Заявление все же возымело действие, в понедельник утром появившись в газетах. Акции Texas Gulf не взлетели до небес, как можно было ожидать, если бы не последовала отповедь восторженным статьям в Times и Herald Tribune. Акции, в ноябре продававшиеся по 17 и 18 долл., за прошедшие с тех пор месяцы доползли до отметки 30. В понедельник на открытии торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже акции компании продавались за 32 долл. Цена поднялась на два пункта по сравнению с моментом закрытия пятничных торгов. Но в течение дня тренд сменил направление, и цена акции упала до 30 7/8 к обеду, в течение следующих двух дней продолжала снижаться и к среде составила 28 7/8. Видимо, воскресное настроение Texas Gulf подействовало на инвесторов и продавцов. Однако в те же три дня люди из Texas Gulf как в Канаде, так и в Нью-Йорке пребывали в совершенно ином расположении духа. На «Кидд-55» в понедельник 13 апреля, в тот самый день, когда был опубликован отрезвляющий пресс-релиз, завершили пробное бурение. Оно продолжалось на других шурфах. Одинокий корреспондент The Northern Miner бродил по окрестностям и слушал, что ему рассказывали Моллисон, Холик и Дарк. Из рассказов репортер узнал, что, независимо от мнения авторов воскресного пресс-релиза, на «Кидд-55» уже в понедельник знали, что открыли настоящее месторождение, причем крупное. Мир узнал об этом в четверг, когда следующий номер газеты The Northern Miner появился в почтовых ящиках подписчиков и в газетных киосках.
Вечером во вторник Моллисон и Холик полетели в Монреаль, где планировали посетить ежегодную конференцию Канадского горно-металлургического института. Туда должны были съехаться до 700 ведущих специалистов горнорудной промышленности и инвесторов. Прибыв в отель «Королева Елизавета», где уже началась конференция, Моллисон и Холик с удивлением обнаружили, что их встречают как кинозвезд. Вероятно, конференция гудела от слухов об открытии, сделанном Texas Gulf, и теперь каждый хотел получить достоверную информацию из первых рук. В вестибюле даже установили телекамеры, чтобы не упустить то, что, возможно, захотят сказать эмиссары удачливой компании. Но Моллисон и Холик не были уполномочены делать никаких заявлений. Они резко развернулись и бежали из гостиницы, а ночлег нашли в мотеле монреальского аэропорта. На следующий день, в среду 15 апреля, они уже летели из Монреаля в Торонто вместе с министром шахт провинции Онтарио и его заместителем. По дороге они вкратце сообщили министру о ситуации на «Кидд-55», и тот ответил, что желает разрядить ситуацию, сделав как можно скорее официальное заявление по существу дела. Тут же, в самолете, он с помощью Моллисона составил текст заявления. Согласно копии, сделанной и сохраненной Моллисоном, в заявлении, в частности, говорилось: «имеющаяся в настоящее время информация… внушает определенную уверенность и позволяет мне заявить, что компания Texas Gulf Sulfur обнаружила богатое месторождение цинка, меди и серебра и собирается в ближайшее время приступить к разработке». Моллисона и Холика уверили, что министр выступит с этим заявлением в 23:00 в Торонто по местному радио и телевидению. Таким образом, хорошие новости от Texas Gulf станут достоянием гласности за несколько часов до того, как выйдет из печати утренний номер The Northern Miner. Однако по не известной до сих пор причине министр в тот вечер так и не выступил с подготовленным заявлением.
В штаб-квартире компании, на Парк-авеню, 200, царила гнетущая атмосфера надвигающегося кризиса. На утро четверга запланировали очередную регулярную встречу членов совета директоров, и в понедельник Фрэнсис Коутс, один из членов совета, живший в Хьюстоне и ничего не знавший о находке на «Кидд-55», позвонил Стивенсу и спросил, надо ли приехать. Стивенс сказал, что надо, но не объяснил почему. Новости с месторождения поступали теперь одна другой краше, и в среду руководители Texas Gulf решили: настало время обнародовать новый пресс-релиз и озвучить его на пресс-конференции, которую предполагали провести после совещания совета директоров в четверг. Во второй половине дня в среду Стивенс, Фогарти и секретарь совета Дэвид Кроуфорд составили релиз. На этот раз в нем не было ни повторений, ни двусмысленностей. В документе, в частности, говорилось: «Компания Texas Gulf Sulfur открыла крупное месторождение цинка, меди и серебра в районе Тимминса… Семь пробуренных скважин показывают, что речь идет о месторождении с рудным телом длиной не меньше 244 м, длиной 91 м и высотой более 244 м. Это очень важное открытие. Предварительные исследования показывают, что запасы руды в этом месторождении составляют более 25 000 000 тонн». Чтобы объяснить разницу в содержании двух пресс-релизов, авторы писали: «В промежутке между ними были накоплены новые данные». Этого никто не мог отрицать; запасы размером более 25 000 000 тонн означали, что стоимость найденной руды составляла не 200 млн долл., как писали раньше, а во много раз больше.
