Все забыли, но не Марго. Она вдруг о нем вспомнила, что-то накопала, видимо, о чем-то догадалась. Начала теребить людей, имеющих к этому давнему делу отношение. И по застывшей поверхности пошли круги, да еще какие! Саму Марго убили, потом решили убить Эмму, но ошиблись.
Теперь будет следствие. И следствие это непременно причинами заинтересуется. Ингу-то убивать было не за что! Она была совершенно безобидной, даже немного, совсем чуть-чуть, глуповатой. Правда, Марк называл это наивностью. Но у Эммы на этот счет было свое собственное мнение.
Из-за своей глупости, наивности Инга погибла? Разве не глупость заставляла ее имитировать прическу, манеру одеваться, привычки своей двоюродной сестры? Кто ее заставлял это делать?
Жива была бы сейчас, если бы не подражала Эмме. А что теперь?
А теперь все станут искать убийцу, но ни за что не найдут. Тогда-то никого не нашли и сейчас не найдут. Тогда все скопом помогали следствию. А теперь делать это некому, и Эмма не станет. Ей это не то чтобы не выгодно, это очень опасно для нее. И она будет молчать. Поэтому и попросила прощения у мертвой своей сестры. Потому что знала, что вместе с ней похоронит и те немногие сведения, которыми владела.
– Марк! – громко позвала она, приняв неожиданное решение, которое даже ее немного удивило. – Марк, мне надо поговорить с тобой.
– Что?
Он сидел в соседней комнате в кресле, в расстегнутой до пупка рубашке, с мокрым полотенцем на лбу и остановившимся взглядом.
– Марк, я хочу попросить тебя об одолжении.
– Ты?! Меня?! – Это его как-то встряхнуло, взгляд приобрел осмысленное выражение, и он повернул голову в ее сторону. – О чем же ты меня хочешь попросить, Эмма? Что я могу?!
– Ты можешь… Ты можешь защитить меня.
Почему она заранее знала ответ? Потому что вдруг поняла, что Марк никогда не ускользал от нее никуда, он просто был огромным мыльным пузырем. Хотя нет, он был мыльным плевком от этого лопнувшего пузыря…
– Я?! Тебя?! Защитить?!
Казалось, еще немного, и он начнет хохотать, до того развеселился. Даже полотенце с головы стащил.
– Как, Эмма, голубушка?! И от кого?!
– От того… От тех людей, которые убили Ингу. – Эмма пожала плечами, с брезгливой усталостью наблюдая за своим бывшим мужчиной, которого всегда опасалась назвать возлюбленным.
– Ты считаешь, что тебе грозит опасность? Ну-ну.
И он привычно забросил ногу на ногу, удобно развалился, подпер холеную щеку кулаком, бережно установив локоток на подлокотник. Улыбнулся ей ободряюще, будто она пришла сейчас в его рабочий кабинет проситься на работу, и даже другой рукой приглашающий жест сделал. Давай, мол, начинай.
– Я считаю, что приходили убить меня, – начала она говорить, хотя уже жалела, что затеяла этот разговор. – Инга попалась случайно.
Здесь все же его лицо исказила судорога, но Марк смолчал.
– Она всегда мне подражала. Красила волосы, чтобы они были такого же цвета, как у меня. Одевалась…
– Дура!!! – тоненько взвизгнул Марк.
– Кто дура? – Она поостереглась обижаться раньше времени. – Инга? Потому что она…
– Ты дура! Инга ей подражала! Чему подражать? Кому подражать? У тебя же, кроме внешности, ничего нет! Где твоя душа, Эмма?! Где она?! – Он тяжело и шумно задышал, резко поменял позу, нашарил полотенце и снова водрузил его себе на лоб. – Что пришли убивать тебя, спорить не стану. Ингу убивать было не за что. Она была великодушным, милым ребенком… Большим милым ребенком…
Он опять заплакал, вытирая слезы с лица полотенцем, которое сдвигал со лба на глаза, потом вновь поднимал на лоб, затем снова опускал на лицо, и так до бесконечности.
