Я напомнила:
– Назавтра вы пошли в кабинет физики…
Но не раньше, чем закончили нашу работу. Марина Ивановна тоже пришла к девяти и с самого утра нам помогала.
Мы перенесли готовый макет к новогодней елке, где оставался только один свободный стол для участников конкурса.
Теперь Марину Ивановну не нужно было уговаривать идти за ключом. Она сама распорядилась:
– Пойдемте быстрей!
Вскоре мы все стояли у дверей кабинета физики. И здесь нас опять застукала уборщица тетя Клава.
– Опять вы? Что вам нужно в физкабинете?
Малышка Тася Калинкина проявила невероятную сообразительность:
– Я шапку в парте оставила!
– А они здесь при чем? – тетя Клава окинула взглядом всю нашу компанию.
Марина Ивановна извинилась:
– Простите, мы на минуточку.
– На минуточку… – проворчала уборщица. – Натопчут, намусорят, семечек набросают, а мне – убирай! – Она громыхнула ведром. – Давеча наш сторож пуганул одного хулигана. Тоже, видать, залез на минуточку.
– Давеча это когда? – заинтересовалась учительница.
– Поздно вечером. Ума не приложу: какого рожна ему было надо?
– Сюда это куда? – опять спросила Марина Ивановна.
– В кабинет физики! – Тетя Клава бросила на нее подозрительный взгляд: – Не ваши ли молодцы?
– Мои к тому времени уже разошлись, – сдержанно ответила классная.
– Вы, тетя Клава, идите лучше, работайте! – выкрикнул Женька.
– Митин! – Возмутилась Марина Ивановна. – Ты как разговариваешь с пожилым человеком?!
– А что я такого сказал?
– Ты не имеешь права так говорить.
– Посадила себе на шею, теперь расхлебывай! – не преминула заметить уборщица.
Это замечание добило Марину Ивановну, и она окончательно сорвалась на Митина:
– Вон отсюда! Чтобы в этом году я больше тебя не видела!
– Сейчас, между прочим, каникулы…
– Вон!
Нам было жаль Митина, однако все промолчали, потому что никому не хотелось попасть под раздачу.
Женька ушел. Марина Ивановна открыла дверь и зашла в кабинет физики.
За ней прорвалась тетя Клава.
– Так и знала! – с ходу закричала она. – Мало, что горшок с традесканцией повалили, еще и доску изрисовали каракулями.
Ринувшись к доске, тетя Клава схватила тряпку.
– Не надо! – закричала Марина Ивановна. – Не стирайте!
Но было уже поздно. Несколько пляшущих человечков из тех, что были нарисованы на школьной доске, были безвозвратно утеряны…
Не сдержавшись, я спросила:
– Значит, вор оставил новое сообщение, написав его на школьной доске?
Старик кивнул и, чуть помолчав, произнес:
– Я бы не называл этого человека вором.
– Но ведь он украл ваши деньги.
– Не нужно спешить с выводами. Сначала дослушайте.
Марина Ивановна чуть ли не силой отобрала тряпку у тети Клавы.
– Да, что же это такое! – обиделась уборщица. – Мало что пачкают, так еще и работать мешают! – Она направилась к двери: – Ну, все! Сейчас позвоню директору!
Когда уборщица вышла, Васька Шелегеда заметил:
– Не позвонит. Просто пугает.
Марина Ивановна взяла с учительского стола какой-то листок и стала перерисовывать на него пляшущих человечков. И когда перерисовала, протянула листок Люсе Самохиной:
– Ты за него отвечаешь! – Потом махнула рукой: – Все возвращайтесь в класс.
– А вы куда? – спросила Самохина.
– Занесу ключ в учительскую.
К тому времени, когда Марина Ивановна вернулась, мы уже закончили расшифровку.
Взглянув на доску, она прочитала:
– Посылка на месте… Искать нужно оле. – Учительница пожала плечами: – При чем здесь Оля? – Она перевела взгляд на ребят. – Кстати, сколько у нас Оль?
Чтобы перенаправить ее в должное русло, вмешался Витька Шерхонин:
– Их – две: Филина и Сокольская. Только они совсем ни при чем. Вы просто забыли, что тетя Клава стерла несколько человечков. Сколько – не знаю, но все они располагались после слова «искать».
Марина Ивановна опустилась на стул:
– Это – конец. Теперь нам никогда не найти деньги. – Она оглядела нас умоляющим взглядом: – Пожалуйста, постарайтесь… Может быть, догадаетесь?
