Извините.
Руку он не убрал, а физрук не убрал свою. Он продолжал писать правой, нос изредка почёсывал тоже правой и журнал перелистывал правой, потому что левая ладонь… застыла… отсохла… парализовалась, под Димкиной ладошкой.
В этот момент к турнику подошёл Денис. Допрыгнуть до перекладины он не сумел. Его подкинули, он уцепился, повисел и всё же три раза подтянулся. На большее его не хватило; при четвертой попытке он не удержался и упал на мат.
Вдруг его взгляд застыл на Димке. Мальчишка оторопел, глядя на него и физрука, но его кто-то слегка пнул, чтобы он убрался и не валялся под ногами. Дениска откатился в сторону, но взгляд не отвёл. Что-то не понравилось ему…
Но что?
Звонок!
Физрук вздрогнул. Подскочив, он быстренько построил класс, зачитал оценки и отправил переодеваться. Сам он ушел в свою комнату, очевидно, собираться домой.
Пока переодевались, Дениска поглядывал в сторону Димки. До жути, до дрожи в коленках ему хотелось помириться, заговорить, и, как раньше, пойти домой вместе с ним. Но он не решился.
Димка с безразличным видом стянул спортивные трусы и надел белые, не обращая ни на кого внимания.
Денис, переодевшись, направился к общей раздевалке, взял курточку, надел, вышел на улицу и, присев на скамейку, стал ждать…
Прошло минут пять… десять… пятнадцать …
Денис забеспокоился… неужели Димка уже вышел, а он не заметил… Нет, не может быть… он же не спускал глаз с двери.
Денис встал на затекшие ноги, растер их ладонями и пошел обратно, в школу.
В пустом вестибюле было непривычно тихо. Денис огляделся и зашагал к коридору, ведущему к спортивному залу.
Почему именно туда его понесло, он не подумал, но куда же ещё мог деться Димка?
Он, скорее всего, ещё в раздевалке… Денис заглянул туда. Никого.
Может он в зале? Денис заглянул и туда.
Маты валяются в беспорядке, скакалки у стены, свернувшись словно кобры, подстерегают свою жертву…
Денис задумчиво побрёл через зал и вдруг его что-то насторожило. Ноги понесли его к двери… К комнате физрука…
Зачем Дениса туда понесло? Разве здесь Димка? Что ему там делать?
До ушей мальчика стали доносится странные звуки. Он прислонил к двери ухо и услышал тихие, приглушенные полустоны-полувскрики.
Сердце у Дениса сильно забилось. Мальчик бухнулся на коленки перед дверью и прильнул глазом к замочной скважине...
Физрук со спущенными штанами стоял, опершись задницей о стол, а перед ним на коленях стоял Димка… без рубашки. Тяжелая физрукова ладонь, лёжа на его макушке, прижимала голову и руководила ею… А в Димкиных губах мелькал толстый, фиолетово-розово-багровый, ЧЛЕНННН...
Дениску передернуло от отвращения.
Но Димка никакого отвращения почему-то не чувствовал. Наоборот, ему нравилось. Лизал-целовал он с азартом и удовольствием. Одной рукой он водил по толстенному столбу, лаская его, второй поддерживал, мял, тискал, тяжёлые ягодицы.
Физрук закатил глаза. Бедрами толкал так, что член входил глубоко, казалось, чуть ли не до Димкиного затылка, пытаясь пронзить мальчика насквозь.
Денис не мог оторваться. Словно завороженный, застыл, глядя на то, что творилось за закрытой дверью. И противно ему было, и сладко. В его брючках затяжелело и напряглось.
Сколько прошло времени? Вдруг физрук дёрнулся, захрипел, втянув сквозь зубы воздух, и в Димкино лицо ударила струя. Белесые, скользкие, горячие сгустки легли на волосы мальчика, на его светлую чёлку, на пушистую ресницу, на приоткрытые губы, на тонкую шею, на голое плечо...
Димка схватил свою рубашку и, не глядя, стал вытираться…
Что было дальше, Денис уже не видел. Не выдержав, он отшатнулся от двери, и на ватных ногах пройдя зал, вышел в коридор.
«Бомм! Бомм! Бомм!» — ударил в голове большой колокол. «Дряннь! Дряннь! Дряннь!» в унисон зазвенели маленькие колокольчики в висках. Дениска, всё ещё не чувствуя ног, рванул по гулкому коридору, едва не сбил зазевавшуюся в вестибюле уборщицу, вылетел на школьный двор и помчался с полными слёз глазами по мокрым улицам.
Глава седьмая
Пятница. Стройка.
В каждом городе есть дети... Есть города без детей, но это неживые города, неправильные, ненастоящие.
В этом городе тоже было множество детей. Про девочек говорить не будем, это отдельный народ. Поговорим про мальчишек.
Когда в городе много мальчишек, они сбиваются в стаи. Как бродячие собаки. Нет, не так. Не так грубо — как брошенные щенята. И выбирают они себе лидера. И от него, лидера, зависит, какой эта стайка окажется; злобная, дикая, «чистящая» пьяных, «сшибающая» у старушек последние гроши, метелящая мальчишек из других стай, курящая, пьющая водку и пиво, или наоборот, ходящая в музеи и библиотеки, в походы с ночёвкой в палатках, или путешествия по реке на каноэ или байдарках, в море под парусами.
Была подобная стайка и в микрорайоне, где жили Дениска с Димкой. Звали они себя не шоблой, не кодлой, не бандой, а по-взрослому — бригадой.
Бригадиром себя назначил семнадцатилетний переросток, ожидающий призыва в армию.
Ах, как соседи ждали этого призыва, как родители на военкома молились... но пока что Сергей Войтенко, Серега, Серый, формально числился в ПТУ, и даже иногда в него наведывался, чтобы не забывали.
В «бригаде» было ровно двенадцать человек, и он, тринадцатый. Может у кого возникнут ассоциации, но они предрассудками не страдали. Целыми днями они шатались по району в поисках приключений, а по вечерам собирались в подвальчике старой пятиэтажки, построенной в числе первых домов, еще при Советском Союзе тридцать лет назад. Подвальчик им удалось оборудовать в виде спортзала-качалки: помогли связи родителей «бригадира».