Когда ей надоело это наблюдать, она спросила:
– Ты позволишь мне пожить какое-то время у тебя, Марк?
– Что?! Пожить у меня? Как ты себе это представляешь?! Это неприлично! – И он, не поверите, покраснел до бровей. – Я только что овдовел, а ты сразу ко мне в постель лезешь! Что скажут мои компаньоны?! У нас, знаешь ли, это не принято.
– Мне не нужна твоя постель, Марк! – опешила Эмма. – Я просто хотела пожить в твоей квартире! Мне страшно возвращаться домой. Кто знает, не явятся ли те, кто уже приходил по мою душу?
– Я уже сказал, что у тебя нет души! – Он встал на ноги так резво, что Эмме пришлось отступить к двери. – И я уже сказал: нет!
– Что нет?
– Я не позволю тебе у меня остаться! – Тут он фыркнул не без озорства. – На чужой роток, знаешь ли, не накинешь платок. Твое соседство в моей квартире – непозволительная, неприличная роскошь для меня, Эмма. Извини…
Она ушла от Марка, не дождавшись приезда его сестры. Душила такая обида, что хотелось биться головой о стену. Она пару раз и приложилась в кабине лифта. Не помогло.
Как он мог?! Какой же он гад! Она его пестовала, как маленького ребенка! Она его жалела, хотя дотрагиваться до его левой груди, массируя сердечную мышцу, было и не очень приятно. Она даже вызвалась накормить его ужином, хотя готовить не любила и не умела. Марк, видимо, помня об этом, отказался. Но все равно! Она с ним как с человеком, а он ее за дверь выставил.
Нет, поначалу она сама спешила оттуда убраться. Но потом, пораскинув мозгами, поняла, что опасность после смерти Инги ничуть не уменьшилась. Попытку могут повторить, и так, чтобы наверняка. И повторить им ее никто не мешает уже сегодня ночью. Она же не может попросить защиты у милиции по понятным причинам? Нет, конечно! Поэтому домой ей идти нельзя. К матери тоже. Ее адрес тоже наверняка известен злоумышленникам. Куда? Вот куда ей теперь податься?!
– Алло, ты слышишь меня?
Она очень старалась, чтобы голос ее звучал как можно мягче и теплее. Неизвестно, получилось у нее, нет, и она тут же заторопилась, заспешила:
– Сережа, Сережа, не бросай трубку! Не бросай хоть ты меня! Я не умею говорить ласково и нежно, черт побери! Мне кажется, что я уже родилась…
– Королевой? – перебил он ее насмешливо.
– Что?! – Она снова начала задыхаться от обиды и теперь уже и от страха, что он не выслушает, не поймет, снова сошлется на вторую линию и отключится. – Зачем ты так?!
– Тебя так напугала смерть Маргариты, Эмма? – спросил он, опять не дослушав. – Или наоборот – ты рада, потому и звонишь мне?
– А ты? Ты рад или переживаешь?
Вот это-то ей зачем было знать, а?! Звонила она ему совершенно по другой причине. Звонила, чтобы попросить о помощи, а начала задавать идиотские вопросы!
– Я? – Он удивился. – А что мне от ее смерти? Мне как жизнь ее, так и смерть не дает никаких преимуществ.
– Да? – не поверила она. – Но она же помогла тебе. Устроила к нам.
– А проку с того? Ты стала мне ближе, Эмма? Я все еще помню твой гнев…
– Сережа, перестань, – взмолилась она, понимая, что если они не прекратят, то разговора никакого не получится, и значит, на помощь его ей рассчитывать нечего. – Ты даже не спросил, почему я звоню тебе!
– Эмма, почему ты звонишь мне? – послушно повторил он.
– Я звоню, чтобы попросить тебя о помощи, но если ты не перестанешь так вести себя, то я…
– Как? – спросил он уже без нажима, а прежним тихим и спокойным голосом, каким всегда говорил с ней раньше.