Но на всех нас поголовно напал столбняк. До новогоднего вечера оставалось двадцать четыре часа, а значит, надвигалась непоправимая катастрофа. По условиям конкурса поездка частично оплачивалась из фонда победившего класса. Теперь каждый из нас хотел одного: проиграть в этом конкурсе, чтобы не пришлось рассказывать о пропаже денег.
– Чего проще! Сняли бы свой макет с конкурса. – Я повторила: – Чего проще!
– Тем не менее мы этого не сделали, – заметил старик.
– Почему?
– Из-за юношеского максимализма. В глубине души каждый из нас считал, что наш макет самый лучший.
Старик грустно вздохнул…
И вот настал судный день…
Торжественная часть новогоднего вечера прошла возле елки. Большое жюри из шефов и школьных учителей осмотрело наши макеты и удалилось на совещание в директорский кабинет.
В это время включили проигрыватель, и начались танцы. После окончания второго или третьего танца к елке вышла директриса Любовь Петровна:
– Ребята! Сегодня в нашей школе вдвойне праздничный день. Во-первых, у нас новогодний вечер. Во-вторых, сегодня станет известен победитель нашего конкурса. Мы узнаем, какой класс посетит город на Неве в дни новогодних каникул.
Она достала конверт, вынула из него листок и объявила:
– В конкурсе макетов победил десятый «Б»!
Все стали аплодировать, но аплодисменты продлились недолго. К новогодней елке вышла Марина Ивановна и громко сказала:
– Наш класс не сможет поехать.
– Почему? – озадаченно спросила Любовь Петровна.
– У нас пропали деньги… Фонд класса… – эти слова Марина Ивановна произнесла тихим голосом.
Но директриса ее услышала. Ни слова не говоря, она схватила Марину Ивановну за руку и потащила в свой кабинет.
В зале возникло замешательство, но кто-то снова включил музыку, и это несколько ослабило напряжение.
– Что теперь? – со слезами на глазах спросила Лена Былинкина.
– Собираемся в вестибюле у главного входа, – распорядилась комсорг Люся Самохина.
Через пять минут мы все были там: красивые, нарядные и очень расстроенные.
– Будем думать, – сказала Самохина.
– Должно быть еще одно послание! – предположил Витька Шерхонин.
– Какая теперь разница…
– Нет-нет… подожди. Он же написал: «Посылка на месте».
Самохина взорвалась:
– Похититель написал, где искать! А уборщица стерла тряпкой! Это послание было последним.
– Знаете, о чем я подумала… – неожиданно заговорила Тася Калинкина. – Он бы написал еще одно сообщение, если бы знал, что мы не нашли деньги.
Васька Шелегеда тупо спросил:
– Почему?
– Потому, что вчера и сегодня его с нами не было.
Мы все стали оглядываться. Кто-то вспомнил:
– Марина Ивановна вчера прогнала Митина…
– И сегодня он не пришел, – подтвердила Тася Калинкина.
– Я здесь! – Митин только что зашел в школу с улицы и был похож на заснеженного Деда Мороза. – Просто я опоздал.
К нему подскочила Самохина:
– Признайся! Ты взял фонд класса?
Митин отшатнулся.
– Да ты что, Самоха? Совсем свихнулась?
– Из-за тебя увольняют Марину Ивановну!
– Где она? – У Митина округлились глаза.
– В кабинете директора.
– Вы что, не нашли деньги?
– Нет, не нашли, – ответил Витька Шерхонин.
– Какие же вы дураки! – взревел Митин и схватился за голову. – Неужели не понятно?! Там было написано: «Посылка на месте. Искать в школе»!
– Сам дурак! – Самохина махнула рукой: – Во-первых, уборщица стерла несколько человечков. Во-вторых, школа большая! Не мог написать поподробнее?
Митин сорвался с места и побежал на второй этаж. Мы рванули за ним. Как был, в верхней одежде, он забежал в зал, скинул с нашего макета картонное здание школы. Под ним лежала красивая коробка конфет с золотой надписью «Ленинград». Сбросив крышку, Женька забрал деньги и залетел в директорский кабинет…
Митин сорвался с места и побежал на второй этаж. Мы рванули за ним. Как был, в верхней одежде, он забежал в зал, скинул с нашего макета картонное здание школы. Под ним лежала красивая коробка конфет с золотой надписью «Ленинград». Сбросив крышку, Женька забрал деньги и залетел в директорский кабинет…
Мы снова поехали. Я спросила:
– Учительницу уволили? – меня волновал этот вопрос.
