– Сейчас мне лучше вернуться к друзьям.
– Я провожу вас, – предложил Хью с воодушевлением.
– Лучше не надо.
– Как пожелаете.
Она протянула руку, и они обменялись рукопожатием. Такой жест показался ей неестественно чопорным.
– До вечера, – сказала она.
– Буду вас ждать.
Мэйзи повернулась и пошла прочь, ощущая его провожающий взгляд. «Зачем я так поступаю? – спрашивала она себя. – Неужели мне на самом деле настолько хочется погулять с ним? Неужели он мне так нравится? При нашей первой встрече мы поссорились вплоть до того, что разрушили компанию, да и сегодня набросились бы друг на друга, если бы я не постаралась сгладить разговор. Как-то не ладится наше знакомство. И танцевать вместе у нас не получится. Нет, лучше мне не идти».
Но у него такие милые голубые глаза.
Она заставила себя больше не думать на эту тему. Она согласилась встретиться с ним и должна сдержать свое слово. Понравится ей встреча или нет – это выяснится позже, а сейчас не следует волноваться по пустякам.
Нужно только придумать какую-то отговорку для Солли, ведь он ожидает, что она будет ужинать с ним. Впрочем, он никогда не задавал ей лишних вопросов, принимал любые извинения, какими бы неправдоподобными они ни были. Тем не менее нужно придумать что-нибудь убедительное, потому что ей самой было неудобно пользоваться его прирожденной доверчивостью.
Другие оказались там, где она их и оставила. Весь день они просидели между оградой и букмекером в клетчатом костюме. Эйприл и Тонио встретили ее возбужденными, со сверкающими глазами. Едва увидев Мэйзи, Эйприл закричала:
– Мы выиграли сто десять фунтов, представляешь?!
Мэйзи порадовалась за Эйприл. Всегда неплохо получить огромные деньги ни за что. Пока она их поздравляла, за их спинами вырос Мики Миранда, прогуливавшийся с франтоватым видом, заложив большие пальцы в карманы голубовато-серого жилета. Мэйзи нисколько не удивилась, ведь в Гудвуд сегодня приехали все.
Несмотря на потрясающую внешность, Мэйзи Мики не нравился. Он напоминал ей хозяина цирка, который считал, что все женщины должны замирать от счастья всякий раз, когда он делает им непристойные предложения, и искренне обижался, когда ему отказывали. Мики, как всегда, сопровождал Эдвард Пиластер. Мэйзи заинтересовалась, что их связывает между собой. Они ведь такие разные: Мики стройный, безупречно одетый, самоуверенный; Эдвард крупный, неуклюжий и неряшливый. Почему они ходят, как привязанные друг к другу? Но под чары Мики попадали многие. Тонио, например, относится к нему с подобострастием и страхом, как щенок к жесткому хозяину.
За ними шли мужчина постарше и молодая женщина. Мужчину Мики представил как своего отца. Мэйзи с любопытством его осмотрела. Он нисколько не походил на Мики – невысокий коренастый человек с кривыми ногами, очень широкими плечами и задубевшим от непогоды лицом. Было заметно, что жесткий воротничок и цилиндр ему мешают, чего нельзя было сказать о его сыне. Женщина, державшая его под руку, походила на любовницу и была лет на тридцать младше его. Мики представил ее как мисс Кокс.
Некоторое время разговор вращался вокруг выигрышей. Эдвард и Тонио тоже получили неплохую сумму, поставив на коня по имени Принц Чарли. Солли сначала выиграл, затем проиграл, но и то и другое, казалось, его позабавило в равной мере. Мики же по большей части только слушал их рассказы, и Мэйзи догадалась, что он не делал больших ставок; он казался слишком осторожным, предусмотрительным и расчетливым для азартного игрока.
Но тут он ее удивил. Повернувшись к Солли, он сказал:
– Сегодня вечером мы поиграем по-крупному, Гринборн, – минимум по фунту. Ты с нами?
Было видно, что под внешне безразличным видом Мики скрывает напряжение. Мэйзи подумала, что он не такой простой, как кажется.
Солли всегда был готов согласиться на что угодно.
– Да, я с вами, – ответил он.
Мики повернулся к Тонио.
– А ты как, идешь?
Это его предложение, сделанное как бы невзначай, показалось Мэйзи насквозь фальшивым.
– Конечно, рассчитывайте и на меня! – возбужденно ответил Тонио.
Эйприл нахмурилась и сказала:
– Тонио, только не сегодня, ты же обещал!
Мэйзи догадывалась, что Тонио не может позволить себе игру по-крупному, в которой минимальная ставка была по фунту.
– А что я тебе обещал? – спросил Тонио и заговорщицки подмигнул товарищам.
Эйприл прошептала что-то ему на ухо, а мужчины засмеялись.
