— Ну не оставлю же здесь, — улыбнулась подруга. — Не беспокойся, все будет чики-пуки. Только ключи оставь.
Лера пошарила в сумке и положила в ладонь журналистки тяжелую связку из двух ключей — большого и маленького — вымазанных красной гуашью, которая натекла с резиновой кисти руки.
— Эм… ну, давай… — Даша поморщилась и взяла ключи кончиками пальев. — Езжай.
Лера в последний раз оглянулась на подругу, и со всех ног припустила к дому. А вслед ей донеслись сигнальные звуки полицейской машины.
В этот раз на место преступления выехала только Иванна с опергруппой, Елин остался в отделении. Ему и там хватало работы, после первого утреннего выезда.
Убитую в парке старушку быстро пробили по базе, и узнали, что всю жизнь Нина Стефанидовна проработала няней, в последние годы работала в агентстве «Счастливая Мария», откуда ее направляли в разные семьи. Детей у нее не осталось, единственный сын умер от приступа астмы, а семнадцатилетний внук живет в квартире своей матери, которая не надолго пережила отца. Примерно тридцать лет назад Антонова проходила свидетелем по делу о поджоге дома своего работодателя. Больше с полицией дел не имела.
— Предположительно смерть наступила от анафилактического шока, — сообщил судмедэксперт Михаил Михайлович.
Даша рассказала Иванне о странном поведении ньюфаундленда, и о платке, который он отыскал в кустах. Как и ожидалось, владельцем платка оказался Жиль Рожер. Иванна созвонилась с Елиным. Следователь велел привезти француза в отделение.
Пока оперативники осматривали место преступления, Иванна побеседовала с Дашей. Она подробно расспросила девушку, как они с Валерией оказались на месте преступления, заметили ли что-нибудь странное в окрестностях, а главное — куда подевалась сама Лера.
В ответ на вопрос Дарья состроила невинные глазки и сказала:
— Она торопилась на бесплатный семинар по китайской медицине. Ей очень нужно туда попасть именно сегодня. Вопрос жизни и смерти!
Тот же вечер, 21 апреляДобежав до своего дома буквально за пятнадцать минут, Лера вскочила на байк и во всю прыть понеслась на Купеческую улицу, к многоэтажке, в которой жила Нина Стефанидовна. Сердце бешено колотилось, но не от быстрого бега — нет. От того, что Лера изо всех сил пыталась найти логическое объяснение этому звонку, сообщению на автоответчике… Но не могла. Как можно так точно воспроизвести чужой голос? Этот голос она не раз слышала во сне, и не могла ошибиться. Откуда и кто мог узнать, как брат называл ее в детстве? О какой игре шла речь? Кому могла понадобиться совсем еще зеленая сыщица, которая никогда не бралась за расследование убийств? И почему сначала ей угрожают, чтобы не вмешивалась в расследование, а потом, опять же, под угрозой смерти, требуют вычислить какого-то убийцу?
У Леры не было ответа ни на один из этих вопросов. Зато было полное ощущение, что она сходит с ума.
— Ну давай же, давай, — нетерпеливо приговаривала она, гипнотизируя светофор на очередном перекрестке. Ей нужно было успеть до того, как приедет полиция.
Валерия не знала за какое звено цепи ухватиться. Но не сомневалась, что должна, просто обязана расследовать убийство этой женщины. И не потому что испугалась угроз «голоса», вступила в игру. Просто теперь стало очевидно, что смерть Милы и этой женины из парка, связаны. По крайне мере к ним причастен один и тот же человек, пусть он сам никого и не убивал. Тот, кто позвонил на автоответчик, и тот, с кем она разговаривала полчаса назад.
Если взяться за расследование убийства Антоновой, можно выйти на настоящего убийцу Милы. Все это звенья одной цепи, и теперь эта цепь крепко обвилась вокруг Валерии.
Загорелся зеленый, и она со всей силы нажала на газ. Последний поворот. Въезд в старинную арку. Еще поворот. Пара дворов, и — она на месте.
Купеческая улица не зря носила такое название. В отличие от других — прямых и скучных — эта изгибалась под разными углами, наискосок пересекая три параллельные друг другу улицы. Да еще состояла сплошь из маленьких двориков и домов, фасады которых украшали старинные балкончики с витиеватыми колоннами. Под карнизами кое-где виднелись каменные амурчики и виноградные лозы.
Девушка на тяжелом серебристо-черном круизере, в блестящем синем шлеме с черным стеклом, выглядела в этом застывшем мире, как инопланетянин.
Она сбавила скорость и неторопливо проехала через дворы.
Мотор заглох перед одним из подобных домов в пустынном маленьком дворике.
