– Да это одна из лучших моих девушек! Я даже повесила ее фотографию на «Доску почета», в пример другим. Она так удачно устроилась! Я не ожидала! Но она как-то зашла сюда и фотографию попросила снять.
– Сразу два вопроса: почему вы не ожидали, что Вике повезет, и зачем она приходила? Для того только, чтобы фотографию снять?
– Почему? Ну, во-первых, она замужем. Замужним женщинам трудно найти работу, тем более секретарем. Особенно если есть маленький ребенок. Бюллетени, кому они нужны? Во-вторых, возраст. Когда она пришла к нам вместе с подругой… Вернее, мама меня попросила…
– Вы поняли, что их можно выгодно пристроить? За хорошие деньги?
– Ну, зачем вы так? – обиделась Марина Андреевна. – Я же не взяла с них плату за обучение. А курсы, между прочим, стоят сто пятьдесят долларов.
– И потом вы берете комиссионные с работодателей и процент от зарплаты у девушек?
– Ну, это же только первое время. И потом, они после окончания курсов закреплены за Департаментом Профессионального сервиса, и могут обращаться к нам постоянно в поисках работы. Мы никого из базы не удаляем. Некоторым поначалу не везет, приходят снова. Виктория, кстати, заходила за тем, чтобы ее карточка и файл были уничтожены. Весьма странная просьба. Девушки обычно в этом не заинтересованы.
– Значит, анкетных данных на нее у вас больше нет?
– К сожалению.
– А вы хорошо помните ее подругу? Наталью Белову?
– Постойте. Вику помню очень хорошо. А вторую… Ну да, девушек было две. Одна замужем, другая нет. Мы их определили в разные группы, но девушки везде ездили вместе.
– Так Виктория – это которая?
– Блондинка, – уверенно сказала Спицина.
Волнистый вздохнул. На момент, когда убили Нэтти, обе были блондинками. Пришлось достать фотографии убитой.
– Это кто?
Марина Андреевна невольно вздрогнула. Пятна на ее щеках проступили ярче:
– Не знаю. Но не Вика. Та буквально на днях…
– Все понятно. К вам заходила за личным делом Наталья Белова, которая впоследствии почему-то стала Викторией Власовой. Потому что убитая на самом деле Виктория Власова. Значит так, давайте по порядку: вы лично устраивали их на работу?
– Лично я никого на собеседования не вывожу, – с достоинством сказала Марина Андреевна. – На это есть простые сотрудники.
– Понятно. Вы только договора подписываете и берете деньги. Но, по крайней мере, вы знаете, кто заплатил за Ната… Вику?
– Вы все так буквально понимаете. Мы людьми не торгуем.
– А как тогда? С чего вы живете?
– Это бизнес. Вика, между прочим, была очень довольна работой.
– Можете конкретно сказать, в какой момент девушки поменялись местами? Когда, в каком именно из офисов Наташа стала Викой, а Вика – Наташей?
– Видите ли… Менеджеры, которые возят девушек на собеседования, все время меняются. Я видела девушек вместе только один раз, когда они пришли по рекомендации моей матери. И, естественно, не помню, кто есть кто. У меня их вон, десятки, сотни. – Марина Андреевна кивнула на заваленный личными делами стол. Россыпи фотографий, красивые лица, стройные ноги. Словно в подтверждение Спицына сказала: – И все молодые, стройные, симпатичные. Сами видите. Ярких личностей среди них мало, как вот эта, к примеру, – она кивнула на фотографию убитой Нэтти. – Запоминающееся лицо. Если это одна из тех девушек, то она очень изменилась. Те были… Обычные, я бы сказала. Типичные провинциалки. Свеженькие, скромные. Ездили все время вместе. Одна Наташа, другая Вика, но кому интересно, какую как именно зовут? Хотя, постойте… Замужняя устроилась на работу первой. Очень редкий случай. Там секретарей выбирала жена генерального директора лично. Я и имя ее прекрасно помню: Зинаида Николаевна Галицкая. И она непременно выдвигала требование, чтобы все девушки, приезжающие на собеседование, были замужние, с ребенком и скромницы. Конечно, я прекрасно помню эту даму. Кстати, она недавно звонила с рекламацией. Пыталась устроить скандал.