– Это последняя крупная игра сезона, Сильва, – сказал Мики. – Ты пожалеешь, если не пойдешь.
Мэйзи удивилась. В «Аргайл-румз» у нее сложилось впечатление, что Мики недолюбливает Тонио. Почему же он пытается завлечь его в свою компанию?
– Сегодня мне везет! – похвастался Тонио. – Поглядите, сколько я уже выиграл! А вечером еще и в карты сыграю.
Мики бросил взгляд на Эдварда, и Мэйзи различила в их глазах чувство облегчения.
– Тогда, значит, мы сегодня поужинаем в клубе? – спросил Эдвард.
Солли посмотрел на Мэйзи, и она поняла, что отговорка уже готова и что не надо ничего придумывать.
– Поужинай с мальчиками, Солли, – сказала она. – Я не буду против.
– Так ты не возражаешь? – спросил он.
– Нет, я и так неплохо провела сегодня время. Поезжай в свой клуб.
– Ну, тогда договорились, – сказал Мики.
Мики, его отец, мисс Кокс и Эдвард попрощались и ушли.
Тонио с Эйприл пошли делать ставку на следующий забег. Солли взял Мэйзи под руку и спросил:
– Прогуляемся?
Они пошли вдоль выкрашенной в белый цвет ограды, обрамлявшей беговую дорожку. Светило солнце, воздух был чистый и свежий.
Через несколько минут Солли спросил ее:
– Мэйзи, я тебе нравлюсь?
Она остановилась, поднялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.
– Конечно нравишься. Очень.
Он заглянул ей в глаза, и она с удивлением увидела слезы за его очками.
– Солли, дорогой, в чем дело?
– И ты мне нравишься, – ответил он. – Гораздо больше всех девушек, которых я встречал.
– Спасибо.
Мэйзи была растрогана. Обычно добродушный Солли не выказывал таких глубоких чувств.
– Ты выйдешь за меня замуж? – огорошил он ее.
Такое она ожидала услышать менее всего. Мужчины, принадлежавшие к общественному классу Солли, обычно не делали предложений девушкам ее положения. Они их соблазняли, давали им деньги, содержали как любовниц, заводили детей от них, но не женились на них. Некоторое время она даже не могла ничего произнести.
– Я дам тебе все, что ты захочешь, – продолжал Солли. – Пожалуйста, скажи «да»!
Выйти замуж за Солли! Мэйзи поняла, что вот он, ее шанс разбогатеть и жить припеваючи до конца жизни. Спать каждую ночь в роскошной мягкой кровати с камином в спальне, сытно завтракать и обедать. Она может просыпаться когда захочет, а не когда нужно. Она никогда больше не будет замерзать, никогда не будет голодать, никогда не будет беспокоиться о платье, не будет уставать.
В любой момент с ее языка было готово сорваться слово «да».
Она подумала о крошечной комнатушке Эйприл в Сохо, где в углу устроили себе гнездо мыши; вспомнила о том, какая в жаркие дни шла вонь от уборной; вспомнила о всех вечерах, когда им приходилось обходиться без ужина; вспомнила, как болели ноги, после того как они весь день ходили по городу.
Неужели так трудно дать свое согласие, чтобы избавиться от этого раз и навсегда?
– Я очень люблю тебя. Просто отчаянно, до безумия, – продолжал Солли.
Он и в самом деле любил ее, это было ясно без всяких слов.
И в этом то и заключалась проблема.
Она не любила его.
Он заслуживал лучшего. Заслуживал жену, которая любила бы его по-настоящему, а не была бы выскочкой, вышедшей замуж по расчету. Если она выйдет за него, то неизбежно будет обманывать его. А он слишком хорош для этого.
На глазах ее едва не выступили слезы.
– Ты самый добрый, самый благородный человек на свете… – сказала она.
– Только не говори «нет», хорошо? – прервал он ее. – Если не готова сказать «да», то ничего не говори. Подумай по крайней мере день, а может, и больше.
Мэйзи вздохнула. Она знала, что ей все равно придется отказать ему, и лучше сделать это сегодня. Но он так трогательно ее умолял.
– Я подумаю, – сказала она.
– Спасибо! – просиял Солли.
Мэйзи с прискорбием покачала головой.
– Солли, что бы ни случилось, я верю, что никогда в жизни больше не выслушаю предложение от лучшего человека.
II
Хью с Мэйзи купили дешевые билеты на прогулочный пароходик от Вестминстерской пристани до Челси. Стоял теплый летний вечер, и мутная река была усеяна шлюпками, баржами и паромами. Они проплыли вверх по течению под недавно построенным железнодорожным мостом, ведущим к вокзалу Виктория, проплыли мимо Госпиталя Челси Кристофера Рена на северном берегу и мимо цветущих полей Бэттерси-Филдз, традиционного места дуэлей, на южном. Далее к югу дымили химические заводы, но на севере виднелись уютные коттеджи, сгрудившиеся вокруг Старой церкви Челси. У берега голышом купались дети.
