— Что-то, а не чего-то, — поправила его Маня.
— Блин, Малыга, ты от меня отвяжешься, тебя что, в гувернантки потянуло? С таким занудством имеешь шанс!
— Ничего, ты мне еще когда-нибудь спасибо скажешь!
— Стоп! — охрипшим голосом проговорил Гошка. — Вы гляньте, шмендрик!
Действительно, на углу Трубниковского переулка стоял тот самый отвратительный тип, которого Леха назвал гнилым шмендриком. Он явно кого-то ждал.
— Вот это удача! — воскликнула Маня.
— Да, пруха знатная! — согласился Леха. — Мы, похоже, на верную дорожку вырулили! Поглядим, кто к нему на свиданку явится!
— От скуки и раздражения не осталось и следа. Их охватил охотничий азарт.
Между тем шмендрик неторопливо прохаживался, время от времени поглядывая на часы. И вдруг помахал кому-то рукой. К нему приближался парень лет двадцати в черной футболке с надписью «У вас губа не дура!».
— Здорово, — приветствовал его шмендрик. — Ты что, очумел?
— Почему это?
Чего такую майку нацепил! В глаза же бросается!
Много ты понимаешь! Она, наоборот, внимание отвлекает. Кто на мою рожу смотреть станет, когда у меня на майке такая надпись?
Ну, ты и дурак!
Почему это?
Сам, что ли, не сечешь? Если написано «У вас губа не дура», то любая баба захочет поглядеть, что за морда у тебя. А, да что с салагой разговаривать! Но завтра чтоб оделся нормально, понял, кретин? Я не хочу из-за твоих глупостей на нары залететь!
Кажется, они на завтра что-то планируют… — прошептал Гошка.
Похоже, — кивнул Леха. — А мы вот посмотрим, куда они сейчас двинут.
Шмендрик и Салага довольно быстрым шагом направились к Садовому кольцу. Ребята на почтительном расстоянии двинулись за ними. Парочка остановилась, не доходя до угла. Шмендрик достал сигареты, закурил, Салага с удовольствием озирался.
Слышь, Дрюня, я гляжу, какие тут у вас названия — зашибись! Ресторан «Шеш-беш», чайхана «Киш-миш», во бредятина! Это что обозначает?
Ну ты дурной! — ухмыльнулся шмендрик Дрюня. — Киш-миш — это виноград такой, а шеш-беш… Черт его знает, что это такое. Может, тоже виноград?
Ага, сейчас! Тоже мне виноградный край!
А правда, что такое шеш-беш? — шепнул Леха.
Это в нарды когда играют, бросают кости и выпадает пять-шесть, это и значит шеш-беш, — объяснил Гошка.
А по-каковски?
Вроде бы по-арабски, хотя точно я не знаю.
Между тем шмендрик и Салага двинулись дальше, свернули с Нового Арбата и двинулись к дому, где жила Елизавета Мотяшова.
А вдруг они тоже к ней намылились?
Вполне возможно, — заметила Маня.
И действительно, они подошли к ее подъезду. Мастер уже поставил новый замок, и дверь была закрыта. Шмендрик повозился с замком, но дверь не открылась.
Что за фигня, — проворчал Дрюня, — не открывается!
Они не знают нового кода, — сообразила Маня. — Я попробую посмотреть, куда идут и зачем, а вы стойте тут, вдруг он вас в прошлый раз приметил. Лучше не бросаться в глаза. — И она весело подбежала к двери.
Эй, девочка, ты сюда? — спросил Салага.
— Да!
У вас что, код поменялся?
— Да! — кивнула Маня и быстренько набрала 270, так, чтобы подозрительные типы все-таки кода не узнали. Хотя что для таких какой-то код… Если им надо, они просто сломают замок, и дело с концом. Тетя Мика всегда говорит: «Эти кодовые замки для честных и робких. А наглые и вороватые всегда пройдут, не охнув».
Парочка, ничего не спрашивая, вошла в подъезд. Маня первой подбежала к лифту. Ей было немного боязно входить с ними в кабину, но, по-видимому, она их совершенно не интересовала.
