– Не извольте беспокоиться, босс!!! Не подведем! – лебезил громила.
– Ну-ну! – гундел Павловский, изображая сомнение. – Ну-ну!!!
На самом деле он отлично понимал – «затмение» тут абсолютно ни при чем! Прошедший две жестокие войны спецназовец и в придачу обладатель «крапового берета»[28] – это вам не шуточки!!! Голыми руками не возьмешь!!!
Телохранителя же Константин распекал куража ради, а заодно с целью унизить бугаев, с самого начала поставить их на место, а также иметь весомый аргумент для понижения заработной платы с двух тысяч долларов до одной…
– Ладно, черт с тобой! – остановив, наконец, кровотечение и вдоволь наиздевавшись над Васьковым, лениво сказал он. – В дядином кабинете полным-полно выпивки. Принеси мне бутылку коньяка. Марочного! Армянского! Чистый фужер не забудь. Да пошевеливайся, олух! Одна нога здесь, другая там!!!
Гена рысью понесся выполнять приказ. Оставшись в одиночестве, Павловский встал с кресла и по-хозяйски прогулялся по залу.
– Не хило! – бормотал он. – Очень даже не хило! Натуральный дворец!!! Жаль только, что при наличии мамаши-претендентки я официально вступлю в права наследства лишь через полгода. Фактически пользоваться имуществом могу, а юридически (допустим, продать) – нет! Вот ежели бы я являлся единственным наследником с завещанием на руках… А впрочем, люди смертны, зачастую скоропостижно! – По физиономии Константина расползлась мерзкая улыбка. – Кроме нас с матерью, других родственников у Дергачева нет. Значит, после ее смерти я… Ой!!! А-а-а!!!
Из камина вывалился обугленный человеческий череп, прокатился по полу и остановился точно у ног Павловского.
– Е-елки-п-палки! – пятясь назад, заикался Константин. – Н-не м-может б-быть!!!
Между тем череп неотступно двигался за ним. В пустых глазницах сверкали багровые искры. Безгубый рот хищно клацал зубами.
– Хозяин! Груз доставлен! – вдруг услышал успевший обмочиться Павловский бодрый голос Мясоедова. – Закупил продукты, нанял девочек, привез сюда!.. Хозяин, вам плохо?!! – мордоворот подбежал к трясущемуся в лихорадке шефу.
– С-слава, в-взг-гляни! – ткнул потным пальцем в пол тот и… остолбенел. Зловещий череп бесследно исчез!!
Глава 4
Неожиданный звонок Константина Павловского безумно обрадовал главу кинокомпании «Куннилинг-Арт». Сладостная плотоядная дрожь пробрала сорокатрехлетнего господина Тер-Оганьяна аж до самых неприличных мест. И вот почему: практически готовый фильм «Нежные объятия Лилит» давно являлся предметом его страстных вожделений. Активный функционер одной из сатанинских сект города Н-ска, он не без оснований полагал, что, пустив в прокат подобную картину, далеко продвинется в среде дьяволопоклонников и с благословения вышестоящих инстанций заделается лидером своей секты. (Ее нынешний руководитель Сергей Соколов тяжело болен СПИДом и скоро подохнет.) Ну и, естественно, рассчитывал Тер-Оганьян неплохо подзаработать на прокате. Однако, пообщавшись с болезненно-жадной Верой Львовной, Артур Артурович понял – сторговаться с опекуншей Дергачева будет на редкость сложно! Едва учуяв запах денег, госпожа Павловская словно с ума сошла. Во время предварительных переговоров повышала цену каждую минуту, а под конец запросила сумму вовсе несусветную!!! Тер-Оганьян с трудом удержался от искушения проломить череп крашеной стерве и с вымученной, кисло-сладкой улыбкой предложил возобновить деловую беседу чуть позже, когда обе стороны все хорошенько взвесят и обдумают. «Пускай побегает, дуреха, по остальным кинокомпаниям Н-ска, – рассудил тогда Артур Артурович. – Ведь никто, кроме нас, на эту пленку не претендует. Более того – даже слышать о ней не желают! Кто из страха, кто из религиозных соображений… Намыкается вдоволь, убедится, гадина, в отсутствии спроса, глядишь – посговорчивее станет!!
