Президент Борис Ельцин не был глубоко верующим православным человеком, но считал своим долгом приходить в церковь по праздникам: на Пасху и Рождество, так он закладывал новые постсоветские традиции.
Куда более близким человеком к церкви был банкир Сергей Пугачев, один из приближенных к Семье бизнесменов. Патриарх Алексий II близко общался, даже дружил с Пугачевым. У Пугачева до сих пор хранится письмо от патриарха президенту Ельцину, в котором глава церкви предлагает считать банкира посредником в отношениях между РПЦ и государством.
Именно Сергей Пугачев познакомил с церковными иерархами Владимира Путина. После того как тот переехал в Москву в 1996 году, Пугачев впервые отвел его в Сретенский монастырь, расположенный неподалеку от здания ФСБ на Лубянке. В 1998 году Путин возглавил ФСБ и стал наведываться в монастырь чаще.
Вскоре Сретенский монастырь приобрел особенное значение для представителей власти и особенно руководителей спецслужб. Еще в 1990-е годы он стал «приходом силовиков», а с началом нулевых стал местом сбора едва ли не всех первых лиц государства. Регулярными посетителями монастыря стало почти все окружение Путина. А настоятеля монастыря Тихона Шевкунова стали называть духовником Путина и одним из самых влиятельных российских церковных иерархов, тесно общающихся с руководителями спецслужб, в первую очередь с директором ФСБ Николаем Патрушевым. Еще более популярным и влиятельным иерархом РПЦ был митрополит Кирилл — глава отдела внешних церковных связей, т. е. министр иностранных дел РПЦ.
Сам патриарх Алексий при этом сблизиться с Путиным не стремился — по словам Пугачева, он не любил «комитетчиков» и не хотел иметь с ними ничего общего. Однако многие другие церковные иерархи вели себя иначе и проявляли большую активность, чтобы доказать государству свою нужность.
Пугачев уверяет, что увлечение Путина церковью было вполне рациональным: православие казалось президенту безупречной национальной идеей, сплачивающей народ лучше любых политических партий. Ведь, согласно опросам, 80 % россиян не понимают ничего в православии, не читали Библию и другие религиозные тексты, но считают себя православными.
Уже с первого срока Владимир Путин стал активнее участвовать в церковной политике. В 2003 году он в ходе визита в Нью-Йорк инициировал переговоры между РПЦ и отколовшейся от нее в 1917 году Русской православной церковью за границей. Одним из вдохновителей этих переговоров был Тихон Шевкунов, который сопровождал президента. В 2007 году, за год до окончания второго президентского срока, переговоры завершились объединением церквей: процесс напрямую организовывала администрация президента, так как Путин считал, что он таким образом вписывает свое имя в историю.
А за несколько месяцев до окончания второго президентского срока Владимира Путина государственный телеканал (который сегодня называется «Россия 1») показал фильм «Гибель империи. Византийский урок», снятый Тихоном Шевкуновым. Фильм был исполнен в жанре антизападнического манифеста. Духовник директора ФСБ Николая Патрушева (и, возможно, президента) предостерегал телезрителей и власть от увлечения реформами и сближения с Западом. Сильно искаженная автором история Византии (в которой угадывалась Россия) выглядела так: великая и богатая империя погибла из-за того, что против нее интриговал Запад, византийские олигархи разграбили национальные богатства и вывезли их на Запад, реформированная армия стала слабой, в самой Византии возникли сторонники Запада, соблазнившиеся его духом порока, потребительства и индивидуализма. Это был все тот же традиционный конспирологический набор, любимый силовиками, в том числе Патрушевым.
Ситуация стала меняться в 2008 году после смерти патриарха Алексия. Его преемником был избран митрополит Кирилл (Владимир Гундяев) в ходе, наверное, самых демократичных и альтернативных выборов, которые проводились в России в XXI веке.
Хотя митрополит Кирилл и считался фаворитом и фактически являлся наследником предыдущего патриарха Алексия II, кампания оказалась на редкость скандальной. Противники Кирилла вытащили старый компромат: что он якобы в 1990-е годы, пользуясь церковными налоговыми льготами, ввозил в страну контрабандный табак и алкоголь. Администрация президента (в которой тогда еще тон задавал Владислав Сурков), наоборот, деятельно поддерживала митрополита Кирилла, размещая в авторитетных СМИ компромат на его соперника.
