Только бы ей сейчас не ошибиться, как это случилось вчера, когда она работала вместе с Клавдией Григорьевной в конторе и спуталась при вычислениях. Клавдия Григорьевна так кисло поморщилась тогда! Но еще неприятнее было бы ошибиться перед самоуверенным Леонидом Леонидовичем, инженером из управления, тем самым, что ехал с ними в поезде.
А может быть, еще обиднее было бы ошибиться на глазах у Кости - вот этого славного, но довольно ехидного парня, который должен помогать ей, инженеру Светлане Коваленко, и гребет сейчас, сильно взмахивая веслами и мурлыкая какую-то песенку; и перед Сашей, которая тихонько сидит на скамейке, держась одной рукой за борт лодки, а другой придерживая своего любимца Петрушку. Даже Петрушка, как кажется Светлане, наблюдает за ней: "Ну-ка, как ты справишься со своим делом?"
А кругом - ослепительно сверкающая под полуденным солнцем синь реки, и темная кромка леса на том берегу, и белеющие новые строения - на этом.
- А не пора ли, Светлана Игнатьевна? - слышится как будто почтительный, но словно и насмешливый Костин голос.
И Светлана вся вспыхивает: опять задумалась! Ну когда она избавится от этой детской привычки!
- Нет-нет, еще не доехали, - говорит она твердо.
И Костя молча подчиняется.
Но вот они остановились.
Теперь в чуть покачивающейся лодке начинается научная работа: за борт опускается шест - все глубже, глубже, глубже... Есть! Стоп!.. Все очень заинтересованы и глядят в глубь темной, колышущейся воды... И вдруг - шлеп! Что это молниеносно сверкнуло над самым бортом - красное, зеленое, голубое - и шлепнулось в воду?
Крик вырывается у всех одновременно, но Петрушка уже пойман - его поймали за ноги и втащили обратно в лодку. Ноги его почти сухи, но все туловище и колпачок мокры так, что хоть выжимай! Его никто не бранит, все взволнованы случившимся, даже посмеивающийся Костя. Но Петрушке стыдно, ужасно стыдно. Ох, взяли с собой в научную экспедицию, а он так осрамился!
Он молча сидит на руках у взволнованной Саши и сохнет, сохнет на солнце, так что пар идет от его шелкового колпачка и рубашки.
Он пострадал из-за своей научной любознательности, - никто этого не понимает, все думают, что он просто неосторожный и любопытный дурачок. И никто никогда не узнает, что он увидел, когда свалился в воду: он увидел... нет, это невозможно рассказать! Оно было такое длинное, серое, зубастое, оно плыло под водой около самой лодки и шевелило хвостом... Оно чуть не утащило Петрушку под воду; оно могло бы испортить всю их научную работу, изгрызть шест, укусить Сашу, но он спугнул его своим падением, и никому об этом не скажет. Не надо зря беспокоить друзей.
Глава десятая
САША И ПЕТРУШКА ЗНАКОМЯТСЯ С НАТАЛКОЙ.
ПЕРВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
- Петрушка, слышишь? - сказала Саша. - Соседи приехали.
Петрушка еще крепко спал после вчерашнего приключения. Но когда Саша его разбудила, он тоже услышал, как в соседней комнате ходят, как разговаривают два молодых голоса - мужской и женский. И вдруг закричал детский звонкий голосок, потом что-то упало, разбилось. Потом послышался смех, потом шлепок, потом детский плач.
Саша и Петрушка молча слушали все это. Саша улыбалась, а Петрушка хлопал руками, показывая, как баюкают, потом засмеялся, а когда ребенок заплакал - очень рассердился и стал дергать Сашу за руку.
Но в этот момент в дверь их комнаты постучали, и сейчас же в нее заглянула очень молодая женщина в платочке, с бидоном в руке.
- Здравствуйте! - сказала она приветливо. - Вы наша новая соседка? Вас, кажется, зовут Саша? А меня Ирина. Саша, вы не посидите полчасика с моей Наталкой? Муж ушел на работу, а мне бы только за молоком...