Но теперь… теперь ситуация в корне менялась!!! Коли единственный наследник двадцатилетний сопляк Костик – плевать на Веру Львовну с высокой колокольни!!! Уломать же мальчишку (как минимум за полцены) не велика проблема. Зелен еще! Ни хрена в бизнесе не смыслит! Сю-се-нок!!! Правда, юридически он вступит в права наследования лишь через полгода, а мамаша может попытаться оспорить завещание в суде, но… люди смертны! Причем зачастую внезапно! Главное, суметь им грамотно помочь! Гы-гы-гы!!!»
Представив воочию костлявый труп мадам Павловской, погибшей якобы от несчастного случая, господин Тер-Оганьян злобно расхохотался. Сегодня он наведается в бывший дергачевский особняк, внимательно просмотрит отснятый материал, конкретно договорится о цене… Во избежание преждевременной огласки с ним поедет минимум сотрудников: главбух компании Инга Трофимовна Гребешева (большая мастерица пудрить лохам мозги), двадцатипятилетний телохранитель Сергей Мирзоев (без охраны нынче стремно), ну и, естественно, персональный шофер, по совместительству наложник – Гнилоян (Артур Артурович был активным гомосексуалистом с садистской жилкой). Не самому же за руль садиться, да и вдруг в дороге, хе-хе, приспичит?! Кстати, не мешало бы и сейчас разрядиться…
– Эй ты, Мочалка! – гаркнул по селекторной связи глава «Куннилинг-Арта». – Ко мне, живо!!! (По прихоти «юмориста»-хозяина Гнилоян навсегда утратил имя-отчество, получив взамен позывные «Эй ты, Мочалка».)
Спустя минуту в кабинет с топотом ворвался высокий, крепко сложенный мужчина лет тридцати, с темными волосами, правильными чертами лица и с гнусненькими трусливо-угодливыми глазами.
– Готовь джип, выезжаем за город, – высокомерно произнес Артур Артурович. – Но сперва поработай губками. Чтоб я доволен остался! Шустрее, щенок!!!
Мочалка-Гнилоян привычно опустился на колени перед хозяйским креслом…
* * *Нанятые Мясоедовым в деревне Грачевка девятнадцатилетняя Светлана Петрова и двадцатипятилетняя Галина Скорохватова оперативно управились с уборкой банкетного зала и в настоящий момент сноровисто готовили заказанный обед на обширной, по размерам не уступающей ресторанной, кухне особняка. Роль лидера сразу взяла на себя нахрапистая, нахальная, полностью соответствующая своей фамилии Галина. Застенчивая, робкая Света находилась, что называется, «на подхвате» и выполняла самую трудоемкую работу.
– Мельче шинкуй овощи, мельче! – начальственно покрикивала на нее Скорохватова. – Да не канителься там! Мясо-то почти «дошло». Опоздаем с закладкой гарнира – получится не «телятина духовая», а говно!.. Нашинковала?! В темпе обжарь их в жиру и доводи блюдо до ума. Потом займешься картошкой. А я проверю уток в духовке, помешаю борщ…
Наконец, устав распоряжаться, Галина принялась вдохновенно рассуждать о том, как им обеим невероятно повезло.
– По пятьдесят долларов за день! С ума сойти!!! Где ты найдешь в деревне такой заработок?! И это далеко не все! Видала нового владельца усадьбы?! Хлипок, конечно, прыщеват… зато деньжищ-то небось! Деньжищ!!! Неплохо бы закадрить его. Хоть на одну ночку! Обязательно постараюсь «подъехать» к богатенькому мальчику. Но ты, голубушка, смотри! Не вздумай переходить мне дорогу. Зенки повыцарапаю!!! – Скорохватова продемонстрировала острые, покрытые дешевым лаком коготки.
