На мгновение Валет задумался — не упустил ли он какого-нибудь тайного предостережения, какого-нибудь предчувствия, пропущенного им по недосмотру, которые сказали бы ему о нем самом больше, чем о его врагах. Если даже предчувствия и были, они от него ускользнули.
Эх, еще бы немного… Если бы у него было еще чуточку времени, он смог бы все проверить, а если надо, то и переформулировать, составить совершенно новую программу… Но времени нет. И нет никакой возможности вернуться к тому точильному камню, на котором можно было бы отточить тот тупой меч, с каким он возвращался домой. А ведь оставались еще и другие проблемы — личные, и их следовало бы разрешить получше, чем получилось. Клэр, например…
Позже дождь прекратился, хотя небо по-прежнему затягивали мрачные грозовые тучи. Валет рискнул увеличить скорость и снова покрутил свой радиоприемник. Время от времени возникали помехи, хотя музыки было уже больше, чем разрядов, так что он оставил радио включенным.
Когда стали передавать новости, Валет как раз спускался по серпантину с довольно крутого холма; ему показалось, что он услышал свое имя, но громкость передачи вдруг почему-то упала. На дороге он был один, но теперь он тревожно оглядывался все время назад и присматривался ко всем боковым съездам, которые ему встречались. Приводила в ярость мысль, что смертные все еще располагают отличными шансами захватить его до того, как он снова обретет свою Силу.
Въехав на вершину еще более высокого холма, Валет увидел далеко слева от себя плотную завесу дождя и несколько слабых проблесков молний — таких далеких, что сопутствующий гром не доносился. Продолжая следить за небом, он отметил отсутствие всяких следов воздушного транспорта и возблагодарил за это Короля Бурь. Закурив новую сигарету, он отыскал радиостанцию, у которой слышимость была получше, и стал слушать новости. Никаких сообщений о Валете в передаче не появилось.
Валет вспомнил тот далекий день, когда он стоял у лужи с дождевой водой и беседовал о своих бедах с собственным отражением. Он попробовал представить тогдашнего (и давно не существующего) себя — усталого, изможденного, окоченевшего, с кровавыми мозолями на ногах, пропахшего отвратительной тухлятиной… Все эти беды давно забылись, да и как можно сравнивать недавно возникший легкий аппетит с жутким голодом, терзавшим его тогда? И все же, совсем ли сгинуло бывшее «я»? И изменилось ли в своей основе его положение? Тогда он спасался бегством с Западного Полюса Мира, пытаясь сохранить жизнь, обмануть преследователей и достигнуть Сумеречных Земель. Теперь же он спасался бегством с солнечного Восточного Полюса, опять-таки стремясь спрятаться в Сумеречных Землях. Тогда его гнала ненависть, а отчасти и любовь, а в сердце яростно горела жажда мести, согревая и поддерживая иссякающие силы. То же самое имело место и сейчас. Теперь Валет обогатил себя знанием искусств и наук Дневных Стран, но это ни в малейшей степени не изменило сути того человека, который стоял возле лужи; он и теперь стоял там — где-то внутри сегодняшнего Валета, их мысли и чувства ни в чем не изменились.
— Монингстар, — шепнул Валет, опуская боковое стекло и обращая слова прямо к небу, — ты же слышишь каждое мое слово, так выслушай и это: я ничуть не изменился со времени нашего последнего разговора.
Он засмеялся.
«Хорошо или плохо, что я не меняюсь?» Такая мысль возникла у него впервые.
Валет снова поднял боковое стекло и задумался над новой загадкой. Самоанализ не был его любимым коньком, но любопытство брало свое.
В период работы в университете он часто замечал, как меняются люди. Особенно ярко это проявлялось у студентов, причем укладывалось в невероятно короткие сроки — в промежуток между поступлением на первый курс и окончанием университета. Но и его коллеги по работе тоже менялись, только менее заметно — менялись во вкусах или, например, в чувствах. Один он оставался неизменным. Любопытно, а может, это и есть самое главное? Возможно, в этом и заключаются основные различия между обитателями Светлой и Темной Сторон Мира?
«Они меняются, а мы — нет. Неужели это так важно? Возможно — да, хотя я и не понимаю почему. У нас отсутствует потребность меняться, а у них, похоже, она есть. В чем причина? Может быть, все дело в разной продолжительности жизни? Или в разном отношении к самой жизни? Вполне вероятно, что дело и в том и в другом. И все-таки — какую роль играют эти изменения?»
Прослушав следующий выпуск «Новостей», Валет свернул на заброшенную проселочную дорогу. На этот раз в передаче сообщалось, что его разыскивают для допроса в связи с имевшим место убийством.