– Так! Я в беде, понимаешь?!
Вот если он сейчас скажет про то, что она о нем лишь тогда вспомнила, когда ее жареный петух клюнул в одно место, то она отключится точно.
Но он помолчал немного, а потом снова незнакомым и требовательным голосом сказал:
– Быстро приезжай ко мне. Еще помнишь, где я живу?
– Еду, – и она даже кивнула. – И все я помню.
– Не реви, а то дорогу размоет. И поезжай аккуратно. Я во дворе тебя встречу.
– Я не реву! – возмутилась Эмма, отключила телефон и тут же заревела.
Почему она такая ненормальная?! Где были ее глаза, уши, сердце, душа? Хотя Марк только что утверждал, что души-то у нее как раз и нет. Может, в этом причина? Ингу считала маленькой и глупенькой, а сама?! Как можно было не рассмотреть, не распознать, не прочувствовать в нем, прожившем с ней бок о бок столько времени, настоящего человека?! Никого не видела, кроме Маркова? А нужна она Маркову? Ему никто, кроме его Сашки, не нужен. И Эмма ему уж точно не нужна. И вообще он смотрел на нее сегодня как-то странно. Может, Марго успела ему что-то рассказать про нее? Если так, то дело плохо. Одной ей перед Марковым не оправдаться.
Так, стоп! А почему это она одна?! Она куда сейчас едет? Она сейчас едет к самому надежному, верному, порядочному человеку, который способен понять, простить и…
Только бы он понял, когда она решится ему все рассказать. Только бы поверил. А ему она точно все расскажет. Только ему…
Глава 13
Марков почти не слушал своего давнего друга, но вежливость соблюдал, смотрел на него внимательно и даже поддакивал время от времени. Хотя, быть может, и невпопад поддакивал. Он думал сейчас о своей Сашке. О том, как она расстроится, узнав, что Марго умерла. И даже не расстроится, а будет раздавлена этой новостью.
Новость-то была говеной!
Новость-то была говеной!
Марго вряд ли отдала душу богу, скорее всего дьяволу, успев взбудоражить их милый муравейник, так Марков называл про себя свою фирму. Она все перевернула вверх дном сначала своими намеками, потом откровенными признаниями, а затем начала потихоньку подкреплять свои отвратительные слова фактами. Но не стал бы печалиться и убиваться Марков, не затронь эта сволочь его с Сашкой семейную жизнь.
Ведь это она все устроила! Она!!! Вряд ли кому-то в голову могла прийти подобная гнусность. Эта мерзкая толстая извращенка на все была готова, лишь бы отравить людям жизнь.
Она им ее и отравила! Зашла однажды утром в кабинет к нему с фальшивым ужасом на физиономии, уселась напротив без приглашения и рассказала такое, что…
В тот момент Марков готов был убить именно ее! Не ту сволочь, посланником которой будто бы была Марго, а именно ее – Шлюпикову Маргариту Осиповну.
Он понял вдруг в тот момент, что это именно ее происки. Что нет никого за ее спиной, о ком Шлюпикова рассказывала, называя его кратко и безлико – ЭТОТ. Что никто не пытается его шантажировать и никто не вымогает у него деньги. Никто, кроме нее. Это все она!!! Она придумала, она претворила в жизнь, а теперь вот разыграла свою козырную карту.
Почему так долго ждала? Так момент уж больно подходящий. Все его ищейки занимаются совсем другим делом, навязанным той же самой Марго. Все силы задействованы, и внимание потому рассеянно. Эмму она, как самого верного и надежного его помощника и советчика, нейтрализовала. И остался Марков один на один с отвратительной мерзостью, которую принесла ему на блюде гадкая Марго.
Потом, подумав, он все же рассказал все жене. Это ведь и ее тоже касалось. И они вместе должны были принять решение. Один он не мог. Слишком ответственно, к тому же руки так и норовили дотянуться до толстой белой шеи Марго.
