– С тех пор как я стал вашим директором, Грэм, это твое самое разумное предложение.
– Я уже составил письма с предложением цены. Одно для него, одно для нее – они не общаются, – добавляет довольный Грэм.
Уорд спрашивает:
– Кто-нибудь еще подал заявку на этот дом?
– «Б и Г», «Андерсонс», «Данн и Кокс», но думаю, что выберут нас. Мы очень сильно сблизились с бедняжкой, у нее еще сейчас как раз климакс…
– Держи меня в курсе, Грэм, – говорит Уорд, отметая эту тему для разговора. – Миссис Робертс, «Сент-Олбанс»?
Миссис Робертс обожает проводить время в своей теплице.
– Предложения уже поступали, но она еще думает, – говорю я. И вспоминаю ту женщину в метро, с татуировкой-дельфином.
– Я поговорю с ней.
Уорда это устраивает.
– Тогда все свободны. Хорошая работа, ребята.
– Неужели Уорд только что нас похвалил? – шепчет Грэм, когда мы остаемся с ним вдвоем в конференц-зале. – И по-моему, наш суровый босс на кого-то тут запал.
– Не говори чепухи.
– Почему женатый мужчина не может влюбиться, Дженьюэри?
– Да, но…
– Все мы люди. Я все время заглядываюсь на других мужиков, но это же не значит, что я не люблю своего Ника, и…
Грэм замолкает – снизу слышатся крики.
– Вон, я сказал! – кричит Уорд. – Сейчас же.
– Но Уорд, – отвечает Спенсер. – Я же только мимо проходил.
Дверь захлопывается.
Мы с Грэмом выскакиваем из офиса и видим, что Надин спряталась за столом, а Уорд кричит на нее:
– Я ведь просил не впускать его и не позволять ему шастать по офису!
– Но он всегда заходит к Дженьюэри.
– И долго он тут был?
– Не очень. Принес немного круассанов.
Она протягивает ему замасленный бумажный мешок.
– Сколько? Пять минут? Час? – не унимается Уорд.
– Уорд, – кричу я с верхней ступеньки.
Он не оборачивается, а только поднимает руку, словно предостерегая меня, чтобы я не сказала лишнего или подошла ближе.
Надин бледна как мел. И напугана. Я думаю, мы все напуганы.
– То есть достаточно долго, чтобы нанести максимальный ущерб, – заключает Уорд, врываясь в наш офис.
– Я уверена, он бы не стал… – начинает Надин и запинается. Она смотрит на меня беспомощно, почти в слезах. Я спускаюсь.
– Не волнуйся, – говорю я, коснувшись ее плеча, и иду вслед за Уордом.
Я смотрю, как он отчаянно ищет среди брошюр и бумаг что-нибудь, что Спенсер мог бы использовать против нас.
– Уорд, я думаю, что вы принимаете все слишком близко к сердцу.
– Ты уверена? После того что он уже натворил?!
– Это был единичный случай. Раньше он так никогда не поступал.
– Откуда ты знаешь?
Уорд бросает еще несколько моих брошюр на пол и начинает копаться в корреспонденции, а Спад испуганно скулит под столом. Уорд ведет себя, как спятивший муж, который не успокоится, пока не найдет доказательство, что жена наставила ему рога.
– Уорд, что происходит?
В офис входит Надин.
– Я не знала! – клянется она. – Не знала, что ему не было назначено.
– Это я виновата, – успокаиваю я ее.
Уорд замечает на столе Грэма письма для Бродхерстов, на которых крупными цифрами значится сумма в два миллиона.
– Думаю, эту сделку мы проворонили, – вздыхает он, скомкав письма.
– Прости, – дрожащим голосом просит Надин.
Я вырываю из его рук обрывки бумаги. В дверях объявляются Люси и Грэм.
– Вам нужно успокоиться. Если кто-то тут и виноват, то это я, Уорд, – говорю я. – Мне нужно было сразу послать Спенсера куда подальше. Но знаете что? Это всего лишь дом. Одна-единственная сделка…
– Еще одна сделка, которую мы не можем позволить себе профукать, – цедит Уорд сквозь зубы. Мы с ним стоим совсем близко, лицом к лицу.
