– А можно его совсем вырубить? – прокричал Крячко.
– Нет проблем, – кивнул Игорь.
Двигатель остановился. Теперь дельтаплан скользил по воздуху, как планер. Траектория полета никак не изменилась, зато стало слышно, как ветер свистит в тросах.
– Ну, как ощущения? – прокричал через плечо Игорь. – Вы не бойтесь, здесь безопасность куда выше, чем на пассажирском лайнере. А на всякий случай и парашют имеется. Так что мягкая посадка по-любому обеспечена.
Местность внизу была однообразной. Заснеженная равнина с редкими деревьями. Из одинокого домика среди снежной пустыни вышел мужик, подошел к столбу и принялся справлять малую нужду.
Мотодельтаплан уже значительно потерял высоту. Игорь снова нажал на стартер, и двигатель взревел на максимальных оборотах. Неожиданно писающий мужик вздрогнул, задрал голову и уставился на воздухоплавателей так, будто увидел в небе дракона. Потом, даже не застегнув ширинки, он сломя голову бросился бежать к далекому лесу.
В Станиславе при виде беглеца проснулся инстинкт охотника.
– Давай за ним! – крикнул он.
Игорь кивнул головой. Дельтаплан немного опередил бегущего и мягко приземлился, взметнув из-под лыж целую метель. Крячко отстегнул ремни, и не успел аппарат остановиться, уже соскочил со своего кресла и бросился навстречу беглецу.
– На землю! Руки в стороны! Не двигаться! Уголовный розыск! – привычно проорал полковник.
«Сейчас бы какой-нибудь ствол, хоть газовый!» – с тоской подумал он.
Но беглец не стал сопротивляться и рухнул в снег, растопырив руки.
Крячко остановился рядом с ним.
– А теперь поднимайся, но медленно. И руки держи так, чтобы я их видел.
Тот послушно встал и медленно выпрямился. Перед сыщиком стоял журналист Гербер собственной персоной.
Низкие тучи наконец прорвались мокрым снегом.
«Шабаш, долетались», – подумал Крячко.
11
Полковник Гуров ехал, морщился от невыносимой вони и думал, во что же он теперь вляпался и чем это может для него кончиться. Договориться о чем-нибудь с конвоирами казалось невозможным. Сыщик даже засомневался, умеют ли они вообще говорить. Он так задумался, сидя между двумя охранниками, что не заметил впереди препятствия. И только когда машина затормозила, он встрепенулся и огляделся.
Оказалось, освободители-конвоиры умеют говорить. Сейчас они оживленно и несколько встревоженно лопотали по-своему, принимая, видимо, какое-то непростое и важное решение.
Препятствие выглядело серьезным. Прямо перед машиной, широко расставив ноги, торчал прапорщик Дынин, оснащенный бронежилетом и автоматом. Капитан Пыжов, также в тяжелом вооружении, приблизился к машине со стороны водителя и ногой от души засветил в дверь.
– Эй, открывай! Документы на машину и прочий табор!
В некотором отдалении стоял милицейский «уазик», внутри которого виднелись головы в форменных шапках с кокардами. Вероятно, бравый капитан не допускал рядовой состав к ведению финансовых переговоров.
Гуров уже хотел обратиться к стражу порядка, но почувствовал в правом боку легкое покалывание. На колики в печени это было не похоже. Сыщик скосил глаза и увидел, что правый сосед поигрывает ножом. Похоже, этим самым прибором парни недавно вскрыли горло браткам Кудряша.
– Сиди! – тихо, но внятно и, главное, убедительно произнес сосед.
Полковник не то чтобы расслабился, но и дергаться не стал.
Тут со стороны города появилось новое действующее лицо. Лицо прибыло на стареньком «Москвиче». Гуров сразу узнал машину мэра. Не прошло и минуты, как сам мэр города Мясникова вылез из-за руля и подошел к группе разбора. Он что-то негромко сказал капитану Пыжову, тот козырнул и наклонился к окошку задней двери «Волги»:
– Это кто с вами? А ну его сюда! Шнель, блин!
Ворча как цепные псы, «освободители» тем не менее подчинились. Обладатель острого ножа, который сидел справа от полковника, выбрался из машины и потянул его за локоть.
– Вылезай!
Казалось, никто из присутствующих не удивился связанным рукам пассажира. Мэр легонько подтолкнул сыщика к своему «Москвичу»:
– Садитесь скорее, пока они не опомнились.
Гуров поспешно нырнул в салон. Ковалев освободил руки полковника и тронул машину. Позади них разворачивалась картинка под названием «Сбор дани древними славянами». Дынин под прицелом автомата заставил басмачей выйти из «Волги» и разложил в снегу. Пыжов прохаживался между лежавшими, изредка попинывал их ногами и время от времени наклонялся – словно грибы собирал. Но собирал он, ясное дело, не грибы.
