Но я никогда не был цифровиком. Я — химик. Так я и сказал Лесли.
— Последнее время, — возразил он, — ты проявлял большой интерес к компьютерам.
Быстрым движением он извлек из кармана магнитофон. Аппарат был совсем крошечный, но голос шефа прозвучал ясно и внятно, словно тот специально начитывал текст на пленку:
— …Фирме «Счет», вооруженной новым компьютером Эксперта, действительно не нужны промышленные шпионы. Информация, почерпнутая из случайных разговоров, из официальных публикаций, из рекламных проспектов, — вот все, что им нужно. Вся эта чушь, ничего не говорящая даже специалисту, программируется Экспертом и подается в машину. А та сама дает идею и даже терминологию объекта...
Лесли выключил магнитофон и уставился на меня.
— Ты не представляешь, Миллер, каких трудов нам стоило отработать компьютер. Нам и в голову не приходило, что придется думать о его защите, но сейчас мы только этим и занимаемся… Ты талантливый парень, Миллер, но на этот раз рыбу тебе не проглотить. Думал над этим?
Я не ответил. Наша беседа с самого начале страдала некоторой односторонностью, и меня это устраивало. Пусть выговорится. Впрочем, Лесли уловил мои мысли:
— Догадываешься, зачем тебя сунули в багажник машины?
Я догадывался,
— Для обмена?
Он удовлетворенно кивнул:
— Да. Но помни, это не исключает моего предложения. Обмен мы все равно проведем, но если ты захочешь, ты будешь работать с нами. Я сделаю для этого все, что понадобится!
Итак, Лесли свое слово сказал. Оно упало на хорошую почву. Я не мог не задумываться над своим будущим. И сейчас, сидя в кресле, под забранным решеткой окном, я, как пасьянс, раскладывал свои шансы. Томнее — варианты выбора. Увы, их было немного.
Первое. Принять предложение Лесли. Если Консультация впрямь на крючке, не стоит за нее держаться. Сестра Берримена показала прекрасный пример... Второе. Попытаться понять, несколько серьезно положение самого Лесли. Если вся операция только его личная инициатива, пусть и поддержанная фирмой «Счет», отходную для Консультации готовить рано. Тем более, что в душе я верил в непоколебимость как шефа, так и Берримена... И третье. Попытаться поиграть с Лесли, выждать время, выбрать единственно верное решение.
Когда Лесли ушел, именно над третьим Вариантом я и думал. Два первых требовали четкой информации, е ее у меня не было. Так что оставался третий Третий . Я выпил кофе, принесенный Редом, и опять подумал о Ленделе.
Как в уже говорил, Лендел занимался в Консультации чтением. У него было чутье на интересную информацию, и работа его прекрасно подтверждала известный тезис: восемьдесят процентов секретных сведений агент всегда может добыть из открытой прессы! Уйдя из фирмы «Счет», Лендел не потерялся. За такими всегда следят. О них помнят. В самом деле, тот, кто продает секреты, зарабатывая этим деньги, всегда может совершить самое серьезное преступление — открыть за счет нового хозяина свое собственное производство. Так что с дела не спускали глаз ни мы, ни сотрудники Лесли...
Впрочем, меня интересовало не это. Были вещи более важные. Например, кто предупредил Лесли о готовящейся против фирмы «Счет» акции? Только ли уши, нашитые шефу в демонстрационном зале? Только ли Джой Берримон, сумевшая вытянуть кое-что из своего брате?
Закурив, я попытался детально восстановить свою беседу с Ленделом. Это была даже не беседа. По приказу шефа, где-то около двух недель назад, Лендел попытался ввести меня в курс дел Эксперта.
— Мои предположения, — сказал тогда Лендел, — могут оказаться несостоятельными. Так что отнесись к ним критично, Эл, не забывая, впрочем, и того, что в самых невероятных слухах таится некая истина. Человек, Эл, успешно решает самые разные задачи по классификации и распознаванию объектов, явлений и ситуаций. Вот почему в наше время промышленные фирмы стараются найти как можно более эффективный способ использования человека в качестве элемента или звена сложных автоматических систем. Заменить человека специализированным распознающим аппаратом пока что невозможно. Только у человека есть способность к предвидению, то есть к интуитивному выбору правильных путей для решения внезапно возникающих проблем. У машины же, Эл, даже у самой умной машины, подобной способности нет. Кроме всего сказанного, следует помнить, что число принятых человеком решений всегда конечно, несмотря на бесконечность состояний внешней среды, приводящей к решениям. Например, машинистка, какие бы варианты одного и того же звука ей ни предлагали, всегда будет ударять по одной строго определенной клавише... С появлением компьютера, созданного Экспертом, положение изменилось. Эта машина, Эл, способна реагировать ограниченным числом решений на самые разные множества изменений характеристик внешней среды. То есть мы имеем дело с системой. С системой человек — машина. Единой, цельной, а которой огромное значение играет и тот и другой элемент…
Вспоминая эти слова, я подсознательно чувствовал их важность. Больше того, я начинал осознавать, что положение мое каким-то образом зависело от информации, переданной мне Ленделом... Что ж, его действительно не стоило сбрасывать со счета... По крайней мере, новая беседа с ним была мне просто необходимо.
