Остановившись в небольшом зале возле массивного зеркала, я внимательно вгляделась в сумрачное отражение незнакомки. Бледная, с непонятного цвета волосами и унылым лицом я меньше всего походила на жену правителя огромной империи. Причем дело было даже не во внешности. Я просто не ощущала себя той, кем я вроде как являлась. Может, это просто-напросто сказалось отсутствие воспоминаний. А может, и вправду мое прошлое таило что-то такое, о чем Эридан почему-то умолчал.
Лабиринт дворцовых переходов сам собой меня привел на знакомую винтовую лестницу. Не удержавшись от соблазна, я решила еще раз подняться на открытую площадку башни и посмотреть на тот дивный цветок. Быстро взбежала по ступенькам и замерла в изумлении. Бутон больше не светился, словно растерял всю ту таинственную силу, которая создавала иллюзию его жизни. Повинуясь наитию, я подошла к нему и коснулась прохладной и теперь чуть шороховатой поверхности. В тот же миг лепестки осыпались мелкой серебристой пылью, открывая взору белоснежного грифона.
Эридан предупреждал, что они сразу рождаются взрослыми, но такого я совсем не ожидала — в устремленном на меня взгляде черных глаз отчетливо скользила мудрость не то что поколений, а чуть ли не тысячелетий.
— Наверное, сейчас нужно что-то сказать… а я даже не знаю, что… — Мне почему-то очень хотелось плакать. И от робкой радости, и от ноющей тоски — совершенно беспричинных, но тем не менее сильных.
— Имя, — прозвучало в моей голове. — Дай мне имя.
И хотя грифон не открывал клюв, я не сомневалась, что сказанное принадлежит ему.
— Авенсис, — придумалось мгновенно. И хотя я не имела ни малейшего понятия, что оно значит, почему-то именно это имя казалось наиболее подходящим.
Грифон расправил крылья. Пара резких взмахов, круг над башней — он словно проверял свою способность летать. Я же не отрывала от него взгляд. Казалось, я никогда не видела создания совершенней. Все-таки было в нем что-то неуловимое, непознаваемое, просто на грани ощущений. Авенсис будто бы не принадлежал этому миру. И единственной нитью, которая привязывала его к материальному бытию, была я.
— Мне пора. — Он опустился на каменную площадку в шаге от меня.
— Но ты… ты вернешься? — Я даже дышать на мгновение перестала, боясь, что больше никогда его не увижу.
— Вернусь. Я с тобой до последнего твоего вздоха. До последнего вздоха Вселенной, — Авенсис чуть наклонился, касаясь лбом моей ладони. Я скользнула пальцами по мягкому белоснежному оперению и закусила губу, чтобы не разреветься. Вот ведь странно, я видела грифона всего-то несколько минут, я совсем его не знала, но он уже был мне родным. Родным настолько, что даже Эридан мне казался не столь близким. Авенсис словно был частью меня самой.
— Тебе стоит лишь меня позвать. И где бы ты ни была, я непременно появлюсь. — Грифон вновь взмыл в воздух и исчез. Словно растворился. Но я чувствовала, что он не перестал существовать, просто оказался где-то очень-очень далеко. Там, где мне никогда не побывать.
А я побрела в свою спальню, сонно шепотом напевая вдруг пришедшее на ум:
Так прошла неделя. Эридан по-прежнему и словно бы специально дозировал свое внимание ко мне. Мы виделись каждый вечер, но не больше часа. Он ссылался на занятость, я делала вид, что верю и все понимаю. Не знаю, чего именно он хотел добиться таким поведением. Но пока это приводило только к тому, что мне очень его не хватало. И, само собой, не обошлось без смутной обиды. Чувствовала себя бестолковой собачонкой, которую зачем-то и, может, даже вполне успешно дрессируют. Но я старалась об этом не думать. Тем более у меня появилась подруга.
Ее звали Менди. Если остальные служанки отличались партизанской молчаливостью, то она всегда была не прочь поговорить. Единственное, что меня немного настораживало, она не снимала накидки, скрывающей ее лицо и волосы. Только глаза невнятного околофиолетового оттенка оставались на виду. Все бы ничего, но они казались мне смутно знакомыми. Сама же Менди говорила, что у нее с рождения шрам на лице, вот она его и прячет. Девушка никогда не приходила вместе с другими слугами, только одна. И так старалась меня уверить в своей дружбе, что я даже насторожилась. Но с другой стороны, чего мне было опасаться? Тем более от такой доброжелательной девушки.