– Я и не собираюсь, – тихо ответила Света. – Домой бы поскорее! Тяжко мне здесь!!!
– С чегой-то вдруг?! – сощурилась Галина.
– Нехорошее тут место, злое, – опустив глаза, прошептала Петрова. – Что-то постоянно на сердце давит. И все время кажется, будто кто-то страшный, невидимый наблюдает за нами со стороны, стережет каждый шаг…
– Месячные, наверное, на подходе! – цинично хохотнула Скорохватова. – Или застарелая девственность мучает!
Света густо покраснела, однако ничего не сказала.
– Ну и, разумеется, ты наслушалась старушечьих пересудов о событиях годичной давности, – продолжала между тем Галина. – Мол, нечистая сила поубивала за одну ночь всех гостей тогдашнего хозяина. Разве нет?
Петрова снова промолчала.
– Впрочем, пес с тобой! Дуракам и тем более дурам закон не писан! – резюмировала Скорохватова, взяла половник, начала неторопливо размешивать борщ и неожиданно увидела полусгнившую человеческую кисть, плавающую посреди огромной кастрюли. Судя по длинным, с остатками маникюра ногтям – женскую. Волосы на голове Галины встали дыбом, половник выпал из рук, а из груди вырвался пронзительный крик. Зловещий кусок мертвечины мгновенно исчез.
– Чего орешь-то? – заглянув на кухню, недружелюбно осведомился случайно проходивший мимо Васьков.
– Об-божглась, – слегка заикаясь, соврала Скорохватова. Неопределенно хмыкнув, охранник удалился. «Надо ж, глюки!!! – подумала опомнившаяся Галина. – Наверное, из-за бабкиного самогона, который я пила вчера вечером перед танцами в клубе. Интересно, какую дрянь добавила туда для крепости старая ведьма? Дихлофос?! Мухоморы?! Ла-а-а-адненько! Вот вернусь домой, потолкую с бабулей по душам. Покажу чертовой лахудре небо в алмазах!!!»
Там же. Ближе к вечеру
– Здравствуйте, здравствуйте! – с демонстративным радушием приветствовал Константин неуклюже вылезающего из джипа облаченного в шикарный костюм Тер-Оганьяна. – Рад нашей встрече! Искренне рад! Надеюсь, она окажется плодотворной, взаимовыгодной… Но сначала милости прошу за стол. О делах поговорим после обеда, за бокалом вина. Не стоит решать важные вопросы на пустой желудок!
– Хорошо, – согласился глава «Куннилинг-Арт» и обернулся к своим спутникам. – Инга, Сергей, пошли со мной… а ты отполируй машину до блеска, языком, блин, вылижи! – небрежно бросил он Гнилояну. – Пожрешь потом. Мы оставим тебе достаточно объедков. За работу, Мочалка!!! Или у тебя есть возражения?!
Шофер-наложник отрицательно помотал головой.
– Вот и чудненько, – осклабился Тер-Оганьян, заметил удивленный взгляд Павловского и нашептал ему на ухо несколько фраз. Константин пакостно заржал. Затем все четверо скрылись в доме. Гнилоян заскрежетал зубами. Смазливое лицо набрякло кровью. Ногти впились в ладони. Вообще-то «Эй ты, Мочалка» научился терпеть оскорбления хозяина, относился к ним с тупой покорностью забитого животного, но сейчас почему-то возмутился. Быть может, потому, что внезапно вспомнил не столь отдаленное прошлое?