– Это я вызвал милицию, – сообщил Ковалев, когда они отъехали на некоторое расстояние. – Я был на комбинате и случайно услышал, как Зайцын звонил кому-то. Вообще-то речь шла об Аверине, но и вас он тоже упомянул. Я и решил, что если подключить эту продажную банду, то вас можно будет спасти.
Гуров удивленно поднял брови:
– Спасти? От чего?
Ковалев пожал плечами:
– Вот этого я узнать не успел. Дверь, через которую я подслушивал разговор, захлопнулась. Но из контекста разговора я понял, что вас хотят похитить и отвезти в бывший пансионат, туда ведет одна-единственная дорога. Поэтому я принял меры.
Гуров растирал занемевшие руки.
– Со мной был Аверин. Его погрузили в другую машину и повезли куда-то в сторону «Агронавта».
– Что же странного? – удивился мэр. – Он ведь там работает.
Теперь удивился Гуров:
– Да? А мне он сказал, что его на комбинат не пускают, только бумаги дают читать.
Ковалев усмехнулся:
– Он так сказал? Пошутил, наверное. Он с комбината не вылезает. Аверин на «Агронавте» – второй человек после директора. А иногда мне кажется, что первый. По крайней мере, пару раз, когда Зайцын был в отлучке, деньги для города я получал у Аверина. И, откровенно говоря, он оказался не таким жадным.
Полковник задумался. Он не совсем понимал, зачем Аверину понадобилось врать.
– Я едва не опоздал, – продолжал рассказывать мэр. – Сначала у губернатора на совещании задержался, потом…
Час от часу не легче! Значит, совещание у губернатора все-таки было? Или нет? Сыщик осторожно переспросил:
– А разве губернатор не улетел в Москву?
Мокрый снег так затруднил обзор, что Ковалеву пришлось включить дворники.
– Улетел? На чем? Погода – сами видите. Все рейсы отменили. Нет, совещание прошло на высоком уровне. Губернатор изображал разъяренного слона. И доорался. Сразу после совещания его увезли с гипертоническим кризом. Точнее, прямо с совещания. Так что теперь вообще не скоро куда-нибудь полетит.
Гуров принялся анализировать. Значит, совещание было, и Кудряш не врал. Тогда врал Аверин. И насчет Кудряша, и насчет того, что не бывает на «Агронавте». Интересный персонаж. Незаметный и как бы совсем не при делах.
Полковник задумался и не сразу понял, что Ковалев снова обращается к нему.
– Очень жаль, – сказал он Гурову, – что вы приехали к нам по такому трагическому поводу. Эти убийства – Фердыщенкова, Мирского, администратора гостиницы, а теперь Ксении – несомненно, связаны с агрокомбинатом. Но милиция и прокуратура здесь бессильны. Может быть, это вам поможет? Когда с губернатором случилось несчастье, я тайком заглянул в его кабинет. Там хранится альбом «Лучшие люди области». И вот, позаимствовал.
Мэр протянул полковнику старую фотографию с оторванным краем.
– Извините, – оправдывался мэр, – оказалась слишком крепко приклеена, пришлось с мясом оторвать.
Гуров взглянул на фото. Господина Фердыщенкова он никогда не встречал, поэтому не мог бы сказать, похож он или нет. Но за будущего президента готов был поручиться. Он самый, хоть и маленький. На фотографии двое мальчишек стояли крепко обнявшись и что-то говорили друг другу. Возможно, даже делились секретами спортивной борьбы. Остальные ребята обступили их вокруг и не менее оживленно общались. Что ж, это уже был материал, с которым можно работать. Теперь нужно как можно быстрее отправить фото в Москву генералу Орлову.
Сыщик убрал фотографию в бумажник и поблагодарил:
– Спасибо. Но откуда вы узнали, что я ее ищу? Я ведь, кажется, ничего вам не говорил.
Ковалев снова многозначительно улыбнулся:
– Мне, может быть, и не говорили. Но город у нас маленький, слухи здесь распространяются быстрее и надежнее мобильной связи. Только, пожалуйста, не афишируйте мой скромный вклад. Боюсь, что эта маленькая инициатива понравится далеко не всем. У нас тут многие «Агронавт» с родиной путают, а мне скоро на выборы идти.
Снег усилился, Ковалев замолчал и сосредоточился на дороге. Гуров тоже не был склонен к разговорам. У него было над чем поломать голову.