Валет развел маленький костер и сжег на нем все, что могло привести к его опознанию. Пока документы горели, он открыл сумку и переложил оттуда в бумажник новые документы, подготовленные заблаговременно еще несколько семестров назад. Перемешал палкой пепел и развеял его по ветру.
Затем перешел поле, разорвал дождевик Квилиана и побросал куски в канаву, полную грязной пенистой воды. Вернувшись к своей машине, Валет решил как можно скорее сменить ее на другую.
Выехав обратно на автостраду, он помчался на предельной скорости, одновременно обдумывая сложившуюся ситуацию в том виде, в котором она ему представлялась. Видимо, Боршин убил Квилиана и бежал — без сомнения, тем же путем, каким влез в комнату, то есть через окно. Причины появления Квилиана в университете властям известны, а Пойндекстер, конечно, подтвердит, что Валет тоже там был, и даже укажет, куда он направился. Клэр и многие другие засвидетельствуют, что они с Квилианом терпеть не могли друг друга. Выводы очевидны. И хотя Валет без всякого сожаления убил бы Квилиана, если б в этом появилась нужда, он искренне возмутился при мысли, что его могут казнить за несовершенный поступок.
Ситуация напомнила ему ту, которая сложилась в Иглесе, и Валет невольно потер шею. Несправедливость той казни все еще отзывалась болью.
Интересно, расправился ли Боршин с Квилианом, обезумев от боли и приняв того за Валета, или он просто защищался от нападения с огнестрельным оружием? И сильно ли пострадала эта тварь? Валет ведь ничего не знал о способностях организма Боршина к регенерации. Может, эта пакость опять разыскивает следы своей жертвы, по которым Боршин шел так долго и так упорно? Натравил ли его на Валета Повелитель Крыланов, или Боршиным двигали собственные чувства, поскольку его долго натаскивали на ненависть к Валету?
«Когда я вернусь, это уже не будет иметь ровно никакого значения». Однако отделаться от этих мыслей было совсем не так легко.
Новую машину Валет украл на окраине небольшого городка, через который он проезжал. На ней Валет и помчался в Сумеречные Земли, направляясь к тому самому месту, где когда-то встретил птицу с ярким оперением, весело распевавшую в ветвях дерева.
Валет долго сидел на вершине холма, скрестив ноги и читая свои бумаги. Дорожная пыль покрывала его одежду, под мышками проступили белые пятна пота, под ногтями чернела грязь. Веки налились свинцовой тяжестью, так что их приходилось поднимать чуть ли не пальцами. Он часто и тяжело вздыхал, делая пометки на бумагах, которые перелистывал. На западе над горами слабо мерцали звезды.
Свою последнюю машину Валет бросил во многих лигах к востоку от этого холма и сюда добрался пешком. Сначала мотор начал работать с перебоями, а потом заглох и начисто отказался заводиться. Поняв, что он уже миновал те места, где соперничавшие силы магии и науки поддерживали нечто вроде перемирия, Валет пешком двинулся в сторону Тьмы, захватив с собой только портфель с бумагами. Как и прежде, его больше всего привлекали вершины высоких холмов. За все время своего путешествия он спал всего лишь один раз, и хотя сон был крепкий, глубокий и без сновидений, Валет подсознательно никак не мог отвлечься от страха за судьбу своего тела и поклялся больше не спать, пока он не покинет места, находящиеся под юрисдикцией смертных.
Теперь он уже выбрался оттуда, но оставалось еще одно дело, и только завершив его, можно позволить себе отдыхать, сколько влезет.
Нахмурясь, Валет листал страницы, находил то, что искал, делал на полях пометки, возвращался к пометкам, сделанным ранее. Кажется, все верно, все сходится.
Над вершиной холма пронесся прохладный ветерок, принеся с собой горький аромат диких трав, о котором он почти забыл за время, прожитое среди людей. Здесь еще господствовал безжалостный свет Вечного Дня, но уже полузабытым сном казались грохот и вонь городов, тетради и ряды студенческих лиц в аудиториях, нудные собрания, монотонный стук пишущих машинок и принтеров, непристойное буйство красок. Единственным сувениром, который Валет захватил с собой, были эти листы распечаток. Он глубоко втянул в легкие вечерний воздух, и смысл символов сделанной им расшифровки неожиданно ожил в его уме, подобно тому, как внезапно познается смысл только что прочитанной поэмы.
Да! Именно так!
Валет обвел взглядом небо и нашел там белую немигающую звезду, быстро катившуюся по небосклону. Он вскочил на ноги, начисто позабыв гнетущую усталость. Правой ногой небрежно начертал в пыли несложный узор. Затем направил на спутник указательный палец и громко произнес слова, вычитанные им в бумагах.