111Менее чем через милю от моста они остановились и прошли по пристани к великолепным позолоченным воротам Креморнских садов. На двенадцати акрах этих «садов» между рекой и Кингс-Роуд располагались тенистые рощицы и гроты, цветники с лужайками, оранжереи и просто заросли травы. Они прибыли в сумерки, и вдоль дорожек уже светили газовые фонари и развешанные на деревьях лампы. Все, кто посетил днем скачки, решили закончить выходной день здесь, и потому было многолюдно. Все были одеты в самые роскошные свои наряды, все беззаботно гуляли по дорожкам, смеялись, флиртовали, девушки по двое, молодые люди компаниями, парочки под руку.
Весь день было тепло, но к вечеру стало совсем душно, что наводило на мысли о неминуемой грозе. Хью одновременно и радовался, и волновался. Он испытывал восторг от того, что шел вместе с Мэйзи, держа ее под руку, но его не покидало ощущение, что он не знает правил игры, в которую играет. Что она ожидает от него? Позволит ли она ему поцеловать себя? И как быть дальше? Ему хотелось дотронуться не только до ее руки, но он не знал, с чего начать. А если ей захочется, чтобы он продолжил и дошел до конца? Ему бы этого хотелось, но он никогда раньше этого не делал и боялся показать себя неумелым. Другие клерки в банке постоянно хвастались, как соблазнили очередную «цыпочку» и что они с ней сделали и не сделали, но Хью подозревал, что они чаще всего просто хвастаются. И к тому же Мэйзи не «цыпочка», она не такая уж простушка.
Хью также немного беспокоился, что его могут увидеть знакомые. Его родные уж точно не одобрили бы такой прогулки. Креморнские сады считались не только местом для развлечения низших классов, но и, с точки зрения методистов, служили рассадником греха. Если его здесь узнают, у Августы появится дополнительный повод для упреков в его адрес. Одно дело – когда Эдвард, сын и наследник, проводит время с женщинами сомнительной репутации в сомнительных местах. Но другое дело – Хью, без денег и без университетского образования, сын обанкротившегося предпринимателя. Все сразу же начнут твердить, что «сады порока» – это его постоянное место времяпрепровождения и что его место – среди самых низших служащих и таких уличных женщин, как Мэйзи.
Как раз сейчас в карьере Хью наметился перелом. Он собирался стать письмоводителем с зарплатой в сто пятьдесят фунтов в год – почти вдвое больше, чем получал теперь, – и слухи о его недостойном поведении могли ему только помешать.
Он с подозрением смотрел на других мужчин, гулявших по извилистым дорожкам или между деревьев и старавшихся держаться в тени. Эти сады посещали и представители высших классов, некоторые со своими подругами; но все они избегали смотреть друг другу в глаза. Хью понял, что они тоже не хотят, чтобы их узнали. Он подумал, что если кто-то и узнает его, то постарается молчать и не говорить, что он тоже гулял здесь.
Мэйзи же можно было по праву гордиться. Она надела сине-зеленое платье с низким вырезом и с турнюром сзади; на голове красовалась сдвинутая набок и пришпиленная к волосам матросская шляпа. Взгляды всех проходивших мимо останавливались на ней.
Хью с Мэйзи прогулялись мимо балетного театра, восточного цирка, лужайки для игры в шары и нескольких тиров, а затем зашли в ресторанчик поужинать. Для Хью это тоже были новые впечатления. Хотя с каждым годом ресторанов становилось все больше, их в основном посещали представители средних классов, а представители высшего общества пока еще не привыкли к мысли о том, что можно есть у всех на виду. Молодые люди, вроде Эдварда и Мики, конечно же, бывали в них регулярно, но считали это частью своих «развлечений на стороне». Обычно они искали в них, с кем бы познакомиться, или приходили со своими подружками для компании.
На протяжении всего ужина Хью старался не думать о грудях Мэйзи, таких бледных, веснушчатых, соблазнительно выглядывающих из выреза платья. Полностью обнаженные груди он видел только один раз в жизни – неделю назад, у Нелли. Но так и не дотронулся до них. Интересно, они упругие, как мышцы, или мягкие? Когда женщина снимает корсет, ее груди колыхаются при ходьбе или остаются на одном месте? Можно ли их сжать, как кожу на руке, или они всегда одной формы, как коленная чашечка? Временами он даже представлял, как целует их, как тот мужчина в борделе целовал груди проститутки, но это было его самое сокровенное желание, которого он сам стыдился. По существу, он стыдился всех своих желаний. Казалось неприличным сидеть рядом с женщиной и думать только о ее обнаженном теле, как будто ему нет никакого дела до ее желаний и мыслей. Как будто он хочет только воспользоваться ею. Но он ничего не мог с собой поделать, особенно в обществе Мэйзи, такой соблазнительной.
