– Да ладно тебе! – отмахнулась Лана. – Она за тампонами пришла! Тоже возьмешь на анализ?
– Вы меня прямо в краску вогнали, – потупился Леонидов.
– Я… в другой раз. Вечером.
Елена метнулась назад, в коридор. Хлопнула дверь. Вот так он сорвал вражеские планы. Лана накинула на плечи кожаный свингер и жестом показала: выметайся. На улице лихо подмигнула и достала из сумочки ключи от машины, покрутила ими перед носом Алексея, демонстрируя замысловатый брелок.
– Презент от нового кавалера? Новая машина? Поздравляю!
– Старую починили, балда! Садись, подвезу.
– Может, побеседуем где-нибудь? Мой кабинет – прекрасное место для свиданий. Приглашаю.
– Ну уж нет! Чтобы я – да в ментовку? Поедем лучше в одно местечко, я угощаю. Откуда у ментов деньги!
Леонидову стало стыдно. Хорошая она девушка, Светлана Анатольевна! Не жадная. Зря он так. Зря. Надо чаще смотреться в зеркало чужой души, чтобы увидеть там собственный эгоизм. По отношению к окружающим его людям.
«Жигули» шестой модели цвета беж были припаркованы тут же, у подъезда.
– Помыть бы – кивнул Леонидов на боевого коня прекрасной дамы.
– На автомойке дорого берут.
– А ручками?
– Я – девушка нежная.
Нежная девушка водила машину небрежно. Пока тело Алексея Леонидова принимало участие в выделываемых ею пируэтах, душа витала в облаках, прикидывая, как там, в раю, насчет райских яблок и хора ангелов. Не укачает ли?
– Баба за рулем – аварийная ситуация на дороге, – прокомментировал он, когда машина резко затормозила на перекрестке.
– Может, сам за руль сядешь? – слегка разозлилась Лана.
– Ну уж нет! Взялась везти, так вези. Я уже успел представить свои похороны. За сколько права-то купила?
– Тебе какое дело?
– На оркестр не хватает, – пожаловался он. – Не вписывается в смету. А так хотелось, чтобы на моих похоронах звучала музыка! Я большой любитель оперы.
– Ха-ха! Весело с тобой. Не дрейфь, сыщик. Минут двадцать осталось.
– Двадцать я не переживу. Ланочка, у меня еще ни жены, ни детей! За что лишаешь возможности продолжить род?
– Твоя вредная порода в продолжении не нуждается! – отрезала Лана.
Леонидов не обиделся. В самом деле: он уже доставил ей столько хлопот! Минут через двадцать машина притормозила у пиццерии. Лана уверенно направилась к входу. Леонидов за ней. Запах здесь был! Умопомрачительный. Он почувствовал зверский голод. Усевшись за столик, девушка сделала заказ. Вскоре ему принесли лазанью, Лана ограничилась фруктовым салатом, еле-еле ковыряла вилкой в тарелке, поглядывая, как он уплетает. Чувственные ноздри ее трепетали. Плотоядно. Леонидов отнес это не на свой счет, а на счет лазаньи.
– Поешь ты нормально, – не выдержал Алексей.
– Тебе что, меня жалко?
– Почти, – признался он и скромно опустил глаза. – Как-никак, мы были близки…
Лана фыркнула и подозвала официанта – была, не была! Вскоре ей принесли огромную пиццу и острый соус в бутылочке.
– Я доем, – поспешно сказал он, косясь на плавающий в соусе перчик. Умопомрачительно!
– Надо быть в форме, – пожаловалась девушка. – Конкуренция большая. Где бы мне сжечь калории?
Она оглянулась, ища среди публики того, кто помог бы ей сжечь эти самые калории. На ее призывный взгляд никто не откликнулся. Она вздохнула и обратилась к своему визави:
– Ну, что тебе от меня еще надо, Леонидов?
– Помощи. Я уверен, ты знаешь одну особу, которая меня интересует. Чрезвычайно.
– Женщина? – Черная бровь взметнулась вверх.
– Вижу, ты ревнуешь. Напрасно. Она мертва.