Сначала не произошло ничего. Потом движение спутника прекратилось. Валет молча продолжал указывать на него пальцем. Спутник засветился ярче и вдруг стал расти прямо на глазах, вспыхнул подобно метеору и исчез.
— Новое предзнаменование! — сказал Валет и улыбнулся.
Глава 9
Проклятая богами тварь влетела в Хай-Даджен и заметалась по всем комнатам в поисках своего владыки. Наконец она обнаружила его в центре шестиугольного покоя, где он бросал щепотки серы в лужицу ртути; крылану удалось обратить на себя внимание Повелителя, и он тут же повис на милостиво протянутом ему пальце. Потом, пользуясь только им двоим понятным языком, крылан поведал господину принесенные новости.
Выслушав их, Повелитель Крыланов отвернулся и, проделав какие-то весьма таинственные манипуляции, в которых приняли участие кусочек сыра, свечка и перышко, покинул свои покои.
Выйдя из них, он поднялся на высокую башню и из ее окна долго всматривался в восточную часть горизонта. Затем, сделав поворот почти на сто восемьдесят градусов, окинул взглядом другую дорогу, которая тоже охранялась его замком и вела на северо-запад.
Да, и там то же самое! Но ведь это невозможно! Иллюзия, не иначе… Хозяин Хай-Даджена поднялся по лестнице, которая спиралью вилась по стене против движения солнца, открыл потайную дверь и вышел на крышу башни. Обратив лицо к небу, он долго изучал огромную черную сферу, окруженную яркими звездами. Принюхался к ветру. Поглядев вниз, обозрел громаду высокой и обширной крепости — того самого Хай-Даджена, что был возведен его — Повелителя Крыланов — личной Силой вскоре после того, как сам Повелитель был создан на вершине этой горы. Потом, когда Повелитель постиг разницу между понятиями «быть рожденным» и «быть созданным» и усвоил, что источник его мощи находится именно здесь, в данной точке пространства, он начал всасывать в себя эту Силу из корней горы и из смерчей, нисходивших с неба, и всасывал до тех пор, пока не засветился и не засиял подобно громоотводу, в который ударила молния. И тогда Повелитель сам принял участие в Творении. Если его Сила проистекает из этого места, значит, оно и должно стать его домом, его крепостью. И стало так.
Те, кто желал ему зла, либо погибли, получив тем самым неплохой урок, либо были осуждены носиться в Вечной Тьме на кожистых перепончатых крыльях, пока он не дарует им свое прощенье. К последним Повелитель Крыланов относился даже с симпатией, так что многие из них, освободившись от заклятья и вновь обретя человеческий образ, предпочли остаться у него на службе. Другие Властители, возможно, не менее могучие, чем он, хотя и в других отношениях и в других жизненных сферах, Повелителя Крыланов мало тревожили — после того как между их владениями были установлены границы, более или менее приемлемые для всех.
Но чтобы кто-то из них рискнул напасть на Хай-Даджен… Такое даже подумать смешно! Только идиот или безумец мог отважиться на подобное дело.
И все же… Сейчас там, где еще недавно была равнина, возвышались горы… или то, что казалось горами.
Повелитель Крыланов отвел взор от своего замка и обратил его на отдаленные темные громады. Наибольшую тревогу вызывало то, что он никак не мог обнаружить в самом себе источник такой Силы, которая требовалась, чтобы создать в его владениях хотя бы иллюзию гор.
Услышав на лестнице шаги, Повелитель Крыланов обернулся. В люке появилась сначала голова Айвины, а потом она и вся вышла на крышу башни и, подойдя к Повелителю, встала рядом. На ней было свободное черное платье, довольно короткое, перехваченное в талии поясом и заколотое на левом плече серебряной брошью. Когда он обнял ее и прижал к себе, Айвина затрепетала, почувствовав, какие мощные токи Силы бушуют в его теле; она знала, что в такие минуты Повелитель предпочитает молчание.
Повелитель Крыланов указал ей на гору, на которую смотрел перед приходом Айвины, а потом на другую — восточнее.
— Да, я знаю, — сказала она. — Гонец рассказал мне. Поэтому я и поспешила сюда. Я принесла твой жезл.
И протянула ему черный шелковый чехол, который висел на ее поясе.
Он улыбнулся и едва заметно отрицательно качнул головой. Левой рукой Повелитель Крыланов снял цепь с драгоценным камнем, которую носил на шее. Подняв ее высоко вверх, он раскачивал сверкающий камень перед своими глазами и глазами Айвины.
