– А что было? Они были любовниками?
– Да, конечно. Лиля любила рассказывать о… Словом, делилась интимными подробностями. Она выставляла эту связь напоказ. У меня создалось впечатление, что Александр Сергеевич бросил Лилю именно из-за ее нескромности. Все-таки он был женат, а Ирина Сергеевна такая хорошая женщина! Они удивительно друг другу подходили. Это была его вторая половина, которая любила и страдала за двоих. Жаль, что от Ирины Сергеевны мало что зависело на фирме, пока Александр Сергеевич был жив. Она бы не допустила тех увольнений, что сделал Валерий Валентинович.
– Я знаю, что она хорошая женщина, – нетерпеливо сказал Алексей. – Но вернемся к отношениям Серебрякова и вашей подруги. Итак, он ее бросил, а что было потом?
– Потом все ждали, что Лиля уволится. Она и собралась, даже заявление написала, а потом вдруг передумала. Перестала реветь и вообще изменила свое поведение. Я ее даже похвалила, девочка наконец-то взялась за ум. Главное, что она перестала постоянно говорить об Александре Сергеевиче.
– И когда же Лиля переменилась?
– Полгода назад. Примерно. Может быть, меньше.
– И все эти полгода она была тише воды, ниже травы?
– Нет, конечно. Знаете, мы часто устраивали вечеринки. Сама я почти не пью, но бывает, что кто-то из сотрудников переберет малость. Вот я и оставалась, чтобы помочь – кому до дома добраться, кого на складе уложить. Лиля всегда принимала участие в вечеринках.
– И оставалась ночевать? С кем?
– Не думайте о ней плохо, – вздохнула Лариса. – Я же говорю, у нее плохие отношения с родителями. Она использовала любой повод, чтобы не идти домой ночевать.
– А Лилия высказывалась враждебно в адрес Серебрякова?
– Ругала последними словами. Когда бросил. Но это сгоряча. Каждая на ее месте вела бы себя точно так же. А что ей было хвалить человека, который дурно с ней поступил? Девочке очень хотелось выйти замуж или хотя бы найти обеспеченного мужчину, который помог бы решить ее проблемы. Она очень красивая. Но Лилю преследовали неудачи.
– Неужели не нашлось желающих? – откровенно удивился Алексей, вспомнив Лану и Нору.
– Да, к сожалению. Не могу это объяснить. Мне кажется, мужчины должны ее обожать. Такая яркая девушка! Эффектная! За ней, конечно, многие ухаживали, но быстро остывали. Смотришь, прошел месяц-другой, а у Лили опять новый мужчина, хотя она без ума была от предыдущего. Потом, конечно, Лиля говорила, что сама его бросила, что он подлец и ничего из себя не представляет и что она в очередной раз жестоко ошиблась. А Анечка, напротив, говорила, что это Лилю все бросали. Если смотреть на случай с Александром Сергеевичем, то оно, скорее всего, так и было.
– Анна Гладышева – близкая подруга Лилии?
– Да. Они вместе учились. В одном институте и, кажется, в одной группе. Лиля часто ночевала у Ани в общежитии. Но они такие разные девочки, вы себе не представляете! Анечка – сама скромность!
– Что ж, придется поговорить с ней… Скажите, вы кого-нибудь подозреваете?
– Да упаси Боже!
– Я вынужден задать вам один вопрос, – тяжело вздохнул Алексей. – Сами вы где провели вечер двадцать девятого августа?
Подозревать эту милую женщину в убийстве! Ну не смешно? Поправив очки с толстенными стеклами, Лариса степенно сказала:
– Знаете, Алексей Алексеевич, у меня подружка тяжело заболела, двадцать шестого августа ей сделали операцию. Она приезжая, за помощью обратиться не к кому. Я неделю в больнице дежурила, мне там раскладушку поставили. Прямо в палате.
– А как сейчас здоровье вашей подруги?
– Поправляется. Дежурить по ночам уже не требуется, я хотела вплотную заняться поисками работы.
– Вы месяц уже без работы?
