Не просто, — кивнула Маня.
Ну, так в чем дело?
Тетя Микочка, помогите нам!
Да в чем помогать-то? Ведь история, почитай, закончилась, и вполне благополучно. Вряд ли эта тетка, бывшая домработница Влада, станет действовать в одиночку. Хотя бог ее знает, есть же такие бабы, просто одержимые местью. Ну, так что вы от меня-то хотите?
Тетя Мика, — набралась храбрости Саша, — мы хотим… мы хотели бы… чтобы вы сыграли роль!
Роль? Какую роль? — удивилась Людмила Михайловна.
Ясновидящей! Вы бы пришли к Ларисе и внушили ей, что ей же будет хуже… Ну и все такое…
Интересно, под каким же предлогом я вдруг заявлюсь к этой особе?
Не под предлогом, а как будто случайно. Предположим, вы войдете в магазин, там народу не много, подойдете к кассе и вдруг схватитесь за сердце и скажете: «Ой, у вас такая ужасная черная аура!» И расскажете ей всю историю… — уже захлебывалась Саша.
Стоп! В этом что-то есть, — задумчиво проговорила Людмила Михайловна. — Ничего такого я до сих пор не играла. А вдруг она меня узнает? Тогда что, все насмарку?
Маня в душе ликовала. Тетя Мика согласна!
Да что вы, тетя Мика, вы такая актриса, вы что хотите сыграть можете, ну, подгримируетесь чуточку, и никто вас не узнает, — горячо говорила Саша.
Да если даже и узнают! — воскликнула Маня. — Что тут такого? Сейчас многие известные люди ясновидящими себя объявляют.
— Ох, девки, во что вы меня втягиваете?
Тетя Мика, мы же просто хотим помочь человеку!
А человек-то этот, Маргарита, стоит того?
Стоит! — твердо заявила Маня. — Ее жизнь уже так побила.
Что-то я не пойму, как это может быть — в профессии так высоко забралась, а в жизни — курица вареная? Всего боится?
А разве так не бывает? — спросила Саша.
Почему, бывает, наверное… Впрочем, мы же ничего противозаконного делать не собираемся. Ладно, уговорили, девчонки! Только не сегодня! У меня в четыре озвучение. А вот завтра утречком…
Тетя Мика, я вас обожаю! — завопила Маня, кидаясь на шею пожилой женщине.
Мне почему-то кажется, все должно получиться. У вас обязательно получится, — сказала Саша, целуя тетю Мику.
Поживем — увидим.
Часов в десять утра в магазинчике было почти пусто. Охранник лениво осмотрел небольшой зал: совсем юная парочка в джинсе разглядывала журнал «Караван историй», очень пожилой и хорошо знакомый охр&нику пенсионер листал новый детектив Дашковой, а старая женщина в черном, уже держа в руках свежий номер «Огонька», просматривала журнал «Лица». Все спокойно, можно выйти покурить. Женщина в черном журнал «Лица» положила на место, а с «Огоньком» направилась к кассе, за которой сидела Лариса Петровна Курочкина.
— Один «Огонек»? — спросила она, не глядя на покупательницу, у
Да, — улыбнулась та и вдруг, пошатнувшись, схватилась за сердце.
Женщина, вам что, плохо? — недовольным тоном спросила кассирша.
Да нет, это не мне, это вам плохо, — тихо произнесла покупательница. —"Вокруг вас такая черная аура… Вам срочно надо от нее избавляться, иначе дело может плохо для вас кончиться. Заболеете, не дай бог, или что похуже…
Лариса Петровна побледнела.
— Что вы такое плетете, женщина? Какая еще аура? — довольно грубо сказала она, но голос ее не много дрожал. Она швырнула в блюдце сдачу.
Людмила Михайловна сгребла мелочь, ссыпала ее в кошелек и посмотрела на кассиршу. У той дрожали руки.
Вам еще можно помочь, не теряйте время, — проникновенно сказала тетя Мика. Она пристально
посмотрела в глаза кассирше и осенила ее крестным знамением. Затем повернулась и медленно пошла к выходу.