- Ой, пожалуйста! - воскликнула Саша. - Конечно, посижу.
Саша побежала за Ириной в соседнюю комнату, и на минуту там наступила тишина - вероятно, Наталка, примолкшая от удивления, разглядывала новое лицо. Но вот хлопнула входная дверь - Наталкина мама ушла, - и сейчас же раздался рев. Да какой!
Саша что-то быстро говорила, Саша пела песенку (оказывается, она умела петь, и голос у нее был нежный и чистый), но плач не умолкал.
Петрушка ерзал на месте. И вдруг Саша вбежала в комнату, схватила его и побежала с ним в комнату соседей.
В кроватке с сеткой стояла маленькая девочка и размазывала по лицу слезы.
- Наталочка, смотри, смотри! - торопливо сказала Саша. - Смотри, какой Петрушка!
И Петрушка сразу понял, что от него требовалось.
Как только Саша подняла его и показала Наталке, он пустился в пляс.
Он и вертелся, и руками махал, и ногами притопывал!
Наталка, вытаращив огромные синие глаза и открыв рот, с минуту молча смотрела на него.
Неизвестно еще было, что последует за этой минутой молчания.
Но вот Наталка заулыбалась, потянулась к Петрушке и, схватив его за руку, залилась счастливым смехом.
Так и застала их мама Ирина.
Наталка не хотела сначала отпускать Петрушку, но у мамы Ирины в руках скоро появилась другая привлекательная вещь - тарелка с бело-кремовой горячей кашей, от которой шел вкусный пар, - и Петрушку с Сашей отпустили.
Но назавтра они сами пришли в гости к Наталке и скоро стали у нее своими людьми.
А однажды, когда в отсутствие мамы Ирины Петрушка отчаянно плясал в Сашиных руках, за открытым окном послышался громкий смех.
Саша и Петрушка разом обернулись к окну. И кого там только не было!
Там стояли почти все ребята из соседних домов, там вилял хвостом, поднявшись на задние лапы, соседский пес, а позади всех виднелся гордый за друга Крикун.
Это были зрители.
- Еще! - кричали они. - Еще!
- Ну, Петрушка, давай! - шепнула Саша.
Но Петрушку не надо было об этом просить. Он подпрыгнул в Сашиных руках, раскланялся - и заплясал еще веселей, еще быстрей. Зрители смеялись, хлопали в ладоши, а когда танец кончился, одна маленькая девочка сказала:
- А что он еще умеет, ваш Петрушка? Только плясать, да?
И Саша услышала в ее голосе легкое разочарование.
- Приходите сюда завтра, в это же время, - решительно сказала она ребятам. - Будет настоящее представление.
В этот день не узнать было прежнюю молчаливую, тихую Сашу. Энергичная, деловитая, она быстро закончила все хозяйственные дела и, как только Клавдия Григорьевна ушла, принялась репетировать с Петрушкой представление.
Оно было совсем незатейливое. Ведь не было ни декораций, ни других актеров. Но Саша придумала!
И, когда мама Ирина ушла, как всегда, в магазин, а Наталка, уже не плакавшая теперь при этом, весело кинулась навстречу Петрушке и Саше, она вдруг испугалась и отпрянула назад.
На Саше были надеты очки и длинное теткино платье, а в руке она держала толстую книгу.
Но Саша сняла на минутку очки, улыбнулась Наталке, и та сразу успокоилась.
А под окошком уже собирались зрители.
И начался спектакль. Саша была учительницей, Петрушка - учеником. Саша учила его читать, а он никак не мог научиться.
Саша ему показывала большую букву "О", нарисованную на картонке, а Петрушка думал, что это бублик, и хотел его съесть.
Саша учила его писать и давала ему в руку перо, а он тыкался носом в чернильницу!