– У меня были небольшие сбережения, и мне ведь так мало надо. Я неплохо шью, ем очень немного, не смотрите, что такая пышка. Врачи говорят, это от неправильного обмена веществ.
– Неужели никто из знакомых не может помочь вам с работой?
– Сейчас всем тяжело. Работу найти трудно. У меня хотя бы квартира своя, крохотная, малогабаритная, но своя. Анечка Гладышева все по частным мотается. Замуж вышла, а все равно приходится снимать жилье. Я бы предложила ей пожить у меня, но, честное слово, развернуться негде. Я же говорю: малогабаритна. А работа меня любая устроит. Могу и полы помыть, могу и за больными ухаживать. И потом, я все время опаздываю, – тихо добавила Лариса.
– Я заметил. Выходите пораньше, планируйте время на пробки, – посоветовал Алексей.
– Я так и делаю. Но каждый день что-нибудь да случается и мешает мне приходить на работу вовремя. Вот ведь странно, если я спешу к больному человеку, успеваю вовремя. А на работу… Вы не находите это странным? – Глаза за толстыми стеклами очков жалобно моргнули.
– Да, что-то в этом есть, – задумчиво сказал Алексей.
Лариса вздохнула:
– Что касается убийства Серебрякова… Я до сих пор не верю в это. Знаете, такой человек, как Александр Сергеевич, ни за что бы этого не допустил. Это была случайность.
– Ничего себе случайность! Контрольный выстрел в голову!
– Как в кино, – тихо сказала Лариса.
– Это плохое кино. Что ж, Лариса Михайловна, не смею вас больше задерживать, – официально сказал Алексей.
– До свидания. – Она медленно поднялась со стула и так же медленно направилась к дверям.
– До свиданья, – сказал Леонидов вслед маленькой женщине, которая была ему очень симпатична. Опаздывать позволительно не только красавицам…
Она ушла, а Леонидов все сидел в оцепенении, глядя в открытое дело. «Это была случайность… случайность… случайность…»
Кто же он, твой убийца, всесильный, непотопляемый и, ко всему прочему, родившийся под знаком Стрельца А. С. Серебряков?
На всякий случай капитан еще разок позвонил на Фрунзенскую набережную. Быть может, она спросонья была такой нелюбезной, госпожа Мильто? А выпив две чашечки кофе и совершив променад по магазинам, утешилась и стала разговорчивей?
Когда в трубке раздался голос госпожи Мильто, Алексей вежливо (очень вежливо!) сказал:
– Здравствуйте. Я звонил вам сегодня утром. Моя фамилия Леонидов. Леонидов Алексей Алексеевич, старший оперуполномоченный. Я из милиции.
– Я так и знала, что моя дочь – испорченная женщина! – отчеканила дама. – И что она натворила?
– Ее вина еще не доказана. Простите, как ваше имя-отчество?
– Лидия Евгеньевна, молодой человек. И мне не нужны доказательства. Я знаю, что родила и вырастила чудовище! Но за поступки дочери отвечать не собираюсь. Она совершеннолетняя. Я воспитывала дочь как человека высокоморального, потому что сама бывший партийный работник. К вашему сведению.
– Я это учту.
Он сделал паузу, товарищ Мильто тоже молчала, но трубку бросать не собиралась. Бывших партийных работников, так же как и простых смертных, мучает любопытство. Простое, бабье.
– Мне очень хочется узнать, где сейчас находится Лилия и когда ее можно застать дома?
– Лилия ушла из моего дома две недели назад. Сообщила, что собирается замуж. Хотя лично я не представляю, кто на ней захочет жениться после того отвратительного образа жизни, который она вела. К мужу порядочные девушки уходят после свадьбы.
– Она вам не звонила, Лидия Евгеньевна, не сообщала своего нового адреса или телефона? – терпеливо спросил Алексей.
– Она звонила, чтобы сообщить мне, что собирается зайти и забрать вещи.
– Когда?
– Когда у нее будет время, – презрительно сказала товарищ Мильто. – Я хотела бы получить обратно ключ от своей квартиры, поэтому намерена дождаться дочь. Не хочу, чтобы вместе с ее вещами из квартиры исчезли и мои вещи.