– По поводу?
– Дело как раз касалось Вики. Видите ли, мы виноваты в том, что посылаем работать личными секретарями хищниц, охотниц за чужими мужьями. Но она же сама ее выбрала! Из трех десятков претенденток! Перед той партией, в которой была Вика, дама забраковала двадцать девушек! Но я так поняла, что раз муж ушел к Виктории, то бывшая менеджер по кадрам Зинаида Николаевна Галицкая теперь не у дел. И я не стала с ней разговаривать.
– Но координаты ее у вас есть?
– Не ее лично, – поправила Волнистого Марина Андреевна, – а фирмы, которая теперь, как я понимаю, в распоряжении Вики. Хотя вы говорите, что ее Натальей зовут. Но я уж, как привыкла: Виктория Власова. Жаль, что она попросила снять фотографию с «Доски»! Это пример для моих девушек. К чему надо стремиться.
Волнистый при этих словах невольно посмотрел на фотографию мертвой Нэтти, все еще лежащую на столе, и сказал:
– Давайте адрес и телефон фирмы, куда устроилась на работу Виктория Власова.
Спицына сдалась моментально. Майор дозвонился туда сразу, и милая девушка проинформировала, что Герман Георгиевич в отъезде и когда будет неизвестно. На вопрос о Вике девушка фыркнула:
– Аналогично.
– Они вместе уехали? – спросил на всякий случай Волнистый.
– Конфиденциальной информации не даем, – отстукала, как на машинке, юная особа на другом конце провода.
– Хорошо. А телефон жены Германа Георгиевича я могу узнать?
– А зачем вам телефон его бывшей жены?
Волнистый разозлился. Официально представился сотрудником уголовного розыска и получил номер телефона Галицкой. Положил трубку и подумал, что девушка теперь будет изнывать от любопытства.
Марина Андреевна, нервничая, следила за переговорами майора. А когда Сергей Павлович спросил про личное дело Натальи Беловой, которая ранее была Викой, в голове у дамы слегка прояснилось:
– Так его сразу же забрали! Сказали, что секретаршей девушка больше работать не будет. Никогда. После собеседования выплатили всю сумму, включая проценты от зарплаты за три месяца. Я потому и запомнила тот случай. Очень хорошие деньги. Кстати, а что с ней стало? Ах да… – Марина Андреевна посмотрела на фотографию, все еще лежавшую на столе. – То есть, я, конечно, не это имела в виду…
Сергей Павлович уже набирал номер домашнего телефона Зинаиды Николаевны Галицкой. Та словно ждала звонка, потому что трубку сняла после первого же гудка.
– Говорите! – услышал майор требовательное.
– Я из уголовного розыска. Майор Волнистый Сергей Павлович. Интересуюсь девушкой, с которой ваш бывший супруг уехал на юг.
– Я же говорила! – истерично взвизгнула женщина. Она так откровенно обрадовалась, что Волнистому стало неловко. Он невольно отставил телефонную трубку подальше от уха. Зинаида Николаевна гремела: – Я говорила Герману, что эта дрянь обведет его вокруг пальца! А она еще и уголовница!
«Ах, какое счастье!» – слышалось между строк. Галицкая продолжала кричать, пока Сергей Павлович ее не остановил:
– Так я могу сейчас к вам приехать, или…
– Конечно! Обязательно! Непременно! Я вам такое расскажу! – завизжала Зинаида Николаевна. – Я вас жду с таким нетерпением! Вы себе даже не представляете!
