Перед самым отбытием Стынь подарил рао, как безупречную охрану четверых данавов-калакеев, которые потрясли Яробора Живко своей удивительной способностью изменять оружие. Дивный тоже оставил дар мальчику… и тот дар, несомненно, оказался многажды нужнее как рао, так и влекосилам, кыызам, тырякам, аримийцам.
В местности, куда нынче прибыли люди рао, как поведали синдхистанцы (рассказы которых теперь переводили дарады, отдельным своим куском присоединившиеся к пришлым и взятые в жены не только Волегом Колояром, но и иными не женатыми влекосилами) на равнине толком и не бывало зимы. Основных сезонов здесь наблюдалось три. Лето приходилось на кветень, травень и кресень месяцы. Время дождей с липеня по влесень, и зима с грудня до лютеня. Такие месяца как весенний белояр и осенние — жовтень, кастрычник попадали в межсезонье. В целом лето тут было жаркое и сухое, а зима прохладная с дождями, когда температура больно не опускалась и не переходила в холода, как таковые.
Однако проливные дожди сезона «варша», как его называли синдхистанцы, становились столь мощными, что могли прекратить не только работы по восстановлению Аскаши, но и само пребывание в том заброшенном, порушенном городе. По этой причине Дивный и одарил Яробора Живко. И тем даром выступала помощь людям рао отдельного племени принадлежавшего Расам, каковые прибыв в Галактику Млечный Путь, должны были возглавить восстановление города. Племени которое от имени их Творца величалось, как дивьи люди.
Когда Яроборка впервые увидел, затерянный в мощных зарослях леса Аскаши, он был потрясен. Не только величественностью града, где громадные постройки, широкие каналы, прекрасные башни, тонули в дебрях леса, но и тем как за столетия, что более не проживали в нем люди, его единственными обитателями стали деревья. Могучими своими кореньями они пробили и вспучили каменные дороги, настлы, захватили в полон и сами дворы, стены. Кажется, они вросли своими стволами в каменные ограды, обняли и спаялись ветвями с башнями и крышами, крепкой хваткой сдавили изваяния и колонны.
И хотя стараниями синдхистанцев часть растений внутри города была убрана, Аскаши продолжал тонуть в островках могутных деревьев и их корней. Может статься лишь благодаря огромному рву, вымощенному блоками песчаника окружающему по квадрату сам город, он не подвергся более масштабному разрушению, и водная преграда, составляющая более пятидесяти метров, отделила Аскаши от посягательств леса. А может была права королева марух Блага, сказывая когда-то рао, что город построенный по особым технологиям гипоцентавров и вовсе не подлежал как таковому уничтожению.
Сам Аскаши располагался на небольшой и вельми ровной возвышенности, напоминая своими четко очерченными линиями квадрат, с явственно ровными стыками в углах. Сразу за рвом, преграждающим вход в город, начиналась крепостная стена, выполненная из красного полированного мрамора украшенная поверху многочисленными башенками, резно витыми по кругу, достаточно высокими и также повторяющими форму квадрата. Когда-то они наверно были белыми, но за долгий срок своего существования не просто потемнели, а прямо-таки позеленели, да оказались купно опутанными лианами и эпифитами. Мощные ворота, дотоль, судя по всему, окованные и зримо украшенные разнообразными символами и узорами более не скрывали проход в Аскаши. Левая створка, отвалившись с частью колонны, на которой держалась, теперь покоилась во внутреннем дворе города, а правая накренившись диагонально, и упершись одним своим нижним углом в каменное полотно, крепилась на нижней петле. Над воротами на каменном основании располагалась коническое навершие — башня из нескольких уровней по форме повторяющих треугольную пирамиду. Вся башня была украшена изваяниями, резьбой и росписью знаков голубых и оранжевых цветов.
Через ров пролегал широкий мост, собранный из полновесных грубо-обработанных камней ровных только в верхней его части. Но и там ноне меж ними пролегали боляхные трещины, уступы, ямы потрясающие своей залащенностью полотна. Так, что глядя и на сам город, и на крепостные стены, ворота понималось, его создатели не думали как о таковой защите, всего-навсе о величественности и красоте.
Внутри Аскаши, представлял из себя множество высоких и широких построек, увенчанных пикообразными али коническими башенками, связанных между собой прямыми галереями, длинными крытыми коридорами, каменными проходными мостами, оные поддерживали низкие прямоугольные столбики. Местами те удивительные по виду покатые дугообразные мостки, проходящие в нескольких метрах от поверхности земли, соединяли разнообразные по форме и высоте здания, пестрили поперечными переходами, под которыми располагались квадратные водоскопы, маханькие прудики.