Он смотрит на меня и медленно произносит:
– Я… пытаюсь… реанимировать… эту компанию.
– Я знаю. Но ошибаться свойственно всем.
Я смотрю ему прямо в глаза.
– Вот это… – машу я письмом перед его носом, – это не вопрос жизни и смерти. Посмотрите на это под другим углом.
– Мы явно смотрим на все под разными углами.
– Сегодня в метро я встретила женщину, у которой умер сын. Ему было всего семь. Менингит.
Уорд открыл было рот, но ничего не сказал.
– В конце концов, – продолжаю я, – мы всего лишь продаем дома. А не спасаем жизни.
Очень долгое и тягостное молчание.
– Простите, – говорит Уорд и уходит.
Люси, Грэм и Надин понуро молчат, когда он проносится мимо них. Надин выглядит совершенно раздавленной. Я отвязываю поводок Спада и ухожу, не зная, захочу ли когда-нибудь сюда вернуться.
19
На следующий день я снова в офисе. Не могу не прийти. Не могу себе позволить потерять эту работу.
Вчера, вернувшись домой в почти пустом вагоне, я пошла гулять со Спадом в Чизвик-Парк. Нужно было проветриться. Должно быть, так чувствовала себя мама, когда прогуливала занятия. Я много думала о ней вчера. Конечно, дедуля с бабулей попытались заполнить пустоту от потери родителей, но в моей душе навсегда осталась небольшая ранка, которая вряд ли когда-нибудь полностью зарастет. Какие у нас, интересно, были бы отношения с мамой? Мы бы ходили по магазинам – и обсуждали мир вокруг нас за коктейлем в кафе? А папа? Он бы, наверное, читал нам с Лукасом книги? Учил ездить на велосипеде? Он лечил бы нас так же хорошо, как своих пациентов? Как бы я хотела поговорить с ним про ДЦП! А интересно, папа тоже брился бы по воскресеньям? Помню, у дедули была деревянная шкатулка, в которой лежали опасная бритва и старомодная щеточка. Мне нравилось целовать дедушкину щеку, когда он побрился, – она казалась такой мягкой.
После обеда (я смотрела «Соседей», но не узнала половину актеров) я позвонила Руки, сказала, что взяла отгул и сама заберу Айлу из школы. Как только я увидела, что лицо моей дочери озарилось счастьем, когда она увидела нас со Спадом около школьных ворот, настроение сразу поднялось. Мы отправились в бассейн, а потом Айла сделала уроки, пока я готовила спагетти. Она сказала, что Дэн с Фионой собираются осенью подарить ей айпад – по случаю перехода в среднюю школу. Я почувствовала раздражение. Наверное, это была плохо скрываемая мной ревность.
За ужином к нам присоединилась Лиззи, только что вернувшаяся с работы. Когда Айла легла спать, мы открыли бутылку вина.
– Конечно, ты должна завтра вернуться на работу, – сказала Лиззи, когда я рассказала ей про события сегодняшнего дня. – И пусть Уорд рвет и мечет, Дженьюэри. Разве тебе не хочется узнать, что происходит за закрытыми дверями? Потому что, поверь мне, там точно что-то есть.
И конечно, я с ней согласилась. Тут явно было замешано что-то посерьезнее, чем просто сделка.
Ближе к ночи Лиззи рассказала, что познакомилась с очаровательным парнем. Его зовут Дэйв.
– Закоренелый холостяк, – сказала она.
Он был одним из клиентов Лиззи. Жил в Айлингтоне. В его квартире было темно и повсюду кучи хлама. Весь месяц Лиззи помогала ему выкинуть все ненужное.
– Его работа связана с оценкой рисков или что-то вроде того, я точно не поняла. Он симпатичный, Джен, смешной, эксцентричный – а ты меня знаешь, мне нужен кто-то эксцентричный.