– Мертва-а… – протянула Лана. – Как интересно! Продолжай.
– Она была похожа на тебя, – грустно сказал Алексей. – Молода и красива. И жила за счет мужчин.
– Ты меня пугаешь? Не нравятся мне подобные намеки.
– Лана, я хочу тебя предупредить. Мне будет жаль, если с тобой что-нибудь случится.
Его взгляд стал почти нежным. Надо расположить к себе важного свидетеля.
– Так, – моментально откликнулась на призыв Лана. – И кого там замочили?
– Фу, Лана! Ты же девушка нежная, а употребляешь жаргонные словечки! Лилию Мильто убили.
– Лильку? Да ну! – Глаза девушки широко распахнулись.
– Ты знала ее? – Он подался вперед.
– Смеешься! Она же меня с Серебряковым свела! Вовек не забуду такой подарочек. Ладно, чего теперь прошлое вспоминать. Помянем не чокаясь. Официант! «Мартини» мне и кавалеру.
– Ты ж за рулем!
– Что мне с рюмки будет? К тому же у меня есть «антиполицай» и ты. То есть удостоверение в твоем кармане. Отмажешь?
Он кивнул. Принесли «мартини». Лана выпила крохотную рюмочку одним глотком. Он последовал ее примеру.
– Как же Лиля познакомила тебя с Серебряковым? Расскажи.
– Да очень просто. Сидели мы как-то втроем у Ленки Завьяловой. Ее предки на дачу свалили, а мы на троих бутылочку раздавили. Коньяка. Я с горя. Очередной обвал. То есть облом. У моего кавалера фирма лопнула. Кто за квартиру будет платить? Ну Ленка с Лилькой переглянулись, рыжая возьми да и скажи, что ее шеф тоже остался без подруги.
– Случайно не сказала, почему?
– Я не спрашивала. Мне-то какая разница, кто до меня у Шуры был? Не первый раз замужем. Короче, Лилька пригласила на вечеринку. Мол, приближается женский день, Восьмое марта. Будет сабантуй. У них в офисе так принято. Я согласилась, конечно. Когда пришла, Лилька сразу указала мне на Серебрякова: он твой. Серебряков не принимал участие в коллективных пьянках, но по таким знаменательным датам спускался вниз и поздравлял сотрудников. Ведь у него на фирме работало столько женщин! Когда очередь дошла до меня, Серебряков сказал: «Я вас не знаю». И тут рядом возникла Лилька: «Это со мной. Светлана». Короче, я его зацепила. Он выпил бокал шампанского и подошел ко мне. Спросил: «Вы остаетесь, или подвезти до дома?» Я все поняла. То есть мы друг друга поняли. Вот и все. Серебряков мне понравился. Он был мужик что надо! Хотя и извращенец.
– Советы она тебе не давала? Как себя вести с шефом. Опытом не делилась? Постельным.
– Опытом? Да ты что?! Неужели она с ним…
– А тебе не сказали?
– Но тогда зачем она меня под него подложила? Такими мужиками не делятся. Ты, Леша, путаешь.
– Тебя использовали втемную, милая. Две бабы, которые, видимо, считают себя слишком умными. А тебя за дурочку держат. Но одна уже вышла из игры.
– Да кто ж ее мог… Не верю! – воскликнула Лана и зашарила глазами по залу.
«А вот пить тебе больше не надо», – подумал Алексей и сказал:
– У тебя свидание.
– Да помню! – поморщилась девушка.
– А Лена Завьялова интересовалась Серебряковым? Расспрашивала про него? Интересовалась делами?
– Вроде бы нет. Слушала, конечно, когда я про Шуру рассказывала, и очень внимательно, но вопросов не задавала.
– А Лиля расспрашивала про Серебрякова? Как у вас с ним?
– Нет, сама болтала, как попугай. Ей бы поменьше говорить, и с мужиками бы попроще было. Они ведь и сами поговорить любят. Их больше слушать надо. Лилька в основном советовала, сколько можно в данный момент денег попросить. И на что. Она-то знала, как идут дела в магазине. Нет, все равно не могу понять! Лилька и Серебряков! Песня! Здорово они меня обдурили. А я-то никак не могла взять в толк, чего она такая добренькая? Ничего вроде не просит. Еще, стерва, говорила, что подобные мужчины не в ее вкусе! Ой, что это я? Ее ж убили!
