– Это может повлиять на ваш ответ, а мне хотелось бы услышать неискаженную версию.
Сергей вздохнул:
– В любом случае я, наверное, не смогу ответить на твой вопрос. Ты, наверное, неправильно представляешь, как пишутся книги. Точнее, как я пишу книги. Возможно, иные… – Сергей поморщился и поправился, – другие писатели продумывают свой мир до последней мелочи, но я этого почти никогда не делаю. Если мне по сюжету нужно, чтобы герой не мотался по пескам, а поселился в городе, я так сразу и пишу. А причины, по которым этот герой так сделал… да кто же его знает, столько лет прошло. – Сергей улыбнулся. Но Кирилл шутки не поддержал и продолжал серьезно смотреть ему в глаза. Сергей опять вздохнул: – Давай так: ты скажи, почему этот вопрос тебе так важен. Возможно, это наведет меня на ответ.
Кирилл задумчиво кивнул:
– В последней главе, «Наследие», Талан прячет все свои книги и принадлежности в подвале дома, недалеко от места, где родился. Если, как я полагаю, Чангул поселился в Дентереке после встречи с туролгоем, а туролгой этот принадлежал Талану, то Дентерек и есть тот город на берегу Тубы. Городище Ден-Терек на территории современной Монголии, знаете? И найти этот дом и этот подвал – дело техники, как говорится.
Сергей улыбнулся:
– Точно Монголии, не Тувы? Впрочем, не так важно. После встречи с туролгоем… вполне возможно, да, скорее всего, так и было. Все сходится. И найти этот дом… Действительно, интересная идея. Не возражаешь, если я воспользуюсь ею во второй книге цикла – «Наследники»? Это очень органично впишется в сюжет, поскольку действие второй книги происходит в наши дни, – Сергей сделал широкий жест, – и я могу упомянуть тебя в предисловии.
Но Кирилл отрицательно покачал головой:
– Я предлагаю воспользоваться этой идеей в жизни. Завтра я вылетаю в Улан-Батор и буду очень рад, если вы ко мне присоединитесь.
Сергей вытаращил глаза на собеседника, Кирилл был абсолютно серьезен и спокоен.
– Ты с ума сошел? Это же фантастика, Кирилл. В смысле фантастический роман. Там все не просто придумано, а совсем придумано! Никакой связи с реальностью он не имеет! Магии не существует! – Сергей поутих. – И вообще, как это, интересно, ты вылетаешь? Один? У тебя уже есть паспорт? Хотя бы обычный, не говоря уже о заграничном?
Сергей настороженно отстранился, Кирилл негромко рассмеялся:
– А еще писатель. Про единое информационное поле слышали? Нет на свете ничего «совсем придуманного».
Кирилл достал из кармана запаянный в целлофан обрывок какой-то ветхой ткани с проступавшими символами, положил на стол перед Сергеем.
– При всем моем к вам уважении, Сергей Михайлович, не думаю, что вы читаете на древнемонгольском, ну так я вам переведу: «Я, Чангул, именуемый также Степным Волком, даю свое написанное слово Тарбаю Серому Камню о том, что должен ему за двух овец шерстяной породы, взрослых, здоровых, и за одного осла, трехлетнего, здорового, двадцать три тэнге и обязуюсь…» далее текст отсутствует. Следует ли вам сказать, что этот обрывок найден именно в городище Ден-Терек, или сами догадаетесь?
Кирилл поднял чашку на уровень лица.
