Весной Никита повеселел, постоянно сбегал с уроков и вечно куда-то торопился. Но мне-то что за дело?!
Я налегла на учебу, чтоб наверстать упущенное за зиму и осень. Да, тяжело достается девчонкам любовь!
Что бы я… еще раз!!!
Ни за что!
Глава 17 Странник
Мы так и бегали друг от друга до самых каникул. Что делал Никита, чем он жил, я не знала и старалась не интересоваться.
Наверное, я так вымоталась за последние месяцы, что мама не могла дождаться, когда же окончатся занятия в школе и можно будет меня увезти из города.
Решено было поехать в Крым, это уже стало традицией. В Крыму у нас много друзей. Поэтому мама заранее созвонилась и договорилась о том, что привезет меня на два месяца.
Неожиданно с нами попросилась Лена. И родители ее, как ни странно, отпустили. Мама обрадовалась, теперь мне не будет скучно одной, да еще и бабушка вызвалась приехать и пожить с нами.
Все очень удачно складывалось, но меня не покидало ощущение, что меня отправляют в ссылку. Уж слишком торопливо собирала меня мама в дорогу, а сама прятала глаза, хотя старалась говорить веселым голосом.
Итак, мы с Ленкой – на заднем сиденье нашей машины, родители – впереди в самом начале июня стартовали на юг.
С Никитой мы совсем не разговаривали, но он, естественно, знал, что мы уезжаем. Я не скрывала ни от кого, да и Ленка сообщила Петьке.
Я до последней минуты не сомневалась, что Никита позвонит мне. Но он не позвонил. С Ленкой мы, не сговариваясь, избегали разговоров о Никите.
Как только мы выехали из города, Ленка прилипла к стеклу и с удовольствием разглядывала мелькающие леса, рощи, придорожные кафе, заправки, домики…
Примерно через час я почувствовала, что меня отпускает и теперь я могу общаться нормально. Точнее, нас всех отпустило. Родители шутили, Ленка радовалась, что наконец-то вырвалась из дома и увидит море.
И я тоже начала потихоньку радоваться. Впереди – каникулы, новые впечатления, свобода, возможно, новые друзья, горные походы и конные прогулки, настоящие, а не выдуманные… но об этом лучше не думать, дальше – запретная территория.
Я вернулась к ленивому и приятному течению мыслей, даже начала рассказывать Ленке о Коктебеле. Пообещала ей, что мы непременно пройдем по тропе князя Голицына, искупаемся на царском пляже и еще я покажу ей грот, в котором князь держал вино. Мама рассказывала Ленке о Максимилиане Волошине и вообще о Коктебеле.
– Сейчас, конечно, это большой поселок. А в конце девятнадцатого века в бухте было пусто. До Феодосии шестнадцать километров. Несколько домиков вдоль дороги – и все. Тоска страшная, особенно зимой. И все-таки Волошин построил здесь свой дом. Ты его увидишь, очень своеобразное сооружение. Жилище настоящего художника и поэта. У Волошина собиралась вся московская и питерская богема. Вся творческая интеллигенция, так сказать. В Коктебеле гостили Цветаева и Эфрон, Алексей Толстой, Гумилев… Кажется, не было ни одной знаменитости, которая не побывала бы у Волошина. В конце концов образовалось что-то типа коммуны. Ежедневно, нарядившись в туники и венки из полыни, гости во главе с Волошиным бродили по горным тропинкам и пугали своим видом местных обывателей.
Дорога не казалась утомительной, по крайней мере для меня. Родители менялись за рулем, так что у них тоже была возможность отдохнуть.
Как мы проехали таможню, не помню, потому что заснула. Но мама потом рассказывала, что нас пропустили без всяких проблем.
Ранним утром мы уже въезжали в Коктебель.
Поселились у Екатерины Ивановны. Ее дом совсем рядом с набережной. Она была нам рада, потому что курортники еще не заполонили поселок, так что мы оказались ранними пташками.
Родители остались с нами на несколько дней, а потом должна была приехать бабушка.
Первым делом мы с Ленкой побежали к морю. Мне хотелось поскорее все-все показать ей. Ленка была в восторге.
Я сразу же отвела ее к дому Волошина, но на экскурсию мы решили пойти в другой день. Ленка поминутно ахала, бегала по пляжу, как безумная и даже пробовала морскую воду на вкус.
Я показала ей Карадаг, разрушенный вулканический массив справа от Коктебельской бухты и пообещала, что мы обязательно посетим заповедник. Слева бухту закрывал Хамелеон. Эта гора действительно меняла цвет в течение дня, в зависимости от освещенности. А за Хамелеоном была Тихая бухта, где всегда было теплое море и песчаный пляж в отличие от Коктебельского галечного.
– А как туда добраться? – спросила Ленка.