Но когда после обеда я постучал а соседнюю дверь, она оказалась запертой. Лендела не было. Телефон тоже был отключен, и деже Ред не появлялся. И три дня, в течение которых я был предоставлен самому себе, прошли томительно, как в пустыне. Ни шагов, ни разговоров не раздавалось в тесном коридоре, отрезавшем меня от внешнего мира.
А потом все изменилось.
Пришел Лесли, и я понял — что-то случилось...
— Ну, — спросил он, — ты что-нибудь решил?
Я покачал головой
— Мне мешает пример Лендела.
— Говори яснее, Миллер.
— Лендел перешел к нам, но вряд ли можно считать его карьеру удачной. Боюсь, то же случится и со мной. Шеф не станет ждать, пока я передам вам все, что знаю. Рано или поздно меня посадят в багажник другой машины…
— Нет, — твердо заявил Лесли. — Дни Консультации сочтены. Что же касается Лендела, ты прав — он не сделал карьеры.Но ведь он не профессионал, это ты тоже знаешь. Практически он никому больше не нужен. И твой шеф, и мы взяли от него все. И... — Лесли на секунду замялся, — Если ты решил работать с нами, у тебя есть прекрасная возможность доказать это.
Я вопросительно взглянул на Лесли.
— Несколько часов назад, — ровно произнес он, — Лендел убил своего опекуна и, ворвавшись в технический отдел, захватил работавших там сотрудников. К сожалению, в техническом отделе хранилось кое-какое оружие, и Лендел овладел им. Больше того, он захватил трех заложников и угрожает убить их, если ему не предоставят автомобиль и возможность исчезнуть.
— Не ожидал от Лендела такой, прыти — удивился я. — Он и впрямь владеет оружием?
— Мы тоже не знали этого, — мрачно сказал Лесли — Не буду скрывать, мне ничего не стоит прихлопнуть Лендела вместе с заложниками, там более, что все трупы я всегда могу списать на него. Но, Миллер, мне нужен сам Лендел. Живой. Ты правильно догадался — меня интересует Эксперт, и я уже договорился с твоим шефом об обмене. На Лендела. Или... на тебя, вели ты не захочешь остаться с нами. Ты готов нам помочь?
Я задумался,
— Что вы уже предпринимали?
Пытались пустить газ в отдел где заперся Лендел. Но этот мерзавец заставил заложников стоять с петлями на шеях. При первом недомогании они упадут и погибнут прежде, чем, мы пристрелим Лендела. По-моему, он псих. Понимаешь, что тебе предстоит?
— Да, — ответил я — Это будет очень нелегко.
И вдруг Лесли ухмыльнулся:
— А разве у фармацевтов тебе было легче?
Мы прошли коридор очень длинный, несколько раз изгибавшийся под прямым углом, и остановились у дверей за которыми укрылся Лендел. Несколько человек в штатском (Никакой полиции! Ведь это дело касалось только людей Лесли!), соорудив баррикады в двух концах коридора, внимательно сладили за происходящим. Укрывшись за бетонным выступом, я крикнул:
— Лендел, на стреляй! Это я — Миллер!
Даже по голосу я почувствовал, как измотан Дендел:
— Хочешь присоединиться ко мне? Или это провокация? Учти у меня армейский автомат, и если кто-то за тобой войдет, я не остановлюсь — убью и тебя, и твоих приятелей!
— Они хотят, Лендел, чтобы мы были вместе!
— Правильно, — рассмеялся он неестественно дребезжащим смехом. — Крыс следует держать вместе, иначе они разнесут чуму. Входи, Эл!
Осторожно приоткрыв дверь, я вошел в комнату, ожидая выстрела. Но выстрела не последовало, хотя сама комната меня поразила. Она была пуста. Только в дальнем углу были свалены в гигантскую груду столы, кресла, кульманы, чертежные доски. В просвете я заметил стволы двух автоматов и внимательное бледное лицо Лендела.
Заложники — три человека — стояли недалеко от дверей. Руки у них были связаны, на шею каждого накинута петля, привязанная к вентиляционной трубе. Если бы не стеклянный блеск страха в глазах заложников, можно было подумать, что они занялись каким-то дурацким спортом.