– Что же по поводу магии, которой не существует… – И он вдруг перевернул ее. Но чай не вылился! Кирилл медленно приподнял чашку, опять перевернул ее и поставил на стол. А чай так и продолжал висеть в воздухе, сохраняя форму чашки. Внутри полупрозрачного усеченного конуса кружились чаинки и смутно белел кусок недотаявшего сахара. Сергей, не отводя глаз от чая, сглотнул. Кирилл приподнял ладонь. Конус чая превратился в подрагивающий шар, вытянулся в сосиску, края «сосиски» соединились, и в воздухе уже висел полупрозрачный чайный бублик. «Тороид», – машинально подумал Сергей. «Бублик» пару раз крутнулся, потом из него протянулась струйка вниз, в чашку. Бублик стал уменьшаться и в конце концов окончательно стек туда, где чаю быть и полагается, перед тем как попасть в желудок. Кирилл зажмурился и вытер вспотевший лоб. Потер виски. – С водой тяжело работать, – сказал на выдохе, – она слишком инертная. Не будь в ней чая и сахара, вообще бы ничего не получилось. Но вы же знаете, – Кирилл открыл глаза, – сами писали.
Сергей только головой покачал:
– Кто ты такой?
Кирилл хмыкнул:
– Вечный странник. Помните, в третьей главе? «И принял в себя воды, и отринул цепи времени». Считайте, что я отпил из уарского родника в пятнадцать лет, а как давно – не суть важно. Что касается самолета и паспорта… – И сухощавый желтолицый мужчина лет пятидесяти, сидевший напротив Сергея, поинтересовался: – Так лучше?
И снова на писателя глядели светлые смеющиеся глаза пятнадцатилетнего подростка.
– Черт, – сказал Сергей, запустив пятерню в волосы и закрыв глаза, – бред какой-то. Это мне снится, не иначе.
– Соглашайтесь. – Кирилл (ой ли! Кириллом ли зовут этого… это… существо?) снова был серьезен и убедителен. – Поверьте, такой шанс бывает раз в жизни. Вы же всегда мечтали вырваться за пределы окружающей обыденности. Разве вы с детства не верили, что чудеса возможны? Так вот – они возможны, но очень редки. Если вы откажетесь сейчас, потом всю жизнь будете жалеть об упущенных возможностях.
Сергей молчал. Кирилл зашел с другой стороны:
– Обещаю поделиться найденным. Вы же небось лучше меня знаете, что Трехглазый припрятал в подвалах своего дома? А? Только представьте, жезл плодородия – в ваших руках. И пусть даже половина баек про этот жезл – действительно байки, но вы же наверняка чувствуете, что ваши лучшие годы уже позади. Неужели вам не хочется вернуть юность? Продлить жизнь?
– Искуситель, – пробормотал Сергей.
– Кроме того, вы нужны мне. Я вполне могу не почувствовать этот подвал. Да, этот склад магических предметов должен сильно фонить, но Трехглазый же не дурак был. Подвал наверняка заизолирован, а то и свернут, чего доброго. И не факт, что защита сломалась от времени. Да я там могу всю жизнь в сухой глине проковыряться в его поисках. А вы можете просто сказать, где он. Вы же настроены на то время и те события, вам нужно просто поверить в себя, понять, что вы вовсе не придумали свои «Песчаные реки», а прочитали из мирового эфира.
Сергей глубоко вздохнул.
– Могу дать время подумать, – быстро сказал Кирилл, – до завтра, идет?
– Не надо, – отозвался Чесноков странно изменившимся голосом, – не о чем думать. Я согласен. Только у меня загранпаспорт месяц назад кончился, а новый я еще не сделал. И визы нет.
– Ай, дарагой, зачем ерунда гаваришь? – За столом опять сидел пожилой узкоглазый мужчина. – Какой такой виза-шмиза, паспорт-маспорт? Даверся исс-пициалисту, все будет в лучшем виде, – выдал он скороговоркой с нарочитым акцентом.
Сергей поднялся:
– Я, пожалуй, коньячку себе налью. Организм требует.
Открыл шкафчик, достал пузатую бутылку.
– Будешь?
– Несовершеннолетних спаиваете? – Чеснокову не нужно было оборачиваться, чтобы определить, в каком виде сейчас пребывает его гость.
– Пошел ты к черту, – беззлобно отозвался Сергей, – и хорош мельтешить. Определись, что ли, уже с видом. И с возрастом, а то я не понимаю, как к тебе обращаться. Кстати, как тебя на самом деле зовут-то? Ведь Кирилл – не настоящее твое имя?