– Лидия Евгеньевна, уважаемая, запишите, пожалуйста, мой номер телефона и попросите вашу дочь по нему позвонить. Я очень нуждаюсь в ее показаниях.
– А в чем, собственно, дело? В чем ее обвиняют?
– Это формальность. Чистая формальность. Убит человек, которого она близко знала, и мне хотелось бы с ней поговорить.
– Я знаю, о ком вы говорите! Это тот отвратительный человек, ее начальник, Серебряков!
«Ну да! Акула империализма!» Алексей с огромным трудом удержался, чтобы не прокомментировать. С этой дамой надо держать ухо востро. И без штучек. Терпи, капитан. Терпи.
– Откуда вы знаете? Лилия что-нибудь рассказывала?
– Я каждый день смотрю вечерний выпуск «Новостей». Я бывший партийный работник и привыкла быть в курсе.
– Тогда вы должны понимать, как важно покарать преступника. И ваш долг…
– Не напоминайте мне о моем долге, молодой человек. Если бы у меня были силы, я сама отволокла бы эту дрянь в милицию! За волосы! Да, за волосы! Но она наверняка придет не одна! Со своим сообщником! Моя жизнь в опасности! Я требую персональную охрану!
– Хорошо. Мы об этом подумаем.
– И поторопитесь. В наше время милиция действовала оперативно. И еще в наше время…
Леонидов поспешно положил трубку. Товарищ Мильто вернулась к имуществу, которое охраняла от блудной дочери, он вернулся к делу. К делу об убийстве А. С. Серебрякова. Итак, «акуле империализма» вспороли брюхо. И вынули оттуда пятьдесят тысяч зеленых. Зеленых морских водорослей. Кто вынул? И куда дел? Он вновь потянулся к телефону. Михаил Коваленко от щедрот своих преподнес номер Анечки Гладышевой, грех не воспользоваться.
– Хорошо. Мы об этом подумаем.
– И поторопитесь. В наше время милиция действовала оперативно. И еще в наше время…
Леонидов поспешно положил трубку. Товарищ Мильто вернулась к имуществу, которое охраняла от блудной дочери, он вернулся к делу. К делу об убийстве А. С. Серебрякова. Итак, «акуле империализма» вспороли брюхо. И вынули оттуда пятьдесят тысяч зеленых. Зеленых морских водорослей. Кто вынул? И куда дел? Он вновь потянулся к телефону. Михаил Коваленко от щедрот своих преподнес номер Анечки Гладышевой, грех не воспользоваться.
Трубку долго не брали, наконец очень нежный и мелодичный женский голосок произнес:
– Алло?
«У нее же медовый месяц!» – вспомнил Алексей и застыдился. От стыда заговорил сухо и очень официально:
– Анна Андреевна Гладышева?
– Уже не Гладышева, а Барышева – задорно ответила девушка. – А в чем дело?
– Извините, что беспокою вас… в медовый месяц… – промямлил он.
– Нет, не извиню. Мне сейчас очень хорошо, и я не хочу никаких беспокойств. Может человек побыть, ну хоть немножечко, безумно счастливым? Как вы считаете, таинственный незнакомец?
– Может. Я рад за вас, честное слово. Но, к сожалению, я не таинственный незнакомец. Я работник милиции, который ищет убийцу Серебрякова, и мне просто необходимо задать вам несколько вопросов о вашей близкой подруге Лилии Мильто.
– О Лиле? Она-то тут при чем?
– Она близко знала Серебрякова, а вы близко знали ее. Можно, я к вам сегодня подъеду, Анна Андреевна? Не прогоняйте меня, я хороший!
– Ну попробуйте. Если вы старый и толстый. Или если вы не боитесь моего мужа. Он страшно ревнивый и имеет разряд по боксу.
– Я не старый, но очень некрасивый. Хотите, я загримируюсь под Квазимодо, навешу себе горб и буду еще страшнее? Вашего Отелло устроит Квазимодо?