– Подождите, – старик притормозил у светофора. – Через пару минут будем на месте…
– Уволили или нет?!
– Не волнуйтесь, никто ее не уволил. Вся мощь административного гнева обрушилась на бедного Женьку. Он, конечно, во всем сознался. Сказал, что так хотел сплотить класс. И вы знаете? Ему удалось! Хоть мы и не поехали в Ленинград (победу присудили другому классу), но с тех пор дружней нас в школе никого не было.
– А что стало с Женькой?
– Его исключили из школы.
Я сникла:
– Это – грустно.
– Почему? – старик притормозил на пятачке у моста, откуда мы отъехали пару часов назад. – Его перевели в вечернюю школу, которую он с успехом закончил, а потом поступил в институт. Выучился не хуже других.
Немного помолчав, я осторожно заметила:
– Знаете, иногда так бывает. Когда люди хотят рассказать о себе, они обычно говорят: «С моим другом случилась одна история».
– На что это вы намекаете?
– На то, что это вы, а не Митин, были влюблены в Марину Ивановну.
– С чего вдруг?
– То, как вы о ней говорили… Я женщина. Меня не обманешь.
– Мало ли… – старик усмехнулся.
Но я продолжала:
– Не знаю, как вы стащили деньги, но именно вам проще всего было попасть в музыкальный класс и оставить второе послание. А потом ночью забраться в кабинет физики и написать на доске третье. Ведь вы с родителями жили в здании школы?
В ответ старик промолчал.
– Представляю, как вы сидите в пустом школьном классе и читаете книги. Уверена, что вашим любимым писателем был Конан Дойл.
Наконец, старик улыбнулся:
– Вы правы.
– Права в чем?
– Во всем.
– Значит, это не Митин?
– Нет, это не он.
Я удовлетворенно кивнула и, заметив, что мы давно приехали, поспешно спросила:
– Сколько я вам должна?
– Нисколько.
– Ну, нет… Так не бывает.
– Считайте эту поездку новогодним подарком. – Он достал сигарету, прикурил и с удовольствием затянулся дымом. – Знаете, за эти два часа я как будто снова все пережил.
– Поездка была занимательной… – Я собралась выйти из машины, но вдруг меня что-то остановило. – Постойте… Где, вы говорите, были спрятаны деньги?
– В макете нашей школы.
– Нет-нет… Вы упомянули коробку.
– Они лежали в конфетной коробке с надписью «Ленинград».
– Но ведь вы не ездили в Ленинград?
Старик подтвердил:
– Ни до, ни после случившегося.
– Тогда откуда взяли коробку? В те времена сувенирные коробки конфет продавали там, где их изготавливали.
Улыбаясь, он испытующе смотрел на меня.
– Да нет… – То, что пришло в голову, показалось мне вздором. И все-таки я сказала: – Деньги взяли не вы…
Старик произнес:
– Их взял не я.
Глядя ему в глаза, я с нажимом спросила:
– Это сделала… она?
– Вы догадались.
– Расскажите, как все было на самом деле?
– Вечером, когда мы расшифровали первое послание, все разошлись по домам. Я проник в музыкальный класс и нашел за портретом Чайковского конфетную коробку с надписью «Ленинград», в которой лежали деньги. Я сразу понял, что их спрятала Марина Ивановна. В нашем городке таких конфет отродясь не видали, а она только что приехала из этого города.
– И вы решили их перепрятать?
Старик улыбнулся:
– Решил продолжить игру. Используя шифр, написал две записки. Одну – на бумаге. Ее положил за портрет, вместо денег. Другую – на доске в кабинете физики, где меня чуть не поймал сторож.
– Когда же вы засунули деньги в макет?
– Когда Марина Ивановна прогнала меня. Я же не знал, что тетя Клава сотрет часть зашифрованного текста и ребята не смогут их отыскать. Все бы получилось, но я опоздал на подведение итогов новогоднего конкурса. Родители утащили меня в деревню к деду и бабке…
Я хлопнула себя рукой по коленке:
– Одного понять не могу! Зачем Марина Ивановна все это затеяла?
– Она не справлялась с классом. У нее сдали нервы. А как известно, ничто так сильно не объединяет людей, как общая беда или цель. В нашем конкретном случае было и то и другое.
Взявшись за ручку, я приоткрыла автомобильную дверцу.
– Хотелось бы мне знать, где теперь ваша Марина Ивановна…
Старик оживился:
– А сколько сейчас времени?
– Половина седьмого.
– Сейчас она забирает нашего внука Вадика из детского сада.