– Почти настоящее, – отозвался Кирилл, – Кир меня зовут, но можно и Кириллом, я привык.
– А лет тебе сколько? На самом деле?
– Не помню, – просто сказал Кир, – да и неважно это.
Он допил чай, поднялся:
– Пойду я, пожалуй. Надо еще дела кой-какие доделать. Вот телефон, – Кир положил на стол квадратик бумаги, – если что, звоните. Самолет завтра в девять вечера, часов в семь я зайду. Спасибо за чай.
Сергей проводил гостя, вернулся на кухню, сел за стол и задумался. Подошел Буся, ткнулся носом в колени.
– Вот такие дела, – сказал Сергей, теребя терьера за ушами, – такие дела, брат. Ты веришь, что такое бывает?
Буся негромко гавкнул и помотал головой, он явно не верил. Сергей вздохнул:
– Вот и я не очень. Но ведь прав он, сволочь. Если сейчас откажусь, то потом всю жизнь мучиться буду.
// 02. СТАРТ
Ту-134 странной расцветки вырулил на полосу и пошел на взлет. Милый женский голос по интеркому сообщил, что авиакомпания «Ханьгард» рада приветствовать пассажиров на борту лайнера, совершающего рейс Москва – Улан-Батор, проинформировал, сколько времени будет длиться полет, как часто их будут кормить-поить и напоследок предложил во время полета заполнить таможенные декларации. Сергей все еще ощущал какую-то нереальность происходящего. Словно все это происходило не с ним, а с очередным персонажем фантастического романа. «Ну что же, – решил он в конце концов, – это как минимум справедливо – прочувствовать, каково моим персонажам. Неплохо бы узнать, кто автор этого романа? – Улыбнулся, вспомнив внутрицеховые разборки. – Надеюсь, не Грозов…» Он прикрыл глаза, не обращая внимания на жестикуляции стюардессы, показывавшей, где в самолете расположены запасные выходы. Кир, в «восточном» облике, давно уже дремал, приоткрыв рот и свесив голову набок. Третье место в их ряду пустовало.
Проснулся Чесноков от странного шума, поднял голову и замер: в самолете происходило что-то явно незапланированное. Из салона бизнес-класса звучали выкрики, двое мужчин, стоя спиной к Сергею, над чем-то суетились, а возле перегораживающей салон шторки, настороженно посверкивая глазами на пассажиров, стоял еще один мужчина и держал в руке… нацеленный в салон пистолет-пулемет.
Возившиеся в проходе мужчины выпрямились и, сопровождаемые невнятными вздохами и задавленными всхлипами пассажиров, потащили в хвост самолета чье-то тело, похоже мертвое. Сергей похолодел, ткнул легонько локтем Кира. Из салона бизнес-класса донеслись звуки выстрелов, закончившиеся протяжным криком.
– Сидытэ тиха! – выкрикнул стоящий у перегородки террорист, поводя стволом из стороны в сторону. – Кто шевилытса – стриляю сразу!
Кир завозился рядом, просыпаясь. Открыл глаза, оценил обстановку.
– Ну это-то зачем? – произнес он как будто с досадой. – Блин! Вот уроды.
Закрыл глаза и откинулся на сиденье.
Стоявший у перегородки террорист вдруг разразился длинной тирадой на незнакомом Сергею языке. Тащившие труп двое бросили его прямо в проходе и, что-то недовольно бурча, пошли к первому. И тут первый сделал неожиданное: подпустив двоих метров на пять, он выпустил в каждого короткую очередь. Салон синхронно вскрикнул. Террорист окинул пассажиров безумным взглядом и скользнул за перегородку. Салон сразу наполнился встревоженным гомоном.