– Да, случилась такая неприятность, – вздохнул Леонидов. – А когда ты в последний раз видела Лилю?
– Несколько дней назад. Точно не скажу.
– Ее убили седьмого сентября.
– Да? Ну значит, накануне видела. А может, это седьмое и было. Вечером, часов в девять.
У Леонидова даже в горле пересохло. От волнения. А вот и свидетель!
– Ты ее у Елены Завьяловой видела?
– Ну да, где же еще? Зашла потрепаться, как обычно. Только сели, чайник поставили, как влетает эта фурия: глаза шальные, волосы растрепанные, перепутанная насмерть. Ленка ей говорит: «Успокойся, кофейку попей». И вроде как подмигивает. Сели обе и молчат, как рыбы об лед. Ну я начала рассказывать, как тот придурок, что Шуру шлепнул, натянул меня на пятьдесят штук баксов, смеюсь. К тому времени я уже совсем успокоилась. Что с воза упало, то пропало. А они вдруг напряглись и переглянулись. Потом Ленка стала тактично меня выпроваживать. Сказала, что у нее работы много, да и Лилю надо проводить, тачку поймать. А чего ее провожать, если она только-только вошла? Какие уж у них секреты, не знаю, только я обиделась и ушла. К тому же мне фильм хотелось посмотреть, а он как раз начинался. После десяти.
– Что за фильм?
– С Томом Беринджером в главной роли. Обожаю его, такая душка! Там он совсем молоденький, лапочка такая. Полицейского играет. Ну там, понятно, красивая свидетельница, любовь и все такое прочее. Короче, оказались они в постели… Что ж за фильм с Беринджером, если без раздевания?
– «Снайпер» еще есть, например, – вздохнул Алексей. – Там он классно играет, и никаких баб.
– «Снайпер» еще есть, например, – вздохнул Алексей. – Там он классно играет, и никаких баб.
– Ну, это я и смотреть не буду. Что, даже до пояса не раздевается?
Она вновь плотоядным взором окинула зал.
– Нет, он очень даже одет, вымазан сажей для полного камуфляжа и весь фильм бегает со снайперской винтовкой.
– Фи! Дрянь какая!
Леонидов слушал ее болтовню и машинально кивал в ответ. Дальше неинтересно. Лена Завьялова и Лилия Мильто – вот что интересно! За три часа до того, как ее убили, рыжая девушка пришла к подруге поделиться и попросить совета. Боялась она милиции, кого же еще! Ведь ее разыскивали!
– Лана, ты не видела, когда Лиля ушла?
– Нет, я кино смотрела. Правда, чуть не уснула под конец. Фильм закончился поздно. Хорошо, что Ленка позвонила.
– Зачем?
– Сама не знаю. Извинилась, сказала, что у Лили неприятности, не хотелось при мне это обсуждать.
– Во сколько был звонок?
– В половине двенадцатого. Фильм заканчивался.
– А она что, зайти не могла?
– Да она из ванны звонила! У нее привычка такая: перетащит туда телефон и давай общаться. Из-за этого и с предками ругалась без конца. Она в ванну, а те в дверь стучат. Я из кухни слышала, как вода льется. У нас слив совместный, так что если соседка в ванной плещется, я всегда в курсе.
А вот это плохо. Лена не душила Лилю. И не видела, как ее душат. Она преспокойно плескалась в это время в ванной и обеспечивала себе алиби, названивая по телефону знакомым. Возможно, не одной только Лане. Предусмотрительная.
И что теперь? Явиться к ней, надавить? Мол, врете вы, Елена Викторовна, видели вы Лилю в день убийства. Она признается, баба умная, скажет, что проводила подружку, посадила в машину. К частнику. А тот оказался маньяком. Трагическая случайность. Точка.
Есть мужчина. Если есть. Если не маньяк. Исполнитель. Почему так тщательно спланировано и замаскировано под заказное первое убийство и с такой небрежностью исполнено второе? Небо и земля. Так кто он, этот загадочный третий?