– Можно пешком, прямо по Хамелеону, а можно на катере или на маршрутке. Ой, здесь столько всего интересного! Видишь, вон та гора, самая высокая? Там могила Волошина. Даже отсюда можно рассмотреть тропу к ней.
– А почему она на горе? – удивилась Ленка.
– Волошин так захотел, он был большим оригиналом. Посмотри направо, на что похож выступ скалы?
– На чей-то профиль, – ответила Ленка, всмотревшись.
– Считается, что это профиль Волошина.
– Вау!
Море еще не прогрелось, но мы все равно окунулись, надо ж было открывать купальный сезон.
Потом позвонила мама и велела нам прийти в ее любимое кафе на набережной. У мамы традиция, она каждый год обязательно приходит в это кафе, садится за столик на пляже и заказывает коктейль. Без этого ритуала мама не чувствует себя в Коктебеле.
А еще там вкусно кормят, я так и сказала Ленке.
День прошел замечательно. Все мои страхи и тревоги куда-то отодвинулись, я стала забывать о городе. Мы резвились, как маленькие дети, накупили себе всяких безделушек, объелись сладким и сгорели на солнце.
За первым днем последовали другие, такие же легкие и безмятежные. Мы сходили в дом Волошина на экскурсию, на Ленку особенное впечатление произвела голова египетской царицы или богини. Гипсовый слепок с бронзового оригинала. Голова на постаменте в нише, на темно красном фоне. Меня же больше привлекли полки с книгами, баночки с высохшими красками, бюро Алексея Толстого, сделанное Волошиным, и отполированные корни, выброшенные морем.
Потом мы плавали вдоль Карадага на кораблике с пиратским флагом. Ленка очень хотела увидеть Золотые ворота, а когда увидела, разочаровалась – на фоне гигантских скал, темно-лиловых, с прозеленью, из моря торчал камень с дыркой, засиженный чайками.
– И почему это назвали Золотыми воротами? – недоумевала Ленка.
Мама сказала что-то о заходящем солнце, а может, восходящем. Вроде бы оно как-то так восходит-заходит, окрашивая камень в золото.
В общем, вначале все было очень здорово!
А потом, перед самым отъездом родителей появился Никита.
Точнее, сначала он позвонил.
Мы валялись на пляже.
Я ответила, не глядя на номер, думала, что это мама.
– Привет, – услышала я знакомый голос. До меня не сразу дошло, что это Никита, просто я почувствовала беспокойство, еще не осознанное.
– Привет…
– А я в Коктебеле, – сообщил Никита, – как тебя найти?
– Где?! – почти крикнула я, потому что весь пережитой кошмар вернулся и готов был разразиться с новой силой.
– Где-то совсем рядом с тобой, – услышала я. – Сейчас иду от автобусной остановки по направлению к морю, а ты где?
– Стой! – завопила я, – ты по какой улице идешь?
– Кажется, по улице Десантников, – через секунду ответил он, наверное, прочитал название на доме.
– Иди прямо до набережной и жди меня там! – приказала я.
Бросила телефон и посмотрела на встревоженную Ленку.
– Что случилось, кто это был?
– Кажется, Никита снова сбежал из дома. Он здесь!
– Здесь?! – испугалась Ленка.
– Так, скорее, поднимайся, бежим, а то еще исчезнет. Ищи его потом!
Мы вскочили, на ходу натянули шорты и побежали искать Никиту.
Он стоял, облокотившись на белую балюстраду, и смотрел на море.
Мы подбежали встревоженные, запыхавшиеся, а он обернулся к нам, улыбнулся, как ни в чем не бывало: лицо обветренное, волосы сосульками повисли вдоль щек, джинсы, футболка и обувь пыльные.
– Никита!
– Что случилось!
Мы вскрикивали одновременно, как две недовольные чайки.
– Ола! Амигас! – Лицо его светилось счастьем. – Я все-таки сделал это!
– Что ты сделал? – не поняла я.
– Приехал сюда, вас нашел! – Никита продолжал радоваться.
Я же с беспокойством оглядывала его плотную фигуру, пыльную одежду, тощий рюкзак у ног.
– Никита, ты снова сбежал? – спросила осторожно.
Он усмехнулся:
– Нет, не волнуйся, на этот раз все официально.
Я недоверчиво покачала головой.
– Не веришь?
– Тебя отпустили? Одного?
– В общем, да…
– Что значит, в общем?
– Я здесь с археологами. Раскопки, понимаешь? Мы копаем в нескольких километрах от Керчи…
Ленка всплеснула руками:
– Вот это да!
– Погоди ты! – перебила ее я и снова обрушилась на Никиту. – Какие раскопки? Какая Керчь? Никита, пожалуйста!