Очень скоро из-за шторки, из салона бизнес-класса, донеслись выстрелы и громкие возмущенные выкрики также на незнакомом, но как будто другом языке. Через пару минут, впрочем, все стихло. Еще через некоторое время шторка отодвинулась и в салон, мигом создав в нем гробовую тишину, ввалился давешний террорист. Подволакивая ногу, сделал пару шагов, остановился, держась за сиденье. Похоже, он был ранен, и ранен серьезно. Какая-то пассажирка, не выдержав, начала тихонько всхлипывать. Террорист громко и гортанно проорал что-то длинное и нечленораздельное, рука с зажатым в ней оружием начала подниматься. Хозяин руки смотрел на нее явно с ужасом и, тяжело дыша, сипел неразборчиво сквозь зубы, похоже, молитву.
Кто-то вцепился в руку Сергея, он чуть не заорал от неожиданности, но это был всего лишь Кир. Сергей повернулся к нему и начал понимать причину нелогичных действий террористов: рядом в кресле сидел, тяжело дыша, пятнадцатилетний подросток. Пот тек по его бледному лицу ручьями, а челюсти были сжаты так сильно, что, казалось, еще чуть-чуть – и у Кира начнут крошиться зубы. Он, похоже, делал какую-то нечеловечески трудную работу.
Террорист наконец довел ствол до своей головы, выкрикнул отчаянно: «Алла акбар!» – и нажал на спусковой крючок. Сергей закрыл глаза. Кир обмяк и выпустил руку Сергея.
Подобие порядка наладилось где-то через полчаса. Прихрамывающий пилот, сверкая роскошным фингалом на пол-лица, привлек на помощь пассажиров покрепче телом и нервами, они вместе перетаскали трупы куда-то в хвост. Стюардесса прерывающимся голосом объявила, что до Улан-Батора осталось меньше часа и принято решение продолжать полет по маршруту. Кир, успевший превратиться обратно, этого не видел – он уже спал. Сергей задавался вопросом, обратил ли кто-нибудь внимание на метаморфозы его спутника. Во всяком случае, женщина с противоположного ряда время от времени бросала в их сторону странные взгляды.
После посадки их держали в самолете не меньше часа. Сергей выглядывал в иллюминаторы, видел множество машин с мигалками и беготню вооруженных людей в явно милицейской форме вокруг самолета. Наконец простуженный голос потребовал оставить все вещи в самолете и выходить по одному с поднятыми руками.
Кир все спал. Сергей его растолкал, когда очередь дошла до ряда перед ними.
Вышли с поднятыми руками и в сопровождении двух настороженных автоматчиков пошли в сторону аэровокзала. Сергей, заразившись спокойствием спутника, с интересом посматривал по сторонам, хотя ничего особо интересного не наблюдалось. Здание аэровокзала носило явные следы советского имперского зодчества, надпись кириллицей «Улан-Батор» над входом только усугубляла впечатление. Автоматчики не слишком вежливо, подгоняя тычками стволов, загнали Кира с Сергеем в большую комнату, где уже стояли в ряд возле стены ранее вышедшие пассажиры. У Сергея сложилось странное впечатление, что все – и пассажиры, и милиция – только их с Киром и ждали. Один из милиционеров сбил прикладом с ног немолодую женщину и начал избивать ее ногами. Женщина закрывала голову руками и кричала, что она – российская подданная и требует встречи с консулом. Милиционер молча продолжал ее избивать, помогая ногам дубинкой, пока женщина наконец не затихла. После чего он, удовлетворенный, отошел и махнул рукой поджидавшим в сторонке другим милиционерам, видимо, рангом пониже. Двое из них подхватили потерявшую сознание женщину под руки и куда-то утащили.
Избивавший, повесив автомат на плечо, подошел к Киру с Сергеем и, начисто проигнорировав стоявшего ближе Сергея, обратился к Киру.
– Докумэнты!! – рявкнул он таким голосом, что Сергей аж подпрыгнул. Опять этот странный акцент.
Кир спокойно вытащил из нагрудного кармана паспорт, и Сергей заметил торчащий из него уголок сколько-то долларовой купюры. «Зачем?!» – чуть не воскликнул Сергей. Совать в такой ситуации взятку – стопроцентный способ огрести неприятности. Милиционер взял паспорт, пролистал. Сергей с ужасом ждал воспитательных мер.