Леонидов сидел, ломал голову. Даже аппетит пропал. Лана наконец заметила, что ее не слушают, и щелкнула пальцами. Сверкнули длинные алые ногти:
– Эй! Алле! Я еще здесь!
– Да-да. Я заметил.
– Леша, почему же ты не спросишь, кого я себе подцепила? И как?
– Ланочка, я так за тебя рад! Какая разница, кто сделает тебя счастливей!
– Ах, тебе все равно! – надула губки красавица.
– Мне не все равно. Я о тебе беспокоюсь, поэтому предупреждаю: будь осторожна. Не ходи по ночам одна, не знакомься с кем попало, не садись в машину к частнику, а главное… Берегись мужчин!
– Ха-ха! Ты спятил?
– А лучше… Тебе есть куда уехать на время?
– Это еще зачем? – оторопела Лана.
– Затем, что ты в опасности. Я серьезно. Поезжай к маме. У тебя мама есть? – без всякой надежды спросил он.
– Куда? К маме? В колхоз «Двадцать лет без урожая»? Смеешься? Чего я там не видала? Да я лучше сдохну!
– Это как тебе угодно.
– Я у Норки переночую. В счет долга. За проигранное пари. Кстати, спасибо.
– Некстати, пожалуйста. Запиши на всякий случай мой домашний телефон. Если почувствуешь опасность, звони в любое время суток.
– Мама тебя не заругает? А если я ей скажу, какие у нас отношения?
– А есть отношения?
– Ну, знаешь! Мог бы сказать спасибо! Хотя бы за ужин!
– Спасибо.
– Эй! Официант! Счет!
Вновь сверкнули алые ногти. Лана небрежным жестом сунула подскочившему молодому человеку крупную купюру и поднялась, одергивая платье. Леонидов вскочил, как галантный кавалер. Под внимательными взглядами сидящих в зале мужчин красавица поплыла к выходу.
– Только ночевать домой не приходи! – на всякий случай крикнул ей вслед Леонидов.
Лана уехала. На свидание. А его, объевшегося и выпившего «мартини», неудержимо клонило в сон. Издержки производства. Зато ценная информация получена!
Было уже темно, Алексей стряхнул оцепенение. В метро он дремал и думал во сне. Где-то ехала в ночи женщина в красном, ослепительная Лана. Ехала лихо, рискуя разбиться насмерть на своих «Жигулях». И зачем он ее отпустил? Вагон плавно покачивался. Все, что будет дальше, будет завтра. И только завтра.
Добравшись до дома, Леонидов понял, с ним хотят общаться. Вопреки его собственному желанию: он хотел только одного – спать. И только спать.
– От тебя пахнет духами, – презрительно сказала мама. – Ты пошел по рукам.
– Да. У меня сегодня было три женщины. Блондинка, брюнетка и рыжая. От меня пахнет разными духами?
– Сейчас я разогрею щи.
– Спасибо. Одна из женщин меня накормила. Я ел… Ты не поверишь! Ел лазанью в пиццерии! Кстати, ее зовут Лана. Она может позвонить.
– Это и есть твоя любовь? Из лифта?
– Мама! В лифте нет любви.
– У такого, как ты, все может быть. Безответственный, безалаберный, без…
– Без жены и детей.
– Вот именно! Тебе уже за тридцать!
– Ну да, в моем возрасте Христа уже распяли.
– Типун тебе на язык, Лешка! – замахнулась полотенцем мама.
– Если позвонит Лана, буди меня в любое время суток.
– Так серьезно?
– Серьезнее не бывает, – сказал он.
Она была хорошей мамой. Если и пилила, то в меру. Если обещала разбудить, то…
Это случилось в двенадцать часов ночи. В полночь, когда карета превращается в тыкву, кучер в крысу, а Золушка… Золушка в красном платье едет с бала. И пусть себе едет. Ну почему она такая ответственная, мама? Почему? Ведь так хочется спать!
– Проснись! Лешка, проснись!
– Что? Где? Что случилось? – Он с трудом открыл глаза.