Звякнула цепь, замкнувшись на колесе, и Лера направилась к подъезду. Шлем она сжала под мышкой, а тяжелые сапоги бесшумно ступали по выщербленному асфальту.
Лампочку в подъезде выбили, должно быть, еще в прошлом веке. «В лучших традициях жанра», — иронично подумала Валерия. Ей было не по себе.
Свет проникал сквозь перила второго этажа, и едва освещал верхние ступеньки. Лера зашла вовнутрь, и прикрыла рукой нос от едкого запаха мочи — то ли кошачьей, то ли человеческой. Девушка склонялась ко второму варианту, потому что даже ее некастрированный Гаджет не источал таких ароматов. Чтобы так загадить подъезд нужно целое стадо котов.
Перешагнув через пивную бутылку, Лера, наконец, дошла до освещенного пространства, и зашагала быстрее. На последнем, пятом этаже, вонь притупилась, и лампы тут оказались целы. Даже стены исписаны не похабными выражениями, а разрисованы корявенькими, но жизнерадостными цветочками. На этаже было три двери с номерами 28, 29 и 30.
Нина Стефанидовна жила в двадцать девятой, но ключа у нее в сумке не нашлось. Значит, либо она оставила его под ковриком, либо у соседки, либо — что маловероятно — в квартире ее кто-то ждал.
Коврика перед дверью не оказалось. Лера переложила шлем в другую руку, и постучала в двадцать восьмую квартиру.
— Кого там на ночь глядя недобрая принесла, — послышалось беззлобное ворчание. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, но лишь настолько, насколько позволяла цепочка. Из щели выглянула круглолицая женщина лет сорока.
— Вам кого? — не очень дружелюбно спросила она, посмотрев на Валерию исподлобья.
— Здравствуйте, я из больницы, от Нины Стефанидовны, — вежливо сказала девушку. — Мне бы ключик от квартиры…
— Что-то не очень ты похожа на медсестру, — женщина скептически осмотрела Леру с ног до головы, начиная с тяжелых черных сапог, кожаной куртки и черных же перчаток, и заканчивая шлемом под мышкой.
— Я не медсестра, — девушка постаралась держаться как можно естественней. — Я лежала с ней в одной палате. Сегодня меня выписали. Она попросила привезти ей кое-какие вещи… Говорит, внук не может приехать.
— Ох уж этот внук… — женщина заметно смягчилась, и даже сняла цепочку, удерживающую дверь. Теперь Лера увидела, что не только лицо женщины было круглым. Она сама вся была как пышка, но не полная, просто крупная. — Я бы на месте Нины давно его и внуком перестала считать. Ни стыда ни совести у него нет!
Лера незаметно улыбнулась. Значит, она не ошиблась в своих выводах. У Нины Стефанидовны есть внук, с которым у нее очень напряженные отношения. Еще на месте преступления она кое-что поняла про старушку. Так, у Нины Стефанидовны был очень нелегкий характер. Это стало ясно по жалобе, найденной в сумке погибшей, и по ее сотовому телефону. Жалоба была на соседку из двадцать седьмой квартиры, находящейся прямо под квартирой Антоновой. Телефон, который едва не треснул в руке Леры, когда она сжала кулак, весь в царапинах и трещинах. По-видимому, его не раз швыряли, а делают это, только когда сильно злятся. Так сильно можно злиться лишь на близких людей, на тех, кто тебе дорог, но не оправдал ожиданий. Например, на внука.
Нашлась и пара незначительных деталей, которые Лера могла использовать, чтобы втереться в доверие к соседке. Например, у Нины Стефанидовны совсем небольшая пенсия, судя по мелочи, найденной в кошельке. Но она купила недешевые шоколадные конфеты и печенье, а значит, скорее всего, ждала кого-то в гости. Возможно, того же внука, с которым решила помириться. Вряд ли с таким характером Антонова имела много подруг. Зато у нее есть кролики. Это Лера определила по волоскам на ее одежде — слишком длинным для кошачьих, и слишком жестких для человеческих.
— А что с ней случилось? — спросила соседка. — Я не слышала, чтобы она на что-то жаловалась.
— Сердце прихватило, — нашлась Лера, незаметно скрещивая пальцы за спиной. И никто бы не догадался, чего ей стоило перешагнуть через себя. Она ненавидела лгать.
— Ох, бедняжка… — покачала головой соседка. — Так много напастей на одну старую одинокую женщину. Никому не пожелаешь! Хотя, характер у нее не сахар. Но такого обращения никто не заслужил.
— А что, она совсем не ладит с внуком?
— Да как тебе сказать… Как деньги завелись, про бабушку совсем забыл. Нищебродкой называл! А сам-то будто дворянин! Школу едва успел закончить, сосунок. Забыл, как у бабки деньги клянчил…
— А что, она совсем не ладит с внуком?
