— Почему ты решила, что это случайность?
— Про аллергию знали всего двое — соседка Антоновой и ее внук. Внук собирался получить наследство от нее, и именно поэтому пришел мириться. Просто так Антонова бы не оставила ему квартиру — по словам соседки, характер у бабушки был не сахар, а с внуком она не общалась довольно давно. Его бабушка отписала все имущество детскому дому. Внук не пришел бы мириться без причины. Возможно, какое-то время назад у него и были деньги, но его уволили с работы из-за употребления наркотиков… — Валерия умолчала, что «работа» его мягко говоря незаконна. — Дорогой пиджак, в котором он пришел, с чужого плеча — он ему великоват, и на нем были кошачьи волоски, а соседка сказала, что у этого парня и тараканы дохнут. У него не может быть кота.
Лера сделала небольшую паузу, на миг вернувшись в реальность. В глаз ей выстрелил солнечный лучик, и вытопил невольную слезу. Девушка прищурилась, прикрыла ладонью глаза, и продолжила.
— Он не знал, что его бабушка умерла, и потому не удивился, когда я сказала, что она в больнице. И пришел он не только помириться, но и поклянчить денег. У него не было мотива ее убивать. По крайней мере, пока. Что касается соседки, я уверена, что она не причастна. Я добралась до квартиры за полчаса, она же была в домашней одежде, от нее пахло луком, а под ногтями осталась мука. Она лепила пельмени или пекла пирожки — в любом случае, не отлучалась из дома последние несколько часов. Соседка снизу — Инна — могла бы желать смерти Антоновой, из-за постоянных нравоучений, которые читала ей старушка. Но она тоже провела несколько часов с любовником, к тому же не знала про аллергию. А если бы и знала — Антонова бы ни за что не приняла от нее никаких подарков, тем более косметики, состав которой неизвестен. Точно так же она не взяла бы подарка ни от кого постороннего, да и знакомого тоже. От неспециалиста, скажем так. Но — она доверяла тому, у кого постоянно покупает косметику. Нина Стефанидовна любила ухаживать за собой, дома у нее куча каталогов, да и соседка подтвердила её любовь к косметическим процедурам. Антонова купила бы крем только у торговки, к которой обращалась не раз. Возможно, она уже брала крем в такой баночке и знала его состав. Но на этот раз внутри оказался другой крем — то ли торговка перепутала, то ли сама Антонова. Но результат от этого не меняется. Несчастный случай с летальным исходом.
Лера замолчала, а Михаил Афанасьевич выпустил последнее колечко дыма, и задумчиво посмотрел на Бонифация.
— Каково, а, Боня?
Потом он сел в кресло, и принялся что-то писать.
— Мы проверим твою версию. Почему ты думаешь, что кому-то была выгодна ее смерть?
Лера замялась, и принялась разглядывать кончики своих ботинок. Рассказать про звонок, поступивший на телефон Антоновой, она не могла. Хотя, скорее всего, Елин еще вернется к этому вопросу — полиция наверняка проверила кто и когда звонил женщине в последнее время.
В конце концов, она произнесла.
— М… считайте это интуицией. Можете просто проверить как одну из версий.
— Хм, — только и ответил Елин, внимательно посмотрев на Леру. Словно пытался рассмотреть, что же творится у нее в голове. Не добившись успеха, он вернулся к своему делу, и продолжил что-то писать.
— Антонова умерла около пяти часов. А в семь ноль пять на ее сотовый телефон поступил звонок, на который кто-то ответил. И кто бы это мог быть? — спросил Михаил Афанасьевич, мельком взглянув на Валерию.
— Я, — Лера ожидала вопроса и ничуть не смутилась. — Это звонила моя однокурсница, которую нашли сегодня утром.
— Да что вы говорите! — иронично отозвался Михаил Афанасьевич, но его взгляд Валерии не понравился. Он был очень сердит. — Тогда скажите на милость, Валерия Леонидовна — почему это ваша однокурсница звонила на телефон погибшей Антоновой, да еще в тот момент, когда вы оказались там?
— Случайность, — Лера пожала плечами. — Если она была знакома с Антоновой, не удивительно, что могла позвонить в любое время.
Елин отбарабанил пальцами по столу и посмотрел на Бонифация.
— Она действительно была знакома. Иванна узнала, что Ирина Глазова подрабатывала в социальной защите, помогала старикам. В том числе — Нине Стефанидовне Антоновой.
— Вот и ответ на ваш вопрос, — улыбнулась Валерия, положив ногу на ногу.
Елин хмуро взглянул на нее, и вернулся к бумагам.
— Ну а что ты можешь рассказать про сегодняшнее убийство?
— Я знаю не больше вас.
— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Что ты делала в подвале?
За окошком прыгали синицы. Они высвистывали весеннюю трель, размахивая синими крылышками, и Лера подумала, что хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь в лесу. На природе, где нет этих допросов, пауков, ночных звонков и замороженных трупов.
— Я относила в виварий паука, которого брала на пару дней домой. Вот вам доказательство, — Лера вынула из сумки банку, в которой раньше сидел паук. Сейчас осталась только коробочка, сверху донизу оплетенная паутиной.
Михаил Афанасьевич непонятно зачем постучал карандашом по стеклянному боку банки, и сказал:
— Допустим. Но ты общалась с Ириной, и могла бы рассказать что-то, что поможет выйти на верный след. Я не могу положиться на показания твоих однокурсниц. Они не сказали по существу ни одного факта, хотя и дружили с погибшей.
— Дружили, — фыркнула Лера. — Да Ира последние полгода просто ходила за Викой хвостом. И мне кажется, не просто так.
Она не успела договорить — в дверь без стука вошла Иванна. Повесив на левый локоть зонтик-трость, а в правой руке зажав папку с документами, она с порога сообщила:
— Михаил Афанасьевич, похоже, у нас раскрыто одно старое дело! Помните партию поддельных лекарств от гриппа и ОРВи?
— Напомните.
— Вместо лекарств людям продавали слабые наркотические вещества, которые вызывают быстрое привыкание. После чего некоторые подсаживались на настоящие наркотики, и это приносило очень хороший доход торговцу. Самое интересное — преступница всего одна. Действовала без сообщников, работала медсестрой в центральной больнице.
— Да, да, да, помню, как же, — пробормотал следователь, принимая у Иванны папку с документами. — Я посмотрю их чуть погодя. Кто дал наводку?
— Один журналист… Кажется, его зовут Игорь Семерядов.
Лера насторожилась. Она знала, что с Семерядовым работает Даша. И была наслышана о скверном характере ее коллеги.
Но больше ни Елин ни Иванна ни словом не обмолвились об этом деле. Иванна только подбадривающе посмотрела на Леру, и спросила.
— Михаил Афанасьевич, могу я заняться делом Антона Крымова лично?
— А разве оно не у тебя? — вмешалась Лера.
— Рижская, не лезь не в свое дело, — строго сказал Михаил Афанасьевич.
— Его отдали Соловьеву, — шепнула Иванна, но поймала неодобрительный взгляд следователя и замолчала.
— С чего вдруг такое рвение? Ведь вы категорически против того, чтобы держать Антона под стражей.
— Да, и именно поэтому я хочу… снова взять дело под свой контроль.
— Хм. Я подумаю над вашей просьбой. А пока у вас хватает дел. Черт те что творится, три убийства за два дня! Нами скоро заинтересуются в Москве… Поэтому идите, и делайте все, что в ваших силах… нет, даже больше этого, чтобы раскрыть сегодняшнее убийство. Гибель студентки, да еще в университете — это уже переходит все границы! Идите, Иванна.
Иванна развернулась, мотнув забранными в хвост волосами, и молча вышла из кабинета, а Михаил Афанасьевич отложил трубку в сторону и смял какую-то бумажку. На этот раз даже на его лице читалось сильное беспокойство.
— Что странного в дружбе Вики и Иры? — спросил он, вернувшись к старому разговору.
— Не знаю. Всё, — пожала плечами Лера. — Ира — она другая. У нее есть… было достоинство, характер. А Вика… ну, вы сами видели. Такие люди редко сходятся. Мне кажется, Ире что-то нужно было от Вики.
— Хорошо. А что ты думаешь по поводу ее смерти?
Лера ответила не сразу. Почему-то ей не хотелось рассказывать про разговор декана и странного человека в кабинете. А уж тем более про звонок с номера Иры. И она сказала:
— Ее лицо было спокойно. Значит, перед смертью она не испытывала ужаса. Ее убил не азот, а что-то другое. Скорее всего — яд. Раз тело заморозили, значит, хотели скрыть следы. Какое-то вещество, которое разрушается при низкой температуре.
— Возможно. На это же подозрение наводит и рука. Почему она отколота?
— Преступник мог уронить тело, — Лера снова перевела взгляд на вазу, как на нейтральный объект, не мешающий размышлять. — Другой вопрос, специально или нет. Скорее всего, намеренно. Чтобы мы не увидели следа от укола. Но есть еще вариант, о котором мы не догадываемся. Если преступник рассчитывал на то, что полиция будет расследовать случай отравления, то на самом деле Иру убили по-другому.
Михаил Афанасьевич не сдержал усмешки:
— Не все преступники такие умные, как ты. К счастью. Только…
— Только не этот? — Лера закончила неприятную мысль за следователя.