Не часто майора Волнистого так жаждали видеть, но у женщины, видимо, наболело. Когда майор стал прощаться, Марина Андреевна вздохнула с облегчением. Потом напомнила:
– Будьте так любезны, сделайте вид, что вы – наш клиент. И не надо никому, кроме меня, задавать вопросов. Сотрудники все перепутают, поверьте.
Сергей Павлович не удержался и, забирая фотографию убитой Нэтти, сказал:
– Может, оставить? На доску почета повесите. Мол, и так тоже складывается карьера.
Спицына принужденно улыбнулась:
– Не стоит.
– Правильно. До свидания, Марина Андреевна. Удачного вам… – Он закашлялся, так и не закончив фразу.
В холле майор столкнулся с надменным господином в хорошем костюме, который сидел, закинув ногу на ногу, и листал альбом с фотографиями девушек. Господин настолько был этим поглощен, что ничего вокруг не замечал. На лестничной площадке уже другие девушки курили и обсуждали клиента. Одной непросвещенной особе разъясняли попутно, в чем разница между секретаршей за триста долларов и секретаршей за восемьсот.
– Вот я, например, ни за что! – возмущалась та, которая посимпатичнее. Сергей Павлович отметил ее стройную фигурку. Такой-то и предложат. Ее менее симпатичная собеседница пожала плечами:
– Видала я таких, как ты! Если три раза откажешься от работы, никто тебя трудоустраивать больше не будет. Попадешь в черный список. И плакали твои сто пятьдесят долларов.
– Как это? А если мне будут предлагать одно и тоже? – заволновалась симпатичная девушка.
– А что тебе, милая, должны предлагать? Иди в торговую палатку, на холод, или в Универсам, колбасу фасовать. Выбор за тобой.
Тут в коридоре появилась личная секретарша Спициной со списком в руке, и девушки сразу же ее обступили. Сергей Павлович поспешил покинуть офис.
Тут в коридоре появилась личная секретарша Спициной со списком в руке, и девушки сразу же ее обступили. Сергей Павлович поспешил покинуть офис.
Последнее время майор Волнистый ездил в Москву как на работу. Он никогда не жаловался на то, что живет не в самой столице, а в шестидесяти километрах от нее. И никогда сюда не стремился. В провинции-то спокойнее. В молодости Сергей Павлович даже ездил в Москву на работу, но те времена давно прошли. Он женился, остепенился, обзавелся хозяйством. А Москва что? Хлопотно. Суета кругом, пробки, толкотня. А где толкотня, там и преступления. Не нравилось это майору Волнистому.
На сегодняшний день он наметил последний визит. К Зинаиде Николаевне Галицкой. Сумерки на дворе, сыро, прохладно. Не лето. Сейчас бы домой, в тепло. Согревающее ему, впрочем, предложили сразу.
– Хотите выпить? – вместо «здравствуйте» спросила хозяйка. И тут же сказала: – Я – да!
«Не выпить, а добавить», – мысленно поправил Волнистый. Дама была на взводе. И в смысле спиртного тоже. К удивлению Сергея Павловича, Зинаида Николаевна Галицкая оказалась женщиной очень красивой. Просто неправдоподобно красивой. По голосу он бы этого не сказал. Голос у Галицкой был визгливый и неприятный до крайности. А вот лицо… Особенно глаза! Не глаза, а очи.
Зинаида Николаевна со всеми разговаривала в приказном тоне. Возможно, что ей было около сорока. А возможно, что и больше. Но на ангельском лице с огромными голубыми глазами пережитые волнения не оставили ни морщинки, ни складочки. В том, что она мастерица портить людям жизнь, Сергей Павлович не сомневался.
