Она никак не отреагировала на это предложение.
— Ань! — негромко окликнул он.
Она снова не отозвалась. Тогда Сергей наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.
— Ань, не волнуйся, — сказал он. — Все у твоей сестренки хорошо. Она не из тех, кто даст себя в обиду.
Анна посмотрела ему в глаза и негромко проговорила:
— Настя никогда не отключает телефон.
— Ты рассказывала, что у твоей Насти есть какая-то шальная подруга.
— Да. Машка Клюева.
— Так позвони ей.
— Я не знаю ее номера.
Сергей посмотрел на нее удивленно-насмешливым взглядом.
— А-аня. Ты меня удивляешь. Ты же мент!
— Точно! — опомнилась Анна.
Она выключила закипевший чайник, отстранила от себя Сергея и шагнула к столу с компьютером. Быстро села на стул и, пробежав пальцами по клавиатуре, устремила взгляд в монитор.
В кармане у Степанцова зазвенел мобильник. Он, поглядывая на Анну, достал трубку.
— Слушаю… Да, милая… Что? Что-то серьезное?.. Конечно. Конечно, приеду. Я тебе перезвоню из машины.
Он убрал мобильник в карман.
— Ань, у сынишки температура, — сказал он. — Жена просила купить лекарства. Я тебе не нужен?
— Нет, Сереж, поезжай, — ответила Анна, даже не посмотрев в его сторону.
— Лады. Удачи в поисках сестры. Если понадоблюсь — звони, я примчусь.
— Хорошо.
Сергей подошел к ней, наклонился и быстро поцеловал в уголок губ.
— До завтра!
— До завтра, — тем же механическим тоном отозвалась она.
Степанцов вышел из кабинета. Еще с полминуты Анна крутила колесико компьютерной «мыши», затем, найдя наконец то, что искала, взяла со стола телефон и, поглядывая на монитор, быстро набрала номер Маши Клюевой. Поднесла трубку к уху. Секунда, другая…
— Алло, Маша… — быстро проговорила она в трубку. — Это я, Анна, сестра Насти… Да-да, здравствуй. Слушай, ты не знаешь, где она сейчас?.. Да, это очень срочно.
Маша, сидя за рулем машины с прижатой к уху телефонной трубкой, озадаченно прикусила нижнюю губу. Она не знала, что делать. Рассказать Анне правду? Так ведь не поверит. Обвинит во лжи. Но, с другой стороны, ее помощь не помешала бы. Правда, Мигель строго-настрого запретил предавать ситуацию огласке, но ведь Анна не только сотрудник полиции, но и сестра Насти. И вообще она хорошая.
— Маша! — снова окликнула ее Анна. — Ты почему молчишь?
И Маша решилась.
— Ань, тут такое дело… — сбивчиво начала она. — Ты только не ругайся и не удивляйся. И вообще не кричи. Просто выслушай меня спокойно и внимательно…
6— Далеко собрался, фраерок? — резко спросил у Мигеля один из бандитов.
— Клиника ночью не работает, дядя, — таким же резким голосом произнес второй. — Гуляй до утра!
Мигель, не останавливаясь, молниеносно схватил парней за вороты курток и, резко дернув их навстречу друг другу, столкнул лбами. Оглушенные бандиты рухнули на землю, как когда-то рухнули наземь разъяренные псы, с которыми подобным же образом расправился падре Стациавелли. Мигель двинулся дальше.
Хлынул дождь. Не обращая внимания на ледяной холод дождевых капель, испанец дошел до крыльца клиники и уже занес ногу на первую ступень, когда дверь распахнулась, и навстречу ему вышел худощавый человек… Впрочем, уже в следующий миг Мигель понял, что ему предстоит иметь дело не с человеком.
— Стой, где стоишь, — глухо проговорил стригой.
Голос монстра был хриплым, низким и слегка вибрировал. Мигель физически ощутил, как ментальные щупальца с жадными присосками тянутся к его голове. Он мысленным усилием выставил перед этими щупальцами стену.