Девушка ощутила, как ее захватывает бешено крутящийся водоворот Силы, и на секунду ей показалось, что сейчас она упадет прямо внутрь камня. А тот все рос и рос, заполняя собой все пространство.
Теперь это был уже вовсе не драгоценный камень, а та самая внезапно возникшая на северо-западе гора. Долго-долго она не могла оторвать глаз от огромного серо-черного каменного купола.
— Похожа на настоящую, — прошептала Айвина. — Она кажется такой… прочной.
Затем, когда звезды одна за другой стали гасить свои огоньки, скрываясь за пиками, перевалами и склонами горы, Айвина воскликнула;
— Она растет! — и сразу же; — Нет… она идет, она идет прямо на нас!
Гора исчезла, и оказалось, что Айвина опять смотрит на тот же самый кулон — совсем такой, каким он был несколько мгновений назад. Повелитель Крыланов повернулся в другую сторону, заставив девушку сделать то же самое. Теперь они смотрели прямо на восток.
Опять водоворот Сил, опять ощущение падения и роста… Теперь перед ними вздымалась восточная гора, надвигавшаяся, как нос гигантского небывалого корабля. Холодный свет звезд четко вырисовывал ее контуры. Внезапно перед взорами Повелителя Крыланов и Айвины где-то за горой вспыхнуло мощное сияние, похожее на исполинские распластанные крылья, а потом пламя появилось перед горой.
— Там, на горе, кто-то есть… — начала Айвина. Но тут драгоценный камень внезапно раскололся, а цепочка раскалилась докрасна и выпала из рук ее господина. Теперь она валялась у его ног и слегка дымилась. Повелитель Крыланов сделал резкое движение, так сильно оттолкнув Айвину, что она чуть не упала.
— Что случилось?
Он не ответил, но протянул к ней руку.
— Чего ты хочешь?
Он указал на жезл. Айвина подала ему жезл, и Повелитель Крыланов поднял его вверх. Так, не тратя ни слова, он обычно созывал своих слуг. На этот раз ему пришлось ждать довольно долго, пока, наконец, появились первые из них. Впрочем, вскоре они уже тучей вились вокруг своего господина — верные слуги-крыланы.
Кончиком жезла он коснулся одной из летучих мышей, и та превратилась в человека, который рухнул к ногам хозяина.
— Господин, — вскричал слуга, склонив голову, — что ты повелишь?
Повелитель Крыланов указал ему на Айвину, и слуга осмелился поднять глаза и обратить к ней лицо.
— Отправляйся к лейтенанту Квайзеру, — приказала она. — Он выдаст тебе оружие и определит, что ты должен делать.
Девушка взглянула на своего супруга, и тот кивнул.
Теперь Повелитель Крыланов стал касаться жезлом других крыланов, и все они превращались в те существа, кем были в прошлом. Облако летучих мышей, подобно зонту, прикрыло башню, а бесконечная колонна куда более крупных тварей стала спускаться мимо Айвины по лестнице прямо во двор крепости.
Когда шествие закончилось, Айвина снова поглядела на восток.
— Время бежит, — сказала она, — погляди, как близко придвинулись к нам горы.
Девушка ощутила руку Повелителя на своем плече и, повернувшись, подняла к нему лицо. Он поцеловал ее в глаза и в губы, а потом оттолкнул от себя.
— Что ты собираешься делать? Повелитель Крыланов указал ей на люк.
— Нет! — крикнула она. — Я не уйду! Останусь здесь и буду помогать тебе!
Он продолжал указывать туда же.
— Ты хоть знаешь, что там происходит?
— Ступай! — ответил он.
А может, ей только показалось, что он произнес это слово?
Она долго-долго стояла в своей комнате, расположенной в юго-восточной части крепости, и все вспоминала, что он сказал ей, и все пыталась догадаться, что же произошло потом — после того как это забытое слово заполнило ее тело и разум, вытеснив все остальное. Девушка подошла к окну, но там ничего не было — одни звезды.
И вдруг откуда-то к ней пришло жестокое знание.
И Айвина зарыдала, оплакивая тот мир, которого они лишились навсегда.
Что горы настоящие, Повелитель Крыланов уже знал. Наступая, они крушили все на своем пути, а дрожь земли, вызванную их движением, он ощущал всем телом. И хотя звезды предсказывали, что страшные времена уже наступили — и надолго, — он не нуждался в их предсказаниях или советах. Он продолжал вбирать в себя ту Силу, которая воздвигла Хай-Даджен и теперь требовалась для защиты этого замка. Повелителю казалось, что он снова таков, каким был в те далекие-далекие времена.