Главное, у меня был Авенсис. Эридан, правда, категорически запретил мне летать одной. И я честно его слушалась. Правда, только в то время, когда он находился во дворце. Стоило же ему отправиться куда-нибудь, о чем мне сообщала Менди, я спешила на крышу, звала своего грифона и мчалась в полет. Не считая коротких встреч с Эриданом, это стало для меня единственной радостью. И если честно, я боялась представить, что такой будет вся моя дальнейшая жизнь. Очень хотелось перемен. Больше свободы, больше внимания Эридана. Да только мое мнение не спрашивалось.
Эридана не было всю ночь. Чем я подло и воспользовалась. Мы с Авенсисом до самого рассвета рассекали облака. Я уже настолько наловчилась, что запросто держалась на грифоне, не боясь упасть. Да даже, если бы и свалилась вдруг, он бы непременно меня спас. В свою спальню я вернулась с первыми лучами солнца довольная, усталая, и через окно, рядом с которым завис Авенсис. Грифон улетел, а я направилась к кровати и замерла на первом же шаге.
Эридан лежал на подушках, скрестив руки за головой, и не сводил с меня мрачного взгляда. Похоже, ждал меня уже давно.
— Кхм, — я выдавила невинную улыбку и идиотский вопрос, — ты уже вернулся?
— Как видишь, — за кажущимся спокойствием его голоса скрывалась целая гамма эмоций. И ни одной хорошей.
— Ты нарушила мой запрет. — Он встал и подошел ко мне.
Я не поднимала на него глаз. Нет, я не чувствовала себя архивиноватой, но и в доказательство собственной правоты привести было нечего. Не вопить же: «А что я, по-твоему, должна теперь всю жизнь сидеть в четырех стенах, смиренно ожидая, когда твоя светлость уделит мне хоть мизер внимания?!»
— Карина. — Он приподнял за подбородок мое лицо, заставляя на себя посмотреть. — Это в первый и последний раз.
— Что именно?
— Я оставляю твое ослушание безнаказанным.
Ну вот и кончилась беззаботная жизнь. Здравствуйте, суровые будни.
— Зачем тогда ты мне дарил грифона, если запрещаешь на нем летать? — не удержалась я. Хотя вроде как полагалась послушно промямлить что-то типа «Да-да, конечно, ты как всегда прав, прости меня, о милосерднейший, я больше так не буду».
— Да пойми ты, я ведь в первую очередь о тебе забочусь! — вспылил он. — Летать одной — очень опасно! Грифоны не всемогущи, ты бы запросто могла упасть и погибнуть! Я запрещаю что-либо не потому, что я — тиран и деспот, как ты наверняка сейчас считаешь, а потому, что для тебя так лучше! — он взял в ладони мое лицо и прошептал: — Я боюсь за тебя, чудо мое, очень боюсь. Ты ведь ничего не помнишь ни о себе, ни об окружающем мире, и оттого вдвойне беззащитна. Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, пойми, пожалуйста.
Чувствуя себя распоследней виноватой гадиной, которая своей безответственностью заставила волноваться такого замечательного человека, я лишь кивнула.
Эридан шумно вздохнул и крепко обнял меня.
— Чудо мое, я люблю тебя больше всего на свете. Больше Орбагана, больше своей жизни… И очень тебя прошу, не вынуждай меня быть жестоким, пусть и во благо.
Я ничего не ответила. Да и вряд ли бы из моих виноватых всхлипов вышло бы что-то информативное. Но Эридан и без всяких слов понял мое состояние.
— Вот и хорошо. — Он ласково коснулся губами моего виска. — Надеюсь, этот вопрос мы разъяснили раз и навсегда. А теперь спать, моя любительница ночных полетов. После полудня я собираюсь к Мадхиту и намерен взять тебя с собой.
Вопреки моим ожиданиям он не ушел, остался со мной.
— Эридан, а все-таки, когда память ко мне вернется? — спросила я, удобно устроившись на кровати и уже засыпая в его объятиях.
— Думаю, уже очень и очень скоро. Поверь, я жду этого с не меньшим нетерпением, что и ты. Видишь ли, ты все вспомнишь только в тот момент, когда осознаешь, что любишь меня. И никак иначе.
— А если вдруг не полюблю? — перепугалась я.
Он засмеялся и обнял меня покрепче.
— Ты уже меня любишь, чудо мое, просто сама еще этого не понимаешь.
Я не стала над этим вопросом задумываться, ведь от самокопаний быстрее чувства все равно не осознаются. Наверное, был необходим какой-то толчок. Оставалось лишь его дождаться.
ГЛАВА 8 Лучше бы меня пристрелили до этой главы
Удивительно, но за те несколько часов до полудня я умудрилась замечательно выспаться и теперь пребывала в отличном настроении. Тем более Эридан, расщедрившись, разрешил мне отправиться в путь на Авенсисе.