Я так рада за нее. Мы обсуждаем предстоящие летние каникулы. Лиззи хочет, чтобы мы с Айлой приехали к ней на Паксос. Она будет работать там целый месяц и могла бы достать нам билеты и квартирку подешевле.
– Если обеспечишь мне какого-нибудь местного красавчика, я в деле, – подмигнула я ей.
Я беру трубку. Атмосфера в офисе относительно спокойная. Слава богу, Уорд сегодня уехал в наши отделения в Винчестере и Солсбери. Я смотрю на Люси и Грэма. Они молчат. Обычно по вечерам в пятницу мы играем в «эрудита», но сегодня что-то не хочется. Надин не воркует по телефону и не просовывает голову в дверь, чтобы поинтересоваться, что мы будем на ланч или чтобы предложить нам парочку шоколадных бисквитов. Я разговаривала с ней сегодня утром за чашечкой кофе. Рассказала, что как-то раз Спенсер уже украл у нас одну сделку, подглядев цену.
– Он, возможно, уже делал так раньше, Надин. Как знать, может, мы все, и Джереми в том числе, были слишком доверчивы.
Надин рассказала мне, что, когда я ушла, Уорд все время спрашивал, где я и собираюсь ли вернуться сюда. На ее столе ваза с букетом бледно-розовых роз – извинение от Уорда.
В половине шестого мы начинаем собираться, готовые в любой момент сделать вид, что никуда не уходим, если вдруг Уорду вздумается вернуться и еще поработать. Эх, видел бы нас сейчас Джереми. Может, бизнес, конечно, и пошел в гору, но настроение бесповоротно подгажено.
Звонит мой мобильный. Я беру трубку.
– Как странно, – говорю, – как раз о тебе подумала.
– Надеюсь, мысли были хорошие, – отвечает мне Джереми, – я буду в Лондоне на следующей неделе, Джен, и подумал, что очень хочу пригласить тебя куда-нибудь на ланч.
– С удовольствием.
Мы договариваемся на следующую среду.
– Как дела? – спрашивает Джереми.
– Как дела? – спрашивает Джереми.
– Ты поставил у руля настоящего монстра.
– Что?
Я в колебаниях – стоит ли рассказать Джереми про все, что тут случилось. Но потом из меня просто выливается потоком все – вплоть до вчерашней женщины из метро.
– Дженьюэри, полегче с ним. Иногда все не так, как кажется.
– То есть?
Молчание.
– Я чего-то о нем не знаю? – допытываюсь я.
– Нет.
Врать Джереми так и не научился.
– Ну же, Джереми?
– Не могу рассказать тебе.
– Пожалуйста.
– Не могу, – повторяет он, на этот раз с бо́льшим нажимом.
– Спенсер, что, переспал с его женой?
– Нет.
– А логично. Спенсер же спит со всеми.
Включая меня, чуть было не ляпнула я.
– Дженьюэри, я не имею права ничего тебе рассказывать, но, пожалуйста, дай Уорду шанс исправиться. У каждого из нас бывают сложные периоды, но я тебе клянусь, лучше его с этой работой не справится никто.
Я навожу порядок на своем рабочем месте. Я не могу перестать думать о том, что сказал Джереми. Что он скрывает? Я уже собираюсь уйти, как вдруг мне звонит миссис Робертс. Я в замешательстве, с тоской уставившись на дверь офиса.
Проходит пять минут.
– Да, все верно. Ваш сын хотел бы, чтобы вы жили дальше. Нет, он не стал бы винить вас. Новая должность вашего мужа – это прекрасная возможность… Именно, новый старт.
Я слушаю.
– О, это здорово, тогда я скажу, что вы приняли их предложение.
Мы заканчиваем разговор, сблизившись, и я тронута, что она поблагодарила меня. И тогда я решаю быстренько позвонить еще и покупателям. Хочу, чтобы они знали. И вдруг слышу, как дверь открывается. Вешаю трубку, надеясь, что Уорд пройдет мимо и поднимется к себе. Я задерживаю дыхание, молясь, чтобы Спад не залаял. Но Спад лает. Конечно.