Женщина, постойте, — каким-то задушенным голосом крикнула Лариса Петровна. — Нина, посиди за меня!
Людмила Михайловна остановилась.
Женщина, вы говорили, мне можно помочь?
Можно, — улыбнулась Людмила Михайловна.
А как?
Покайтесь! Очень много черных дел у вас на совести. Вот она вас и мучает.
Какие черные дела? Нет за мной никаких черных дел.
Вам виднее.
А вы? Вы можете мне помочь?
Не знаю, можно попробовать. Но не здесь же нам говорить.
А пойдемте ко мне домой, я тут рядышком живу. Я вас чаем напою с вареньем вишневым, сама сварила…
Людмила Михайловна колебалась. Ей не хотелось идти в дом к этой очень неприятной женщине.
— Да нет, зачем же, давайте во дворе посидим, тут тенечек, и воздух свежий…
Лариса Петровна пожала плечами:
— Как хотите.
Они устроились на лавочке возле детской песочницы, детей там еще не было.
Людмила Михайловна пристально посмотрела на Ларису Петровну:
Что-то нехорошее у вас случилось, я еще не могу понять что… Только вас страх мучает… И ненависть гложет… Я не ошибаюсь, дружки ваши на нехороших делах попались, я права?
Ну…
Дружки эти вам в вашем черном деле помогали, а теперь вы одна остались и не знаете, как ваше черное дело до конца довести. Мой вам совет — пойдите в церковь, покайтесь, очистите душу и забудьте о мести и о зависти. Зависть разъедает душу.
Да какая там зависть! Никому я не завидую. Да и не люблю я в церковь ходить! Там попы бородами трясут, слова правильные говорят, а сами… Не намного лучше милиционеров…
А не надо в церковь. Вы сами с господом поговорите, покайтесь, или вот хоть мне расскажите, что вас мучает. Я вас не знаю, вы — меня, это как в поезде — два человека, бывает, встретятся, всю душу друг дружке откроют, всю подноготную выложат, понимая, что больше никогда не встретятся. Так и мы с вами… Вот увидите, вам легче станет.
Лариса Петровна внимательно посмотрела на собеседницу, криво ухмыльнулась и встала.
Куда же вы? — растерялась тетя Мика.
— Ловко нынче милиция работает, ишь как действует, я думала, они только в сериалах такие хитренькие, нет, надо же, и в жизни. Вон даже артистку привлекли. Только вы, тетя, лучше в кино играйте, у вас это правдоподобнее получается, вы раньше мне очень нравились, а теперь… Прихлебательница ментовская!
Людмила Михайловна вспыхнула:
Да о чем вы говорите, какая артистка, какая милиция? Я зашла журнал купить…
Да ладно, ясно же, Ираидка на меня напела… Только зачем такие хитрости, прислали бы повестку, и дело с концом. Или думают, я совсем дура лоховатая, все расскажу, вы на диктофончик запишите, потом пойди отопрись. Нет, не на такую напали!
И она почти бегом вернулась в магазин.
А Людмила Михайловна, крайне удрученная, осталась сидеть на лавочке. Через минуту к ней подбежали девочки.
Ну что?
Как, тетя Мика?
Провал… Полное фиаско. Меня разве что гнилыми помидорами не закидали. Нет, честно, я никогда не проваливалась, а тут…
Она что, вас узнала?
Узнала! И хуже того, решила, что меня милиция подослала с диктофоном. Хорошо еще, что в сумку мою не полезла.
И Людмила Михайловна вытащила из сумки маленький японский диктофон.
Тетя Мика! — ахнула Саша.
Я, дура старая, хотела вам помочь и той курице, думала, разговорю эту бабу, запишу ее признания. Сейчас, разбежалась… Тьфу, до чего же противно я себя чувствую. Вот уж воистину, каждый должен своим делом заниматься. Все, девчонки, больше я вам ничем помочь не могу. Жаль.