В тот же день в Нью-Йорке инженер Клейтон и секретарь Кроуфорд, несмотря на невероятную занятость, нашли время позвонить своим брокерам и заказать себе акции компании: Клейтон поручил купить 200 акций, Кроуфорд — 300. Кроуфорд вскоре решил, что этого мало, и в восемь утра на следующий день, после бессонной ночи, разбудил брокера поручением удвоить объем покупки.
Первые тревожные новости о находке в Тимминсе поступили утром в четверг и начали распространяться в сообществе североамериканских инвесторов — быстро, но беспорядочно. Между семью и восемью часами почтальоны и газетные киоски в Торонто начали распространять номер The Northern Miner с репортажем из «Кидд-55». Корреспондент описывал находку, неумеренно пользуясь геологическим и горнорудным жаргоном, но не забыл — на вполне понятном профанам языке — назвать ее «блистательным успехом» и «перспективным богатым месторождением цинка, меди и серебра». В это же самое время Miner находился на пути к подписчикам на юге, в Детройте и Буффало, а несколько сотен экземпляров между девятью и десятью часами появились в газетных киосках Нью-Йорка. Появлению газеты в Нью-Йорке предшествовали телефонные звонки из Торонто с описанием содержания репортажа с рудника. Можно с уверенностью сказать, что в 9:15 новость об открытии нового крупного месторождения стала главной темой разговоров в брокерских конторах Нью-Йорка. Представитель одного из клиентов фирмы E. F. Hutton&Company жаловался впоследствии, что закадычные друзья его брокера так хотели поговорить с ним по телефону об успехе Texas Gulf, что сам представитель с трудом смог до него дозвониться. Брокеру было просто некогда общаться с клиентами. Тем не менее он ухитрился позвонить двоим, мужу и жене, которым смог предложить быстрый выигрыш на акциях компании — если быть точным, доход мог составить 10 500 долл. меньше чем за один час («Стало ясно, что в этом деле что-то нечисто», — прокомментировал судья Бонсал, узнав об этом; или, как сказал по другому поводу и в другом контексте покойный Виланд Вагнер: «Буду с вами вполне откровенен: Валгалла — это Уолл-стрит»). На самой фондовой бирже трейдеры, собравшиеся для завтрака в обеденном зале до десятичасового открытия торгов, оживленно обсуждали новость о положении с Texas Gulf, закусывая ее тостами и яичницей.
Собрание совета директоров началось ровно в девять. Директорам показали новое заявление для прессы, а затем Стивенс, Фогарти, Холик и Моллисон как представители изыскателей прокомментировали открытие в Тимминсе. Стивенс также сказал, что министр шахт провинции Онтарио публично зачитал заявление в Торонто накануне вечером (неправда, но непредумышленная; на самом деле министр зачитал заявление корреспондентам в парламенте Онтарио практически одновременно с выступлением Стивенса). Совещание совета директоров закончилось около десяти часов, после чего большая группа репортеров — 22 человека, представлявших главные американские газеты и журналы, общие и финансовые, — собрались в зале заседаний совета на пресс-конференцию, на которой присутствовали все директора Texas Gulf. Стивенс раздал копии пресс-релиза корреспондентам, а затем, выполняя ритуал, обычный для таких мероприятий, зачитал его вслух. Пока Стивенс декламировал пресс-релиз, некоторые корреспонденты покинули зал («они утекали из помещения», — высказался позднее Ламонт), чтобы по телефону сообщить в свои редакции сенсационную новость. Еще больше репортеров бежало с пресс-конференции, когда начался показ безобидных цветных слайдов, запечатлевших суровую северную природу Тимминса, и демонстрация образцов породы с комментариями Холика. К моменту окончания пресс-конференции — в 10:15 — в зале осталась лишь горстка корреспондентов. Это отнюдь не означает провала пресс-конференции. Наоборот, пресс-конференция — единственное шоу, успех которого прямо пропорционален бегству публики.