— Да. Не этот, — Елин сделал акцент на последнем слове. Не этот. Один.
— Вы считаете, всех их убил один человек?
— Сложно сказать. Если придерживаться версии, что Милу убил Антон — а это единственный правдоподобный вариант — то, нет. Но кое-что общее в этих трех убийствах все же есть.
— Они слишком сложны для обычных преступлений?
Тут Валерия подумала — не может ли оказаться, что первое задание «голоса» она провалила? Что, если нужно было вычислить того, кто убил Иру Глазову? Но пока нет никаких признаков этого, на выполнение «задания» отведено три дня, а Иру убили раньше. Нет, должно быть, речь шла совсем о другом убийстве. О том, которое должно произойти.
Михаил Афанасьевич покачал головой. Он не знал, что сказать.
— Если бы вы позволили мне участвовать в расследовании… — осторожно начала девушка. Но Елин ударил кулаком по столу так, что она едва не подскочила на стуле.
— Это тебе не игра в детектива, Рижская! Это жизнь, и умирают люди! Я взял с тебя слово не лезть в дело Крымовой самостоятельно, а теперь хочу, чтобы ты пообещала держаться подальше от всех трех дел. Это не твоя работа.
Лера встала. Она спокойно и серьезно посмотрела на следователя. Ему показалось, девушка побледнела.
— Я не могу. Простите.
— В таком случае, если ты будешь мешать следствию, я приставлю к тебе охрану. И это не шутка.
— Поняла, — Лера в нерешительности постояла возле стула и спросила. — Могу я увидеть Антона? Вы обещали.
Так же, как и Валерия, Елин не любил ложь в любых ее проявлениях. Он пообещал ей устроить встречу. Поэтому нехотя поднял трубку телефона, набрал охранника, и сказал:
— Приведите Крымова в мой кабинет.
— Анализ его крови уже готов? — Лера нетерпеливо теребила часы, уже догадываясь, что ответ ей не понравится.
— Готов-то, готов… — вздохнул следователь. — Вот только ничего в его крови не обнаружено. Никаких признаков снотворного или наркотических веществ.
— Вы правда думаете, что Антон убийца?
— Не важно, что я думаю. Важно, о чем говорят факты. И они не в его пользу. У нас нет ни одной альтернативной версии, свидетельствующей о его невиновности. Только исчезновение трупа — но объяснить его мы не можем. А потому Антону Владимировичу придется остаться под стражей. Тем более, вчера он напал на сокамерника…
— Что?! — от изумления Лера снова села на стул. — Антон? И на это была веская причина, я надеюсь?
— В том-то и дело, что оба молчат, — Михаил Афанасьевич развел руками. — Этот портной, Жиль, утверждает, что Крымов ни с того ни с сего бросился его душить. А сам Антон вообще отказался давать показания, его отправили в изолятор.
— И Жиль здесь? Значит, вы подозреваете его в убийстве Антоновой? — насторожилась Лера.
— Твоя версия хороша, но это лишь слова. А у нас есть факты — платок Жиля на месте преступления, а на платке жирное пятно, предположительно от крема. Сейчас в лаборатории проверяют его состав, и я более чем уверен, что он совпадет. Кроме того, мы опросили соседей Жиля. Оказалось, что недавно он сильно поссорился с Антоновой.
— Как… — растерялась Лера. — Что ей делать в его салоне? Для няни на пенсии его цены слишком высоки, если не сказать заоблачны.
— Причина ссоры неизвестна, сам Жиль говорит, что эта женщина была недовольна платьем, — Михаил Афанасьевич посмотрел за окно. — Но он врет, мы все равно докопаемся до правды.
— А что насчет странных слов Антона? Вы проверяли версию с девушкой?
Лера имела в виду жертву несчастного случая, задушенную цепью.
— Да. Алиби на тот вечер у Антона нет. Он утверждает, что был дома, с женой. А как ты понимаешь, жена подтвердить его показания не может.
Валерия задумалась, и молчала до того момента, пока не привели Антона. Она была уверена в одном — Жиль не причастен к смерти Антоновой. В своей версии она не сомневалась, хотя и не могла объяснить, откуда на месте преступления платок этого француза, и почему он ссорился с Антоновой.
Через десять минут Антон зашел в кабинет, и Лера не сразу узнала растрепанного, бледного, с кровоподтеком на щеке мужчину. Горе, или что-то еще, сильно изменило его всего за один день. Правда, увидев Валерию, он словно очнулся от сна, и затараторил, глотая слова:
— Я не виноват… не виноват… Найди его, умоляю, найди!
