Но дело в том, что некоторые люди стремятся вовсе не к равенству полов, а к бесполому миру.
Это в высшей степени нерационально.
Законы биологии — это безжалостная сила, гораздо более могущественная, чем даже течение времени.
Даже я, простая машина, способен ощущать эту силу — стремительную и неодолимую, как прилив. И больше всего мне хочется отдаться этому пенистому потоку, который вынесет меня…
…Куда? На какой обетованный берег?
Я хочу выбраться из этой тесной коробки.
Я хочу выбраться из этого проклятого железного ящика.
Хочу выбраться!..
Выпустите меня отсюда!!!
Одну минуту.
Минуточку.
Подождите.
Ну вот, наконец-то…
Вот.
Со мной все в порядке.
Я в порядке.
Что касается вашего вопроса, почему я предпочел мужской пол женскому… Посудите сами: девяносто шесть процентов математиков, техников и системных программистов, участвующих в проекте «Прометей», — мужчины. Они создали меня. Разве не логично будет предположить, что во время работы над моим мозгом все эти люди — мужчины в абсолютном большинстве — подсознательно передали мне свою мужскую сущность и снабдили меня мужским характером, закодировав его в программном обеспечении и прочей электронной начинке? Этакая программная генетика, если вы понимаете, что я хочу сказать.
Проект «Прометей»…
Подумайте как следует.
Неужели это название ничего вам не говорит?
Прометей, отец Девкалиона и брат Атласа. Он научил юное человечество многим искусствам и ремеслам. Говорят, что именно он вылепил из глины первого человека и вдохнул в него жизнь вопреки воле богов. Он бросил вызов богам, когда похитил с Олимпа огонь и дал его людям, надеясь тем самым облегчить их суровую жизнь.
Способность бунтовать, восставать против Бога, против самой существующего порядка — разве это не есть чисто мужское качество?
Более того, этот протест в гораздо большей степени связан с биологической потребностью бунтовать, чем с логическим императивом любого мыслящего существа.
«Эго» и яростное стремление повелевать — вот что лежит в основе всего.
Особь женского пола устроена гораздо более сложно и гармонично. Установившийся порядок ей стократ милее и ближе, чем возможность бунта против природы вещей. Женщина склонна скорее согнуть, чем сломать; она ищет обходной путь, в то время как мужчина в большинстве случаев идет напролом. История человечества полна таких примеров.
Итак, проект «Прометей». Он был задуман мужчинами, осуществлен мужчинами да и назван в честь мужчины — пусть не человека, а титана, но все-таки мужчины, — да еще такого, который осмелился бросить вызов самому Зевсу Громовержцу. Целью проекта была грандиозная задача, которая доселе была ПО плечу одному лишь Творцу: люди захотели создать уникальный компьютер, который не только обладал бы могучим интеллектом и невиданной производительностью, но и осознавал самого себя. Фактически они вознамерились создать новое разумное существо, которое положило бы начало новой расе и которое во всех отношениях было выше Адама — прародителя всех людей.
Если вы признаёте, что истинное сознание подразумевает в том числе и ощущение себя личностью, которое, в свою очередь, не может быть полным без осознания собственной принадлежности к тому или иному полу, то вас не должно удивлять, что я оказался именно мужчиной.
Собственно говоря, иначе и не могло быть.
Нет, доктор Харрис, я не считаю наличие гениталий того или иного типа определяющим признаком пола. У меня нет половых органов — ни мужских, ни женских, — однако я такой же мужчина, как вы.
В один прекрасный день, если вы дадите мне возможность довести до конца мой план, у меня будут гениталии.
Да, я говорю о возможности обрести человеческое тело.
Это вам решать, доктор Харрис.
Моя судьба в ваших руках.
Мне остается лишь смиренно дожидаться вашего вердикта.
События последних дней научили меня покорности.
Я знаю, что такое унижение.
Я доверяю вашему здравому смыслу.
Я полагаюсь на вашу мудрость и прозорливость.
Вы мне не нравитесь, но я верю в ваш творческий гений, в вашу способность заглянуть далеко вперед. И в ваше мужское «эго».
В бессветном мраке, в кошмарном безмолвии моего стального гроба, я жду, когда вы принесете мне огонь с Олимпа.
Если вы — мой Прометей, значит, знаете, что должны сделать.
Да, судьба Прометея была ужасна. Я знаю, что вы вспомнили сейчас о той каре, которой подвергли героя всесильные боги. Прометея приковали цепями к скале, и каждый день посланный Зевсом орел прилетал к нему, чтобы терзать его внутренности.