— Да как тебе сказать… Как деньги завелись, про бабушку совсем забыл. Нищебродкой называл! А сам-то будто дворянин! Школу едва успел закончить, сосунок. Забыл, как у бабки деньги клянчил…
— Так вы дадите мне ключи? — Лера взволнованно посмотрела на часы, и добавила. — Мне домой нужно ехать, поздно уже.
На самом деле, она торопилась, потому что опасалась приезда полиции.
Женщина еще раз недоверчиво посмотрела на подозрительную особу, и спросила:
— А что, тебя вечером в субботу выписали? С каких пор у нас выписка по субботам?
— Меня выписали вчера, — не растерялась Лера. — Просто не было времени приехать. Вообще-то у меня и своих дел хватает, некогда разъезжать по чужим квартирам. Если не хотите пускать, сами к Нине Стефанидовне езжайте. И про кроликов не забудьте. Я собиралась их забрать, чтобы вам не пришлось лишний раз беспокоиться. Но, раз так, разбирайтесь с ними сами. До свидания.
Лера развернулась, чтобы уйти, но соседка Антоновой воскликнула:
— Так вы знаете про кроликов? — голос вдруг прозвучал доброжелательно и почти ласково. Даже в уголках глаз появились теплые морщинки, почти как у Антонины Федоровны. Женщина сделала шаг вдогонку Валерии, и покачала головой.
— Почему же вы сразу не сказали? Я бы знала, так без разговоров ключ отдала. Нина про своих любимцев даже внуку не говорила — только я знаю. Раз она вам их доверила, значит, вы хороший человек.
Лера торжествующе улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид, и обернулась.
— Давайте ключи.
Женщина скрылась в коридоре, вернулась, захлопнула свою дверь и подошла к двадцать девятой квартире.
— Я могла бы и сама открыть… — настороженно сказала Валерия. — Вам ни к чему беспокоиться.
— Ну что вы, я же не совсем бессердечная, — рассмеялась женщина. — Если уж совершенно незнакомая девушка согласилась помочь Нине, неужели я хотя бы чем-то не помогу? Тем более, вы не знаете, где лежат вещи, и переноска для кроликов.
Лера вздохнула и прошла в квартиру вслед за нежданной помощницей.
Она не знала, что ищет. Но «голос» сказал, что даст подсказку. И он сдержал слово — отрубленная конечность, которую уронил ворон, указывала на тело Антоновой. Следовательно, подсказка кроется в чем-то, что с ней связано. Не исключено, что нужно вычислить того же убийцу, который дал Нине Стефанидовне крем. Тогда подсказка находится среди вещей Антоновой. Но кроме газеты и фотографии внука Лера не нашла в ее сумке ничего интересного. Как бы то ни было, ей просто необходимо выйти на убийцу, потому что Антонова может быть связана с тем, кто все это затеял. Ведь он позвонил именно на ее телефон. Это, хоть крошечная, но зацепка, возможность распутать клубок из прошлого. А то, что мальчик запретил расследовать больше, чем требуется по условиям его дурацкой игры, Лере было плевать. Чем-чем, а угрозой смерти ее не испугать.
Ну а что касается первого «задания» — опередить убийцу — то Валерия даже не знает, кто должен стать жертвой.
Квартира Антоновой оказалась самой заурядной, какую только можно себе представить. Обои, которые давно никто не менял, мебель времен СССР, пыльная картина на стене, узкий коридор и длинная комната для гостей.
— Мне показалось, Нина Стефанидовна очень хорошая женщина, — Лера осмотрелась, но ничего интересного не обнаружила. — Так жалко ее… Давно у нее с сердцем проблемы?
— Ох, деточка, не с сердцем у нее проблемы. Внук — вот главная ее проблема. А может и Инка довела… Знаешь, такая стерва с третьего этажа, — соседка снова перешла на ты, но тон по-прежнему оставался вежливым. — Она Ниночке проходу не давала! То оскорблять примется, мол — выглядит Нина хуже побирушки, то музыку на всю громкость по ночам включает, то собаку свою на Ниночку натравливает… А пес ее — тот еще волкодав!
— Зачем же она так? — Лера подошла к зеркалу-раскладушке, и взяла со столика фотографию, на которой был изображен молодой мужчина в военной форме. На обратной стороне рамки была подпись: «Иван Антонов, 97-й. Вечная память».
— Неужели на эту Инну нельзя найти управу?
Женщина сразу же достала два пакета и начала складывать в них вещи из шкафа.
— Да Нина пыталась, в полицию писала, только все без толку. У Инны денег не меряно, муж бизнесмен, они участкового подкупили. Таким все с рук сходит. А сейчас ее муж в командировку уехал, так она совсем с цепи сорвалась. А ведь всего год назад сюда переехала… Ни стыда ни совести!