Действия двух директоров Texas Gulf, Коутса и Ламонта, в течение следующего получаса стали причиной самой шаткой части обвинения комиссии по ценным бумагам и биржам. Поскольку противоречивость заложена в законе, постольку действия вышеозначенных директоров могли послужить учебным пособием для будущих поколений — как воспользоваться инсайдерской информацией и при этом уцелеть или, по меньшей мере, избежать обвинительного приговора. Слабым местом оказался временной ход действий Коутса и Ламонта, момент действий по отношению к тому часу, когда новость о Texas Gulf распространилась новостной службой Доу-Джонса (служба горячих новостей, известная всем инвесторам). Очень немногие инвестиционные фирмы обходились без услуг этой службы, а о ее престиже свидетельствовало то, что в некоторых кругах инвесторов моментом, с которого новость считалась достоверной, становился момент ее появления на широкой ленте. Что касается утра 16 апреля 1964 года, корреспондент службы Доу-Джонса не только побывал на пресс-конференции в Texas Gulf, но и находился в числе репортеров, покинувших ее ради того, чтобы по телефону сообщить новость в редакцию. Как вспоминает репортер, он позвонил в контору между 10:10 и 10:15. Обычно в Америке сообщение такой важности начинают печатать на телетайпе от побережья до побережья через несколько минут после получения. Но в данном случае по совершенно необъяснимой причине сюжет о Texas Gulf появился на ленте только в 10:54, то есть по меньшей мере с 40-минутным опозданием. Тайна, почему опоздала широкая лента, как и загадка задержки с выступлением министра шахт, не рассматривалась на суде как несущественная деталь. Захватывающий процесс выбора доказательств судом — то, что основания выбора часто отдаются на волю воображения.
Действия двух директоров Texas Gulf, Коутса и Ламонта, в течение следующего получаса стали причиной самой шаткой части обвинения комиссии по ценным бумагам и биржам. Поскольку противоречивость заложена в законе, постольку действия вышеозначенных директоров могли послужить учебным пособием для будущих поколений — как воспользоваться инсайдерской информацией и при этом уцелеть или, по меньшей мере, избежать обвинительного приговора. Слабым местом оказался временной ход действий Коутса и Ламонта, момент действий по отношению к тому часу, когда новость о Texas Gulf распространилась новостной службой Доу-Джонса (служба горячих новостей, известная всем инвесторам). Очень немногие инвестиционные фирмы обходились без услуг этой службы, а о ее престиже свидетельствовало то, что в некоторых кругах инвесторов моментом, с которого новость считалась достоверной, становился момент ее появления на широкой ленте. Что касается утра 16 апреля 1964 года, корреспондент службы Доу-Джонса не только побывал на пресс-конференции в Texas Gulf, но и находился в числе репортеров, покинувших ее ради того, чтобы по телефону сообщить новость в редакцию. Как вспоминает репортер, он позвонил в контору между 10:10 и 10:15. Обычно в Америке сообщение такой важности начинают печатать на телетайпе от побережья до побережья через несколько минут после получения. Но в данном случае по совершенно необъяснимой причине сюжет о Texas Gulf появился на ленте только в 10:54, то есть по меньшей мере с 40-минутным опозданием. Тайна, почему опоздала широкая лента, как и загадка задержки с выступлением министра шахт, не рассматривалась на суде как несущественная деталь. Захватывающий процесс выбора доказательств судом — то, что основания выбора часто отдаются на волю воображения.
Техасец Коутс первым из директоров совершил поступок, вошедший в историю, о чем сам Коутс едва ли мог подозревать. Либо перед самым концом, либо сразу после окончания пресс-конференции он вышел в кабинет, примыкавший к залу заседаний, и позвонил по телефону своему зятю, Фреду Хэмизеггеру, биржевому брокеру в Хьюстоне. Коутс, как он показал впоследствии, рассказал Хэмизеггеру об открытии Texas Gulf и добавил, что ждал «публичного объявления», так как он «слишком стар для того, чтобы впутываться в неприятности с комиссией по ценным бумагам и биржам». После этого он распорядился купить 2000 акций для четырех трестов, в которых был доверительным собственником, хотя и не бенефициарие[33]. Акции компании непосредственно после открытия торгов продавались по 30 с небольшим в ходе довольно активных, но не лихорадочных продаж, но затем резво пошли в гору. Однако Хэмизеггер действовал быстро и смог купить для Коутса акции по цене между 31 и 31 5/8, передав распоряжение брокеру в зале до того, как запоздавшая новость стала появляться на широкой ленте.