Монстр сошел по ступенькам, и на мгновение Мигель увидел близко перед собой его лицо. На белом влажном лбу стригоя пульсировали голубоватые жилы, щеки глубоко запали, а усмешка обескровленных губ напоминала звериный оскал. В следующее мгновение выяснилось, что молодой стригой не только невероятно уродлив, но и очень силен. Он набросился на испанца и с размаху вонзил ему под ребро длинные ногти правой руки. Одновременно другой рукой он схватил Мигеля за горло.
— Я тебя сожру, — гортанно прорычал монстр.
— Подавишься, — хрипло проговорил испанец.
Стригой швырнул его на землю и прыгнул сверху. Они вместе покатились по лужам. Мигель отбивался изо всех сил, и тогда стригой с размаху вонзил свои острые, как крючки, ногти ему в предплечья, прижав их к бокам так, что испанец вскрикнул от боли.
Отчаянно борясь, они перекатились еще раз, и здесь Илья (а это был он) окончательно прижал противника к земле и вцепился зубами ему в шею…
* * *Буря за окном, начавшая было стихать, снова набрала силу, как будто создавая зловещее сопровождение тому жестокому акту, который готовился совершить Игорь Келлер.
Мерное попискивание аппаратов искусственного дыхания заглушали напряженные голоса главврача и двух медсестер. Две кровати стояли рядом. На одной лежала Ника. На второй — Настя. Запрокинутые лица обеих были бледны и безжизненны.
— Игорь Михайлович, мы готовы к переливанию, — отрапортовал главврач, преданно заглядывая Келлеру в глаза сквозь мерцающие стеклышки очков.
Келлер, одетый в такой же белый халат, как и врач с медсестрами, достал из кармана платиновый кулон — головоломку Чивера. Красный камень в середине кулона напоминал каплю крови. Возможно, он и правда был кровью.
Кровь содержала в себе жизнь. Кровь была символом жизни. Многие религии мира утверждали, что в крови человека растворена и его душа. Келлер подозревал, что в этих утверждениях есть значительная доля истины.
Через несколько минут кровь студентки Насти Лавровой заструится в жилах Ники. И принесет с собой жизнь. И он, Игорь Келлер, приложит все силы, чтобы на этот раз все получилось, как нужно. А если собственных сил ему не хватит…
Келлер взвесил кулон на ладони.
…Ему поможет энергия, аккумулированная в этом древнем артефакте. Артефакте, созданном руками настоящего сверхчеловека, который был так невероятно силен, что не знал, что ему делать с собственной силой.
Келлер перевел взгляд с головоломки Чивера на лицо Ники.
«Скоро мы снова будем вместе, родная моя. Чтобы никогда уже не расставаться. Ты по-прежнему молода, а я… Я теперь гораздо старше тебя, но я найду способ подарить нам вечность. Мы будем счастливы, ты и я. Спи, родная моя. Спи, любимая. Досматривай последний свой сон, и пусть он будет радостным, ведь пробуждение уже скоро».
На какой-то миг Келлеру показалось, что веки Ники дрогнули, словно она прочитала его мысли, услышала его. Но, конечно же, это ему всего лишь показалось. Ника пока была далеко. Но уже скоро… Уже не через часы, а через минуты… Скоро!
Келлер крепко сжал в руке головоломку Чивера.
7…Мигель успел подхватить с земли корягу и сунуть в зубы Илье до того, как они сжались на его шее. Коряга хрустнула, но это мгновение спасло испанцу жизнь — он оттолкнул от себя стригоя, тот нанес ему молниеносный удар рукой, но Мигель уклонился от удара, почувствовав, как жуткая когтистая рука скользнула по его голове, а затем схватила его за волосы.
— А ну прекратили! — крикнул за спиной у Мигеля женский голос.
Мигель и монстр одновременно вскинули головы. Перед ними стояла высокая женщина с короткострижеными каштановыми волосами.