Вам какой этаж? — спросила она.
Четвертый! — буркнул Дрюня.
Маня нажала на третий. И едва лифт остановился, выскочила и на цыпочках взбежала на один пролет вверх. Квартира Мотяшовой была на четвертом этаже. Маня затаила дыхание. А те двое позвонили как раз в ее квартиру. Конечно, им никто не открыл.
— Порядок! — совсем тихо произнес Салага, но Маня все-таки расслышала.
«Ой, мамочки, кажется, сейчас ее будут грабить!» — подумала девочка, не зная, что предпринять.
Но нет, они что-то сделали с дверью, Маня за их спинами не видела, что именно, а потом опять вошли в лифт. И когда он поехал вниз, она подскочила к двери в квартиру Мотяшовой. На первый взгляд все было вполне нормально. Маня легонько толкнула дверь. Она не поддавалась. Девочка тщательно оглядела замки. С виду все было в полном порядке. И тут она вспомнила, что Дрюня говорил: «Не вздумай завтра надеть эту майку!» Значит, они собираются завтра ограбить эту квартиру, так? Или они подложили взрывчатку? Маня вспомнила какой-то фильм. Но сколько она ни вглядывалась, ничего заметить не смогла. И опрометью бросилась вниз. Во дворе ее ждал только Гошка. Очевидно, Леха пошел за парочкой. Маня быстро сообщила Гошке все, что видела и слышала.
— Слушай, это здорово! — обрадовался он.
Что здорово? — не поняла Маня. — Что ее собираются ограбить или взорвать?
Да нет, конечно, но теперь у нас есть такой роскошный повод на законном основании познакомиться с Елизаветой! Скажем, что случайно увидели, заподозрили и все такое. Во-первых…
Но он не закончил фразу, так как во двор на полной скорости влетел Леха.
Ну что? — быстро спросил Гошка.
Они тачку поймали!
Ну и фиг с ними! — махнул рукой Гошка. — Тут такой поворот намечается!
Выслушав друзей, Леха почесал свой белобрысый затылок.
Интересное кино, между прочим! Если они хотят ограбить именно ее, то, значит, они знают — у нее есть что брать, так?
Так! — в один голос подтвердили Маня и Гошка.
А откуда знают? — напрашивается вопрос. Выходит, шмендрик наш у нее в квартире скорее всего был, так?
Так!
А зачем, напрашивается вопрос, такому гнилому шмендрику навещать нашу дамочку, дочку академика, журналистку, которая мечтает выскочить замуж за жениха нашей Маргаритки? Мама дорогая, во узелочек завязался! Неслабо!
Да уж! Но что теперь делать-то? Мы же ничего не знаем! — растерянно проговорил Гошка. — Никогда они собираются ее грабить, ни где она… Может, ее вправду нет в Москве. Если они решили ее обворовать, значит, вряд ли она с ними заодно. Тьфу черт, у меня мозги распухли.
Зато я, кажется, знаю, что делать, — задумчиво сказала Маня.
— Выкладывай! — потребовал Леха.
Нет, я пока только думаю…
Думай живей!
Маня молча махнула рукой. А потом медленно направилась к подъезду.
Куда? — крикнул Гошка.
Ждите меня тут!
Маня вошла в подъезд и решительно вызвала лифт. Поднялась на четвертый этаж и позвонила в квартиру соседей.
Почти сразу из-за двери раздался женский голос:
Кто там?
Извините, пожалуйста, вы не скажете, как найти вашу соседку?
Какую соседку?
Из сто двадцать девятой!
А ее что, дома нет?
Нет, а она мне очень нужна! Очень! Вы не знаете случайно ее рабочий телефон или хотя бы, где она работает?
Дверь приоткрылась на цепочку. Пожилая женщина окинула Маню оценивающим взглядом:
А ты кто такая?
Я Маня.
Маня? Скажите, пожалуйста, как интересно! Маня! Редкая птица! А зачем тебе соседка моя понадобилась?