Другой особенностью Зинаиды Николаевны была полная неприспособленность к любой работе. Она с одинаковым успехом била чашки, пытаясь помыть посуду, и сжигала утюгом тонкое нейлоновое белье, занявшись глажением. Бытовая техника затруднялась исполнить команды Зинаиды Николаевны и тут же ломалась, едва только тонкий пальчик с безупречным ноготком касался одной из блестящих кнопок. Еда в кастрюлях все время подгорала, комнатные цветы засыхали на корню, пыль, вытертая с одной полированной поверхности, тут же ложилась на другую. Квартира, в которой проживала дама, напоминала берег отчаяния: наполовину застеленная кровать, брошенный посреди большой комнаты пылесос, повсюду грязная посуда и фантики от конфет. Ни одно дело, начатое хозяйкой, не было доведено до конца. Кроме туалета самой Зинаиды Николаевны. Не умея устроить собственный быт, она прекрасно справлялась с макияжем и причёской. Не бывает людей, лишенных талантов. Природа не может не дать шанса. Зинаида Николаевна Галицкая, например, среди любого безобразия умела оставаться верхом совершенства. Ее макияж был безупречен, фигура подтянута, наряд элегантен, взгляд ангельский, губы бантиком, и только голос выдавал стервозное и насквозь эгоистичное существо. Готовить она не умела совершенно, прислуга у нее не держалась и Галицкая поддерживала жизнь в стройном теле спиртным и бутербродами. Несмотря на калорийность оного, ни грамма жира у дамы не наблюдалось. Судьба словно определила ей роль абсолютной красавицы. Ее ничто не портило. И если бы она не открывала рта… Сергей Павлович невольно вздохнул.
Он с порога принял стакан с виски, а хозяйка без всякого перехода спросила:
– Так это вы из милиции? – и получив утвердительный ответ, кивнула красивой головой: – Я так и знала, что эта девка – воровка!
Она стремительно прошла в зал, не приглашая туда же гостя и ни разу не проверив, идет он следом или в смущении задержался в прихожей. Оборачиваться Галицкая не умела. В зале Зинаида Николаевна взяла со стола еще один стакан и плеснула в него нечто янтарного цвета с острым запахом. Потом обернулась, наконец, и протянула емкость в сторону гостя:
– Пейте.
Майор Волнистый, одна рука которого уже была занята, подоспел вовремя, подхватил стакан и спросил:
– Может, и закусить пора?
Зинаида Николаевна посмотрела на него презрительно. Она всем своим видом показывала, что закусывать после второй – непозволительная слабость. Потом она театрально рухнула в кресло и схватила с журнального столика пачку сигарет. Все в ней было прекрасно, даже струйка дыма, тянувшаяся ввысь из уголка алого рта. Где-то во внутренностях Зинаиды Николаевны яд перерабатывался в нечто утонченное, хотя от этого вовсе не переставал быть ядом.
– Так где сейчас ваш муж? – напомнил Сергей Павлович.
– Муж! Он развелся со мной, мерзавец! Полмесяца назад. Чтобы жениться на своей девке! Ха! А она воровка! – торжествующе рассмеялась Зинаида Николаевна.
– Да с чего вы взяли? Она просто оказалась свидетельницей убийства своей подруги.
– Да? Это она ее убила! Я просто уверена! Она непременно должна была совершить какую-нибудь гнусность!
– Это почему? – удивился Сергей Павлович.
– Чтобы моя правота была доказана. Вы посадите ее в тюрьму, – заявила Зинаида Николаевна.
– Я? – растерялся майор. – За что?
– Сколько?
– Что сколько?
– Денег. Я выпотрошила Германа как следует, не сомневайтесь.
Кто бы усомниться в ее способностях! Хваткой Галицкая напоминала Евгению Львовну Раскатову. Второй раз за день майора Волнистого пыталась купить женщина. И опять-таки без свидетелей! Зинаида Николаевна, не мигая, смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами. Сердиться на нее Сергей Павлович не мог. «Ведь она пьяна», – сказал себе майор, а вслух поинтересовался:
– Насколько я знаю, это вы взяли Вику на работу?