— Хочешь присоединиться ко мне? Или это провокация? Учти у меня армейский автомат, и если кто-то за тобой войдет, я не остановлюсь — убью и тебя, и твоих приятелей!
— Они хотят, Лендел, чтобы мы были вместе!
— Правильно, — рассмеялся он неестественно дребезжащим смехом. — Крыс следует держать вместе, иначе они разнесут чуму. Входи, Эл!
Осторожно приоткрыв дверь, я вошел в комнату, ожидая выстрела. Но выстрела не последовало, хотя сама комната меня поразила. Она была пуста. Только в дальнем углу были свалены в гигантскую груду столы, кресла, кульманы, чертежные доски. В просвете я заметил стволы двух автоматов и внимательное бледное лицо Лендела.
Заложники — три человека — стояли недалеко от дверей. Руки у них были связаны, на шею каждого накинута петля, привязанная к вентиляционной трубе. Если бы не стеклянный блеск страха в глазах заложников, можно было подумать, что они занялись каким-то дурацким спортом.
Странный путь привел меня в эту комнату, усмехнулся я... И пока Лендел расчищал проход в свое логово, еще раз подумал — странный путь!
На этом пути были важные вехи.
Например, так называемая «домашняя пекарня», штаб-квартира Агентства национальной безопасности (АНБ), официально известная под названием Форт Джордж-Мид, — внушительное трехэтажное здание, расположенное примерно а пятидесяти километрах к северо-востоку от штаб-квартиры Центрального разведывательного управления а Лэнгли.
Несмотря на свою малоизвестность, именно АНБ поставляет около восьмидесяти процентов всей собираемой различными разведслужбами информации. Это агентство настолько засекречено, настолько чувствительно к любым попыткам проникнуть в его недра, что очень немногие могут похвастать своим пребыванием в нем.
Но я прошел через АНБ, ибо, еще находясь в колледжа, поверил в то, что вступить в армию — значит посмотреть мир . Именно в военно-воздушных силах я попал в поле зрения сотрудников АНБ. Пройдя серию тестов и собеседований, был признан перспективным сотрудником и в специальной школе изучил методы анализа, терминологию разведывательной службы, ее структуру и основные приемы дешифровки медов и перехвата радиосообщений…
Школу я окончил первым учеником, что давало определенные преимущества. Например, я мог сам выбрать место службы в любом районе мира. Я выбрал Стамбул. Он казался мне далеким и загадочным и в какой-то мере действительно оправдал ожидания.
В Стамбуле в моем распоряжении было более двадцати радистов. Они вылавливали в эфире интересующие нас радиосигналы, а я анализировал записи и сопоставлял их с данными других европейских станций АНБ.
Материалы, с которыми я работал, всегда были секретны, Даже на самых простых стоял гриф «конфиденциально». Но, черт побери! Мне приходилось ставить подобный гриф и на сводках погоды, перехваченных нашими станциями!
Я побывал и во Вьетнаме, где летал на «ЕС-47», которые называли там летающими платформами. Эти машины до отказа были набиты электронной аппаратурой для воздушного обнаружения направления радиоволн. Кстати, именно такие самолеты, снабженные еще инфракрасными датчиками, использовались а свое время в Боливии при поисках Че Гевары.
Раненый, я вернулся домой и попал а Консультацию. Шеф, оказывается, очень давно следил за моим восхождением. Ему, собственно, не очень-то и пришлось потрудиться в уговорах — в то время я очень нуждался в деньгах...
Маня могли прихлопнуть в Стамбуле, в Бриндизи, в городах Азии, но так случилось, что я прошел это, чтобы встать перед стволом автомата, нервно прыгающего а руках моего коллеги.
— Ну что? — торжествующе спросил Лендел, выглядывая из-за баррикады. — Я же говорил, что сумею вывернуться! — он стройно хихикнул, и я вдруг подумал, что, пожалуй, шеф всегда переоценивал его психику.
А Лендел не унимался:
— Мы уйдем, Эл! Они пригонят машину и дадут нам возможность убраться! Не посмеют возразить, потому что я кое-чем владею! — Он хитро посмотрел на заложников.
— Думаешь, — спросил я, — фирме так трудно будет списать все трупы на твой счет!
— Не посмеют! — возразил он, и щеки его запылали,
Почему?
— В моих руках Эксперт!
— Эксперт? — удивился я. И подумал — видел ли он вообще Эксперта? Показывал ли шеф своего пленника кому-либо, кроме меня?
— Ом здесь Эл! — возбужденно заговорил Лендел. — Среди заложников. И потерять Эксперта никому не захочется! Я знаю, в чем депо! — он хитро подмигнул мне, мо хитрость его носила явно болезненный характер
— В чем же дело? — спросил я терпеливо.
