Если бы не присутствие рядом шефа, зорким глазом следящего за каждым моим жестом и чутким ухом ловящего каждое слово, я бы наверняка расслабилась и получила удовольствие от беседы.
Увы, Александр Константинович сидел рядом и уходить никуда не собирался. Именно ему я была обязана своей зажатостью и скованностью. А ведь эти качества отнюдь не способствовали решению поставленной передо мной задачи, в чем очень скоро мне и удалось убедиться. В какой-то момент Карасик, уставший от моего неестественного смеха и кратких междометий в качестве ответов, потерял интерес к моей персоне и переключился на Наталью, чему та несказанно обрадовалась. Подобная рокировка не могла остаться незамеченной Селиверстовым, но, как ни странно, нисколько его не тронула. Хладнокровию этого парня мог бы позавидовать даже сам Джеймс Бонд. Мой босс, казалось, не видел недвусмысленных знаков внимания, оказываемых его спутнице посторонним мужчиной. Или у них, у миллионеров, так принято? Чего доброго, еще преподнесет девицу в дар. А что? Дарят же высокопоставленным чиновникам борзых щенков. Судя по всему, к возлюбленным в этой среде примерно такое же отношение.
Только одно непонятно: на кой черт Селиверстов притащил с собой эту девицу? Ведь с самого начала было ясно, что там, где она, мне мужское внимание и не светит.
Но времени на размышления не оставалось. Такими темпами мне на Ла Гомера не попасть никогда, так что пришлось перейти в наступление. Взяв со стола стакан с водой, я поднесла его к губам и «нечаянно» опрокинула себе на грудь, затем охнула и вполне натурально покраснела. Особенно притворяться не пришлось – мне и впрямь было стыдно за подобные маневры. Но на войне как на войне. Ткань тут же промокла и облепила девичью грудь, являвшуюся, между прочим, предметом особенной моей гордости. Куда там Наталье с ее модельными пупырышками. У меня же было на что посмотреть. Кружевной лифчик лишь добавлял пикантность общей картине.
Так. Теперь важно не переборщить.
– Извините, я такая неловкая, – пролепетав, я принялась салфеткой убирать излишки воды, в результате чего все взоры присутствующих невольно обратились к моей груди. Цель оказалась достигнута – я заметила, как Карасик сглотнул слюну. Интересно, эта моя часть тела также напоминает ему о первой любви? Хотя какая разница – в данный момент я играла по своим правилам, делая ставку не на сходство с какой-то там Юлией. Василиса Ложкина вполне может очаровать мужчину самостоятельно. Мне очень хотелось гордо вскинуть голову и бросить победоносный взгляд на Селиверстова, но случаю приличествовало совсем иное поведение.
– Прошу прощения, но, пожалуй, мне стоит переодеться, – снова пролепетала я, изображая крайнюю степень смущения, – «и отдышаться» – добавила уже про себя. Виновато улыбнувшись, я поднялась и направилась к выходу, грациозно покачивая бедрами.
Разумеется, видеть, что происходит за моей спиной, я никак не могла, но пятой точкой чувствовала взгляд Карасика до самой двери. Переодеваясь, на этот раз я выбрала блузку с глубоким декольте – стилисты стилистами, но я лучше знаю, как завоевать внимание мужчины. Полученный результат предстояло закрепить и приумножить.
По возвращении в зал мне сразу бросилось в глаза, что расстановка сил вновь изменилась, и на этот раз явно в мою пользу. Карасик чуть из штанов не выпрыгнул при моем появлении, даже не пытаясь скрыть опять появившийся интерес. Правда, пока его больше интересовала глубина выреза моей блузки, а не души, но начало положено, а там разберемся.
Теперь главное расслабиться и вспомнить все, что я выудила об этом господине в недрах Интернета. Залпом осушив бокал вина для храбрости, я принялась перебирать важную информацию. Чем он там у нас увлекается? Литературой? Хорошо! Даже отлично, но как начать об этом беседу? Извините, а не скажете, какую книгу вы читаете в данный момент? Более идиотской идеи и не придумать. Может, о футболе поговорить? Ага, и как на это вывести разговор? А вы знаете, что мяч круглый? С горными лыжами и дайвингом тоже незадача.
Что ж, похоже, остается музыка. О ней мы, пожалуй, и заведем беседу. Эх, полюбить, так королеву, проиграть, так миллион.
– Представляете, – закатив глаза, доверительным шепотом сообщила я интересную новость, – проходила в холле и слышала, как одна дама рассказывала другой, будто где-то здесь на днях на частной вечеринке будут выступать Red Hot Chili Peppers. Вот бы попасть на их концерт, – тут последовал тяжкий вздох, – в Москве мне так ни разу и не удалось вырваться. Подруга ходила, говорит – незабываемые впечатления.