Тогда Гнилоян еще имел имя-отчество (кстати, такие же, как у Тер-Оганьяна, – Артур Артурович) и являлся владельцем большого кафе «Ифрит» в городе Долгополове Н-ской области. Кафе располагалось в очень удачном, людном месте (непосредственно между рынком и железнодорожной станцией) и по идее должно было приносить прекрасный доход, однако Гнилоян ухитрился полностью обанкротиться. Причиной стали его собственные душевные качества, а именно глупость и жадность, помноженные на мерзкий характер. Так, владелец «Ифрита» постоянно норовил всучить клиентам различную гадость (вместо баранины на ребрышках – кости с ошметками мяса и т. д. и т. п.), причем за бешеные деньги, а стоило кому-нибудь возмутиться – хамски рычал на «строптивца» и при малейшем поводе сдавал в милицию, у которой находился «под крышей»1.
– Побойся Бога, Артур, и не позорь наш народ! – неоднократно предупреждали Гнилояна представители армянской диаспоры, коих проживало в Долгополове немало, но зарвавшийся кабатчик грубо посылал земляков «куда подальше». В результате поток посетителей редел, редел и, наконец, вовсе иссяк, а армянская диаспора наотрез отказала разорившемуся, увязшему в долгах Артуру в какой бы то ни было помощи. «За что боролся, на то и напоролся, – хладнокровно сказали Гнилояну и добавили: – Если тебя, засранца, пришьют кредиторы – плакать мы не станем!» Ментовская «крыша» тоже отвернула носы. На фига им, спрашивается, голь перекатная с кучей проблем за плечами?!
Единственным, кто согласился дать денег отчаявшемуся, близкому к умопомешательству кабатчику, оказался сатанист Тер-Оганьян. Но, разумеется, не бескорыстно! По сути он просто купил Артура (в прямом смысле слова) и быстро превратил в «Эй ты, Мочалку». Между прочим, Гнилоян так и не осознал истинную причину своих несчастий, виня во всем «гадких» жителей Долгополова, «бессердечных» земляков, «ментов поганых», а так же Самого Господа Бога! Почему, дескать, не помог?!
Из особняка донеслись приглушенные взрывы хохота.
– С-с-суки! – с ненавистью прошипел разбудораженный воспоминаниями Гнилоян. – Не-на-ви-жу-у-у!!!
Далее последовал поток нецензурных ругательств, густо перемежаемый остервенелыми богохульствами…
В конце концов Гнилоян, выдохшись, умолк и сразу услышал за спиной отвратительный скрипучий голос:
– Ай, молодца! Классно выражаешься! Я в полном восторге!!!
«Эй ты, Мочалка», вздрогнув, обернулся и замер как громом пораженный. Перед ним стояло кошмарное существо: громадное, с уродливой кривой физиономией, с красными глазами без зрачков и с длинным шелудивым хвостом. Чудовище было одето в милицейскую форму и сжимало в когтистой лапе резиновую дубинку.
– Я твоя новая «крыша»! Полковник Астарот, – зычно объявила инфернальная тварь и безо всякого предупреждения огрела бывшего владельца кафе «Ифрит» дубинкой по темени. Оглушенный Гнилоян зашатался, но все-таки сумел удержаться в вертикальном положении. – Ишь, выносливый какой! – сварливо хрюкнул демон и с размаху зафутболил шоферу-наложнику ногой в пах. «Эй ты, Мочалка» с визгом согнулся.
– Совсем другое дело! – удовлетворенно прорычал Астарот. – Сейчас ты отправишься со мной в ад, но сперва выполнишь последнее задание своего работодателя – вылижешь языком машину! До блеска!!!
Тут Гнилоян против собственной воли развернулся обратно к джипу, а язык самопроизвольно вылез изо рта, растянулся сантиметров на двадцать и прочно приклеился к забрызганному грязью капоту.
– Почему не лижешь?! – с наигранным негодованием завопил бесовский «полковник». – Властям сопротивляться?! Ну, сволочь, получай!!! – На скорченное тело Гнилояна обрушился вихрь безжалостных ударов. «Эй ты, Мочалка» хрипел, извивался, однако ни крикнуть, ни позвать на помощь, ни тем более освободиться не мог. – Сопротивление властям карается по закону! – усердно лупцуя бывшего хозяина «Ифрита», приговаривал Астарот. – Разве не так били менты некоторых из твоих клиентов?! Но это еще цветочки! Ягодки будут впереди!!! А пока получай, падла, получай!!!