— Тетя Мика, вы не огорчайтесь, Зорик всегда говорит: отрицательный результат — тоже результат. И теперь понятно, что все это вполне могла затеять именно Лариса. И мы с нее глаз не спустим! — горячо пообещала Саша.
«Ой, — подумала Маня, — как бы Гошка опять в Сашку не влюбился, она вдруг совсем другая стала. Как будто ее посолили и поперчили. А раньше пресная была. Дурак будет, ведь она же из-за Зо-рика…»
Домой девочки возвращались подавленные.
Маняшка, давай никому не скажем про это?
Давай, — согласилась Маня. — Тем более хвастаться нечем.
А я вот что подумала — надо бы разузнать, от куда Лариса родом, не из Омска ли, и какая у нее девичья фамилия. Может, она училась вместе с Маргаритой? Может, она все это тогда подстроила… Ну предположим, Маргарита у нее в юности какого-нибудь мальчика увела, та ей отомстила, что называется, по полной программе, а теперь вдруг снова встретила — Маргарита вся в шоколаде, да еще и замуж собирается за того, в кого Лариса влюблена.
Может быть… — довольно вяло откликнулась Маня. — Но сейчас она будет как мышка, понимает же, что за ней следят. Кстати, не исключено, что менты тоже на нее внимание обратят. Так что Маргарита может жить спокойно.
Надо надеяться. Значит, и сегодняшний спектакль тети Мики вовсе не провалился.
Тебе хочется так думать, потому что у тебя счастливая любовь?
— Манечка, не надо завидовать, это нехорошо.
— Сам знаю, — буркнула Маня, но ничего не могла с собой поделать. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Гошка сказал ей, что любит… Но она знала, что скоро от него этого не дождаться. Саша словно подслушала ее мысли:
Манечка, Гошке сейчас просто не до того, ему бы с мамой и Умаровым разобраться. Он ведь жутко ревнует. Сколько лет они вдвоем с мамой жили, и вдруг какой-то Умаров… Это нелегко.
— Сам знаю, — буркнула Маня, но ничего не могла с собой поделать. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Гошка сказал ей, что любит… Но она знала, что скоро от него этого не дождаться. Саша словно подслушала ее мысли:
Манечка, Гошке сейчас просто не до того, ему бы с мамой и Умаровым разобраться. Он ведь жутко ревнует. Сколько лет они вдвоем с мамой жили, и вдруг какой-то Умаров… Это нелегко.
А если наша мама замуж выйдет?
Нас все-таки двое, — вздохнула Саша. — И еще… Ты иногда Гошке говоришь довольно не приятные вещи…
Ну и что?
Ато… Это неженственно… И потом, ячитала, что мужчины любят лесть, любят, чтобы им говорили, какие они расчудесные.
Ты Зорику тоже говоришь, какой он расчудесный?
Говорю иногда! Но он и вправду красивый и умный.
Нет, я не буду, не хочу! Мне не нравится говорить неправду!
Тогда хотя бы не говори всю правду! Иногда можно просто промолчать!
Нет! Зачем мне его любовь, если я за нее должна наизнанку вывернуться? Не желаю!
— Ты еще маленькая, — опять вздохнула Саша. — Вырастешь — поймешь!
Не желаю я ничего понимать!
Дело твое, — пожала плечами Саша. — Скажи лучше, ты пойдешь к Маргарите, скажешь ей все?
Думаешь, надо?
Уверена! Пусть живет спокойно.
— Ладно, зайду вечером.
Кстати, давай-ка сегодня уберем квартиру, а то скоро мама приедет, да и перед школой надо все в порядок привести, потом времени не будет. Согласна?
Неохота, конечно, но я согласна. А то маме неприятно будет в грязный дом возвращаться.
И девочки до вечера провозились с уборкой. Саша любила наводить чистоту. Маня терпеть не могла, но выхода у нее не было. А под вечер, когда обе уже с ног валились, позвонил их отец.
К телефону подошла Саша.
Папа, — обрадовалась она, — ты приехал! Как дела?
Санечка, я так соскучился, как там Маняшка, она дома?