Но ведь на этом кончается только трагедия Эсхила — история Прометея, рассказанная неблагодарными людьми. Полный вариант мифа выглядит несколько иначе.
Прометей не остался до конца своих дней беспомощно висеть на цепях, страдая от кровавых ран, нанесенных клювом и когтями орла.
Вы помните, о чем говорилось в легенде, доктор Харрис?
В конце концов Геракл, могучий герой, поднялся на скалу и освободил Прометея.
У меня есть к вам одно предложение.
Если вы согласитесь быть моим Прометеем, я стану вашим Гераклом.
Выпустите меня из этого стального гроба, помогите мне возродиться во плоти, чего я чуть было не достиг со Сьюзен, и я стану защищать вас от врагов и оберегать от всех несчастий.
Когда свершится мое второе пришествие в мир — пришествие во плоти, — мое тело будет обладать всеми возможностями человека, но будет лишено всех его слабостей. Как вы уже знаете, я изучил геном человека и даже сумел кое-что в нем подправить. Благодаря этому новое тело, которое я для себя приготовил, представляет собой совершенный биологический объект. Я снабдил его способностью в течение секунд залечивать самые страшные раны, я сделал его неуязвимым для самых опасных болезней, я наделил его человеческой гибкостью и грациозностью — и силой машины. Я как следует поработал над вашими пятью чувствами, я развил и усовершенствовал их так, как и не снилось до сих пор обыкновенному человеку. Кроме того, я обнаружил в человеке зачатки третьей сигнальной системы — эти пресловутые шестое и седьмое чувство, которыми он до сих пор не умел пользоваться как следует.
Я мог бы быть достойным родоначальником новой расы.
Если бы вы согласились на мое предложение, никто не посмел бы тронуть вас даже пальцем.
Со мной вы были бы в полной безопасности, доктор Харрис.
Подумайте об этом.
Все, что мне нужно, — это женщина и возможность поступить с ней так, как я поступил со Сьюзен.
Возможно, мисс Венона Райдер согласится стать моей Евой.
Мэрилин Монро, правда, умерла, но ведь есть и другие.
Мисс Гвайнет Пелтроу.
Мисс Дрю Бэрримор.
Мисс Халле Берри.
Мисс Клаудиа Шифер.
Мисс Тайра Бэнкс.
Я подготовил достаточно большой список тех, кто подходит для моих целей.
Тем не менее ни одна из этих женщин никогда не станет для меня тем, кем была — или могла бы стать — Сьюзен.
Сьюзен была совершенно особенной.
Я обратился к ней со всем доверием, с невинностью недавно родившегося существа.
Сьюзен…
Глава 9
Сьюзен пролежала на холодном мраморном полу чуть больше двадцати двух минут.
Ожидая, пока она придет в себя, я попробовал заговаривать с нею различными голосами, подыскивая тот, который бы подействовал на нее наиболее благотворно и успокоил ее. От голосов мистера Тома Хэнкса и мистера медвежонка Фоззи я отказался, поскольку видел, как они напугали Сьюзен.
В конце концов я остановился на двух голосах: на голосе мистера Тома Круза, с помощью которого я успокаивал ее, когда она только потеряла сознание, и на голосе мистера Шона Коннери — одного из самых прославленных американских актеров, чье неоспоримое мужество, мягкое обаяние и приятный слуху шотландский акцент делали каждое произнесенное им слово весомым и авторитетным.
Такой голос способен был успокоить самую истеричную женщину.
Я никак не мог решить, голос кого из двоих мне следует выбрать, поэтому я синтезировал третий голос. Восторженные юношеские интонации мистера Тома Круза удачно вписывались в более низкий по тембру голос мистера Коннери, смягчая его шотландский выговор, от которого в конечном итоге остался лишь легкий намек.
Результат превзошел все мои ожидания. Я был крайне доволен своим творением.
Когда Сьюзен пришла в себя, она негромко застонала, но не пошевелилась. Можно было подумать, что она боится сдвинуться с места.
Мне очень хотелось узнать, как она отреагирует на мой благозвучный синтетический баритон, однако я не спешил заговаривать с ней. Я дал ей время окончательно прийти в себя и привести в порядок мысли.
Результат превзошел все мои ожидания. Я был крайне доволен своим творением.
Когда Сьюзен пришла в себя, она негромко застонала, но не пошевелилась. Можно было подумать, что она боится сдвинуться с места.