Особенно мощными смотрелись семь построек, поместившиеся обок друг друга, наподобие лестницы. Они венчались единой каменной крышей, также украшенной колоннами, перемычками, красивейшей резьбой, искусно исполненными изваяниями, узорами, рисунками цветов, так схожих с перевернутыми звонцами, бубнами, голубками, пичужницами населяющих леса лесиков и влекосилов. Таких построек, где под общей крышей располагались семь зданий, было значимо много по всему городу, точно имеющих нечто в виде объединенного места жительства для определенной прослойки людей, а может одного рода.
Сложенные из огромных каменных плит, блоков гладких и словно без раствора так, что в местах стыках почти не зрелось швов, те постройки города: дворцы, дома, водоскопы, пруды, переходы, изредка являли одни развалины. Где порой находились только мощные возвышающиеся в несколько уровней платформы по краям все еще ограненные гигантскими телами змей, очевидно, и препятствующих их дальнейшему разрушению. В неких местах не было уже и самих построек, а на их бывшее там присутствие указывало нагромождение каменных останков.
Изваяниями людских лиц, лошадей, слонов, птиц были украшены почти все скосы стен, углы построек. Галереи и поперечные переходы связующие здания с одной стороны, поддерживались колоннами, а с внутренней, как правило, пролегающая стена демонстрировала на собственной поверхности окна, почти в четверть ее размера. Свод в галереях все еще наблюдаемо украшали изображения животных, в основном из преданий людей рао, не только влекосил, кыызов, но и аримийцев: инроков, змей-драконов, волшебных птиц. Точно дотоль формирующиеся лишь в данном месте предания позднее были распространены и частью прижились в различных уголках Старого Мира, Аримии, Дравидии, Асии.
В центре Аскаши находился величественный, даже сейчас, квадратный дворец в пять уровней. Он соединялся с соседними четырьмя трехуровневыми, круглыми строениями, расположенными по его углам, многочисленными лестничными проходами, галереями, стыки которых увивали изваяниями змей. Сам дворец венчался пирамидальной формой крыши, будто обвитой по коло, чуть выступающим телом змеи. Хотя сейчас и сам дворец и прилегающие к нему постройки, лестницы, водоскопы, каналы находились в запустевшем состоянии. В жилищах не имелось дверей, окон, по большей частью поселившиеся и подле него деревья оплели и сами стены, приподняв, разломили напополам каменную крышу, вылезли могучими ветвями из окон. Корневища тех деревьев взломали…взорвали лежащую пред центральным дворцом широкую площадь, полотно которой когда-то было выложено гладким, белым мрамором.
Они те коренья своей силой сломали допрежь стоящее в середине площади на возвышении высокое изваяние, а может это сделали людские руки некогда захватчиков Аскаши. Верхняя часть человеческого изваяния вже была уничтожена полностью и теперь лежала кусками белого мрамора подле остатков все еще стоящих на постаменте ног. Возвышение со всех четырех сторон окружали парапеты с низкими каменными образами змей переплетающихся меж собой хвостами и на удивление все еще сберегших тонкости скульптурного своего творения.
Яробор Живко первый раз войдя вместе с Волегом Колояром, Ксиу Бянь, Байдан Варяжкой и иными ханами в город долго вглядывался в остатки сколотой головы, уже почти и не сберегшей образ того кому устанавливалась. Да, город был разрушен, но все же сумел сберечь за эти тысячелетия своей жизни, основные постройки, те самые которые были сооружены именно гипоцентаврами. Вероятно, потому как мощные каменные блоки не подлежали разрушению, однако сама их огранка, украшения, барельефы, изваяния уже не имели своей четкости, цвета и даже красоты. Что же касается более простых жилищ находящихся в Аскаши и по виду уже не имеющих отношения к гипоцентаврам, ибо были построены из песчаника, они почитай все превратились в развалины. И теми самыми нагромождениями камня заполняли улицы, пятачки, площади.
Величественный Аскаши, вже однако не был красивым городом… Он выглядел погибше — утерянным для людей, а запустения внутри самих помещений точно говорили, что человеку данные развалины никогда не привести в целостный вид, никогда не поднять из руин былое совершенство и мощь построек.
Величественный Аскаши, вже однако не был красивым городом… Он выглядел погибше — утерянным для людей, а запустения внутри самих помещений точно говорили, что человеку данные развалины никогда не привести в целостный вид, никогда не поднять из руин былое совершенство и мощь построек.