— Капитан Лаврова, полиция! — крикнула она строго, не разглядев в потемках ужасного лица монстра.
Тот рыкнул, вскочил на ноги и бросился на Лаврову. Мигель попытался схватить его за ногу, но не успел.
— Бегите! — крикнул он женщине.
Но Анна стояла, как вкопанная, с ужасом глядя на приближающегося стригоя. Мигель резко поднялся и снова крикнул:
— Бегите!
И в этот миг Анна быстро выхватила из наплечной кобуры пистолет и взяла стригоя в прицел.
— Стоять, — хрипло проговорила она.
Но стригой не остановился.
Громыхнул выстрел, и пистолет у Анны в руке дернулся от отдачи. Пуля попала стригою в грудь. Он на секунду остановился, по-звериному взвыл, не столько от боли, сколько от ярости, и снова ринулся на Анну.
Она выстрелила в него еще раз. И еще. Стригой пошатнулся, но устоял на ногах.
— Стреляйте! — закричал Мигель. — Добейте его!
В обойме «макарова» было десять патронов. Анна произвела подряд еще семь выстрелов так быстро, как только смогла.
Стригой рухнул на колени, схватившись руками за грудь и живот, а затем повалился лицом в грязную лужу.
— Слава святому Франциску, — проговорил Мигель сиплым, подрагивающим голосом.
Анна взглянула на распростертое перед ней тело, потом резко согнулась пополам, и ее вырвало. Затем она выпрямилась, вытерла рот рукавом куртки и перевела взгляд на Мигеля.
— Что здесь происходит? — спросила она. — И что это за тварь?
— Что здесь происходит? — спросила она. — И что это за тварь?
— Это стригой. Энергетический вампир, — произнес спокойный голос у нее за спиной. — Вы о таких наверняка слышали.
Анна резко обернулась и увидела перед собой темную человеческую фигуру. Она подняла было пистолет, забыв, что пуль в нем уже не осталось, но незнакомец быстро протянул руку и коснулся пальцами ее лба.
— Спать, — негромко и властно приказал он.
Ноги Анны подкосились, и она рухнула на траву.
* * *Келлер замер у кровати Ники, уставившись на циферблат наручных часов.
— Пора, — сказал он наконец.
И поднял на ладони Кулон Чивера.
— Процесс уже пошел? — спросил он у главврача.
— Да, — ответил тот. — Все в порядке, Игорь Михайлович, процесс идет, как надо.
Келлер быстро сдвинул подвижные части кулона, поменяв их взаиморасположение так, что рисунок трещинок и ажурных узоров изменился — бессмысленная вязь сложилась в семиконечную звезду.
— Есть, — негромко вымолвил он.
Он набрал полную грудь воздуха, затем медленно выдохнул, после чего поднес кулон к лицу и вперил в него взгляд. Прошла секунда, другая… И вдруг что-то стало меняться в операционной. Реальность словно бы дрогнула.
«Началось!» — подумал Келлер.
И улыбнулся. Он почувствовал, как энергия пьянящей волной хлынула из кулона в него. Мысли стали четкими и объемными, их стало много, чрезвычайно много, но Келлер понял, что отныне ни одна мысль не ускользнет от его разума — никакой рассеянности, никакой путаности, никакой туманности, отныне он будет видеть мир таким, каков тот есть. И сможет менять структуру этого мира по своему желанию — как несколько минут назад поменял расположение частей головоломки.
Он почувствовал покалывание в кончиках пальцев — казалось, энергия сочится с них, оставляя в воздухе розоватые всполохи, похожие на инверсионные следы самолета. Дверь за спиной у Келлера открылась, кто-то вошел в операционную.
Келлер усмехнулся и произнес, не оборачиваясь:
— А, Платон. Хорошо, что пришел.
А потом обернулся и, увидев Платона, ссутулившегося, в мятом плаще, с осунувшимся, небритым, желтушным лицом, добавил:
— Ты скверно выглядишь.