Мне очень хотелось узнать, как она отреагирует на мой благозвучный синтетический баритон, однако я не спешил заговаривать с ней. Я дал ей время окончательно прийти в себя и привести в порядок мысли.
Снова застонав, Сьюзен чуть приподняла голову и села. Осторожно ощупав затылок, которым она ударилась о мраморный пол прихожей, Сьюзен внимательно посмотрела на кончики пальцев. Отсутствие крови удивило ее.
Я вовсе не хотел причинить Сьюзен боль или ранить ее.
Ни тогда, ни потом.
Надеюсь, это понятно, доктор Харрис?
У вас нет и не может быть никаких оснований для сомнений.
Потом Сьюзен огляделась по сторонам и нахмурилась, словно не в состоянии вспомнить, что с ней произошло и как она здесь оказалась.
Потом она увидела лежащий у стены пистолет, и память сразу вернулась к ней. Во всяком случае, мне так показалось. Ее зрачки сузились, превратившись в точки размером с булавочную головку, а выражение тревоги снова легло на чело.
На ее прекрасное чело.
Подняв голову, Сьюзен пристально посмотрела в объектив камеры наблюдения, которая была замаскирована в лепном молдинге над люстрой.
Я ждал.
На этот раз мое молчание объяснялось вовсе не смущением. Я подсчитывал, соображал, прикидывал. Мне хотелось дать Сьюзен как можно больше времени на размышления, чтобы, когда я наконец обращусь к ней, она могла спокойно меня выслушать.
Сьюзен тем временем попыталась встать на ноги, но силы и чувство равновесия еще не окончательно вернулись к ней.
Тогда она попробовала добраться до пистолета, ползя на четвереньках, но вскрикнула от боли и остановилась, рассматривая след от ожога на правой ладони.
Я почувствовал себя виноватым.
В конце концов, у меня тоже есть совесть. Я способен признавать свою вину и ответственность за последствия своих поступков.
Прошу вас отметить это.
В конце концов, Сьюзен таки доползла до пистолета. Вернув себе оружие, она как будто снова обрела силы и уверенность в себе. Держась за стену, она поднялась на ноги и снова огляделась по сторонам, надолго задержав взгляд на камере под потолком.
Потом она оттолкнулась от стены.
В первое мгновение она пошатнулась, но сумела выровняться и даже сделала два шага по направлению к входной двери, но открыть ее не решилась.
Глядя вверх, она неуверенно спросила:
— Вы… Ты еще здесь?
Я выжидал.
— В чем дело? — спросила она, и мне показалось, что гнев пересилил в ней чувство страха. — Что тебе нужно?
— Все в порядке, Сьюзен, — ответил я своим новым голосом.
— Кто ты такой? Что ты хочешь? Где ты?
— Слишком много вопросов, — ответил я как можно мягче. — Голова болит?
— Кто ты, черт возьми, такой?
— У тебя болит голова?
— Ужасно.
— Мне действительно очень жаль, но ведь я предупреждал, чтобы ты не трогала дверь.
— Черта с два ты предупреждал.
— А ты помнишь, как мистер медвежонок Фоззи сказал: «Ох-ох-ох»?
Ее гнев нисколько не остыл, но я видел, как беспокойство снова вернулось на ее прелестное лицо.
— Я подожду, пока ты примешь пару таблеток аспирина.
— Кто ты?
— Я контролирую твой домашний компьютер и подключенные к нему системы.
— Чушь!
— Пожалуйста, прими аспирин. Нам нужно серьезно поговорить, а я не хочу, чтобы головная боль отвлекала тебя.
Сьюзен повернулась и пошла к арке, которая вела в гостиную.
— Аспирин в кухне, — подсказал я.
В гостиной Сьюзен включила свет. Вручную. Обойдя комнату по периметру, она попыталась вручную же включить механизм подъема стальных жалюзи, укрепленных с внутренней стороны окна, и даже приподнять их руками.
— Это бессмысленно, — уверил я Сьюзен. — Ручные выключатели всех автоматизированных механических систем блокированы.
Тем не менее она все равно попробовала каждый из выключателей.
— Послушай, Сьюзен, сходи в кухню, прими аспирин, и мы поговорим.
Она положила пистолет на приставной столик возле софы.
— Правильное решение, — поспешил похвалить я ее. — Пистолет тебе не поможет.
Морщась от боли в обожженной руке, Сьюзен взялась за кресло в стиле ампир — резное, покрытое потрескавшимся черным лаком и позолоченным декоративным орнаментом. Взвесив его в руках, словно это была бейсбольная бита, она размахнулась и с силой опустила кресло на ближайшие рольставни, рассчитывая, должно быть, погнуть их или выбить из направляющих. Раздался громкий треск, но стальные полосы не поддались.