– Вполне. Записывайте адрес. Как в Строгино ехать, знаете? От метро «Щукинская» любой автобус, номер которого начинается на цифру шесть…
Молодожены Барышевы снимали однокомнатную квартиру в Строгино и платили по двести пятьдесят условных единиц ежемесячно. Что поделаешь! За удовольствие надо платить! Дверь ему открыл Отелло. Алексей невольно почувствовал дрожь в коленях. Нет, молодой муж не был черен лицом, но он был ростом под два метра, чрезвычайно широк в плечах, а увидев его могучие боксерские руки, Леонидов пожалел, что на спине и в самом деле не растет горб. Глядя на гостя сверху вниз, молодожен широко улыбнулся:
– Это вы звонили? Проходите!
Хозяин посторонился, пропустил Алексея в прихожую, где ловко пнул сбившуюся у порога стайку тапок так, что они разлетелись по углам, и непринужденным жестом убрал с пути пару тяжеленных коробок. Леонидов смотрел на него с восхищением. Вот это экземпляр! Вот когда рождаются комплексы…
Лицо у Отелло было широкое, русское. Волосы русые, нос курносый. А глаза… Глаза добрые. От сердца отлегло.
– Анечка! – позвал русоволосый Отелло. – Это к тебе!
Из кухни тут же выпорхнула высокая тонкая девушка, светловолосая, в голубом фартуке с трогательными оборками.
– Это я вам звонил, Анна Андреевна, – грустно сказал Леонидов.
Увидев ее, он невольно вспомнил Видение и мысленно примерил на него голубой фартук. Получилось красиво.
– Сережа, я тебе говорила…
– Организуй-ка нам чайку, – сказал муж и положил Алексею на плечо могучую длань. Плечу стало страшно. Леонидов держал себя в руках. – Вы как? Чаю хотите?
– Хочу.
– Барышев. Сергей.
– Леонидов. Алексей.
Они обменялись крепким мужским рукопожатием. Алексей оценил деликатность атлета. Мог бы непринужденным жестом и пальчики гостю переломать.
Когда прошли в комнату, первое, на что обратил внимание Алексей, была камуфляжная форма, висящая на одном из стульев.
– Ваша, Сергей? – поинтересовался он.
– Да. Я работаю во вневедомственной охране.
– Давно из армии демобилизовались?
– Два года прошло.
– Десант?
– Угадал, – усмехнулся Барышев.
– А чего так скромно: вневедомственная охрана?
– Предлагаешь в бандиты податься?
Алексей хмыкнул. Парень ему нравился. Очень. Два года… Сверхсрочник. Уверен на сто процентов – был в горячих точках, нахлебался по самое не хочу, а теперь отдыхает, присматривается. Таких бы в милицию, да побольше!
– Право на ношение оружия имеешь?
Они перешли на ты легко и непринужденно.
– А как же.
– А само оружие?
– Дома не держу.
– Стреляешь хорошо?
– Не жалуюсь. Не мастер спорта, но разряд по стрельбе имею.
– Завидую. По-хорошему.
Жаль, очень жаль, если ты убил Серебрякова!
– Может, помочь? Сходим в тир, постреляем. Руку поставлю. Меня в армии кое-чему научили. Хочешь?
Кто бы сомневался, что научили!
– Хочу. Спасибо, Сергей.
В комнату впорхнула Анечка:
– Мужчины, сейчас чайник закипит. Вам в комнату принести?
– Да чего там, – застеснялся Леонидов, – мы и на кухне посидим.
Не чувствовалось, что квартира съемная. На кухне было уютно, на окне висели занавески, голубые, под цвет фартука хозяйки. И с оборками. Хозяйка же была прелестна. Красоты просто неземной. Как ангел. Она порхала, а за ее спиной переливались невидимые крылья.
– Чай, кофе? – улыбнулся голубоглазый ангел.
– Мне чай. – Муж мгновенно подставил огромных размеров чашку.
– Сережа, я не тебя спрашиваю. Я уже знаю, что ты будешь чай и непременно с пирожками, хотя недавно обедал.
– Так пирожки же! И потом, разве я толстый?
– Ему это не грозит, – завистливо сказал Алексей.