Ламонт, воспитанный в традициях Уолл-стрит, а не Техаса и имевший больший опыт в делах такого рода, выполнил задачу с изящной, почти томной неторопливостью. Он не покинул зал заседаний по окончании пресс-конференции, а пробыл там примерно 20 минут, ничего не предпринимая. «Я походил по залу… послушал, о чем говорят люди, даже похлопал кого-то по спине», — вспоминал он позже. Потом Ламонт прошел в расположенный рядом с залом кабинет и позвонил своему коллеге и другу по банку Моргана Лонгстриту Хинтону, исполнительному вице-президенту банка и главе отдела доверительного управления. Несколько раньше, на той же неделе, Хинтон спросил Ламонта, не может ли он как один из директоров Texas Gulf пролить свет на просочившиеся в прессу слухи об открытии богатого рудного месторождения. Ламонт ответил, что не может. Теперь он сказал Хинтону: «Есть новость, которая уже появилась или скоро появится на ленте биржевых новостей. Это касается компании Texas Gulf Sulfur». «Хорошая новость?» — спросил Хинтон, и Ламонт ответил то ли «довольно хорошая», то ли «очень хорошая» (ни один из них не помнил точной формулировки, но это не имеет никакого значения, ибо на их языке «довольно хорошая» означает «очень хорошая»). Как бы то ни было, Хинтон не последовал совету посмотреть на тиккер Доу-Джонса, хотя телетайп работал в 30 м от его кабинета. Вместо этого Хинтон немедленно позвонил в торговый отдел банка и спросил о рыночных котировках акций Texas Gulf. Получив нужные сведения, он распорядился купить 3000 акций на счет госпиталя Нассау, казначеем которого являлся. С момента, когда Ламонт покинул конференц-зал, прошло не более двух минут.
Требование было передано из банка на фондовую биржу и немедленно исполнено. Госпиталь получил свои акции до того, как Хинтон мог увидеть котировки на широкой ленте, если бы удосужился на нее взглянуть. Но он не удосужился, ибо занимался совершенно другими делами. Отправив требование от имени госпиталя, он отправился в кабинет сотрудника Morgan Guaranty, отвечавшего за пенсионный траст, и предложил ему купить для траста некоторое количество акций Texas Gulf. В течение следующего получаса банк купил 7000 акций для своего пенсионного фонда и для счетов сотрудников, участвующих в прибылях банка. 2000 акций были куплены до того, как сообщение появилось на широкой ленте, а остальные во время печати или через несколько минут. Приблизительно через час — в 12:33 — Ламонт купил 3000 акций для себя и членов своей семьи, при этом ему пришлось заплатить уже по 34½ за акцию, так как к этому моменту акции компании подорожали. Они продолжали дорожать все следующие дни, месяцы и годы.
К моменту окончания торгов цена акции составила 36 3/8, к концу месяца акция стоила уже 58 3/8, а к концу 1966 года, когда началась промышленная разработка месторождения и было обнаружено еще одно, огромное и перспективное, где годовая добыча могла составить одну десятую годовой добычи меди и одну четверть годовой добычи цинка в Канаде, акции продавались уже по 100 долл. Всякий, кто купил акции Texas Gulf с 12 ноября 1963 года до утра (и даже до обеда) 16 апреля 1964 года, утроил первоначальный капитал.
Вероятно, наиболее захватывающими в судебном процессе в связи с делом Texas Gulf — не говоря уже о том, что он вообще состоялся, — были пестрота и разнообразие обвиняемых, представших перед судьей Бонсалом. Начиная с изыскателя Клейтона (истинного валлийца, выпускника горного факультета Кардиффского университета), энергичных и торопливых корпоративных набобов Фогарти и Стивенса — и заканчивая такими техасскими махинаторами, как Коутс и рафинированный аристократ от финансов Ламонт.