Зрители хохотали, хлопали в ладоши, Петрушка раскланивался, а в заключение опять сплясал им. Да как! Наверно, и в театре у Розы он так никогда не плясал. Ему, так же как и Саше, ужасно хотелось сыграть как можно лучше для этих ребят, у которых в поселке еще не было настоящего театра. Саша раскраснелась, сняла очки; глаза ее блестели.
- Приходите опять, ребята, - говорила она возбужденно. - Через два дня приходите! Мы покажем вам новое представление.
Но через два дня новое Сашино представление не состоялось. Потому что через два дня...
Глава одиннадцатая
В ПОСЕЛКЕ ПОЯВИЛИСЬ ОЛЕГ И МУСЯ
Первой заметила их Саша. Она стояла у калитки, когда они появились в самом конце улицы: она - высокая, он - немного поменьше, с большим мешком за плечами и каким-то странным, треугольным ящиком в руках
Он немного прихрамывал, а лицо у него было круглое, загорелое и очень оживленное: он, видно, был рад, что добрался наконец до места.
А она была худенькая и чем-то недовольная и несла свой маленький заплечный мешок как будто нехотя. Идя по улице, она не смотрела вперед, как ее спутник, а все оглядывалась по сторонам, как будто оберегая себя и его от каких-то возможных опасностей. А любопытный и остренький ее носик, немного похожий на Петрушкин, так и принюхивался к окружающему
И сразу же, как только Саша увидела этот нос и круглые, любопытные глаза худенькой женщины и веселую физиономию ее коренастого спутника, она почувствовала, что очень рада этим людям, что они ей почему-то очень нравятся и что они сразу же напомнили ей кого-то. Но кого?
Спутники приближались к Саше. Они были одеты довольно пестро и как-то необычно для здешних мест: на мужчине была мягкая зеленая шляпа, коричневый бархатный костюм, и ярко-красный галстук, и ярко-желтые ботинки на толстых зубчатых подошвах.
А на женщине - шляпка с лихо закрученным голубым перышком, и красная жакетка, и синие брюки вместо юбки, и башмаки чуть поменьше, чем у ее спутника, но на таких же толстых подметках.
- Девочка, вы не знаете, где тут новый клуб? - весело и еще издали закричал мужчина в зеленой шляпе.
- Не кричи, Олег! - строго остановила его спутница. - Ну что за манера!
- Ах, Мусенька, какая там манера, когда я так смертельно устал и так жажду отдыха!..
Но на жизнерадостном лице Олега было такое выражение, как будто он не отдыхать собирался после своей "смертельной усталости", а, сняв с плеч свой тяжелый мешок, пуститься в пляс.
- Вот новый клуб, он уже готов, но только там еще нет никого, - робко сказала Саша, показывая на новый белый дом по другую сторону улицы.
- Ура! - закричал Олег, подбрасывая вверх свою шляпу. - Ура, Мусенька, мы на месте!
- И давно были бы на месте, если бы ты не вздумал зачем-то идти пешком, - ворчливо ответила Муся, останавливаясь и быстро, как птица, оглядываясь вокруг.
- Как это - зачем? Мусенька! Для жизненных впечатлений! - И Олег так весело и громко захохотал, что Саша засмеялась вместе с ним и нехотя улыбнулась Муся, заботливо глядевшая на своего спутника.
И, услышав со своего подоконника этот смех, Петрушка понял, что начинается какая-то новая, удивительная жизнь.
Глава двенадцатая
ГРАЖДАНИН МОСГОСЭСТРАДА И ЕГО РАБОТНИКИ
Петрушка уверяет, что он сразу догадался бы, кто такие Олег и Муся, если бы Саша взяла его с собой в клуб. Но Саша и не вспомнила о нем, когда приезжие позвали ее с собой "помочь распаковаться, устроиться".
- Нам всегда и везде помогают дети! - радостно сообщил Олег временному коменданту клуба тете Паше, которая с некоторым опозданием прибыла к месту действия.
И действительно, Саша с радостью помогала этим интересным людям распаковываться и устраиваться на новом месте. А как ей завидовали другие поселковые ребята!
Их носы, прижатые к стеклам клубных окон, буквально расплющивались, а уши горели от любопытства и предвкушения чего-то необычного.