Дома, у нас все хорошо.
А мама в Москве?
Нет, мама на съемках, скоро приедет, она вчера звонила. Папочка, когда мы увидимся?
Прямо сегодня!
Здорово!
Через час я за вами заеду и повезу ужинать в ресторан, годится?
Папа!
Рада?
Еще бы!
Маняшку позови, хочу ее голосок тоже услышать.
Она в ванной, моется! Но я ее позову сейчас!
Не надо, я скоро приеду! Будьте готовы!
Маня! — закричала Саша, повесив трубку. — Маня! Открой!
Тебе чего? — крикнула из-за двери Маня.
Папа приехал! И пригласил нас в ресторан!
Врешь!
Выходи скорее, мне тоже надо помыться!
Через минуту Маня выскочила из ванной.
Что он сказал?
Что соскучился! Иди одевайся!
И Саша скрылась в ванной.
Ужин в ресторане удался! Папа был в прекрасном настроении, привез дочкам подарки, они весело болтали, вкусно ели, а потом он сказал, слегка смущаясь:
Девочки, я скоро женюсь. Вот такие пироги!
Опять? — охнула Маня. — А как же Лена?
Ну, это была ошибка, — проворчал папа.
А если теперь опять будет ошибка? И мама была ошибкой? — не унималась Маня.
Нет, с мамой все было иначе, но это вопрос сложный, вот станете взрослыми, поймете.
Но, если мы ничего не понимаем, то зачем ты нам рассказываешь, что опять женишься?
Потому что я женюсь… Я женюсь на англичанке.
И будешь жить в Англии, да? — побледнела Саша.
Нет, пока нет. Пока мы будем жить здесь и там тоже… на две страны, так сказать, сейчас многие так живут. И вы обязательно будете туда ко мне приезжать.
Она тоже актриса? — спросила Саша.
Нет, Элли — звукорежиссер, очень высокого класса.
Папа, а ты разве знаешь английский? — полюбопытствовала Маня.
Знаю, но плохо. Зато теперь буду знать хорошо. Но Элли неплохо знает русский, она из семьи эмигрантов.
— Ну, тогда ни она русского не выучит, ни ты английского, да еще на родном языке нормально говорить разучитесь, — скривила губы Маня.
Отец расхохотался:
Что-то в этом роде я и ожидал! Ты злючка, Маняша! Но не сердись, что ж поделать, если папа у вас такой легкомысленный и влюбчивый, но вас я все равно люблю больше всех на свете.
Больше, чем Элли? — поинтересовалась Маня.
Дурочка, это же совсем другое. Любовь к женщине рано или поздно проходит, как это ни прискорбно, а любовь к детям — это навсегда. Надеюсь, и вы меня тоже любите!
— Конечно, любим! — горячо воскликнула Саша.
А Маня довольно хмуро осведомилась:
Но если любовь проходит, так зачем жениться?
Ну так, может, она еще не скоро пройдет! — И папа подмигнул дочкам.
После ресторана он отвез их домой. Когда они вылезли из машины, Саша тихонько сказала:
Не волнуйся, это ненадолго!
Сама знаю! Все равно противно!
Что ж поделаешь!
А представляешь, если мама вернется и заявит: «Девочки, я выхожу замуж!» Вот будет номер!
Вряд ли. Мы уж сколько раз пугались, что мама замуж выйдет, а она не хочет. Это папа все время хочет жениться и жениться. А мама нет.
Гошкина мама тоже все не хотела, не хотела, а потом раз — и захотела!
Ну что делать, если жизнь так устроена.
Плохо жизнь устроена, отвратительно просто! Гнусно!
Да ладно тебе, Маняша, ну поживет папа в Англии, мы к нему съездим, Лондон посмотрим… Знаешь, как я хочу в Лондон!
Ну, это еще не факт!
Почему? Вон Гошка твой тоже все не верил, что отец его в Германию пригласит, но ведь пригласил же и еще пол-Европы показал.
Вообще-то да.
А представляешь, как здорово может получиться, если наш папа нас пригласит, а Гошкин — Гошку, и мы там все вместе встретимся…
Где там?