Дарк, уволившийся из компании вскоре после апреля 1964 года и ставший частным инвестором, почувствовав себя человеком, живущим на независимо полученные средства, отклонил вызов в суд на том основании, что он канадский гражданин, а это избавляет его от юрисдикции американского суда. Представители комиссии по ценным бумагам и биржам громко сожалели по поводу его отказа. Представители защиты, однако, презрительно скривив губы, настаивали, что комиссия на самом деле в восторге от отсутствия Дарка, каковое позволило истцам представить его волком, рядившимся в овечью шкуру. Сама комиссия, после того как ее советник Фрэнк Кеннамер-младший объявил о намерении «вытащить на свет и пригвоздить к позорному столбу беззаконные деяния обвиняемых», попросила суд вынести бессрочное определение, запрещающее Фогарти, Моллисону, Клейтону, Холику, Дарку, Кроуфорду и еще нескольким инсайдерам, купившим акции или оставившим требования между 8 ноября 1963 года и 15 апреля 1964 года, «заниматься действиями… которые могут послужить сейчас или в будущем средством обмана любого человека в связи с приобретениями или продажами ценных бумаг». Далее — сенсационная новость — комиссия умоляла суд заставить обвиняемых возместить упущенную выгоду людям, которых те обманули, купив или заказав акции, пользуясь внутренней информацией. Комиссия также определила, что пессимистический пресс-релиз 12 апреля был злонамеренным обманом, и потребовала ответа на вопрос, «не послужило ли заявление фактическим предписанием компании делать ложные высказывания о сведениях по существу или утаивать сведения по существу». Не говоря о потере корпоративной чести, суть дела в том, что такое решение суда, если бы оно было принято, могло дать право любому держателю акций компании, продавшему их кому бы то ни было в период между публикацией первого и второго пресс-релизов, потребовать компенсации упущенной выгоды, а поскольку число таких акций исчислялось миллионами, то требование было поистине серьезным.
Помимо процедурных юридических тонкостей, адвокаты обвиняемых строили защиту первых инсайдеров на том аргументе, что информация, полученная по результатам первого бурения в ноябре, не гарантировала промышленных перспектив месторождения — это было всего лишь рискованное предположение. Чтобы подкрепить этот аргумент, адвокаты вызвали в суд множество экспертов горного дела, которые в один голос говорили об известной ненадежности данных, полученных в результате первого бурения. Некоторые специалисты договаривались до того, что утверждали, будто бурение шурфов могло стать не приобретением, а обузой для Texas Gulf. Люди, купившие или заказавшие акции компании зимой, настаивали, что результаты анализа породы не имели никакого отношения к их решениям. Настоящей мотивацией было ощущение того, что покупка акций Texas Gulf вообще хорошее вложение. Клейтон утверждал: его внезапное решение купить акции компании продиктовано тем, что он как раз в тот момент женился и жена его финансово состоятельна. Комиссия ответила вызовом в суд отряда экспертов. По их мнению, содержание металлов в породе, полученной из первой же скважины, с большой долей вероятности свидетельствовало о наличии в этом месте богатого месторождения, и поэтому те, кто обладал знанием, обладал и преимуществом. Как язвительно заметил после суда один представитель комиссии, «аргумент обвиняемых, что они были вольны покупать акции до тех пор, пока шахта не начала работать, то же самое, как если бы не было ничего нечестного в том, чтобы поставить на лошадь, зная, что она получила нелегальный допинг, потому что на финише такая лошадь могла бы издохнуть». Сторона защиты воздержалась от участия в лошадиной дискуссии. Что же касается пессимистического пресс-релиза от 12 апреля, то комиссия по ценным бумагам и биржам обратила особое внимание, что Фогарти, основной автор релиза, составлял его на основании двухсуточной информации, хотя связь между «Кидд-55», Тимминсом и Нью-Йорком была в то время относительно устойчивой и бесперебойной. Комиссия также заявила: «Объяснение его странного поведения в том, что доктору Фогарти просто не было дела до держателей акций Texas Gulf и всех остальных людей, которым он выдал заведомо устаревшую информацию». Отметая вопрос об устаревшей информации, защита утверждала: пресс-релиз «адекватно отражал положение вещей с результатами бурения, по мнению Стивенса, Фогарти, Моллисона, Холика и Клейтона», и что в данном случае это не злой умысел, а ошибочное суждение. Защита далее утверждала, что компании было чрезвычайно трудно сделать выбор, потому что если бы релиз звучал оптимистически, а на деле месторождение оказалось бы бесперспективным, то руководство могло бы точно так же ожидать обвинений в обмане и мошенничестве.