– Дженьюэри.
Уорд стоит у дверей.
– А я уже собралась уходить.
Я отвязываю Спада, и мое сердце учащенно бьется.
– У нас был хороший день, миссис Робертс приняла предложение, и…
– Не уходи.
Я притворяюсь, что не расслышала, и иду к двери, пожелав ему хороших выходных. Уорд хватает меня за руку и не отпускает.
– Нам нужно поговорить.
– Я опаздываю.
– Всего пять минут.
Он ведет меня вверх по лестнице, в свой кабинет. Я держу себя в руках – с какой стати мне должно быть неловко? Как сказала Лиззи, это Уорду нужно объясниться.
– Прости, пожалуйста, – говорит он наконец.
И просит меня сесть.
– Вчера я повел себя просто ужасно, – продолжает он.
– Да, было страшно.
– Не надо было так реагировать на Спенсера и кричать на тебя и Надин.
– То есть дело только в этом? В Спенсере?
– Да.
Уорд тоже совершенно не умеет врать.
– Вы больше ничего не хотите сказать мне, Уорд?
– О чем ты?
– Вы можете мне доверять.
– Нет, нет, все хорошо. Я просто взбесился, и все. Больше не повторится.
– Но…
– Так ты говоришь, миссис Робертс согласна?
– Ага. Я позвоню покупателям.
– Уверен, ей понравилось то, как…
– Уорд, мне в самом деле пора.
Я встаю и собираюсь уйти.
– Я думал, что потерял тебя.
Я останавливаюсь. Оборачиваюсь. Что-то в его голосе заставляет меня остаться.
Он проводит рукой по волосам, как будто сомневаясь, стоит ли говорить мне.
– Мне сейчас так трудно – нужно спасти компанию, и – ну…
Я жду.
– Правда в том, что… Я не могу потерять тебя. Только ты нас всех и держишь. Джереми заставил меня пообещать, что я буду за тобой присматривать… И… О, послушай, я бездарь. Но знаешь, никто еще мне не осмеливался перечить. – Он выдавливает из себя улыбку: – Ты тоже умеешь за себя постоять.
– Это не первое мое сражение. Я привыкла бороться.
– Ты имеешь в виду… за Айлу?
Он впервые произнес ее имя с момента, как я их познакомила.
– Вы проницательны, – говорю я.
– Если не хочешь обсуждать это со мной, я пойму.
Как ни странно, я еще больше хочу с ним об этом поговорить.
– Почему не хочу?
– Конечно. То есть я…
– Если вам нужен диагноз, то у нее ДЦП.
– Нет, не нужен. Правда не нужен.
– Для меня это просто моя дочь, у которой тонкие ножки. И она может все.
Почему, стоя перед ним, я чувствую себя такой уязвимой? К моему удивлению, я вдруг начинаю рассказывать Уорду о первых двух годах жизни своей дочери.
– Прости, это, наверное, глупо, но я всегда представлял себе больных ДЦП в инвалидной коляске.
– Не всегда это так. Существуют различные типы, различные степени. Если у тебя ДЦП, это еще не значит, что ты не можешь жить самостоятельно, выйти замуж, иметь детей, вести нормальный образ жизни.
Я перечисляю все, что мне так хотелось бы, чтобы было у Айлы.
– Лекарства нет, но можно немного смягчить последствия болезни. Айла делает физиотерапию дважды в день, или, по крайней мере, почти всегда. Иногда после работы у меня просто не хватает сил этим заниматься.
– Я могу представить. Мне жаль.
– Мне не нужна ваша жалость, – отвечаю я, снова нервничая. Я понимаю, что Уорд пытается мне сказать, но я ненавижу жалость. И Айла тоже ненавидит, когда ее жалеют. Она столь же упряма, как и я, и ей не нравится думать, что есть что-то невозможное, что есть причина, по которой ей не добиться в чем-то успеха.
Уорд открывает шкаф и достает бутылку красного вина. Он не спрашивает, хочу ли я выпить, а просто наливает вино в бокал.