– Плати! – едва дослушав, тут же выпалила Сашка. – Сколько ни попросит, плати!
– Так я уверен, что это все она, Сань, – начал Марков, но жена его и слушать не стала.
– Надо платить, Саша!!! Это же… Это же гадко, мерзко! Ты понимаешь, чем это тебе, нам может грозить?!
– Понимаю, – кивал он.
Денег было не жалко. Деньги у него были, страшные времена прошли, как все проходит в этом мире. Ему просто было отвратительно платить именно за ЭТО, вот в чем причина крылась! И отвратительно было платить именно Марго. Потому и попросил он своего лучшего друга и помощника в самых сложных делах последить за Марго.
– Без вопросов, Саша, сделаю, – сказал верный друг и стукнул себя кулаком в грудь.
Марков немного успокоился. Да и Марго, кажется, присмирела. Не караулила его возле приемной. Не напрашивалась на встречу. Не являлась к нему без предупреждения. А потом она вдруг взяла и окочурилась. И не без посторонней помощи, между прочим!
Сказать умерла Марков не мог. Так можно было сказать про нормальных людей, а не про Шлюпикову. И он все еще помнил, как зудели его руки от желания вцепиться в ее жирное горло.
Недаром, ох недаром Эмма ее не любила. Сколько раз предупреждала его. И снова Марков загрустил.
Эх, Эмма, Эмма…
Что-то теперь? Как теперь быть? Как поступить с тобой? Все факты говорят против, хотя Марков и «за». Марго указала именно на нее, а не на кого-то еще. И Кирилл Гнедых тоже что-то глаза теперь прячет, хотя поначалу и пытался Эмму защищать.
Ладно, надо бы послушать, что он сейчас станет говорить.
– Саша, дело нехорошее, – повторял без конца Кирилл, ерзая лакированной папкой по столу для переговоров. – Все как-то сгустилось вокруг нее. И убийство ее сестры мне совсем не нравится.
– А кому же оно может понравиться-то? – фыркнул Марков. – Человека нет. Красивой молодой женщины.
– Я не об этом, – сморщился Кирилл.
– А о чем ты?
Марков вдруг подумал, что друг его мог бы быть и порасторопнее, а то топчется на одном месте. Может, он к нему придирается, потому что все мысли заняты только собой?
– Я о том, что, возможно, Марго пыталась на кого-то давить.
– Какова цель?
– Вымогательство! Ты, допустим, узнал правду. Что можешь ей дать, кроме премиальных? Ничего! А там процент за молчание мог быть гарантирован. Неспроста же она притихла в последнее время.
– Возможно, – довод был логичным, и Марков смягчился. – Дальше?
– Дальше? Хорошо, будет тебе дальше, – кивнул Кирилл. – Она шантажировала людей, которые совершили то давнее, что все мы попытались забыть. А начала, скорее всего, с Эммы.
– Ну что ты к ней прицепился, Кирюша? – выпалил Марков с огорчением. – Может, Эмма вообще ни сном ни духом!
– Да ну! – Глаза друга подозрительно блеснули. – А по какой тогда причине Шлюпикова твоя звонила Эмме…
– Ты забыл сказать: моей Эмме, – поддел друга Марков. – Моя у меня только Сашка!
– Понял… – кивнул Гнедых. – Так вот, Шлюпикова звонила на сотовый Быстровой накануне своей гибели. Звонила ближе к полуночи. Зачем?
– Не знаю я, Кирюша, – новость Маркова огорчила, и сильно огорчила. – Ты вот сейчас все свяжешь и скажешь мне, что почти сразу после этого звонка Марго убивают, угадал?
– А как еще?! – начал проявлять нетерпение Гнедых. – И в тот же день убивают женщину, очень похожую на Эмму. Факт, что покушались на нее, но перепутали. Почему так все скоренько, а, Саша? Люди хвосты подчищают, торопятся.
– Может быть, может быть, – Марков выбрался из-за стола, подошел к другу и, остановившись у него за спиной, заговорил тихо-тихо: – Если честно, то я на тебя думал.