Незнакомцы вынимали из своих мешков какие-то пестрые ширмы, какие-то пищащие (честное слово, пищащие!) свертки... Но разворачивать их они не стали.
- Все равно клуб еще закрыт и сцена не готова, - сказал Олег, который быстро обошел все помещение.
- Придется отложить спектакли, - поддержала Муся. - Кстати, отдохнем и хорошенько подготовимся.
- Что ты, Мусенька!! - закричал Олег. - Как можно? Ты только посмотри! - И он показал Мусе на прижавшиеся к стеклам носы.
- Подождут! - отрезала Муся.
- Мусенька, не притворяйся такой жестокой! - завопил Олег, обнимая Мусю и подмигивая Саше. - Ты ведь горишь нетерпением начать спектакли!
И он закружил Мусю среди разбросанных вещей.
- Инвентарь! Олег, ты с ума сошел! - кричала Муся. - Отпусти меня сейчас же!.. Неужели ты не понимаешь... - ворчливо начала она, когда Олег отпустил ее и уселся на какой-то узел. - Олег, встань сейчас же с реквизита!.. Неужели ты не понимаешь, что играть в таком ответственном спектакле, у здешних строителей, надо хорошенько подготовившись!.. Ведь смотреть нас придут не только дети...
- А хотя бы и дети! - весело откликнулся Олег. - Вот в этом ты абсолютно права, Мусенька. Я складываю оружие! Нам, работникам Мосгосэстрады, осрамиться в таком спектакле? Ну нет! Клянусь своей бородой!..
И Олег опять захохотал и подмигнул Саше, потирая свой бритый подбородок. И вдруг вытащил из мешка густую черную бороду, приложил ее к подбородку, и - раз! - борода будто приросла к нему.
Саша сначала растерялась, а потом захлопала в ладоши, как в настоящем театре. Но Олег тут же отцепил бороду, а Муся сказала:
- Девочка, будь добра, проводи нас в столовую. А послезавтра приходи на первый спектакль нашего театра.
- А какой у вас театр? - живо спросила Саша. (Хоть она и была вежливая и неназойливая девочка, но такая же любопытная, как и все девочки ее возраста.)
- Театр Кукол Мосгосэстрады! - провозгласил Олег. - Запомни, девочка Саша, и передай всем: театр гражданина Мосгосэстрады! А мы его покорные слуги и верные работники. С двадцатилетним стажем, - учти это, Саша!
Чему так радовался Олег, объявляя это, Саша не поняла, но ушла из не открытого еще клуба очень заинтересованная: гражданин Мосгосэстрада - кто бы это мог быть такой?
Саша читала уже исторические повести и подумала, что у человека с такой фамилией была, вероятно, бородка клинышком, по-старому эспаньолка, и был он, конечно, иностранцем - вероятно, испанцем.
Но человек он был, видно, неплохой, если такие замечательные работники, как Олег и Муся. прослужили у него целых двадцать лет.
Глава тринадцатая
ПЕТРУШКА ПОПАДАЕТ В НАСТОЯЩИЙ ТЕАТР
Первое представление кукольного театра должно было состояться в среду, 17 июля.
Театр обещал показать "любимый спектакль нашей детворы - забытую и возобновленную после длительного перерыва пьесу "Петрушка-иностранец".
Так было написано на пестрой большой афише, висевшей на дверях клуба.
Эту афишу Олег сам разрисовывал и расписывал красками накануне, и все поселковые ребята толпились у окна, а сбоку безуспешно старался протиснуться Крикун, но его все время отгоняли.
В самом низу афиши было приписано, что первое представление состоится в обеденный перерыв на строительной площадке.
Вот это было здорово! На строительной площадке! Значит, для всех и совершенно бесплатно. Потому что трудно было себе представить, как молено огородить абсолютно открытую и вольную стройплощадку.
Эта маленькая приписка в конце мигом облетела весь поселок.
Для всех! Без билетов!