Ступа, стоило только людям рао разбить стан подле Аскаши, опустилась в сам город. Она заняла место на северо-западе Аскаши на плоской площадке, пред тем удалив оттуда все каменные нагромождения. Выпущенный из круглого днища судна, прямо из трех перетянутых между собой кроваво-рдяных сопл, удивительный по цвету лазурный луч, переплавил нагромождения камня, песчаника на когда-то нарочно образованном уступе, превратив сие в одну сплошную поверхность, с тем чуть-чуть ее приподняв.
Яробор Живко горячился…нервничал… хватаясь за пульсирующие кровью виски, волнуясь за людей, семью и дочь. Сезонные дожди могли вызвать массовые болезни у людей не привыкших к столь влажному климату. Определенно, именно поэтому Дивный и вызвал своих созданий из далекой Галактики Косматый Змей, с планеты Кенькефаль, системы Меру.
Глава тридцать третья
Юноша находился в зале на маковке четвертой планеты вместе со Стынем, Мором и Дивным когда в нее вошли представители дивьих людей. Перший хоть и жаждал побыть на маковке увы! поколь не мог, так как утомление его так и не спадало. Кали-Даруга зная о том, убедила Яробора Живко и в первую очередь Крушеца, не требовать невозможного от Отца. Всяк раз, когда эти оба скучали за старшим Димургом, она сама приводила мальчика в дольнюю комнату. И тогда в бархатистых на ощупь дымчатых облаках устройства величаемого вырь замирали двое, а вернее все же трое: Перший, Яробор Живко и Крушец, наслаждаясь обществом друг друга, и испытываемой ими любовью. Изредка мальчик, лежащий подле Господа, приподнимаясь, гладил курчавые его волосы, проводя перстами по желтым полосам в них, али целовал в щеку… А старший Димург, несмотря на слабость, улыбался.
Дивьи люди не просто потрясли рао своим видом, они его напугали. Отчего он стремительно вскочил со своего облачного комка пуфика, на котором сидел. Стынь стоявший подле, также скоро опустился на корточки и приобняв мальчика правой рукой сразу за плечи и спину, успокаивающе прикоснулся губами к виску и щеке.
— Ужас! — тихо прошептал Яробор Живко и разочарованно заглянул в черные почти не имеющие склеры очи младшего Димурга. — Почему такие уроды?
— Просто другие, — разумно ответил Стынь, ощущая под рукой, как вздрогнула плоть мальчика.
— Люди их испугаются, нешто нельзя создавать более близкое к человеку… к Богу, — еще тише досказал рао, похоже, в само ухо Стыня и туго вздохнул.
Конечно, мальчик понимал, что такими племена созданы нарочно, або с теми отличиями они обладали особыми способностями, умениями, талантами. И как всегда говорил Перший, поддерживали таким своим видом многообразие Вселенной Всевышний.
Обобщенно Яробор Живко казался не правым, дивьи люди не были уродами, определенно, разнились с человеком, тем не менее, слыли ему достаточно близкими. Просто на людей они походили определенными частями конечностей, хотя туловище у них имело однозначно человеческую форму, и там также находились плечи, спина, грудь и даже талия. Хотя точнее будет сказать, это человек походил на дивьих людей, ибо данные создания были созданы, как вид, много раньше человеческого рода.
Старший из дивьих людей, как представил его Стынь, имел занамест человеческой, голову пса. У него было и туловище, и руки, и ноги людскими, а голова один-в-один повторяла собачью. Она поместилась на длинной, мускулистой шее, несколько наклоненной вперед. Удлиненная голова, казалось была сплющена с боков. Сама же морда смотрелась прямоугольной с четким переходом ко лбу и ровными формами. Значимыми были на ней надбровные дуги, под которыми располагались глубокие, округлые глаза с темно-коричневой радужкой на левом и бирюзовой на правом. Хорошо развитые, мощные челюсти окаймлялись телесного цвета губами. Широкая верхняя часть носа с большими ноздрями, точно в тон коже имела розовато-белый цвет, а высоко посаженные висячие уши, слегка развернутые, соприкасались с поверхностью щек.
Голова, морда, в целом, как и конечности, туловище данного представителя дивьего племени не покрывала шерсть, на теле не имелось даже волос. Лишь на концах ушей проходя по краю, висели закрученные в спиралевидные хвостики темно-русые волоски. Такие же точно волосы поместились по скосу нижней челюсти, тем представляя довольно жидкую бороденку. Мощный в плечах, с мускулистыми руками и ногами, довольно-таки высокий, много выше чем Волег Колояр, старший дивьих людей был обряжен в белую укороченную рубаху и белую набедренную повязку, каковая обматываясь, огибала талию, бедра и ноги. Один конец той повязки пропускался между ног и создавал видимость шаровар чуть ниже колен, а другой свободно свисал спереди, удерживаясь на поясе тонким золотым ремешком, с пропущенным по краю серебряным орнаментом. На нем также находился, укрывая левое плечо, белый плащ, одним свои концом который продевался под правой рукой и крепился на груди золотой плоской застежкой. На ногах старшего дивьих людей были обуты сандалии, на тонкой подошве, с высокими задниками и загнутыми кверху удлиненными носками, обшитые мелкими разноцветными самоцветами.