Еще до избрания патриархом Кирилл считался либералом и западником — крайне образованным и прогрессивным мыслителем. Однако его избрание совпало с усилением бытового православного фундаментализма. Инициатива по насаждению «духовных скреп» зачастую исходила от администрации президента или других светских руководителей, но церковь не могла отказаться от такого подарка.
Кирилл был давно и хорошо интегрирован в чиновничью элиту, кроме того, как выражаются в администрации президента, «проявлял невиданную активность», т. е. выражал готовность помогать Кремлю в достижении политических целей. Теперь православие стало фактически официальной государственной идеологией, способом зацементировать путинский электорат.
Патриарх — страстный любитель горных лыж — стал часто кататься вместе с Путиным и Медведевым в Сочи, на личном курорте президента «Лунная поляна». Правда, чаще он катался все же в Швейцарии.
Во время третьего срока Путина патриарх Кирилл приобрел невиданное политическое влияние. У него появилась возможность в любую минуту получать доступ к Путину, он мог назначать своих людей на высокие должности в самых разных сферах. В 2015 году, к примеру, по его требованию министр культуры уволил директора Новосибирского театра оперы и балета, в котором была поставлена богохульная версия оперы Вагнера «Тангейзер», и назначил на его место именно того человека, на которого указал патриарх.
Смена паствы
В январе 2012 года, незадолго до начала скандалов вокруг патриарха, глава РПЦ получил письмо. Его написал Борис Березовский, давно уже живущий в Лондоне. Они не были близко знакомы — лишь вскользь в 1990-е. Березовский был крещеным евреем, поэтому его обращение к патриарху из лондонской ссылки отчасти было объяснимо. Впрочем, смысл письма не поддавался никакой логике. «Помогите Путину опомниться, — писал Березовский. — Донесите до него глас народа. А когда Путин услышит вас, возьмите власть из его рук и мирно, мудро, по-христиански передайте ее народу». Это был довольно странный пиар политэмигранта — пресс-служба РПЦ официально отреагировала, объявив, что патриарх не будет отвечать на письмо Березовского.
Бывший олигарх к этому моменту почти окончательно оторвался от российской политической реальности. В 2010 году он выходил на митинг в Лондоне с плакатом «Я тебя породил, я тебя и уйму» (как бы обращаясь к Путину). Вместе с чувством реальности Березовский потерял и значительную часть своего состояния. В 2008 году умер его партнер по бизнесу Бадри Патаркацишвили, и оказалось, что все их совместные активы были записаны именно на покойного и после смерти достались его семье. Березовский пытался отсудить половину из 11-миллиардного состояния Бадри, но безуспешно.
В конце 2011 года начался самый важный судебный процесс Березовского. Он еще в 2007 году подал в Лондонский суд иск против своего бывшего партнера Романа Абрамовича, но рассмотрение началось в 2011 году. Вспоминая то, как он организовал приватизацию компании «Сибнефть» на залоговом аукционе, а также приобрел несколько металлургических активов, которые потом вошли в компанию РУСАЛ, Березовский уверял, что являлся совладельцем всех этих активов. И Абрамович, по его словам, даже выплачивал ему дивиденды вплоть до того момента, как Березовский уехал в Лондон в 2000 году. Чуть позже Абрамович заплатил ему $1,3 млрд за 43 % «Сибнефти» — по мнению Березовского, явно заниженную сумму. Он требовал компенсации в размере $5,5 млрд. Абрамович отвечал, что Березовский никогда не был совладельцем компаний, а деньги получал в качестве «политической крыши».
Свои показания в ходе процесса давали и Александр Волошин, и Олег Дерипаска. Березовский нервничал и путался в показаниях, а Абрамович был спокоен и педантичен. В итоге летом 2012 года судья Элизабет Глостер пришла к выводу, что Березовский «является невыразительным и по существу не вызывающим доверие свидетелем, воспринимающим правду как изменяющееся, гибкое понятие, которое может быть приспособлено для удовлетворения его нынешних нужд. Иногда его свидетельские показания были преднамеренно нечестными, иногда он явно придумывал доказательства, когда ему было трудно отвечать на вопросы так, как нужно было для ведения дела, в других случаях у меня сложилось впечатление, что он не обязательно был преднамеренно нечестен, но убедил себя в том, что его версия событий правильна».