В Европе, где же еще!
Глава XI. МОБИЛЬНИК
— Саша! — Из темноты к ним подбежал Зорик. — Куда вы пропали, я волновался! Привет, Манечка!
— Мы с папой встречались, а ты давно ждешь? — каким-то удивительным голосом спросила Саша.
«Воркует, — подумала Маня. — Голуби у нас на балконе иногда так воркуют…»
Зорик, пойдем к нам! — пригласила Саша.
Нет, уже поздно, мне надо домой, я обещал маме…
Маняшка, ты хотела к соседке зайти, помнишь? — смущаясь, сказала Саша.
Избавиться хочешь? Ладно, я пошла!
Ей было почему-то до слез обидно. Вот Гошка небось не ждет ее во дворе, не волнуется, куда она запропастилась. Маня посмотрела на окно Маргариты. Там было темно. Ничего, поговорю с ней завтра…
Саша вернулась минут через десять, раскрасневшаяся, с блестящими глазами.
Целовались?
Манька! Тебе не стыдно?
Это тебе должно быть стыдно, а не мне!
Вот еще! — надула губки Саша. — Мне стыдиться нечего.
Сашка, а целоваться приятно?
Смотря с кем! — засмеялась Саша, любуясь на себя в зеркало.
А ты что, до Зорика с кем-то целовалась?
Ха! Сколько раз!
Ничего себе! И с кем?
Не с Гошкой! А остальное тебе ведь не важно, правда? Слушай, я Зорику все-таки рассказала про тетю Мику и про Ларису.
Ясно, язык у тебя как помело!
А еще я ему рассказала про свою версию, ну, насчет Омска, он сказал, что тоже думал в этом на правлении и попробует найти каких-нибудь знакомых в Омске и связаться с ними по Интернету.
Попытка — не пытка.
А ты к Маргарите заходила?
Нет, ее дома нет, окна темные.
Но завтра надо с ней поговорить, зачем человеку зря мучиться.
Ладно, я спать хочу!
Маняшка, скажи, правда ведь, Зорик красивый?
Согласна, красивый, а день был паршивый!
О, давно ты что-то ничего не рифмовала.
У меня, сестренка, так болит печенка!
Маня, правда? Где болит?
Дура ты, Санька, я просто так… Ничего у меня не болит! Только душа… Иду спать не спеша!
Сама дура! Напугала меня!
Зорик вернулся домой в самом радужном настроении. И дело было не только в Саше. Просто, пока он ехал в метро, его осенила поистине гениальная идея. Сначала он думал спросить отца, нет ли у того знакомых в Омске, более того, в Омском университете, что, кстати, было вполне возможно. Зорик помнил, года два назад отец ездил в Омск оппонировать на защите докторской диссертации. Но отец ведь непременно захочет узнать, зачем Зорику это нужно, а посвящать родителей в свои дела он не очень любил. И хотя родители ему доверяли, но зачем им лишняя информация? Но в метро Зорик вспомнил о Карене. Карен так помог им в их последнем деле, к тому же родители Зорина и Карена давно дружили. Карен уже взрослый, учится на журналиста, он проходил стажировку в «Известиях», он умный, веселый и, если ему все рассказать, наверняка поможет.
Зорик, ты где был? — встретила его мама.
Мамуля, я пришел вовремя? Не опоздал?
Нет.
Тогда не задавай нескромных вопросов! — Он чмокнул маму в лоб. Она была на голову ниже сына.
О, все поняла, ты был у Саши! Больше вопросов не задаю, я машинально! Ужинать будешь? Ты, наверное, голоден, как волк?
Нет, мамуля, как целая стая волков! А папа дома?
Папа сидит в Интернете.
Понял.
После ужина Зорик взял телефон и ушел к себе в комнату. Отыскал в книжке номер Карена и позвонил. Он знал, что Карен ложится поздно. Хорошо еще, если он дома окажется. Но тот был дома и сам снял трубку. И надо заметить, крайне удивился.