– Ещо дакумэнты эст? – Паспорт вернулся к Киру, купюры видно уже не было. Кир невозмутимо засунул паспорт обратно, порылся за пазухой и протянул тот же паспорт обратно. Милиционер еще раз пролистал его, протянул обратно и сказал почти нормальным тоном:
– Идьем. Пагыварит надо, – и скрылся за какой-то дверью.
– Стой. Жди, – сказал Кир и пошел следом.
Сергей испугался, что больше он своего попутчика не увидит, но пугался зря: не прошло и минуты, как они оба вышли обратно. Милиционер широко улыбался и разве что только не обнимал Кира за плечо. Кир подошел к Сергею и кивнул в сторону выхода:
– Пошли.
Милиционер что-то крикнул в сторону, и загораживавшие выход автоматчики нехотя расступились, проводив выходящих Кира и Сергея оловянными взглядами. Стеклянные двери закрылись, отрезав негромкий гомон пассажиров и восклицание того же милиционера, адресованное, видимо, следующей жертве.
– Ты! Дакумэнты пакажи!
– Пошли, – сказал Кир, он явно пребывал в дурном расположении духа, – возьмем такси до Баянхонгора, а дальше – посмотрим.
– А… эти, – Сергей неуверенно кивнул в сторону оставленного аэропорта, – пассажиры? Может, им помочь как?
– Да нет, – Кир отмахнулся, – ничего им не будет.
Сергей в этом сомневался.
– Может, хотя бы в консульство сообщить?
– Я же сказал, ничего им не сделается! – зло, не по-детски, выкрикнул Кир, посмотрел на ошарашенного Сергея, выдохнул. – Извини, сорвался. Но им и в самом деле ничего не будет, тут дело не в них, я потом как-нибудь объясню. Ладно, давай зайдем в консульство, если так тебе будет спокойнее.
– Будет, – твердо сказал Чесноков.
– Ну пошли, – Кир вышел на проезжую часть и поднял руку в международном жесте.
Консульство оставило у Сергея самые приятные впечатления. Сотрудники увивались вокруг них с предупредительностью, которая сделала бы честь официантам дорогого ресторана где-нибудь на Садовом. Их внимательно выслушал сам посол, вежливо поблагодарил их от лица «своего и России» и тут же, набрав какой-то номер на самом большом и изукрашенном телефоне из доброго десятка стоявших на столе, стал что-то внушительно выговаривать в трубку, очевидно по-монгольски.
– Пойдем, – сказал Кир, потянув Сергея за рукав.
– До свидания, – сказал послу увлекаемый к выходу Сергей. Посол попрощался кивком, продолжая недовольным тоном общаться со своим невидимым собеседником. Провожаемые вежливыми кивками и словами прощания, они вышли на улицу.
– Что, – спросил чувствующий душевный подъем Сергей, – ловим такси?
– Ага, – ответил Кир, – но для начала на рынок мотнемся. Надо кой-чего прикупить.
На поднятую Киром руку остановился «сорок первый», совершенно раздолбанного вида, «Москвич». Но Кир не обратил на состояние машины ни малейшего внимания и шлепнулся на переднее сиденье. Сергей осторожно влез назад и осторожно закрыл дверь – у него не было уверенности, что эта колымага не развалится, если хлопнуть дверью как следует. Дверь, естественно, не закрылась, и водитель, пробормотав что-то снисходительное, перегнулся через сиденья и грохнул дверью так, что машина закачалась, как рыбацкая лодка на волне от прошедшего теплохода.
– Ку-уда е-эдэм, свэт оче-эй? – спросил водитель, полуобернувшись к ним обоим. Кир что-то сказал, видимо, по-монгольски. Водитель осторожно улыбнулся и что-то спросил приглушенным голосом. Кир кивнул. Водитель сказал что-то еще, Кир полез за пазуху, смятая купюра легла на полочку у рычага коробки передач и как по волшебству исчезла. Водитель сказал что-то радостное и обернулся к рулю. Машина, попытки с пятой, завелась и, дергаясь и чихая, двинулась.