У меня звонит мобильный. Я говорю Уорду, что это отец Айлы, и выхожу из офиса, чтобы поговорить в спокойной обстановке.
Поговорив, я иду обратно. Уорд спрашивает:
– Почему Дэн вернулся?
А он умеет слушать, с этим не поспоришь.
– Долгая история.
– Я никуда не спешу. Может быть, закажем еду в офис?
Он роется в ящике своего стола.
– Китайскую или тайскую?
– Стоп. Разве тебе еще не пора домой? – спрашиваю я, внезапно перейдя на «ты». Что-то идет не по плану. Я запуталась: то я злюсь на него, ненавижу, а потом вдруг распиваю с ним вино в кабинете. Уорд извинился, я приняла извинения, и нам обоим пора по домам. Мне – к Айле, Уорду – к своей жене.
– Останься. Расскажи мне еще о себе.
– Зачем? Ты мне о себе ничего не рассказываешь.
– Потому что рассказывать нечего.
Он лжет.
– Тебя ведь ждет жена?
– Ее нет дома.
– В самом деле?
– К чему все эти вопросы?
– Можешь говорить.
– Честно. Слушай, я понимаю, что тебе пора домой, к Айле.
Я как бы невзначай упоминаю Руки.
– Но я вот, например, собираюсь остаться тут, немного перекусить, так что если у тебя не запланировано какое-то потрясающее свидание или встреча с друзьями… – начинает Уорд.
Я в нерешительности, а потом в моей голове снова звучит голос Лиззи: «Разве тебе не хочется узнать, что происходит за закрытыми дверями? Потому что, поверь мне, там точно что-то есть!» И после разговора с Джереми я убеждена, что Лиззи была права.
Я звоню Руки и спрашиваю, может ли она посидеть с Айлой. Конечно, я объясняю все срочной работой, но по голосу Руки я понимаю, что она уже подумала про свидание с таинственным незнакомцем.
Повесив трубку, я говорю:
– Я расскажу тебе про Дэна, но при двух условиях. Первое: ты объяснишь, что за проблемы со Спенсером.
– А второе?
– Закажем что-нибудь тайское.
Он улыбается.
– Конечно. Но сначала я. Так почему Дэн вернулся?
20
2006 год
Айле три года. Я беру ее на руки и подношу к окну. Должна прийти Рози, моя подруга из патронажной службы. Рози уже больше года приходит к нам раз в неделю, помогает мне с Айлой. Она хочет стимулировать развитие ребенка, играя с моей дочерью и общаясь с ней в увлекательной интерактивной форме. Сначала я была настроена скептически – мне не очень нравилась мысль, что какая-то посторонняя женщина будет приходить ко мне и играть с моей дочерью. Но я ошиблась – все оказалось совсем иначе.
Когда Рози пришла в первый раз, она буквально влетела в гостиную, клубок положительной энергии, с огромным рюкзаком игрушек. На ней был красный костюм, а ее длинные черные волосы были собраны в высокий конский хвост. Айла прижалась к моим ногам, замерев: «Мне не нравится эта тетя». Она, наверное, боялась, что эта женщина очередной врач, который будет дергать ее за ножки. Когда я предложила чаю, Айла поползла за мной на четвереньках на кухню, умоляя меня заставить Рози уйти. Но та быстро поладила с моей дочерью.
– Ура! – машет Айла, когда Рози подъезжает к дому и сигналит.
– Ту-ту, – хихикает Айла. – Оранжевая машинка!
Вскоре Рози и Айла уже играют в гостиной.
– Хочешь посмотреть, что у меня здесь в рюкзаке, Айла? – говорит Рози. Айла погружает руку в рюкзак. Когда она ее вынимает, ручка ее вся в пене.
– Ха-ха-ха!
– Тут очень много всяких сюрпризов, детка, – продолжает Рози.
Айла снова опускает руку в рюкзак – ей явно нравится ощущение. На этот раз ей достается резиновая змея, которую она отбрасывает подальше.
– Шшш, шшш, – шипит она, как заправская анаконда. – Ха-ха!