Я хочу ее предупредить!
— О чем, интересно знать?
Маня испуганно оглянулась.
— Понимаете, я тут случайно узнала кое-что… Женщина еще раз окинула Маню взглядом, а потом вдруг открыла дверь:
— Заходи!
Маня не заставила просить себя дважды. Вой-
дя, она сразу увидела, что весь коридор заставлен книжными полками, и вид этих полок почему-то сразу ее успокоил. Ей вообще нравились квартиры, где много книг, и даже казалось, что с людьми, живущими в окружении книг, легче найти общий язык.
Понимаете, я совершенно случайно увидела, как какие-то люди осматривали дверь вашей соседки.
Что значит «осматривали»?
Они сначала позвонили в дверь, а потом явно были рады, что им никто не открыл, и что-то с дверью делали, а потом сказали, что придут завтра…
Придут завтра? Ну, может, Лиза решила поставить новую дверь. Или обить старую. Хотя нет, у нее и так новая дверь. Странно. А что ты-то делала на лестнице, хотела бы я знать?
Маня была готова к этому вопросу.
Понимаете, — смущенно потупив глаза, призналась она, — я ждала Мишку.
Какого Мишку?
Из соседнего подъезда. Нам надо было поговорить. А там его бабушка…
У вас рандеву было назначено? — улыбнулась женщина. — Ты знаешь, что такое рандеву?
Свидание, — ответила Маня. — Ну, в общем… Да!
И он что же, не явился, твой Мишка?
Почему? Явился! Мы поговорили, и он ушел. А я… Я немножко задержалась. Там, во дворе, его папа тусовался.
Господи помилуй, что ж ты так их всех боишься, папу, бабушку…
Я никого не боюсь, это Мишка боится.
Если он такой боязливый, не стоит с ним связываться, поверь моему жизненному опыту, — ласково улыбнулась женщина.
Да дело не в этом. Просто мне показалось очень подозрительным, что.эти люди…
Да дело не в этом. Просто мне показалось очень подозрительным, что.эти люди…
Да, пожалуй, это и вправду может означать что-то нехорошее. И, конечно, надо предупредить Лизу. Но, увы, я не знаю ее рабочего телефона.
А когда она приходит с работы?
Да кто ж ее знает! Она женщина свободная, дети дома не плачут, иногда среди ночи приходит. Хотя постой, я, кажется, знаю, у кого может быть ее рабочий телефон.
Только вы не говорите, зачем он вам, а то мало ли…
Ну, ты просто настоящий детектив! Ладно, ничего не скажу.
Женщина позвонила какой-то Наташе и спросила, не знает ли та рабочего телефона Лизы. Оказалось, что знает.
Вот, все достаточно просто, Маня. Звони!
Маня слегка замялась.
Может быть, ты хочешь, чтобы я позвонила?
Если вам не сложно…
— Ерунда, какие тут сложности! Алло, можно попросить Елизавету Платоновну? Спасибо. Лиза, это Эльвира Михайловна. Деточка, тебе надо бы приехать домой. Нет-нет, ничего не случилось… Пока не случилось. Но вот тут у меня сидит девочка, которая случайно слышала разговор каких-то подозрительных типов у твоей двери, и ей показалось, что они собираются завтра проникнуть в твою квартиру. Да, она слышала, испугалась и пришла ко мне. Представь себе, такая вот сознательная девочка. Хорошо, сейчас. Маня, поговори с Елизаветой Платоновной.
Маня схватила трубку:
Я слушаю!
Девочка, что ты такое видела и слышала?
Маня все ей рассказала.
Голос собеседницы звучал очень встревоженно:
Ты уверена, что они хотят прийти завтра?
Ну, они так сказали…
Знаешь что, я сумею вырваться домой не раньше чем через час-полтора, ты можешь меня дождаться?
Понимаете, дождаться — нет, но прийти через полтора часа еще раз смогу.
Хорошо, я жду тебя через два часа у себя, договорились?