– Вам нравятся «Перцы»? – Карасик проглотил приманку.
– О, я их обожаю. Потрясающий драйв и энергия. – Здесь мне даже притворяться не пришлось – говорила то, что чувствовала.
– Надо же! – Мужчина заметно воодушевился. – Я тоже люблю эту группу. Не знал, что они тут будут давать концерт. Как думаешь, кто их мог пригласить? – На этот раз Карасик обращался к Селиверстову.
Тот с любопытством наблюдал за всем происходящим и ответил не сразу.
– Я, – наконец вымолвил он, и мы оба – Карасик и я – чуть не упали со своих стульев. Ничего себе поворот сюжета. Про выступление «Перцев» на частной вечеринке я выдумала, что называется, на ходу, даже не задумываясь, что буду делать, реши Карасик проверить преподнесенную «дезу». Хотя тут все было просто – мало ли что тетки в холле болтают, не могу же я отвечать за чужие фантазии. Теперь же, похоже, Селиверстову придется как-то спешно договариваться о приезде знаменитых музыкантов, а я даже не была уверена, что они выступают на частных вечеринках. Но, даже если и так, представляю, во сколько обойдется моему шефу их визит. Надеюсь, он не обвинит меня в своих непомерных тратах? Если так, мне лучше сразу пойти утопиться в море. С другой стороны, с чего мне задумываться о суициде? В конце концов, его никто за язык не тянул. Мог и промолчать, выкрутилась бы как-нибудь сама. Александру Константиновичу о моих душевных терзаниях было неведомо, поэтому он продолжил совершенно спокойно: – Вообще-то это был сюрприз для моего друга. Знал, как ты их любишь, решил тебя порадовать. Да вот Василиса меня раскрыла.
– Ну-ну, – Карасик примирительно поднял руки, – не ругай ее. Она же не нарочно. «Перцам» я рад при любом раскладе. Тем более что на этот раз буду наслаждаться их творчеством в компании очаровательной барышни, которая разделяет мои музыкальные пристрастия. Такого еще не было. Ты же знаешь, у нынешнего поколения свои кумиры. Нечасто встретишь среди молодежи человека, который бы ценил хорошую музыку.
– Не нужно преувеличивать! – Наталья слишком долго не участвовала в беседе и теперь решила взять реванш. – Среди нас очень много меломанов. Я, например, люблю Высоцкого и Окуджаву.
Эх, зря она так. Тут девица явно дала маху. Лет эдак на двадцать. Карасик, разумеется, старше нас, но во времена Окуджавы еще и не родился. Наталья же взяла, да и причислила его к поколению своих родителей, если не бабушек с дедушками.
Вряд ли Карасик сильно комплексовал по поводу своего возраста, но подобное сравнение ему все же не понравилось.
– Да, Окуджава и Высоцкий – это классика. Впрочем, как Шаляпин, Бернес или Вертинский.
Не уловив сарказма в голосе парня, вдохновленная тем, что нить разговора снова оказалась у нее в руках, Наталья принялась «топить» себя дальше:
– Конечно, вот было бы здорово пригласить и их на частную вечеринку!
Повисла неловкая пауза. Карасик недоуменно смотрел на красотку, будто пытаясь проникнуть в глубины ее сознания. Не преуспев в этом деле, он отвернулся ко мне и продолжил беседу:
– А что еще из музыки вы любите?
Так, осторожно Ложкина. Ни в коем случае нельзя выдавать полного совпадения музыкальных пристрастий. Это будет по меньшей мере странно. А нам ведь не нужны подозрения в заинтересованности, не так ли?
– Еще мне «Нирвана» нравится, – я знала, что Карасик не любит эту группу, считая ее творчество чрезмерно депрессивным, но была уверена – он не сможет не оценить мой выбор. Так, собственно, и произошло.
– Да, безусловно, сильный коллектив. Но не в моем вкусе. Кстати, не знаешь, можно ли пригласить Кобейна на частную вечеринку? – адресовал он вопрос уже Селиверстову.
Ха, похоже, он меня проверяет. Неужели я выгляжу настолько глупой, что стану оперировать названиями незнакомых групп, чтобы просто произвести впечатление?
– Я думаю, когда-нибудь нам всем представится шанс встретиться с этим легендарным музыкантом. Но лично я не тороплюсь – мне и на этом свете неплохо живется, – обворожительно улыбнувшись, выдала я.
Карасик рассмеялся. Даже Селиверстов, который, разумеется, разгадал игру обеих сторон, хмыкнул.