* * *Обратная дорога далась Станиславу нелегко. Для начала он остался в избушке с задержанным журналистом, а Игорь отправился пешком к себе домой. Ему повезло, больше половины дороги проехал на попутке. В одинокую избушку Игорь вернулся на своей машине с прицепом. Здесь они погрузили на прицеп дельтаплан, сели в машину сами и пустились в путь. Прицеп оставили в деревне, закатив его в сарай Игоря вместе с летательным аппаратом. Потом поехали в город. Возле управления полковник попросил Игоря:
Обратная дорога далась Станиславу нелегко. Для начала он остался в избушке с задержанным журналистом, а Игорь отправился пешком к себе домой. Ему повезло, больше половины дороги проехал на попутке. В одинокую избушку Игорь вернулся на своей машине с прицепом. Здесь они погрузили на прицеп дельтаплан, сели в машину сами и пустились в путь. Прицеп оставили в деревне, закатив его в сарай Игоря вместе с летательным аппаратом. Потом поехали в город. Возле управления полковник попросил Игоря:
– Посидите пока в машине?
И получил от него привычный ответ:
– Нет проблем, начальник!
За все время с момента задержания журналист Гербер не проронил ни слова. То есть уведомил, что говорить будет только в присутствии адвоката, и замолчал. Так и сидел понурившись и размышлял.
В самом управлении дым стоял коромыслом. Прокурор Редько инспектировал милицию. То есть устроил коллегам-правоохранителям натуральный шмон. Директор Зайцын позвонил в больницу губернатору. Тот вызвонил прокурора и пообещал разогнать всю, как он выразился, «псарню», если наезды на «Агронавт» не прекратятся. Редько пообещал во всем разобраться и дать по рукам кому следует.
Впрочем, его поползновения были пресечены на корню. Полковник Балашов после первых же выкриков прокурора хряснул кулаком по столу.
– Знаешь, я ведь, в конце концов, могу и на пенсию уйти! И расхлебывайте сами. В конце концов, расследовать убийства – дело прокуратуры.
– Нас разделили, – напомнил прокурор. – Следственное управление мне не подчиняется.
– Но его начальник – твой заместитель, – заметил Балашов. – Для меня все вы – одна шарашка.
Они бы еще долго препирались, если бы не появился Крячко. На его счет у Редько были особые указания. Он встретил столичного сыщика радостным и одновременно угрожающим тоном:
– А, вот и вы! По дому не соскучились? Знаете, уезжайте-ка вы к себе в Москву, здесь у нас и так все ясно. Дело раскрыто, осталось только беглецов отловить. Поймаем, расспросим. И без ваших полетов. А летать вы и в Москве можете. Там аттракционов хватает.
Станислав в ответ бестактно буркнул:
– Спасибо за заботу, но у меня есть свое руководство. Прикажут – уеду.
Прокурор постарался заверить его:
– Не волнуйтесь, я доложу вашему руководству.
Но Крячко его перебил:
– Я сам уже доложил непосредственно генералу Бардину. У него сейчас много работы. Его, говорят, собираются забрать от нас, из МВД, и назначить первым заместителем генерального прокурора. Я жду его звонка, а пока команды нет, то, с вашего позволения, еще ненадолго задержусь. А сейчас примите под расписку задержанного мной журналиста Гербера. Вы, кажется, его разыскивали? Я его обнаружил благодаря воздушному патрулированию.
Тут в кармане Крячко запиликал мобильник. Полковник как бы случайно включил громкую связь. В трубке послышался голос генерала Бардина:
– Станислав? Здравствуйте. Извините, что сразу не перезвонил.
Для Бардина это была обычная манера поведения, но на прокурора и Балашова такое обращение произвело неизгладимое впечатление. Генерал между тем продолжал:
– Мы тут посовещались и пришли к выводу, что вам необходимо задержаться в Мясникове. На сколько? Решайте сами, на ваше усмотрение. Эту эпидемию убийств пора прекратить. Также решено одобрить вашу инициативу по применению легких летательных аппаратов для патрулирования и розыска особо опасных преступников. Можно подумать о том, чтобы оснастить подобные аппараты оптикой и легким вооружением.
Крячко давно простил генералу Бардину его надругательство над Федей. Все-таки Бардин молодец. Надежный мужик. Он правильно понял, что сыщикам нужна его поддержка, потому и нес всю эту околесицу. Сейчас Станислав представлял себе, как генерал «работает на публику», и молился об одном: только бы тот не засмеялся. Но все обошлось. Крячко закончил разговор, убрал мобильник и оглядел потрясенных Балашова и Редько.
Прокурор, впрочем, нашел в себе силы вяло промямлить.
– Ну да, ну да. Я и говорю, летать – дело хорошее. Как говорится, рожденный ползать… Будем летать. Развивать, так сказать, и все такое. Но сначала убийство!
– Которое? – уточнил Крячко и добавил: – Мне бы пора вооружиться. Я человек не капризный и не кровожадный. С меня достаточно простого «макара» и пары магазинов к нему. Остальное, как говорится, в бою добудем.