Я обязательно приду! Может быть, с братом, это ничего?
Да ради бога! Договорились!
Спасибо вам большое, Эльвира Михайловна!
Откуда ты знаешь, как меня зовут, я же не говорила!
Но вы, когда звонили ей на работу, сказали, что звонит Эльвира Михайловна! — улыбнулась Маня.
Действительно! — засмеялась женщина. — А то я уж решила, что ты ясновидящая! Ну что ж, рада была с тобой познакомиться!
— Я тоже! Спасибо вам и до свидания!
Маня опрометью бросилась во двор.
Так! Слушайте меня! Леха, быстро мотай до мой и привези фотографию этой Керженцевой, у тебя же там вроде и шмендрик твой есть!
Так тебе кто нужен, шмендрик или…
Лучше бы и он и она. Если, конечно, Елизавета и Ираида не одно и то же лицо.
Погодь, Малыга, распоряжаться! Ты только скажи, что ты устроила?
Через два часа Елизавета будет меня ждать! И я хочу показать ей фотографию…
Ну, ты и дура! — заметил Леха, когда Маня объяснила, как она добилась встречи с Елизаветой.
Почему это я дура?
Потому что потому оканчивается на «у»!
Ты яснее можешь выражаться?
Да это же ежику захудалому понятно! Откуда у тебя фотография шмендрика, а? По-твоему, она не спросит?
Маня задумалась, но лишь на мгновение.
Скажу, у меня с собой фотик был, я и щелкнула.
Ага, на улице, причем совсем на другой! Очень умно! И к тому же сразу кинулась проявлять и печатать эту фотку! Не ожидал от тебя такой чухни, Малыга!
Может, ты и прав, — не стала обижаться Маня. — Но как я ей его опишу?
Тоже мне проблема! Скажешь — гнилой шмендрик, она сразу въедет!
Вообще-то Леха прав, — засмеялся Гошка, — лучше, чем гнилой шмендрик, про него не скажешь. Да и вообще, не в этом дело. Как странно все запуталось… Надо нам спокойно подумать вот о чем. Если Елизавета не Ираида, можешь говорить с ней спокойно, а вот если Ираида… Тогда железно держись своей легенды. Случайно узнала, предупредила, и все! Даже не вздумай заикнуться, что тебе хоть что-то известно.
Мог и не предупреждать, сама понимаю! — буркнула Маня.
Не, Малыга, ты все равно язык за зубами держи! Даже если она не Ираида… мало ли. Нам же надо выяснить все-таки, кому понадобилось Маргаритку шантажировать, а то мы про нее уже почти забыли.
Точно! — кивнул Гошка.
Сама понимаю. Но мне почему-то кажется, что она нормальная тетка, эта Елизавета. По голосу. Голос у нее приятный.
Ну, ты даешь! Мало ли какой голос! Бредятина, Малыга!
Гошка, ты можешь пойти со мной, я сказала, что приду с братом…
Нет, иди лучше одна. Лишнее это, — поморщился Гошка. — А мы лучше тут побудем, подождем тебя.
Слушай, не знаю, как вы, а я сейчас коньки отброшу, так жратеньки хочется! — простонал Леха.
Вообще-то да, — согласился с другом Гошка. — Перекусить не мешает!
Пошли, пирожков каких-нибудь купим, — предложила Маня, которой вдруг тоже захотелось есть.
— Да, нелегкая вообще-то жизнь у сыщиков, — заметил Леха, стряхивая крошки с футболки. — Бегаешь, как жучка, даже поесть нормально не получается. Я все-таки, наверное, сыщиком быть не хочу.
— Тогда почему за нами таскаешься? — не без яда спросила Маня.
Так интересно же! И потом, когда все распутаешь, кому-то поможешь, на душе такая удовлетворенка… Кайф!
Леха, ты какой-то непоследовательный, — хмыкнул Гошка.
Просто я думаю, что пока нам все-таки везло, все удавалось, но ведь когда-нибудь пруха кончится, и тогда будет так кисло… так хреново…
Надо просто верить, что все получится! — твердо заявила Маня.