Карасик рассмеялся. Даже Селиверстов, который, разумеется, разгадал игру обеих сторон, хмыкнул.
Вечер перестал быть томным. Охвативший меня дикий азарт позволил наконец-то расслабиться, и я «закусила удила». Теперь меня не остановить. И хотя путь мой скользок и опасен, я на него отчаянно ступила.
Остаток ужина мы провели, оживленно разговаривая с Карасиком о том о сем. Наталья периодически встревала в беседу, что не приветствовалось, но вежливо нами допускалось. Что касается Селиверстова, то он вообще не проявлял никакого интереса к происходящему, заняв типичную для себя позицию наблюдателя. Обычно под этим пристальным взглядом я чувствовала себя крайне неуютно, но только не теперь.
Как бы то ни было, но поставленная мною цель в итоге была достигнута – Карасик не просто заинтересовался моей скромной персоной. Он жаждал продолжить общение. Похоже, мне в первый же вечер удалось разжечь в нем огонь страсти. Это я поняла, получив приглашение на танец. Прижавшись теснее, чем того требовали приличия, мужчина нашептывал на ухо комплименты, довольно фривольные, а под конец и вовсе заявил, что был бы не прочь, если бы я сопровождала его круглосуточно. В его номере, мол, огромная кровать, на которой хватит места нам обоим.
Да, этот господин не привык тратить время даром, но в мои планы столь стремительное поражение не входило. Я понимала, что вряд ли смогу решить свои задачи, сразу же запрыгнув к Карасику в койку. Не говоря уже о том, что мне этого вовсе не хотелось. Парень он приятный, и даже очень, но и только. Во всяком случае, пока. Возможно, свою роль сыграли обстоятельства, при которых мы познакомились, но сексуального влечения я, увы, не испытывала. Увы, так как понимала, при таком развитии ситуации близости нам не избежать, и, по крайней мере, хотелось бы получить от нее удовольствие.
В любом случае до этого было еще далеко, а посему я сделала вид, что не разгадала намерения собеседника. Произнеся какую-то ерунду о том, что вряд ли смогу сохранять ясность ума и трезвость памяти в присутствии такого мужчины, как он, сослалась на профессиональную этику. Дескать, мне надлежит оставаться беспристрастной.
Карасик не скрывал разочарования, но дальше настаивать о встрече тет-а-тет не стал.
Ужин подошел к концу. Поздний час намекал присутствующим на необходимость отправиться в опочивальни, особенно учитывая тот факт, что с утра им предстояли официальные мероприятия, связанные с открытием бизнес-форума, но то ли миллионеры вообще не испытывают потребности в отдыхе, то ли мне просто попался редкий экземпляр, но Карасик настаивал на продолжении банкета. Он предложил отправиться в ближайший ночной клуб, чтобы, как он выразился, приятно провести время. Селиверстов с Натальей отказались, у меня же, как у летописца, выбора попросту не оказалось.
Нельзя сказать, что предстоящая перспектива так уж меня огорчила, так как я относилась к тем людям, которые, «заведясь», не могут остановиться.
Конечно, я понимала, что завтра буду чувствовать себя «вареным огурцом» и вообще явлю миру жалкое зрелище, но в данный момент меня это мало трогало. Меньше всего хотелось возвращаться в свой номер, и поэтому я с радостью ушла в отрыв с моим новоиспеченным другом.
В гостиницу мы вернулись только поздно ночью, вдоволь натанцевавшись и нарезвившись. Будучи изрядно навеселе, я голову все же не теряла, поэтому мне удалось отказать Карасику в прощальном поцелуе. Надеюсь, не переборщила, изображая из себя недотрогу – вряд ли моего кавалера мог заинтересовать «синий чулок».
Глава 7 Хозяин заявляет на меня свои права
В номер я буквально ввалилась, размышляя о том, стоит ли принимать душ или ложиться как есть. Судьба избавила меня от мучительных терзаний: кровать оказалась занята Селиверстовым – этот господин мирно спал, растянувшись поверх покрывала.
Растерянно застыв посреди комнаты, я размышляла, что бы это значило и как мне поступить. Но шеф то ли просто задремал, то ли притворялся спящим, так как вскоре открыл глаза. Потянувшись, он сел на кровати.
– Как прошел вечер? – спросил недовольным тоном. И почему он злится? Я ведь смогла заинтересовать Карасика, так что же ему еще нужно?