Пока они еще сидели за столиком, в другой части парка начался фейерверк. Взрывы и вспышки растревожили неодобрительно зарычавших львов и тигров в зверинце. Хью вспомнил о том, что Мэйзи раньше работала в цирке, и спросил, как ей там жилось.
– Когда живешь с людьми бок о бок, поневоле узнаешь их как себя, – сказала она задумчиво. – С одной стороны, это хорошо, с другой – плохо. Все все время друг другу помогают. Влюбляются друг в друга, ссорятся, иногда дерутся. За три года, что я провела в цирке, там случилось два убийства.
– О боже!
– И заработок непостоянный.
– Почему?
– Когда наступают трудные времена, люди в первую очередь стараются экономить на развлечениях.
– Никогда об этом не задумывался. Нужно запомнить, что не нужно вкладывать деньги банка в развлечения.
Мэйзи улыбнулась.
– Вы все время думаете о финансах?
«Нет, – подумал Хью. – Я все время думаю о грудях». Но вслух сказал:
– Поймите, ведь я, образно выражаясь, белая ворона в семье. Я знаю о банковском деле больше любого другого Пиластера, но мне приходится трудиться вдвое больше их, чтобы показать, на что я способен.
– Почему для вас так важно показать себя?
«Хороший вопрос», – подумал Хью. Подумав, он ответил:
– Наверное, я с детства стремился к признанию. В школе хотел быть лучшим учеником. Банкротство отца только усугубило положение. Все думали, что я тоже стану неудачником, и мне приходится доказывать, что это не так.
– В каком-то смысле я тоже к этому стремлюсь. Не хочу жить так, как жила моя мать, все время на грани выживания. Хочу получать много денег, и неважно, что для этого придется сделать.
Хью помедлил, но все-таки спросил неуверенным тоном:
– И поэтому вы встречаетесь с Солли?
Мэйзи нахмурилась. Ему показалось, что она вот-вот рассердится, но через мгновение она иронически улыбнулась.
– Вопрос в точку! Если хотите знать правду, я не так уж и горжусь своими отношениями с Солли. Я еще не… не оправдала всех его ожиданий.
Хью удивился. Значило ли это, что она не позволила Солли овладеть ею?
– А вы ему, похоже, нравитесь.
– И он мне нравится. Но ему нужна не просто дружба, и никогда не была нужна, и я это знаю.
– Я понимаю, к чему вы клоните.
Хью подумал, что раз уж она Солли не позволила добиться того, что желает от девушки всякий мужчина, то ему тем более ожидать нечего. Он испытывал одновременно и разочарование, и облегчение: разочарование от того, что ему тоже хотелось не просто дружить с Мэйзи, а облегчение от того, что вроде бы волноваться сейчас и не о чем.
– У вас такой вид, как будто вы чему-то радуетесь.
– Наверное, я рад тому, что вы с Солли просто друзья.
Она посмотрела на него слегка грустным взглядом, и Хью подумал, уж не сказал ли он что-то лишнее.
Хью расплатился за ужин, который оказался довольно дорогим, но он взял с собой деньги, которые копил на новый костюм, – девятнадцать шиллингов, так что наличные у него с собой были. Когда они шли к выходу, люди за столиками вели себя более шумно, чем в начале. Наверное, это потому что все уже выпили много пива и джина.
Потом они подошли к танцевальной площадке. Здесь Хью почувствовал себя более уверенно. В Фолкстонской академии для сыновей джентльменов танцы были обязательным предметом, и танцевать он умел. Он решительно обхватил Мэйзи за талию – впервые за весь вечер. Но когда он прижал правой ладонью ее спину, кончики его пальцев задрожали. Под одеждой чувствовалось тепло ее кожи. Левой рукой он взял ее руку и сжал ладонь. От этого по всему его телу пробежал холодок.
Под конец первого танца он довольно улыбнулся ей, а она, к его удивлению, поднялась на цыпочки и прижала указательный палец к его губам.
– Мне так нравится ваша улыбка, совсем как у озорного мальчишки!
Это было не совсем то впечатление, которое он хотел произвести на нее, но сейчас годилось все, что доставляло ей удовольствие.
Они продолжили танцевать. Партнеры из них были неплохие: несмотря на низкий рост Мэйзи, Хью был ненамного выше, и оба они очень уверенно держались на площадке. До этого он успел потанцевать с несколькими дюжинами девушек, если не с сотней, но никогда не наслаждался танцем до такой степени. Ему казалось, что он первым на всем свете узнал о том, как это приятно – прижиматься к женщине почти вплотную, вместе двигаться под музыку и вместе совершать сложные движения.
111