Она фыркнула и потянула из пачки еще одну сигарету:
– Эта мерзавка ввела меня в заблуждение. Пуританское платье, гладко зачесанные волосы, умильное личико. Я никогда не думала, что Герман польстится на такое! Когда у него есть я! – Зинаида Николаевна коснулась красивой рукой подола короткого пеньюара, из-под которого была видна самая совершенная в мире нога. Волнистый невольно подумал, что если бы Зинаида Николаевна все время молчала, то у ее дверей выстроилась бы очередь кандидатов в мужья. Но дама вдруг завизжала: – Мы прожили с Германом двадцать лет! Он женился на мне на последнем курсе института!
– Вашего? – уточнил Сергей Павлович.
– Я никаких институтов не заканчивала, – с обидой сказала Зинаида Николаевна.
Трудно было предположить обратное. Учение – это работа, а дама ни одного в жизни дела не могла довести до конца. Словно в подтверждение этих слов Галицкая продолжила:
– Моя мама была директором магазина и устроила меня к себе же продавцом. Были какие-то курсы. Кассиров, что ли? Нет, техникум. Я не помню. За все платила мама. А потом в магазине я познакомилась с Германом. Сидела за кассой, а он что-то покупал.
Волнистый живо представил себе эту сцену: студент – старшекурсник покупает полкило сосисок и батон хлеба и видит за кассой прелестное белокурое существо с огромными голубыми глазами. И ангельский голос вещает: «С вас рубль пятьдесят». А потом у этого ангела оказывается еще и мама – директор магазина. И кто бы сказал в этот момент: «Герман, остановись!». Но не всегда же у Зиночки был такой скверный характер?
– И мы поженились. Двадцать лет! Герман даже не помышлял об измене! Я сама выбирала знакомых и себе, и ему. Незамужние женщины исключались совершенно. Только мужчины. Его институтские друзья, партнеры по бизнесу. Ну и их жены. Коровы, – поморщилась Зинаида Николаевна. – И, между прочим, моему мужу все только завидовали!
«Пока не слышали команду: «Герман – к ноге!» – подумал Сергей Павлович. Возможно, что в гостях Зинаида Николаевна была гораздо любезнее. Он все пытался найти ей оправдание. Красота – страшная сила!
– …А потом Герман занялся бизнесом. С друзьями по институту. Ездил за границу, пробивал какие-то контракты. Я ничего в этом не понимаю, но персонал для его фирмы всегда отбирала сама. Всех подозрительных девушек увольняла сразу же! С какой стати кто-то должен прийти на готовенькое? Они же не прожили с Германом столько, сколько прожила я! Думаете, с ним было просто? У Германа масса недостатков. Он совершенно не способен ходить со мной по магазинам и никогда не посоветует, что именно купить. Обожает дурацкий футбол, не любит то, что люблю я, и все время молчит. Это ужасно! Нет, я определенно должна выпить еще!
Зинаида Николаевна наполнила оба стакана, и, не обращая внимания на то, присоединился к ней гость, или нет, сделала внушительный глоток. Она и пьянела красиво. Нос не краснел, только щечки розовели, а глаза заволакивало туманом, отчего их взгляд делался манящим. Потом она тряхнула красивой головой и наконец-то перешла к Виктории:
– Эта дрянь подлизывалась ко мне, как могла. Говорила комплимент за комплиментом, покупала Герману букеты, чтобы тот приносил цветы мне. Она приходила домой и готовила. Вы представляете?! Готовила еду!!! Конечно, я в состоянии нанять приходящую домработницу, но Вике не надо было платить. Она и уборку делала, и в прачечную ходила, и в магазин. Я просто не могла не принять ее услуг. Несколько месяцев! О-о-о! – взвыла Зинаида Николаевна. – Это продолжалось несколько месяцев! Как я была слепа! У Германа никогда не было силы воли. Не понимаю, как он решился со мной развестись? Мамы больше нет… – всхлипнула она. – Никто не встал на мою сторону. Даже знакомые…