Как же хорошо ему было здесь! А главное, легко. Так случается. Встречаешь людей, о существовании которых до этого момента и не подозревал, и они становятся твоими лучшими друзьями. Дружба, как и любовь, бывает с первого взгляда. Какие к черту комплексы! Алексей улыбнулся:
– А мне кофе. И тоже с пирожками.
– Скажите, Сережа нам не помешает? Нашей беседе, – Анечка мило покраснела.
– Не помешает. Это и не допрос вовсе.
Она улыбнулась. На столе мигом очутилась чашка кофе и блюдо с ароматными пирожками. Алексей без зависти подумал, что русоволосому Отелло несказанно повезло. Неудивительно, что он ревнует. Такое сокровище надо беречь. Накрыв на стол, Анечка присела.
– Честно говоря, я не хочу вспоминать об «Алексере», – сказала она. – Иногда даже радуюсь, что оттуда ушла, хотя на одну зарплату сейчас прожить трудно. Да и квартиру мы снимаем. Сейчас у Сережи отпуск, и у нас медовый месяц. Потом буду искать работу. Хуже, чем в «Алексере», нигде не будет, это уж точно.
– Сколько же вы там проработали?
– Один год. Мы пришли туда вместе с Лилей сразу после окончания института. Познакомились с ней на первом курсе и сразу подружились. Я не москвичка, жила в общежитии. Лиля часто у меня ночевала, хотя у них шикарная квартира на Фрунзенской набережной. Работать мы тоже хотели вместе. Подружки ведь. И… повезло! Мы так думали. Мы с Лилей хорошо смотрелись: я беленькая, она рыженькая, обе худенькие, стройные, она, правда, чуть ниже ростом. И еще Лилька сильно красится и одевается вульгарно. Она говорит, что стильно, а мне кажется, бестолково: то футболку наденет оранжевую с глупой надписью, а под нее юбку в оборочках, то блестящие босоножки на огромной платформе, а пряжки на них, как у Кота в сапогах из мультфильма. И юбки носит короткие. Только короткие, в любую погоду. У нее потрясающие ноги. Правда, Сережа?
– Не знаю, не замечал.
– Разумеется, ты врешь.
– Разумеется, я говорю правду. Ноги у нее обычные.
– Красивые.
– Я сам оценю ее ноги, – пообещал Леонидов, чтобы прекратить этот спор.
Анечка вспыхнула. Он поспешил задать вопрос:
– А что у нее за проблемы были с мужчинами?
– Вы с кем-то уже разговаривали? Кто вам об этом сказал? Лариса?
– Да. Она.
А пирожки были вкусные. Барышев уминал уже пятый, а он стеснялся. Заметив это, Сергей подмигнул: «Налегай!» Алексей послушался и взял с блюда еще один пирожок. С повидлом.
– Ох уж эта «мамочка»! – звонко рассмеялась Аня. – Сказать по правде, она знает больше, чем я. Последнее время мы с Лилей перестали секретничать. Из-за Сережи. Она…
– … дура, – закончил фразу молодожен. – Пыталась меня соблазнить.
– Сергей!
– А что? Сказала, что я мужчина потрясающей комплекции. Надо мне было делиться с ней этой комплекцией! Я себя уважаю. А ее нет.
– Ты не так понял.
– Да? – хмыкнул Сергей. – Ну, извини. Надеюсь, тебя я в свое время понял правильно?
– Сергей!
– Шлюха она, – озвучил Алексей мысли Барышева.
Тот посмотрел уважительно.
Анечка вздохнула:
– Какие вы… Лиле очень хочется замуж, а никто не берет.
И тут Сергей Барышев высказался:
– На таких не только не женятся, но и в качестве любовниц долго не держат. Она хочет всего и сразу. Как в известной сказке «Морозко»: «Хочу жениха, хочу богатства, хочу, хочу, хочу…» И при этом в постель не прочь, если попался хороший экземпляр. – Барышев расправил могучие плечи. – Я Лильку едва терпел, и если никогда больше не увижу, жалеть не буду. Она хотела нас поссорить. У нее на Анну были виды, и этого я никогда не прощу.