– Отлично во всех отношениях. – Мне стоило немалого труда говорить связно и членораздельно – язык заметно заплетался. – Кажется, все идет по плану. Рыбка на крючке, – я старалась не смотреть на Селиверстова и игнорировать его присутствие в моей постели. Если честно, удавалось с трудом. И без того богатое воображение под действием алкогольных паров разгулялось не на шутку, подкидывая сцены одна откровеннее другой. Так, Ложкина, соберись. Ты не забыла, что в твою задачу входит обольщение совсем другого миллионера?
Селиверстов выжидательно смотрел на меня и молчал. Надеюсь, он не умеет читать мысли.
– Что ж, – наконец проговорил он, – мне тоже так показалось. Ты преуспела.
Надо же, а я и не помню, чтобы мы перешли на «ты». Интересно, а мне тоже так можно? Или наши отношения только для Селиверстова перешли на новый уровень? Я, по крайней мере, особой близости между нами что-то не ощущаю. При мысли о близости меня снова бросило в жар. В комнате было довольно темно, но даже полумрак не мог скрыть мои пылающие щеки.
Мужчина пристально меня разглядывал, видимо размышляя, что меня так взволновало. И сделал ошибочные выводы.
– Я смотрю, Андрей вызвал у тебя живейший интерес. – В голосе Александра Константиновича на этот раз появились едкие нотки. Он явно был чем-то недоволен. – Наверное, трудно было удержаться и не пригласить его к себе в номер?
Вот ведь сволочь, еще издевается.
– Да уж, нелегко, но я смогла совладать со своими эмоциями.
Селиверстов хмыкнул.
– Что ж, Андрюша умеет расположить к себе барышню.
Я пожала плечами.
– О чем разговаривали? – продолжил допрос мужчина.
– Ни о чем таком. Коммерческие тайны он мне не раскрывал, бизнес-планами не делился.
– Не заподозрил в заинтересованности? Мне показалось, ты ее демонстрировала слишком явно. И вообще, что это за самодеятельность с водой на платье, глубоким декольте? Вся операция выверена до мелочей, и не тебе менять ее ход. – Селиверстов чеканил слова с металлом в голосе.
– Победителей не судят. – Меня начал утомлять разговор, и я даже не пыталась этого скрыть. – Вы же видели – в какой-то момент Андрей утратил ко мне интерес, времени на согласование нового плана не было. Пришлось действовать наверняка. Вам следует больше мне доверять. В конце концов, кое на что я способна.
Селиверстов зло оскалился. Его улыбка не предвещала ничего хорошего. Он скрипнул зубами, но, к моему удивлению, дальнейшую полемику на этот счет продолжать не стал, а задал совсем не тактичный, на мой взгляд, вопрос:
– Целовались?
Я опешила. Не удивлюсь, если по итогам «операции» я должна буду представить отчет о ночи любви, со всеми подробностями. Хотя нет! Придумала. На меня можно установить камеру, которая в режиме реального времени будет транслировать все происходящее. Представляю, как толпа мужиков наблюдает за нашим с Карасиком актом прелюбодеяния. Интересно, можно на голого человека нацепить записывающее устройство, чтобы никто не заметил? Уверена, Селиверстов со товарищи непременно что-нибудь придумают. Я вообще удивляюсь, как это они не сделали этого до сих пор.
Хорошо еще, что шеф даже не подозревал, куда меня завело мое воображение. Он по-прежнему ждал ответа на свой вопрос. Мне почему-то хотелось соврать, что мы не только целовались с Андреем, но и предавались страстной любви прямо посреди дискотеки, на глазах у удивленной публики. Вместо этого я выдавила только сухое «нет». Но такой ответ Селиверстова не удовлетворил. Он жаждал подробностей.
– Но ведь хотелось же? – продолжил он допрос с пристрастием.
– Кому? – Я решила на всякий случай уточнить.
– Тебе? Ему? – Босс заводился все больше. Решив его не злить, я предпочла отвечать на вопросы четко и не вдаваясь в подробности.
– Ему да.
– А тебе? – Селиверстов не отставал, и мое первоначальное намерение держать себя в руках неожиданно улетучилось.
– Господи, а это-то какое имеет значение? Вы так заботитесь о своих подчиненных? Вам так важно, чтобы они получали удовольствие от своей работы? Или боитесь наезда со стороны профсоюза? Торжественно клянусь – если меня вырвет от отвращения в нашу первую с Карасиком ночь любви, в комиссию по трудовым спорам обращаться не буду. И даже молоко за вредность не потребую!
Кажется, я перегнула палку. Забыла, что за человек находится передо мной. Селиверстов явно не привык, чтобы его рабы позволяли себе подобные речи. Теперь он не злился. Он был в ярости! Однако в чем в чем, а в выдержке этому человеку не откажешь. Он сумел сдержаться и не ударить меня. Даже на крик не перешел.