И пошел за задержанным.
12
Когда Крячко вернулся из конторы к себе в гостиницу, Гуров уже был там. Только Станислав вошел в его гостиничный номер, как друг плеснул ему полстакана виски и кивнул.
– Пей, согревайся, я уже.
И, когда тот опустошил стакан до дна, добавил:
– Пошли покурим.
Меньше всего сейчас хотелось выходить на промозглый холод, но ничего не поделаешь. Они вышли на балкон.
– Ксению убили, – сообщил Гуров. – Мне повезло немного больше.
И он рассказал о ловушке, устроенной Кудряшом, и о неожиданном освобождении.
Крячко озадаченно потер затылок:
– Про Ксению я уже знаю. Не знаю только, зачем эти басмачи примчались туда. Чтобы тебя освободить или убить?
Гуров высказал свое предположение:
– Думаю, они получили задание меня убить, но для этого им пришлось сначала убрать конкурентов. А по дороге напоролись на наших оборотней. Кто бы мог подумать, что милицейская коррупция спасет мне жизнь? Остается надеяться, что господину Аверину повезло так же, как и мне.
Но Крячко не разделил его радости:
– А почему вас вообще повезли в разных машинах? Могли бы, в конце концов, не церемониться и загрузить в багажник как пустые канистры.
– Нас повезли в разные стороны, – напомнил Гуров.
– Вот и я о том же, – прищурился Крячко. – По-любому надо пробраться на «Агронавт». Все интересующие нас ответы находятся там.
Гуров зевнул:
– Зайцын с его покровителями не подпустят нас к комбинату и на пушечный выстрел. Даже с милицией. Кстати, а где наши коллеги?
– Поехали осматривать труп твоей обольстительницы. Ты в курсе, что я нашел журналиста? Надо бы его допросить, но, боюсь, до утра ничего не получится.
– А где он?
– У дежурного в обезьяннике парится. Балашов велел глаз с него не спускать и никого к нему не допускать, пока сам не вернется. Так что мы можем отдохнуть.
Но отдохнуть не получилось. Из Москвы позвонил генерал Орлов, которому Гуров доложил о фотографии.
– Я договорился с отделом милиции на авиационном транспорте, – сказал Орлов. – Подвезете фотографию в аэропорт. Ночью будет спецрейс в Москву, а здесь мы встретим. Бардин одно время работал в охране президента, он обещал посодействовать.
Сыщики спустились вниз и поймали такси. В аэропорту их уже ждали. Фотографию упаковали в пакет из плотной бумаги, обкрутили бандероль шпагатом и опечатали сургучом. Получив расписки и расписавшись сами, они дождались отлета рейса и уже под утро направились обратно в город.
* * *В это время Балашов вернулся с места убийства госпожи Пахомовой и приступил к допросу пленника. С ним были «студенты». На стуле в центре кабинета сидел журналист Гербер.
– Не усыплял я никого! – бубнил он с истерическим надрывом. – Компру на «Агронавт» собирал, водкой сторожей поил, было дело. Сознаюсь. Так я и сам эту же водку пил. И там же отрубился, рядом с ними. Не рассчитал сил. А потом все, что запомнил, это будто меня куда-то тащат. Очнулся в подвале. Сколько времени там просидел, не помню. В темноте был, жрать и пить не давали. Потом принесли воды, видно, опять со снотворным. Снова вырубился, повторно очнулся в своем номере гостиницы. Потом узнал, что меня ищут. И спрятался у друга в школе. Там вы меня и нашли.
– А про побег что скажешь? – нажимал Балашов.
– Нас милиционер дежурный, сержант освободил. Он вроде бы братом одному из сторожей приходился.
Витя поправил очки:
– Точно, я установил. Дежурный сержант и Катин оказались двоюродными братьями.
Балашов нахмурился:
– А раньше это узнать не могли?
– Откуда? Фамилии-то у них разные, – развели руками «студенты».
Журналист продолжал:
– Сержант сказал, что нас собираются убить. Или при перевозке в изолятор, или прямо там, в камере. И предложил бежать. Мы и убежали. По дороге я их потерял. Прятался один в лесу, в заброшенной сторожке.
Балашов сосредоточился:
– Сержант не сказал, кто именно собирается вас убить?
Журналист задумался:
– Кажется, он назвал фамилии… Дынин и Рыжов.
– Может, Пыжов? – переспросил полковник.
– Возможно, Пыжов.
Полковник Балашов невесело посмотрел на помощников:
– Да. И как тут работать?
Витя и Митя с пониманием покачали головами.
– И куда же его теперь, в камеру? – озадаченно спросил Витя.
– Да? А самим сесть у дверей караулить? – вставил Митя. – Его где-то спрятать надо. Может, в гостинице?