Даже Крикун собирался на первое представление.
А Петрушка?
Представьте себе, Петрушка еще ничего не знал.
Крикун болтал ему что-то такое невразумительное о новых соседях, что Петрушка его и слушать не стал, а Саша молчала. Почему - это был ее секрет, и мы не можем его выдать. Может быть, она просто забыла о Петрушке? Может быть, хотела сделать ему сюрприз?
Во всяком случае, когда она в горячий полуденный час уселась с ним в самом первом ряду расставленных на стройплощадке скамеек - в большой шляпе из лопуха, чтобы защитить от солнца себя и Петрушку (это посоветовала всем зрителям задолго до начала представления Муся), - словом, когда она уселась с ним в первом ряду перед какой-то серой холстинной стенкой, Петрушка еще ничего не подозревал.
И вдруг ударили медные тарелки, зазвенела музыка. И какая знакомая музыка!
Петрушка так и рванулся вперед, но Саша крепко держала его.
А серая холстинная стенка неожиданно раздвинулась, и за нею оказалась цветастая, как Сашин сарафан, ширма.
Нет, она была еще веселей, чем Сашин сарафан. Она была как трава, заросшая одуванчиками во дворе нового Петрушкиного дома, но только еще ярче!
И сразу же за ширмой зазвучал до невозможности знакомый голос. Чей? Да его же, его собственный - пронзительный, верещащий, стрекочущий голос - и Петрушка, настоящий Петрушка, но не он, а его двойник, ослепительно прекрасный, выскочил на ширму.
Ах, как он играл! Как он играл, этот превосходно обученный Петрушка!
Сколько замечательных стихов он знал на память!
Как искусно и ловко двигался по сцене! Сразу видно было, что он прошел настоящую театральную школу, получил, без сомнения, не только среднее, но и самое высшее театрально-кукольное образование.
Да, это был отлично обученный актер.
Но к середине спектакля он почему-то перестал нравиться Петрушке.
Только, пожалуйста, не думайте, что наш Петрушка завидовал. Просто в середине спектакля ему стало казаться, что он сыграл бы по-другому. Веселее! Лучше!
"Эх, ну что он тянет? - с досадой думал Петрушка, подпрыгивая на своем месте. - И чего он задается?" - сердито думал он, когда театральный Петрушка важно раскланивался после первого действия, снисходительными кивками отвечая на оглушительные восторги зрителей.
Нет, он, Петрушка, вел бы себя иначе. Он искоса поглядел на Сашу: ей нравилось!
Петрушка очень огорчился и попытался даже повернуть ее голову: не смотри!
Но Саша его совершенно не поняла.
- Что ты, Петрушка! - сказала она удивленно. И потом прибавила с огорчением: - Нехорошо так завидовать!
И Петрушке стало еще обидней.
Глава четырнадцатая
КЛАВДИЯ ГРИГОРЬЕВНА СОСТАВЛЯЕТ РАСПИСАНИЕ
- Мне не нравится твое поведение, Александра, - сухо сказала Клавдия Григорьевна. - Пора бы уже тебе начать заниматься, готовиться к учебному году. Для прогулок и всяких развлечений надо отвести определенное время. Надо распланировать свой день и расписание повесить над столом. Дай-ка лист бумаги.
Саша поспешно подала тетке лист бумаги и сейчас же закусила губу. Ох, что же это она сделала!
А Клавдия Григорьевна, высоко подняв брови, рассматривала то, что было нарисовано на листе.
- Догадываюсь, кажется, - сказала она, откладывая лист и пристально глядя на Сашу. - Это приезжий театр тебе вскружил голову... Однако ты недурно рисуешь. В особенности сцена начерчена довольно верно. Но я прошу тебя, Саша, помнить, что всякие увлечения подобного рода могут помешать твоим занятиям. И давай договоримся: с сегодняшнего дня ты будешь заниматься и гулять по моему расписанию. И больше никаких театров! Дай-ка, пожалуйста, другой лист бумаги. Значит, так: в семь часов ты встаешь...