Михаил Ходорковский говорит, что никаких сомнений в том, что Березовский был партнером Абрамовича, у него нет. «Я мог бы в любой момент засвидетельствовать, что они были партнерами, более того, что Борис сам пригласил Романа. Когда еще в 1998 году начинались первые переговоры о слиянии ЮКОСа и “Сибнефти”, они со мной разговаривали как партнеры. Ни о какой “крыше” речь не шла — они были совладельцами 50 на 50», — рассказывает Ходорковский. Но он, конечно, не мог выступать свидетелем на том процессе, поскольку в тот момент сидел в тюрьме.
Березовский проиграл суд, потратив около £100 млн на оплату судебных издержек. После судебного процесса, по свидетельству друзей, он впал в депрессию и очень горевал по поводу невозможности вернуться в Москву. Он даже написал два письма Путину, в которых просил дать ему возможность приехать в Россию. Одно он передал через все того же Романа Абрамовича (Путин публично признавал, что Абрамович доставил его в феврале 2013 года), а второе — через немецкого бизнесмена Клауса Мангольда. В марте 2013 года Березовский был найден повешенным в ванной в доме его бывшей жены. Многие его друзья верят в то, что это было самоубийство.
В последние месяцы жизни Березовскому довелось несколько раз встретиться с другим политическим беженцем из России, который также считал себя «крестным отцом» президента Путина. Сергей Пугачев, бывший ближайший друг Путина, в начале нулевых считавшийся всесильным «православным банкиром», в 2012 году переехал жить в Лондон. А в 2013 году против него в России было возбуждено уголовное дело и он был объявлен в международный розыск.
По мнению Пугачева, все его российские активы — и судоверфи, и угольное месторождение в Туве, и девелоперский проект на Красной площади примерно на общую сумму $30 млрд — были экспроприированы государством. По версии российских органов власти, банк, контролируемый Пугачевым, раздал кредиты подставным лицам и вывел за рубеж примерно 68,5 млрд рублей. Кто кого обокрал в такой ситуации, видимо, будет решать французский суд. Сначала Пугачев планировал бороться против России в британском суде, однако проиграл один процесс против российского Агентства по страхованию вкладов, после чего пожаловался Скотленд-Ярду, что его хотят убить и он чувствует за собой слежку в стиле КГБ, и быстро перебрался во Францию, гражданином которой он является.
Опала Пугачева стала особенной приметой времени. В отличие от Березовского, Гусинского или Ходорковского он никогда не выказывал личных политических амбиций и не боролся против власти публично — по крайней мере до возбуждения против него уголовного дела. Наоборот, он был членом ближнего круга Владимира Путина.
Однако к концу 2000-х годов этот ближний круг обновился. Владимир Путин отдалился от тех людей, которые были дружны с ним до президентства или во время первого срока, и окружил себя друзьями юности. Вроде Аркадия Ротенберга, с которым они в детстве вместе ходили в секцию дзюдо. В 1990-е годы Ротенберг работал детским тренером, однако в нулевые сделал молниеносный рывок в бизнесе — стал «королем госзаказа» и одним из самых влиятельных предпринимателей в России. Другие примеры — Владимир Якунин и Юрий Ковальчук, друзья Путина из середины 1990-х годов, которые вместе с ним создавали дачный кооператив «Озеро». Юрий Ковальчук в нулевые стал главным российским медиамагнатом: в его руках оказались сконцентрированы крупнейшие частные телеканалы (Первый канал, НТВ, РЕН ТВ, Пятый канал, ТНТ), а также газета «Известия». Владимир Якунин возглавил железнодорожную госмонополию.
К слову, Якунин оказался еще более активным православным, чем Пугачев. Он тоже сблизился с отцом Тихоном Шевкуновым. Стал регулярно привозить в храм Христа Спасителя христианские реликвии (вроде «Пояса Богородицы»), к которым выстраивались многокилометровые очереди. Вместе с новым губернатором Петербурга Георгием Полтавченко (тоже бывшим чекистом) завел традицию регулярно совершать паломничества на гору Афон в Греции, а также в монастырь на острове Валаам на Ладожском озере.
Глава 15 В которой кремлевский идеолог Вячеслав Володин изобрел новую национальную идею
«Не надо мне навязывать свою повестку», — говорит Вячеслав Володин, когда задают вопросы, которые ему не нравятся. Но уже несколько лет ему таких вопросов почти не задают. У самого Вячеслава Володина повестка почти безупречна — он во всем опирается на мнение народа. Он очень любит соцопросы, в них он смотрит как в хрустальный шар, в них он видит будущее.