— Ты забывчив, Эл! — настроение Лендела менялось ежеминутно. — Вспомни, что я тебе говорил в Консультации! В системе человек — машина одинаково важны как тот, так и другой элемент. Но — и это очень важно, Эл! — любую систему ведет все-таки человек! Представь себе великолепный, редкостный музыкальный инструмент. Например, скрипку. Любой человек может извлечь из нее звуки. Сотня-другая может сносно играть. Десяток играет великолепно. Но, как правило, есть только один мастер, умеющий делать великолепную скрипку божественной! Я говорю сейчас об Эксперте, Эл. О гении программных импровизаций! О человеке, который, как никто, может владеть компьютером очень сложной системы. Теперь понял? — Лендел наслаждался эффектом. — У меня неплохая голова. Я сам додумался до всего этого. А все вы пошли не поводу у легенды. Забыли об Эксперте и решили испортить машину... Бессмысленно, Эл! Никакой механический мозг без помощи человеке не может быть гениальным! Только человек! — Лендел оборвал свой горячечный монолог и подозрительно уставился на меня: — Выясни, кто из них Эксперт! Быстро! И веди сюда!
Я приблизился к заложникам. Все они были одеты в темные комбинезоны и походили на техников средней руки. У одного из кармане торчала логарифмическая линейка. он был веснушчат, невыразителен, но именно он привлекал внимание, ибо в глазах, которые у других были застланы мутной пленкой стрехе, у него все же пробивалось желание понять происходящее.
— Эл! — крикнул Лендел из-за баррикады. — Говорят, Эксперта когда-то прилично долбануло током. Ищи шрам на левой руке!
Я облегченно вздохнул: Лендел явно никогда не видел Эксперта... И приказал:
— Руки!
Все трое, как манекены, выкинули вперед связанные в запястьях руки. Вены вздулись, лица почернели от напряжения... Еще чес, подумал я, и они начнут падать. Когда последний из них высунет наружу язык, песенка Лендела будет спета. Его желание жить, даже подкрепленное парой армейских автоматов, ничего но значит для Лесли... Значит... Значит, я все-таки должен играть на Лесли…
Повернувшись к Ленделу, я хотел крикнуть, что Эксперта среди заложников нет, как вдруг тот веснушчатый, с отчаянием заорал:
— Я — Эксперт!
Скорее всего, эти слова продиктовал ему страх, но Лендел их услышал.
— Эл! — захрипел он торжествующе — Видишь, я выиграл! Тащи Эскперта сюда! Будь энергичней!
Но силу применять не пришлось. Я сиял петлю с шеи веснушчатого, и он сам пошел и проходу, проделанному Ленделом в баррикаде. В трех шагах от нее мы оба остановились, и веснушчатый, озираясь, повторил:
— Я — Эксперт!
— Чем докажешь?
— Спрашивайте!
— Кто эти люди? — Лендел повел стволом автомате к съежившимся заложникам
— Охрана! Они должны были охранять меня!
— Почему ты в комбинезоне технике?
— Я вел лабораторные работы. Я не франт!
— Отлично! — заявил Лендел. Его перевозбужденному мозгу хватило такой информации. Но я оценивал происходящее по-другому. И сказал об этом.
Реакция Лендела была весьма однозначна. Он побагровел и ткнул автоматом в живот самозванцу:
— Ты — Эскперт?
— Да! Да! Да! — ответил тот столь же истерически.
Сумасшедшие, решил я… У обоих на губах пузырилась пена. Глаза налились кровью. Будь у меня оружие, я мог бы попросту пристрелить их. Но оружия не было, а прыгнуть на Лендела я бы не успел…
— Руки! — завопил Лендел. — Покажи руки! Ага, Эл, смотри! У него шрам!
Я промолчал. Шрама на руках не было. Лендел видел только то, что хотел видеть. Впрочем, он вроде одумался:
— В угол! Лечь! Лицом вниз! — скомандовав он заложнику. И так же лихорадочно обратимся ко мне:
— Эл, тебе можно верить?
— Да! — возражать не имело смысла.
— Тогда займи место в петле Эксперте! — усталость, надорванность, лихорадка двигали мыслями Лендела. В любую секунду палец на курке мог сорваться.. Длинная шея торчащая из тесного воротника, морщины на лице... Сколько же ему лет? — вдруг подумал я. Под пятьдесят, не меньше... Что ж, он сем избрал путь...
— Хорошо, — сказал я. — Но дай слово, что не будешь в меня стрелять, пека у нас есть шансы на выигрыш.
Он удивился, но, подумав, не без торжественности заметил:
— Я дам тебе шанс выкарабкаться отсюда, Эл!
Поворачиваясь, я зацепился негой о ножку перевернутого кресла. Это случилось так неожиданно, что Лендел вздрогнул и высадил пол-обоймы в стол, на фоне которого я только что стоял.