По большей частью все представители прибывшего племени были обуты и одеты, как их старший, коль в том имелась надобность. Всего в Млечный Путь прилетело десять дивьих людей, они как пояснил Стынь, стараясь успокоить мальчика, имели особые имена, вельми трудно произносимые на человеческом языке. Потому младший Димург предложил именовать их по этнической общности, как сказали бы люди, по национальности, которая обозначала принадлежность по внешнему признаку. Так старшего дивьих людей, или басилея дивьих людей, было предложено звать Песьиголовцем.
Невысокими в сравнении с басилеем, и верно будучи даже ниже Яробора Живко смотрелись Сихиртя и Ганеш — люди с головой слона. Они обладали способностями и знаниями в короткий срок приручать и обучать обитающих в местности близ Аскаши животных, в частности слонов, с целью использования их силы в строительных работах. У Сихиртя не только голова и морда на ней были слоновьи, но и толстые, короткие ноги на стопах вместо перст имели небольшие копытца. Толстая и дюже морщинистая кожа у Сихиртя казалась бледно-бурого цвета, а высоко-округлая слоновья голова с двумя выпуклостями в ее навершие и чуть сдавленная с боков имела долгий, подвижный хобот, сросшийся с носом и верхней губой. Большими были также уши, этого представителя народа, овальной формы и почасту колыхающиеся и даже слева на морде находился короткий, малость загнутый бивень.
Сихиртя и Ганеш обряженные, как и Песьиголовец, не имея стоп, не были обуты. Ганеш в отличие от своего собрата смотрелся много его мощнее в плечах и имел почти молочного цвета кожу. Однако у него форма головы, морда были слоновьими, имелся также хобот, бивень и здоровые уши. У обоих представителей данного близкородственного этноса отсутствовали волосы, шерсть, а очи переливались удивительным желтым цветом. У Сихиртя почти золотым, а у Ганеша ближе к оранжевому.
Тельхин, четвертый из дивьих людей, головой, ногами, туловищем полностью соответствовал людскому роду. Ну, лишь обладая более значимым ростом и могутностью в плечах. Тельхин вообще был много выше Песьиголовца. Его лицо имело форму сердечка, где лоб казался не только высоким, но и много более широким угловатого подбородка. На том лице впалыми смотрелись щеки, не крупными карие очи и темно-русыми, курчавыми вроде пушка волосы, короткие усы, борода, по краю воочью опаленные. Однако разнился Тельхин с людьми количеством рук, которых у него было шесть, по три с каждой стороны. Только руки у него выходили не как у Кали-Даруги из локтя, а из рамен, потому спина выглядела несколько округлой и горой мускул нависали суставы плеч. Густо поросший шерстью такой же короткой в виде пушка на руках, спине, и груди, он чем-то походил на гомозуль, будто являлся их прародителем… Той самой части, что значилась мастерами в кузнечном и ювелирном деле, або теми способностями сам Тельхин и обладал. Из-за той многорукости он облачился всего-навсего в набедренную повязку, темно-коричневого цвета да сандалии. И еще у него на голове полностью скрывая волосы, маленькие островерхие ушки, часть лба находился низкий по высоте тюрбан. Такие головные уборы Яробор Живко видел раньше на лагманцах, но они смотрелись более плоскими.
Эрдлюит и Яошинь со слегка розоватой кожей были невысокими и несколько худоватыми. У этих представителей общего этноса прямо на удлиненных уплощенно-опущенных плечах, без шеи, располагались необычные треугольной формы головы, вельми также уплощенные. Угловатые макушки тех голов сверху покрывали волнистые белокурые волосы. Само лицо не менее плоское с угловатым подбородком несло на себе вздернутый нос, миндалевидные, темно-зеленые глаза и толстые, выпирающие вишневые губы. Обряженные в плащ и долгополую рубаху, стянутую серебряным плетением пояса на талии, Эрдлюит и Яошинь были не обуты, ибо начиная от колен, имели вместо ног лапы водоплавающих птиц. Достаточно широкие в лодыжках, которые оканчивались передними длинными пятью пальцами соединенными прочными кожными перепонками. Эти два дивьих человека занимались подводными работами, так как подолгу могли находиться под водой, ибо с обратной стороны уплощенных плеч на коих восседала треугольной формы голова, находились широкие жаберные и ушные щели.