Артур Гнилоян умирал долго, не менее пятнадцати минут…
Глава 5
Там же.
Два часа спустя
Обед удался на славу и затянулся на длительное время. Помимо приготовленных Петровой и Скорохватовой блюд, Константин выставил на стол большое количество горячительных напитков, найденных в закромах покойного дяди. Виски, коньяк, «Мартини», «Бордо» лились рекой. Изрядно захмелевшие Павловский и Тер-Оганьян обменивались похабными анекдотами, трое охранников глубокомысленно рассуждали о достоинствах и недостатках различных систем рукопашного боя, а сорокапятилетняя Инга Гребешева ощупывала жадным взглядом ладные фигуры Светы и Галины, выполняющих функции официанток. Дело в том, что главный бухгалтер кинокомпании «Куннилинг-Арт» являлась активной лесбиянкой и в настоящий момент под влиянием выпитого распалилась неудержимой, дьявольской похотью[29]. Сухопарое тело Инги Трофимовны взмокло от едкого пота, острые коленки мелко подрагивали, на впалых щеках проступили багровые пятна; в уголках тонких крашеных губ скопились слюни. «Соблазнительные киски, аппетитные!!! – лихорадочно думала пожилая извращенка. – Молоденькие, стройненькие… Обалдеть!!! Надо обязательно к ним подкадриться. К обеим милашкам сразу! Устроим групповушечку!.. Пообещаю по триста долларов каждой. Не устоят! Куда там! Сумма-то для деревни огромная. Ох покайфую!!!»
Перед мысленным взором Гребешевой замелькали скабрезные лесбийские сцены с участием «милашек». Не в силах больше сдерживаться, она улучила момент, когда девушки вышли на кухню, и змеей проскользнула вслед за ними…
* * *– Дура набитая! – презрительно фыркнула Скорохватова после того, как Света, выслушав гнусное предложение Гребешевой, переменилась в лице и, оттолкнув в сторону госпожу главбуха, выбежала за дверь. – Святоша долбанутая! В церковь ходит, поклоны бьет, а в реальной жизни ни черта не смыслит!
– В какую церковь, в Православную?! – хмуро уточнила Инга Трофимовна, состоящая в той же сатанинской секте, что и Тер-Оганьян.
– Ага!
– С-с-сука!!! – яростно прошипела Гребешева и, с трудом подавив приступ злобы, переспросила: – Значит, ты согласна?
– Конечно. Только увеличьте размер гонорара! Ведь работать мне придется за двоих, да и, честно говоря, предложение довольно необычное. Не занималась я раньше подобными вещами.
– Сколько ты хочешь? – сузила глаза Инга.
– Шестьсот долларов!
– Ну, детка, ты загнула! – хрипло рассмеялась главный бухгалтер. – Кем ты себя вообразила – суперпутаной?!
– А хоть бы и так! – нагло подбоченилась Галина. – Чем я хуже их?!
– Многим, девочка, очень многим, – усмехнулась Гребешева, – не стоит переоценивать своих достоинств. Тем паче, по твоему собственному признанию, опыта у тебя нет!
– Зато есть хорошие внешние данные плюс ваше горячее желание, – дерзко возразила Скорохватова. – Помните поговорку «дорога ложка к обеду»?!
– Ладно, четыреста пятьдесят, – сдалась Инга Трофимовна.
– Договорились, – с деланой неохотой вздохнула Галина. – Но деньги попрошу вперед!!!
«Шустрая деваха. Палец в рот не клади», – подумала Гребешева, отсчитывая зеленые купюры и, отдав их Скорохватовой, нетерпеливо сказала:
– Идем, кисуля, подыщем подходящее местечко!