Татьяна Коган Острые воздействия
Офис был небольшой, но роскошный. Черные блестящие полы, невообразимые футуристические светильники, свисающие с потолка подобно антрацитовым сталактитам. В приемной, за черного стекла стойкой, сидела то ли «Мисс Вселенная», то ли «Мисс Мира» – точнее Андрей не сказал бы. Безупречное лицо с естественным макияжем, собранные в пучок светлые волосы, красная блузка, соблазнительно подчеркивающая грудь. Девушка гармонично вписывалась в окружающую обстановку, как будто была частью разработанного дизайнером интерьера.
Чуть правее в глубину офиса вел широкий, тускло освещенный коридор. Андрей нетерпеливо поерзал на низком кожаном диване, и в эту же секунду на ресепшене зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку и кивнула, словно собеседник мог ее видеть. Она перевела взгляд на изнывающего от нетерпения посетителя:
– Вас готовы принять. Я провожу вас.
Она привела его в просторную переговорную, еще более изысканную, с мягкими диванами и креслами, с круглым биокамином, в котором завораживающе полыхал огонь, с длинными стеллажами книг вдоль одной из стен и большим террариумом с игуаной…
– Рад вас приветствовать, – молодой мужчина в ладно скроенном, явно шитом на заказ деловом костюме представился и пожал ему руку. Предложил чай, кофе или что-нибудь покрепче, указав на стильный бар в дальнем углу.
Андрей отрицательно покачал головой.
– В таком случае давайте обсудим ваш заказ.
Мужчина сел и несколько секунд изучал ранее заполненную Андреем анкету.
– Из обозначенных вами приоритетов я делаю вывод, что вам нужны острые ощущения, – он оторвал глаза от бумаги и вопросительно посмотрел на собеседника.
– Именно это я и написал, – подтвердил Андрей, убрав с рукава несуществующую пылинку. Он слегка волновался.
– И вы даете компании полный карт-бланш в выборе, м-м-м, – он на мгновение замешкался, подбирая слово, – воздействий.
– Совершенно верно. Пусть это будет сюрприз. Я хочу быть абсолютно неподготовленным.
– Вы также отметили, что не возражаете против несерьезных физических повреждений, вплоть до переломов?
Андрей кивнул:
– Если это лечится за пару-тройку недель и не сделает меня инвалидом, то ничего не имею против.
Менеджер расплылся в улыбке:
– Вы смелый человек! Нашей команде будет приятно с вами работать. Обычно у клиентов большой набор ограничений и табу, которые существенно усложняют процесс.
– Я пришел сюда не за развлечением, о котором забуду на следующий день, – голос Андрея зазвучал решительно. – Мне нужна настоящая встряска. Вы сможете ее устроить?
– Безусловно, – расплылся в улыбке мужчина. – Вам остается подписать бумаги и оплатить заказ.
Об этой фирме Андрей узнал еще полгода назад. Рассказал ему Рафик, друг детства и по совместительству совладелец крупной торгово-производственной компании, которую они основали двенадцать лет назад. Рискнули, влезли в долги, вложились в новый бизнес и не прогадали. Первые несколько лет балансировали на грани, лишь чудом удерживаясь от полного разорения.
Андрей возвращался домой, шатаясь от усталости, и проваливался в сон, едва голова касалась подушки. Они работали на износ, не щадя ни себя, ни своих, тогда еще малочисленных, сотрудников. Кто-то быстро отсеялся, не перенеся тягот работы в развивающейся компании, включавших в себя, в том числе, маленькую зарплату. Остались самые стойкие, коллектив подобрался что надо. Андрей с Рафиком знали, что могут рассчитывать на своих сотрудников и друг на друга. А это, надо признать, большая редкость, когда дело касается бизнеса. Так или иначе, напряжение постепенно спадало, дела фирмы налаживались, входя в стабильное денежное русло… Андрей навсегда запомнил тот день, когда они с Рафиком пригласили в конференц-зал всех без исключения сотрудников и со счастливыми улыбками объявили о повышении зарплат.
Сейчас, в период кризиса, дела шли похуже, но все-таки жаловаться было грех – бюджет они урезали не катастрофически. После периода волнений наступило относительное спокойствие, и, казалось бы, Андрей должен радоваться, наслаждаться штилем. Но все чаще он вспоминал те времена, когда не знал, чего ждать от завтрашнего дня, когда любая сделка могла обернуться крахом. Он боялся себе в этом признаться, но подсознательно понимал, что… тоскует. Тоскует в этой безупречно функционирующей вселенной, которую создал сам, с нуля.