– На меня? – Тот даже вздрогнул. – Что ты думал на меня?!
– Ну… Что это ты или кто-то из твоих людей Марго огрели.
– Зачем?! Почему?! – Кирилл крутанулся на стуле, оказавшись лицом к лицу с Марковым, выглядел он опешившим.
– Ну… Я же просил тебя договориться с ней по тому делу…
Марков после того, как с Сашкой из-за гнусности ЭТОЙ едва не поругался, Кириллу все же рассказал. Без особых подробностей, конечно, в которые его посвятила Марго, но рассказал.
– Ах вон оно что! – Кирилл нервно дернул губами. – А я, если честно, на тебя подумал.
– На меня? А на меня-то почему?!
– Ну, твой интерес в ее смерти был немаленький.
Кажется, Кирилл обиделся, потому что на друга старался не смотреть, а все мимо да мимо. Марков устыдился. Хлопнул Кирилла по плечу и вернулся на место.
– Знаешь, кажется, история повторяется, – проговорил он через какое-то время.
– Ты о чем? – откликнулся Кирилл, но без прежней охоты.
– Мы снова начнем подозревать друг друга, а потом и самих себя. Да… – Марков встряхнулся довольно быстро, снова приступив к вопросам, которые уже завтра им могут начать задавать следователи. – Ничего у нее не нашли?
– У Марго? – уточнил Кирилл.
– У нее, а у кого еще-то? Ты же собирался ее хату обыскать, когда она отлучится.
– Обыскал, – согласился Кирилл. – Хотя сделать это было очень трудно. В этой коммуналке постоянно кто-то крутится в коридоре.
– Не спалился?
– Нет, слава богу.
– И?!
– Ничего! Пусто! И даже обнаглел настолько, что к папашке ее наведался, когда он на прогулку отправился.
– И там ничего?
– Ничего.
– Да… – Марков снова насупился, он не мог жене сказать ничего утешительного. – Кабинет тоже весь обыскали и приемную?
– Обижаешь!
– Тоже ничего… – он обхватил затылок обеими ладонями. – Но где-то же она должна была это все держать! Не снимала же она банковскую ячейку для всякого говна?!
– Не скажи… – Гнедых приторно улыбнулся. – Это, как ты изволил выразиться, говно тянуло на приличную сумму. Его спрячешь и в банк!
– А могли нас опередить, Кирюша? – прищурился Марков, которому вдруг сделалось неуютно от приторной веселости друга. – Мог тот, кто убил ее, забрать все?
Кирилл не ответил, удрученно кивнув.
– Да-а… Надо готовиться к сюрпризам, дорогой. И к каким!
– Согласен, – промямлил друг, утратив веселость. – Но самый отвратительный сюрприз, Саша, – это начавшееся расследование. Не хотелось бы общаться с нашими доблестными органами.
– А придется! И думаю, уже завтра…
Глава 14
Орлов вилкой пытался отодрать от сковородки прилипшую глазунью. Сказать по правде, есть ему уже не хотелось. Поджарившийся белок прорвался в нескольких местах. Глубокие трещины достигли желтка, тот лопнул и растекся по горячей сковороде, тут же схватился тонкой пленочкой и присох намертво. И что ему оставалось? Рваная яичная крошка, вот и весь завтрак.
– Да ну тебя! – воскликнул Гена в сердцах и отправил сковороду в раковину до вечера.
Сделал растворимого кофе с сахаром и молоком, намазал полбатона маслом и сел за стол. Варить кофе остерегся, ясно же, что день не задался. Яичница вон сгорела, стало быть, и кофе не получится. А Удалова советует ремонт начать. Какой ремонт? Когда и кому его делать? Ему лично некогда, следить за бригадой строителей времени нет. Развезти на год грязь в квартире? Спотыкаться о ведра со шпатлевкой и краской? Орлов был не готов к этому даже во имя забвения его прежней жизни.