А если не верится?
Тебе не верится? Во что? В то, что мы найдем шантажистку? — рассердилась Маня. — Найдем, я просто уверена, что найдем! А если ты не веришь, езжай домой! Нам пессимисты не нужны!
Маняша, ты не злись, — примирительно сказал Гошка. — У Лехи просто пирожки еще в пузе не осели, а как осядут, он тоже во все хорошее поверит.
Ну, Гуляев, ты даешь — пирожки в пузе не осели! — расхохотался Леха. — Но, как говорят, доля правды в твоих словах есть. Я, когда голодный, злиться начинаю. Есть такой грех, а сейчас вроде жизнь уже веселее кажется, тем более пирожки классные были!
Время пролетело быстро. Маня собралась идти к Елизавете.
Значит, со мной не пойдешь? — спросила она Гошку.
Нет. Зачем? У тебя одной лучше получится.
Маня решительно вошла в подъезд.
Женщина, открывшая ей дверь, ничем не напоминала Ираиду Керженцеву. Маня незаметно перевела дух.
Здравствуйте! — улыбнулась она.
Заходи, девочка. Как тебя зовут?
Маня.
Женщина очень пристально на нее посмотрела, словно что-то припоминая. Но ничего не сказала. Провела Маню в большую комнату, обставленную старинной мебелью. Книг в ее квартире тоже было много.
— Садись. Рассказывай!
Маня еще раз повторила все, что видела и слышала.
А как они выглядели, во что были одеты?
Ну, один — обычный парень лет двадцати, наверное, в черной майке с надписью «У вас губа не дура!». Волосы у него темные, каштановые, очень коротко стриженные, на левой щеке родинка небольшая, нос картошкой, глаза маленькие, цвет не разберешь. Плечи широкие, накачанные. А второй… как бы это сказать… Он такой гнилой шмендрик…
А татуировка у него на руке есть?.
Да! Есть!
Какая, ты не заметила?
Заметила! На левой руке повыше запястья какая-то надпись. Но что написано, я не разглядела.
Очень интересно, — тихо проговорила женщина.
Вы его знаете? — удивленно спросила Маня.
Боюсь, что да. Я только не думала, что он… Да ты, девочка, права, он действительно гнилой шмендрик. Надо же, ты как только это сказала, я сразу поняла, о ком речь… Что ж, будет мне урок, нельзя связываться с такими типами, у него же все на его поганой морде написано. Ну ничего, я с нимразберусь!
Вы теперь на него в милицию заявите, чтобы поймать с поличным, да?
Ты, я вижу, детективы любишь?
Люблго, кто ж их не любит!
Слушай, а твоя фамилия случайно не Малыгина? — вдруг спросила Елизавета Платоновна.
Маня от неожиданности рот раскрыла:
Откуда вы знаете?
Значит, я не ошиблась? У меня отличная зрительная память! Я недавно у отца твоего была и видела твою фотографию. У тебя ведь еще сестра есть, верно?
Верно. А вы папу знаете?
Я у него брала интервью. Помню, еще он мне фотографию дочек показывал, а я подумала: какие разные девочки, одна красавица, а другая, наверное, умница. А ты и вправду умница! Да ты не огорчайся, умной в нашей жизни быть лучше, чем красивой, к тому же через годика три-четыре неизвестно еще, за кем парни больше бегать будут, за твоей сестрой или за тобой. У тебя черти в глазах пляшут, это очень ценное качество. Но подумать только, дочего же тесен мир! Вот брала интервью у знаменитого артиста, а через две недели его дочка ко мне с таким делом явилась. Это папа такой неравнодушной тебя воспитал?
Мама! — твердо ответила Маня.
Елизавета Платоновна улыбнулась. И вдруг ужасно понравилась Мане. Она почувствовала, что этой женщине можно доверять.
Ну, Манечка, пойдемка на кухню, я тебя чаем хоть напою. У меня пирожные вкусные есть.