Он запрокинул голову и рассмеялся:
Он запрокинул голову и рассмеялся:
– Я не вру, – он посмотрел на меня веселыми глазами, – честное слово, еще весной познакомился с ребятами из клуба юных археологов. Выезжают с настоящими партиями и помогают работать. Такой молодежный лагерь. Я с ними напросился. Мы уже несколько дней копаем, – похвастался он, – нашли греческие монеты, черепки разные…
– А родители? Знают? – не унималась я.
Он как-то замялся.
– Так знают или нет? – настаивала я.
– В общем, я сообщил, но…
– Никита!
– Девчонки, вы что, не рады мне? – обиделся Никита.
Мы с Ленкой переглянулись. Ленка выдала скороговоркой:
– Мы рады! Очень-очень рады!
Я подхватила:
– Ты же устал! Наверно, есть хочешь?
Никита приободрился:
– Нет, я не устал. А вот, насчет еды, что-нибудь перекусил бы.
– Так пойдем!
Мы подхватили его под руки с двух сторон и потащили по набережной.
– Куда вы меня ведете? – смеялся Никита.
– Сначала мы тебя покормим, а потом покажем, где мы живем, – тараторила я. – Ой, надо родителям позвонить, сказать, что ты приехал, они где-то загорают, сейчас!
Мы как раз подошли к кафешке, уселись за столик, я достала телефон и нарочито радостным голосом сообщила маме, что Никита приехал и сейчас мы все вместе в кафе зашли, чтоб его покормить. Мама быстро проговорила:
– Ждите нас, мы сейчас будем.
Я понимала, что по отношению к Никите поступаю не совсем честно. Но, с другой стороны, я считала, что, как его друг, я просто обязана сейчас удержать его рядом, обязана сообщить родителям. Потому что я не знала, во что он снова вляпался, откуда и куда едет. Я не верила ни единому его слову. Какие археологи? Никогда в жизни я ничего не слышала ни о каких молодежных лагерях, где проводятся раскопки. Наверняка снова все придумал. И сюда приехал, скорее всего, стопом. Господи, как он границу перешел? Есть ли у него документы? Деньги? Телефон у него, по крайней мере, работал, это уже хорошо.
Тем временем Никита развернул меню и стал читать. Я видела, как краснеют его уши и щеки. Наверное, у него совершенно нет денег, надо было как-то аккуратно предложить свои. Я толкнула Ленку под столом и сказала:
– Так, ребята, я здесь старожилка, а вы – мои гости, поэтому давайте я закажу угощение. Вы доверяете моему выбору?
Ленка радостно закивала. Никита с явным облегчением отложил меню.
Я подозвала официантку и быстро сделала заказ.
Выдохнула и начала расспрашивать Никиту:
– Ну, рассказывай, что вы там откопали?
Никита тут же пустился в долгие разглагольствования о том, как они работают на раскопках да как их возят к морю, до которого семь километров. Он довольно подробно и правдоподобно расписал устройство лагеря, палатки, быт, ребят. Объяснил, что им оплатили дорогу и кормят бесплатно, правда, они ничего не зарабатывают, зато можно все лето пробыть на море.
Я слушала, верила и не верила. Мой опыт общения с Никитой подсказывал, что Никита снова где-то кого-то наслушался, может, даже познакомился по дороге, а теперь вдохновенно сочиняет о себе небылицы. У него потрясающая память, так что ему ничего не стоило прочитать о раскопках в популярном журнале или Интернете, и вот, выдумка готова. Никита становится археологом.
Что за страсть бегать из дома? Надо было непременно позвонить его сестре и осторожно все узнать. Вдруг там снова творится невообразимая суматоха, и Никиту с собаками разыскивают по всему городу. На телефонные звонки он мог просто не отвечать, он так всегда делал, и я об этом тоже знала.
Нам с Ленкой принесли окрошку, а Никите – борщ, я знала, что он терпеть не может окрошку.
Ел он сосредоточенно и быстро, таскал куски хлеба из хлебницы и почти не отрывался от тарелки. Я видела, что он голоден. Я представляла себе всякие ужасы, как Никита добирается до Крыма на попутках, ночует у дороги и ничего не ест. Ужас! Может, он ненормальный?
Наконец, пришли мама и папа. Приветливо поздоровались с Никитой. На лицах тщательно скрываемое беспокойство.
– Какими судьбами?! – спросил папа, усаживаясь.
– Работаю, – Никита выскреб остатки борща из тарелки и с сожалением отставил ее в сторону.
– Что ты говоришь?! – воскликнула мама, – как интересно! Где, кем?
– В археологической партии, – с гордостью признался Никита.
– Подумать только! – восхитилась мама и глянула на меня. Я незаметно пожала плечами.