— А почему Инна невзлюбила именно Нину Стефанидовну? — Лера поставила фотографию на место и продолжила обход комнаты, попутно поддерживая разговор.
— Да пес ее знает, — отмахнулась соседка. Она подошла к деревянному комоду и выдвинула верхний ящик. — Ну вот, здесь и кофта, и ночнушка. Ты подожди немного, я сейчас вещи соберу…
Лера воспользовалась моментом, чтобы оглядеться внимательнее. На окнах стояли три хлорофитума в синих горшочках, на диване валялись две меховые черно-белые подушки со спутавшимся мехом. На глаза попались еще три вещи: толстая стопка каталогов косметики, большая аптечка и старинная на вид статуэтка полуобнаженной девушки с лирой в руке.
— А что, Нина Стефанидовна любит косметику? — спросила девушка, кивнув на каталоги.
— Ох, не то слово! — махнула рукой соседка. — Она за собой следит, постоянно использует всякие омолаживающие крема, бальзамы, ванны из отваров трав принимает.
— Ну, это она молодец, — согласилась Валерия. — Это правильно. Жаль, здоровье все равно слабое.
— Да не то чтобы, — задумалась соседка. — На самом деле такого здоровья, как у нее — дай Бог каждому! Только вот у Ниночки ужасная аллергия. До того сильная, что однажды ее чуть откачали, когда она случайно в торте съела маленький кусочек грецкого ореха.
— Какой кошмар… А что, она всем вот так про свою аллергию рассказывала, направо и налево?
— Нет, ну что ты! — засмеялась соседка. — Только мне и внуку. Мы ведь с ней, с детства знакомы, в одном дворе живем, даже какое-то время работали вместе, пока она на пенсию не вышла. Я ведь тоже няней в агентстве подрабатывала. Это сейчас в садик устроилась, там зарплата поменьше, но и головной боли столько нет. А то ведь всякие клиенты попадались, чуть что ни по ним — сразу в суд.
— Ну да… — пробормотала Лера, сжимая всю волю в кулак, чтобы не рассказать правду. Нет, это дело для полиции. Ничего интересного здесь нет. А если и есть, то найти не удастся — при соседке обшарить шкафы не получится.
— Вы сказали, что внуку семнадцать. Как же он заработал состояние в таком возрасте, да еще без образования?
Валерия огляделась в последний раз.
— Ой, деточка, — соседка недовольно покачала головой. — Не мне судить, но… странный он. В его годы нормальному молодому человеку в армию бы идти, или учиться, а он… связался с плохой компанией, потом стал появляться вместе со странными людьми. Знаешь, скользкие такие, неприятные, себе на уме. И вот с тех пор у него начали водиться деньги. Да еще какие… Вроде бы и не работает нигде, а одевается с иголочки, все время по ресторанам расхаживает, про бабушку совсем забыл.
Валерия задумчиво провела пальцами по статуэтке, оставляя светлую полоску на пыльном фоне. Пыльным был и стол — видимо, Антонова не утруждала себя частыми уборками. Однако, рядом со статуэткой виднелось такое же светлое пятно. Там лежал какой-то маленький круглый предмет, который, судя по всему, взяли не так давно. Или же просто позже, чем Антонова в последний раз проводила уборку. Пятно не было идеально чистым — и на нем лежала пыль, но более тонким слоем.
Осталось только одно дело.
— Что насчет кроликов? — Лера поравнялась с соседкой у комода, завершив обход комнаты.
— И правда, — женщина всплеснула руками. — Я чуть не забыла! Переноска за креслом, вон там!
Лера взяла просторную новенькую клетку и огляделась в поисках зверушек. Никакой живности в комнате не наблюдалось.
— Где же они?
— Да вот, — соседка кивнула в сторону дивана. — Тоня и Ефросинья.
Лера недоуменно посмотрела на диван, но увидела лишь две мохнатые подушки. Вдруг одна пошевелилась и передвинулась на пару сантиметров влево. При ближайшем рассмотрении у «подушек» обнаружились и коротенькие лапки, а так же прелестные плюшевые ушки и глазки-бусинки.
— Это ангоры, поэтому такие лохматые, — женщина с улыбкой наблюдала за реакцией Валерии.
— Да вам бы к парикмахеру, — Лера присела перед зверьками на корточки, и запустила руку в спутавшийся мех. Похоже, Нина Стефанидовна понятия не имела, как за ними ухаживать.
— Поехали, ребятки, — сказала сыщица, по одному пересаживая зверьков в переноску.
Кролики покорно заполнили собой все имеющее пространство, так что шерсть топорщилась из всех дырок. Казалось, владелец сильно полинявшего кота просто набил клетку свалявшейся шерстью.