Еще Володин очень хорошо знает политическое устройство Соединенных Штатов Америки и всегда может перевести разговор на проблемы в США. Мол, у нас еще ничего — вот в Америке ситуация намного хуже.
Про него говорят, что он очень целеустремлен и никогда не сделает ничего, что могло бы повредить его политической карьере. В последние годы он, например, почти перестал разговаривать с журналистами, а если и разговаривает, то просит не навязывать свою повестку.
Про него рассказывают, что он очень злопамятен — будто бы у Володина есть книжка, в которой он ведет список дел, которые ему надо сделать, и список врагов, с которыми ему надо поквитаться.
Себя он считает человеком дела, более того, искренне уверен, что никто так, как он, не знает, чего на самом деле хотят люди, никто так к ним не прислушивается. Он, наверное, искренне считает себя настоящим демократом — закрытые соцопросы дают ему возможность точно угадывать истинную волю народа.
Более того, иногда он даже может позволить себе публично сомневаться: а вдруг его внутриполитический курс неправильный? Вдруг он никому не нужен и даже вреден? Но эту мысль он не развивает. Это не его повестка.
Асимметричный ответ
В декабре 2012 года первый заместитель главы администрации президента Вячеслав Володин собрал у себя в кабинете все руководство Госдумы: спикера Сергея Нарышкина (еще недавно возглавлявшего кремлевскую администрацию) и лидеров всех четырех фракций. Целью встречи был «Акт Магнитского», принятый конгрессом США закон, предусматривающий персональные санкции против ряда российских государственных чиновников, которые, по мнению Госдепа США, были лично виновны в нарушениях прав человека. Закон долго не принимали — проголосовали наконец только в начале декабря 2012 года, вскоре после переизбрания Барака Обамы на новый президентский срок. И теперь российский парламент должен был ответить. Вначале Вячеслав Володин прочитал коллегам пламенную лекцию о двуличии американцев, о том, как они сами попирают права человека по всему миру и поэтому не имеют морального права кого-либо упрекать.
Пришедшие в Кремль были не новичками — они подобные речи и сами произносили не раз. Поэтому выпады Володина слушали с удивлением: неужели он собрал их, чтобы прочитать проповедь?
На самом деле для отношений России и Америки этот закон был бы пагубным в любом случае. Однако, чтобы не похоронить отношения совсем, в итоге администрация Обамы выхолостила и лишила закон конкретных деталей. Но это не помогло: реакция России оказалась такой, какой и не могли ожидать в Вашингтоне. Белый дом рассчитывал, что Кремль оценит, на какое смягчение пошел Барак Обама. Но новый серый кардинал Кремля Вячеслав Володин пришел в ярость.
Создаваемая им идеология предусматривала, что никаких уступок Западу делать нельзя. Он старался понравиться Путину, показывая ему, как быть сильным и популярным в народе, не заигрывая с интеллигенцией. Этот подход означал, что на американский «Акт Магнитского» необходимо ответить ярко и асимметрично.
Впрочем, ситуацию осложняла одна деталь — Володин не мог получить инструкции от Владимира Путина. Тот не появлялся в Кремле уже больше месяца. Президент, без указания которого уже много лет не решался ни один вопрос, заболел, и никто не отваживался его потревожить.
Именно поэтому Володин, разработав план ответа на «Акт Магнитского», решил на всякий случай снять с себя ответственность, сделав ее коллективной. Это было похоже на преступление, описанное в романе Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе»: чтобы не было ясно, кто именно убийца, каждый из 12 подельников наносит удар ножом в спину по разу.
Лидеры думских фракций не стали спорить, согласившись, что российский ответ на «Акт Магнитского» должен быть консолидированным жестом всей Думы. Главы фракций будут названы соавторами, а потом своими подписями присоединятся рядовые депутаты. Ни один закон никогда прежде в истории России не вносился такими мощными ресурсами и с таким единодушием парламента.
Первая версия закона предусматривала общие вещи: визовые запреты и невозможность для американцев работать в российских НКО. Но перед вторым чтением Володин добавил в закон еще одну поправку: запрещающую российское усыновление американцами. Он помнил, что Путин не раз непублично негативно высказывался о том, что российских детей вывозят за рубеж, даже называл это «продажей детей».