– Неужели в Крыму еще ведутся раскопки? – задумчиво спросил папа, – я думал, финансирование давно прекращено.
– В общем, да, – согласился Никита, – но преподаватели привозят студентов и совершенно бескорыстно копают, находки сразу же сдают в музей.
– Понятно – протянул папа, – да, я что-то слышал об этом.
– Потрясающе! – восхитилась мама, – но как же ты туда попал, Никита?
Никита начал объяснять, как весной кто-то из знакомых предложил ему поехать вместе с клубом любителей археологии в Крым, как он заинтересовался и согласился. Рассказал, что ехали в плацкартном вагоне, что живут в палаточном лагере. Утром работают, потом их везут на море, вечером, когда спадает жара, снова немного работают.
В общем, все довольно убедительно.
Родители согласно кивали в ответ.
Никита так увлекся рассказом, что забыл о мясе, и оно тихо остывало на тарелке.
Мама поглядывала то на отца, то на Никиту, то на тарелку.
– Никита, ты кушай, а то остынет, – советовала она.
Вскоре и им принесли окрошку. Все принялись за еду, и Никита ненадолго умолк.
Потом родители пили кофе, а мы ели мороженое. Папа снова начал расспрашивать. Но у Никиты на все находились ответы. Он назвал по именам руководителей экспедиции, начальника лагеря, не моргнув глазом, сказал название клуба и адрес. Не растерялся, когда папа спросил о самом процессе работы. И тут Никита блеснул знаниями об археологических инструментах, о том, как сортируются и упаковываются находки.
Мы слушали, раскрыв рты. Я уже почти поверила, что Никита говорит правду. Но папа словно бы невзначай уточнил, насколько свободно перемещение вне лагеря для подростков. Никита немного смутился:
– Честно говоря, я удрал, – признался он.
Папа крякнул.
Мама подхватила:
– Но, как же так, ведь тебя будут искать! Неужели ты никого не предупредил?
– Вы не волнуйтесь, – поспешил успокоить их Никита, – я предупредил ребят, что еду в Коктебель, если кто и хватится, то меня отмажут.
– Никита, если все, что ты нам рассказал, правда, то подумай, люди взяли на себя ответственность, значит, ты не должен их подводить. Хотя бы позвони, скажи… Мы подтвердим, что ты здесь с нами, – сказала мама.
Никита вздохнул:
– Там телефоны не берут. Чтоб позвонить, надо подниматься на сопку.
– Так позвони родителям, – предложила мама, – иначе сообщат из лагеря, и скажут, что ты пропал. Снова поднимется шумиха, зачем тебе это?
– Вот что, ребята, – перебил ее отец, – давайте-ка сделаем так: Никита позвонит родителям, а мы завтра подвезем его до этого лагеря. И все будет в порядке.
Все посмотрели на Никиту.
– Спасибо, но я и сам могу добраться. И потом, я хотел уехать сегодня, чтоб не волновались…
Папа посуровел. Никита опустил голову. Мне стало жаль его. Я уже была не рада, что все это затеяла, но что мне оставалось делать, покрывать его?
Папа внезапно расслабился и улыбнулся:
– Хорошо, поступай, как знаешь, ты мужчина, должен сам решать.
Он попросил счет, когда его принесли, Никита полез в карман, но папа остановил его:
– Нет, позволь уж мне заплатить, ты же у нас в гостях…
Никита снова покраснел.
Папа расплатился, и мы пошли домой.
Показали Никите, где мы живем, Никите понравился и дом, и наша комната. Екатерина Ивановна сразу же предложила Никите оставаться. У нее была свободная комната, а наплыв туристов ожидался только в июле.
Мы все обхаживали его, как могли. Наконец, я, улучив момент, закрылась в душе и позвонила Ане.
– Привет тебе из Коктебеля, – сказала я.
– Ой, здорово! – донеслось из трубки, – как там погода?
– Отличная! – ответила я. – Солнце и море. Красота!
– Завидую, – сказала Аня. – Никита сейчас тоже где-то в ваших краях, только он не звонит.
Я запнулась:
– Аня, я тебе хотела сказать, Никита к нам заехал… – осторожно начала я.
– Так он у вас! – обрадовалась Аня, – попроси его, чтоб позвонил маме, а то она волнуется, до его лагеря невозможно дозвониться!
– Хорошо, – пообещала я.
Мы распрощались.
Значит, Никита действительно был где-то в лагере, куда действительно трудно дозвониться. Меня немного отпустило. Он не врал, уже хорошо. Я вышла из душа, чтоб успокоить родителей и Ленку и невольно подслушала разговор папы и Никиты. Они сидели во дворе под навесом.
Папа предлагал Никите остаться здесь с нами, сказал, что даст денег, оплатит жилье, обратный билет и прочее…
Никита отмалчивался.