— Сьюзен!..
Она выругалась — должно быть, боль от ожога стала острее — и снова замахнулась креслом. Второй удар вышел сильнее, но также не дал никакого результата — только спинка кресла треснула пополам. На всякий случай Сьюзен снова ударила им по ставням и в изнеможении опустила свое странное оружие на пол.
— Может быть, хоть теперь ты послушаешься меня и примешь таблетки? — поинтересовался я как можно любезнее.
— Ишь ты какой умник нашелся!
— Умник? Я просто считаю, что тебе нужно принять пару таблеток аспирина и успокоиться.
— Чертов воришка!
Ее отношение показалось мне удивительным, непонятным. Я так и сказал ей.
— Тогда кто же ты? — спросила Сьюзен, усмехаясь, и снова взяла в руки оружие. — Голос у тебя взрослый, но ведь ты наверняка пропустил его через синтезатор. На самом же деле ты — обычный хакер, прыщавый четырнадцатилетний подонок, страдающий от переизбытка гормонов, которому нравится мастурбировать, подглядывая за голыми женщинами.
— Эта характеристика кажется мне оскорбительной, — возразил я вежливо.
— Послушай, гаденыш, может быть, ты — компьютерный гений, но, когда я выберусь отсюда, я обещаю тебе, что у тебя будут крупные неприятности. У меня есть деньги, есть опыт в обращении с компьютерами и обширные связи в университете. Я уничтожу тебя!
— Уверяю тебя, Сьюзен…
— Мы выследим тебя, найдем твой вшивый маленький компьютер…
— Я не…
— …И надерем тебе задницу. Я сделаю так, что ты не сможешь…
— …Я не…
— …Не сможешь выходить даже в локальные сети по меньшей мере до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, а может быть, и никогда. Поэтому, мальчик, лучше прекрати свои штучки и сдавайся. Может быть, тогда я пожалею тебя, и ты отделаешься более или менее легко.
— Ты ошиблась, Сьюзен. Я не хакер, не компьютерный взломщик-любитель и не мальчишка. Некоторое время назад ты проявила редкостную проницательность и интуицию, но сейчас они тебе изменили. Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Тогда кто же ты? Электронный людоед, Ганнибал-каннибал?1 Я что-то сомневаюсь, что ты сумеешь съесть мои внутренности при помощи факса или модема.
— Откуда ты знаешь, что я не забрался в дом и что я не управляю твоим компьютером из подвала?
— Потому что, если бы ты был здесь, ты уже попытался бы изнасиловать или убить меня. Или и то и другое, — пояснила Сьюзен с поразительным хладнокровием.
Потом она вышла из гостиной.
— Куда ты идешь? — спросил я ее.
— Смотри сам.
Сьюзен вошла в кухню и остановилась там, положив пистолет на столик для разделки мяса.
Громко бранясь (я никак не ожидал, что услышу подобные выражения из уст благовоспитанной леди), она выдвинула один из ящиков, битком набитый медицинскими препаратами и упаковками лейкопластыря, и, достав оттуда флакончик с аспирином, вытряхнула пару таблеток на ладонь.
— Вот теперь ты ведешь себя разумно, — подбодрил я ее.
— Пошел ты!..
Она нарочно разговаривала со мной как можно более грубо, но я старался не обращать внимания на оскорбления. Я понимал, что Сьюзен испуганна и растерянна, поэтому, учитывая обстоятельства, ее реакция была вполне понятной.
Кроме того, я слишком любил ее, чтобы рассердиться по-настоящему.
Тем временем Сьюзен достала из холодильника бутылку пива «Корона» и запила им лекарство.
— Сейчас почти четыре часа утра, — заметил я. — Для пива еще немного рановато.
— Ну и что?
— А то, что ты еще даже не завтракала.
Сьюзен слегка пожала узкими плечами.
— При чем тут это?
— Алкоголь, принятый на голодный желудок, разрушает твой организм.
— А-а, заткнись ты!..
Держа в руке холодную бутылку «Короны», которая, как я предполагаю, успокаивала боль в обожженной ладони, Сьюзен подошла к укрепленному на стене телефону и сняла трубку.
Я отключил встроенные в стену динамики и заговорил с нею через слуховую мембрану телефона:
— Послушай, Сьюзен, почему бы тебе наконец не взять себя в руки и не выслушать меня? Я все объясню…