— Сядьте, Крымов! — сурово сказал Елин. — И отвечайте на вопросы.
Антон замер, встал, чуть пошатываясь, и сел напротив Леры. Его руки были скованы наручниками, но пальцы непрестанно переплетались, выдавая крайнее волнение.
— Кого? Кого надо найти? — спросила Лера, подавшись вперед.
— Найди его… найди… того, кто убил мою жену и сына.
— Вашего сына сбила машина, — терпеливо сказал Михаил Афанасьевич. — Это был несчастный случай. Мы уже говорили вам вчера.
Но Антон не обратил на его слова никакого внимания.
Он продолжал разговаривать только с Лерой. Подняв на девушку измученный взгляд, сказал:
— Поговори со Студеневым… он должен знать!
— Кто это? — Валерия подалась вперед, чтобы не упустить ни слова.
— Ты найдешь его. Он знает, — снова повторил Крымов, заламывая руки.
— Почему вы раньше не упоминали о нем? — нахмурился Елин.
Антон исподлобья посмотрел на следователя и промолчал.
— Я не спрашиваю дважды. Кто такой Студенев?
— Я ничего не скажу без адвоката, — резко заявил Антон, и больше не произнес ни слова. Только умоляюще посмотрел на Леру, и опустил глаза в пол.
— Но мне ты можешь рассказать что-нибудь. Хоть что-то? — тихим спокойным голосом произнесла Лера. — Ты сам организовал прогулку? Или тебе кто-то подсказал?
Молчание.
— Что означает та фраза… она должна была быть последней?
— Студенев знает, — шепнул Антон, и стало ясно, что больше из него не вытянуть ни слова.
— Конвой! Увести! — рявкнул Елин.
Зашел флегматичный охранник, взял Крымова под локоть и увел в камеру. Лера растерянно посмотрела ему в след.
— Ты знаешь, о ком он говорит?
— Понятия не имею…
— Странно. Он даже словом не обмолвился до встречи с тобой… Но, оставим.
Михаил Афанасьевич грузно поднялся из-за стола, достал из шкафа собачьи галеты, и насыпал в миску перед носом Бонифация.
— Если Антон говорит правду, и он не убивал жену, то в лодке мог прятаться кто-то третий. Тот, кто украл тело, — вдруг сказала Валерия.
— Исключено, — Елин погладил таксу по голове, и Бонифаций приоткрыл глаза. Нюх у старого пса уже пропал, и спросонья он не сразу учуял лакомство. — Эта версия пришла в голову и Иванне, но, во-первых, в лодке слишком мало места, чтобы там мог поместиться человек. Но даже если бы кто-то сумел сложиться в четверо, он не смог бы так быстро выбраться, совершить убийство и скрыться незамеченным. А во-вторых, увидев незнакомца, и заподозрив, что с мужем что-то неладное, Людмила Крымова должна была закричать. Но прохожие на берегу не слышали ни единого звука. И еще — они не видели в лодке посторонних, а некоторые утверждают, что женщину столкнул именно тот мужчина, который сел с ней в лодку.
— И у вас нет даже предположений? — с отчаянием спросила Валерия. — Хоть каких-нибудь?
— Отчего же… — пробормотал в усы Елин. — Есть одна безумная версия. Гипноз. Хотя, Иванна с ней совершенно не согласна.
— По-моему, версия провальная, — Лера скривилась, будто проглотила лимон. Она не верила в гипноз.
— Время покажет, — Елин отстукивал на столе барабанную дробь. — Вы снова сходитесь с Иванной во взглядах. Ей кажется более реальным, что был кто-то третий. И она пытается воссоздать картину событий. Именно поэтому я передал дело Соловьеву. Он более… рационален.
— По-вашему гипноз — это рационально? Вы передали дело Соловьеву, только потому что он верит в вину Антона? — язвительно спросила Лера.
— Потому что не предлагает глупых версий!
Девушка набычилась и замолчала. Она и сама до сих пор сомневалась в Антоне, и это ужасало ее. Нет, нельзя сомневаться. Но и верить тоже. До того момента, пока все не встанет на свои места.
Однако, Елин не должен знать, что она тоже сомневается.
— В таком случае, я докажу, что Антон не виновен. И вы можете посадить меня за решетку, меня ничто не остановит. Потому что Мила была моей подругой, а самое страшное, что может произойти — это осуждение невиновного. И я этого не допущу! — в запале Валерия вскочила со стула, и принялась ходить по кабинету.
— Ну-ну, полегче, — Михаил Афанасьевич вдруг добродушно рассмеялся, глядя на отчаянную решимость девушки. — Не надо делать из меня монстра. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы за решеткой оказался настоящий убийца. Ты ведь знаешь цену моим словам?