Я не стала над этим вопросом задумываться, ведь от самокопаний быстрее чувства все равно не осознаются. Наверное, был необходим какой-то толчок. Оставалось лишь его дождаться.
ГЛАВА 8 Лучше бы меня пристрелили до этой главы
Удивительно, но за те несколько часов до полудня я умудрилась замечательно выспаться и теперь пребывала в отличном настроении. Тем более Эридан, расщедрившись, разрешил мне отправиться в путь на Авенсисе.
Грифон выписывал всевозможные кульбиты вокруг степенно летящего Рагима под аккомпанемент моих восторженных визгов. Эридан хмурился и грозился прочитать мне лекцию о правилах полетах в частности и поведении девушек вообще, а я в ответ лишь смеялась.
— Так, Карина, сейчас пересажу тебя к себе, — предупредил он, когда после очередной петли в воздухе, я едва не свалилась с Авенсиса.
— Ты сначала догони. — Во мне закипел азарт.
— Думаешь, это проблема? — Эридан не удержался от смешка, видимо, настолько абсурдным ему показалось мое заявление. — К твоему сведению, не родился еще достойный соперник для Рагима. Он — самый сильный и быстрый из всех грифонов.
— Извини, но уже родился, — я демонстративно погладила Авенсиса по шее. Лично я самым быстрым и сильным считала своего и ни за что бы не поверила в обратное. Словно в доказательство этих мыслей мой грифон описал несколько кругов с такой скоростью, что даже в ушах закипело.
— Так как, Эридан, слабо тебе признать, что вам за нами не угнаться? — нагло поинтересовалась я, когда Авенсис вновь поравнялся с Рагимом. — Давай наперегонки!
— Это заранее бессмысленно, Карина.
— Вот и посмотрим, бессмысленно или нет, — обиженно буркнула я и тут же возликовала, осененная на первый взгляд гениальнейшей идеей.
По моей просьбе Авенсис подлетел к Рагиму вплотную. Эридан смотрел на меня с настолько снисходительной улыбкой, что я тут же отринула все раздумья.
— А давай так, — я скромно потупила глаза, боясь, что они выдадут мое заранее ликующее коварство, — если мы вас обгоним, то я буду летать, когда захочу и сколько захочу; А если уж вдруг произойдет такое чудо, и обгоните вы, — я выдержала театральную паузу, — то, клянусь Священным Огнем, ночью я твоя.
Вот если бы я хоть на грамм сомневалась в своей победе, то ни за что бы не стала так рисковать. Но у меня и мысли не возникло, что Эридан может оказаться прав. Я вообще в тот момент озадачилась исключительно Священным Огнем, который произнесся сам собой. И чувствовала, что это что-то очень для меня важное. Если бы я в тот момент знала, как эта опрометчивая клятва мне откликнется…
И само собой, моя уловка удалась.
— У тебя есть минута форы, — осчастливил меня Эридан, спокойный и явно не сомневающийся в своей победе.
Я хотела возмутиться, что никакие поблажки мне сто лет не нужны, но более сообразительный Авенсис пулей рванул вперед. В мыслях я уже заранее торжествовала победу, но вдруг грифон меня огорошил:
— Рагим действительно самый быстрый из нас.
— А раньше ты мне сказать этого не мог?! — Я чуть не взвыла.
— Так ты ведь не спрашивала. — Авенсис был сама невозмутимость.
— И что же, заранее продули? — сникла я.
— Единственная наша надежда на маневренность. Золотой доспех делает Рагима менее поворотливым. Пусть нам не превзойти его в скорости, но и поймать нас тоже будет сложно.
И действительно, прошло чуть больше минуты, как грифон Эридана преодолел разделяющее расстояние. Авенсис едва успел поднырнуть, иначе быть бы мне схваченной. Раза в полтора меньше соперника и явно более ловкий, он выписывал петли, то тараня сонные облака, то камнем падая к земле. Мой боевой дух вновь скакнул до победного, и я радостно распевала вдруг пришедшее на ум:
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! Пощады никто не желает!
Эридан тихо и яростно ругался, но схватить меня все никак не удавалось. К тому же на горизонте за лесом уже показались шпили дворца Мадхита.
Но, увы, слишком рано я обрадовалась и потеряла всякую осторожность. В очередном маневре уклонения Авенсис перекувыркнулся в воздухе, а я как назло именно в этот момент решила поправить оголивший колени подол расшитого платья. И тут же ухнула с грифона вниз.
Эридан поймал меня буквально через мгновение, я даже испугаться не успела. Хотела заявить, что это не считается, несчастный случай, но жадный поцелуй прервал все порывы возражать.