– Тебе звонят.
– Да сплю я! – Алексей закрылся подушкой.
– Звонит абсолютно пьяная женщина. Третий раз уже звонит. Кому ты дал наш телефон, оболтус? Я хотела уже в милицию сообщить, потом вспомнила, что милиция дома спит. У этой особы язык заплетается. Сказала, что ее зовут Ланой.
– Ланой?! – Он разом проснулся и побежал к телефону. – Алло! Лана?!
– Леонидов, ты… Понял, кто? У меня жетоны закончились давно! Хорошо, какой-то мужик сотовый дал. Ты спишь, что ли, животное? – Она пьяно рассмеялась. Смех в багровых тонах, потому что у него перед глазами круги поплыли.
– Какие еще жетоны? Ты где?
– В…е. Сижу в «Утке», пьяная в сиську. Мой урод отвалился. Кинул меня, представляешь? Я за руль не могу, у меня все перед глазами плывет. – Лана стала нецензурно ругаться.
– Какая еще «Утка»?
Заплетающимся языком она стала рассказывать, какой это за-ме-ча-тельный кабак, «Утка», и все знают, кроме него, тупицы, а под конец жалобно сказала:
– Леша, забери меня.
– С ума сошла? Езжай к Норе!
– У нее Пашка. Я туда не хочу.
– Дура!
– Забери. Я тебе за это расскажу, кого видела вечером, когда Лильку убили. Я его видела! В пиццерии не сказала из вредности, а теперь скажу. Я до-о-брая. На такси Ленка ее посадила, как же! Знаем мы это такси! Ходит и ходит к ней, вроде по делу. Известно, какие там дела! Я в коридор выглянула, чтобы проверить, он или не он. Вместе с Лилькой из дома вышли.
– Ты про кого говоришь, Лана?
– Приедешь, скажу.
– Может, хватит? Ты, девочка, заигралась!
– Леша… – Она пьяно всхлипнула.
– Сиди там, я сейчас приеду.
– Да? Слушай, а этот чего здесь делает?
– Кто?!
– Ну Ленкин хахаль. Е-мое, ты чего?! – В трубке раздались гудки.
Он уже все понял. Опоздал. Но там полно народа! Не станет же он душить девушку на глазах у свидетелей! Если она не дурочка, вцепится в какого-нибудь мужика и с места не тронется.
Через минуту он уже вылетел на улицу и стал ловить такси. К его удивлению, мужик, сидящий за рулем, сразу понял, куда надо товарищу. «Утка» и в самом деле была на слуху. Алексей ругал себя последними словами. Тупица! Не надо было ее отпускать! Не надо…
В кабаке была такая кутерьма, что Леонидов поначалу растерялся. Там вовсю резвилась полуголая разнузданная, пьяная толпа. Уже давно перевалило за полночь, и веселье было в разгаре. «Пир во время чумы», – машинально подумал капитан. Чума, то есть кризис, поджидает свои жертвы за окном, здесь же спиртное льется рекой, ревет музыка, плавают клубы сигаретного дыма. Какая-то девица в колготках и без юбки схватила Алексея за руку, смеясь, потянула за собой. Еле отбился.
Наконец у стойки бара он увидел бритого наголо мужика с сотовым телефоном в руке. Златая цепь была на дубе том. «Дуб» с пьяным упорством орал в трубу, пытаясь перекричать музыку:
– Братан! Е-мое… Пацаны! Тебя в качель… Миха, это ты? А это я.
Алексей подошел и потянул бритого за рукав:
– Простите. Здесь была девушка в красном. Брюнетка. Не вы ей давали телефон?
– Что? – тупо спросил бритый, и посмотрел на трубку, откуда раздавались звуки, похожие на мычание.
– Красивая брюнетка, красный костюм, длинные ноги.
– Иди ты, мужик… Але, братан? Я щас!
– Я из милиции, – попытался вдолбить ему Леонидов.
– Ты че, мужик, у нас все нормально…
– Сотовый давал девушке, брюнетке, на шее цепочка с кулоном в форме сердца, помада красная. Ну, давал? – прижал он бритого к стойке.