— Все, попалась, — с нескрываемым удовольствием констатировал Эридан, когда чуть отстранился. — Авенсис, свободен.
— А что это ты моим грифоном раскомандовался? — насупилась я.
— Учитывая, что я — хозяин Рагима, а он является верховным грифоном, то считай, имею право повелевать любым из них.
— Куда не кинь, ты везде главным получаешься.
— Скорей бы ты уже это окончательно уяснила. — Он усмехнулся. — Хотя, ты знаешь, укрощать твою строптивость даже весело.
Я расхохоталась.
— Тогда веселиться тебе до конца жизни.
— Я думаю, мы уже сегодня ночью решим этот вопрос, — темно-зеленые глаза буквально обжигали взглядом.
К счастью, мы как раз добрались до открытой площадки ближайшей дворцовой башни, так что столь животрепещущая тема на время замялась.
Учитывая, что я вроде как прибыла к Харитине к гости, было странно, что сама она отсутствовала. Мы с Сафирой и Ивлет расположились в одной из небольших гостиных, пили чай со сладостями и болтали.
— Эридан подарил тебе грифона? — изумилась жена Фаткула.
— Ага, — я радостно кивнула, — красивого такого, белоснежного.
Девушки переглянулись.
— Ты хоть представляешь себе, насколько это бесценный подарок? — Ивлет смотрела на меня очень серьезно. — Грифоны белого окраса настолько редкие, что во всей существующей Вселенной их наберется не более трех десятков. Они считаются самыми сильными, но в то же время самыми уязвимыми. А все потому, что неразрывно связаны с человеком.
— Это как? — запуталась я.
— Вот чем, как ты думаешь, твой грифон питается? — Сафира смотрела на меня с лукавой улыбкой, словно заранее догадываясь, что я ошибусь.
— Эм-м-м… травой?
Они дружно рассмеялись.
— Белоснежные грифоны — существа ментальные, — огорошила меня Ивлет. — Им придают силы эмоции и чувства человека, с которым они связаны. Если тебе весело, то и твой грифон будет бодр и полон сил. А начнешь грустить, он ослабнет. Бывали случаи, что ментальные грифоны даже погибали из-за разрушительных эмоций хозяина.
Я нервно сглотнула. Как-то не очень хотелось над этим размышлять, ведь бедному Авенсису явно со мной не повезло. Я поспешила сменить тему:
— А Харитина-то где?
Девушки снова переглянулись, но на этот раз как-то безрадостно.
— Мы заходили к ней перед твоим прибытием, она не очень хорошо себя чувствует.
— Тогда тем более нужно ее навестить. — Я решительно встала с подушек. Чувствуя, видимо, еще тянущуюся из забытого прошлого искреннюю привязанность к Харитине, я просто не могла с ней не повидаться. Тем более она казалась мне столь беззащитной, слабой и хрупкой, что вызывала искреннюю жалость и даже в какой-то мере чувство ответственности. То ли я была перед ней в чем-то виновата, то ли за что-то очень благодарна, то ли вообще что-то должна — меня не покидала уверенность, что я просто обязана сыграть в ее судьбе некую крайне важную роль.
Хотя Сафира и Ивлет почему-то не горели энтузиазмом, но все же пошли со мной. Жена Мадхита явно нас не ждала. Сидела на подушках и неспешно вышивала золотистый отрез ткани. Все бы ничего, но лицо ее скрывала плотная накидка, оставляя на виду лишь глаза, и сама сгорбленная поза девушки красноречиво навевала мысли о желании спрятаться, стать совсем незаметной.
— Харитина! — радостно завопила я с порога. — Я так рада тебя видеть!
Подскочила к ней, плюхнулась коленями на подушку и обняла. Девушку вздрогнула и едва слышно охнула, словно от боли.
— Что с тобой? — Я чуть отстранилась. — Что-то случилось?
— Нет, что ты, все в порядке, я тоже очень рада тебя видеть. — Ее голос дрожал. Могла поспорить она попыталась улыбнуться, хотя накидка все равно скрыла это жалкое усилие.
Я бросила обеспокоенный взгляд на Сафиру и Ивлет. Они сидели, потупив глаза, словно им было стыдно за что-то. Очень похоже, за свою беспомощность.
— Никто не хочет мне ничего объяснить? — Я нахмурилась. — Или я в круг доверенных лиц не вхожу?
— Карина, не в наших силах, что-либо изменить, — Ивлет вздохнула. — Харитина просила никому не говорить, а то я бы уже давно рассказала Фаткулу и…
— Не надо! — испуганно вскрикнула Харитина и тут же едва слышно повторила: — Не надо. Такова моя судьба.
Я понимала все меньше и оттого сильнее росло нешуточное беспокойство.