— Да, — тихо проговорил Платон. — Благодаря тебе. Ты, кажется, меня ждал?
— Я надеялся, что ты появишься, — кивнул Келлер. И чуть прищурился. — Двадцать лет назад мы были вместе. И сегодня снова будем вместе. По-моему, это довольно символично.
Платон прислонился спиной к дверному косяку. Он едва держался на ногах от слабости, и Келлер это видел.
— Кстати, не пытайся меня остановить, — сказал он почти презрительно. — Твои силы на минимуме. А мои благодаря Кулону Чивера удесятерились.
Он снова опустил взгляд на кулон, который до сих пор держал на ладони. От кулона, вернее — от камня — исходило красноватое свечение.
— Знаешь, Платон, а ведь я до конца не был уверен, что эта штука сработает, — задумчиво проговорил Келлер. — Но все оказалось правдой. Так эффективно и так просто!
Платон посмотрел на кулон, разомкнул бледные губы и сказал:
— Игорь, ты не сможешь ее вернуть. То, что вернется, будет уже не Никой.
Келлер слегка поморщился.
— Только не начинай опять, ладно? Просто постой в сторонке и подожди, пока я завершу начатое.
Он вдруг посмотрел на испуганно замерших медсестер и главврача, словно только что вспомнил об их присутствии, и коротко, небрежно приказал:
— Вы — убирайтесь. Это не для ваших глаз.
Главврач и медсестры без возражений двинулись к двери. Платон посторонился, уступая им дорогу. Когда дверь палаты закрылась за ними, Келлер сказал, обращаясь к Платону:
— Только постарайся не болтать. Я не хочу на тебя отвлекаться.
Платон ничего на это не ответил. Келлер подошел к кровати, на которой лежала Ника, встал рядом с ней, сжал в ладони кулон и прикрыл тяжелые веки.
Ливень за окном усилился, совсем рядом сверкнула молния, и последовавший за ней страшный раскат грома заставил клинику содрогнуться.
— Вернись ко мне… — тихо, медленно и четко произнес Келлер. — Вернись. Вернись. Вернись. Вернись…
Он повторял это слово со все возрастающей страстью. Платон наблюдал за происходящим, неподвижно стоя у двери.
Ника открыла глаза.
Что-то почувствовав, Келлер замолчал. Тоже открыл глаза — очень медленно, опасливо — и посмотрел на нее. Она лежала с открытыми глазами и глядела в потолок.
— Ника! — осторожно, почти со страхом в голосе позвал Келлер.
Она медленно повернула голову и посмотрела на него.
— Ника! — хрипло сказал Келлер, и, наверное, ему казалось, что в этот момент он крикнул, а не зашептал: — Ника, ты вернулась?.. Ты вернулась!
Он обернулся к Платону и быстро и восторженно проговорил:
— Она вернулась, ты видишь?!
Платон молчал, хмуро глядя то ли на Келлера и Нику, то ли на лежащую на соседней кровати Настю.
Келлер снова повернулся к Нике, склонился над ней и поцеловал в губы. И вдруг отшатнулся и уставился на девушку таким взглядом, словно увидел перед собой что-то невообразимо странное и пугающее.
— Это конец, — тихо сказал Платон.
Лицо Ники сжималось и желтело, покрываясь мелкими морщинами; волосы, раскинувшиеся по подушке, стремительно выцветали, шея истончалась, западала, а широко раскрытые глаза блекли и высыхали.
— Что происходит?! — в ужасе закричал Келлер. — Платон, какого черта?! — Он схватил Нику за быстро худеющую и стареющую руку. — Ника, нет! Не надо!
Но его окрик не остановил процесса распада, прошло еще несколько секунд — и Ника из молодой красивой женщины превратилась в иссохшуюся старуху. Ее глаза резко запали в череп, а из приоткрытого рта вырвалось черное облачко пыли — паф-ф-ф.
Келлер оттолкнул от себя кровать и резко выпрямился. Потом повернулся к Платону.
— Ты! — прорычал он. — Это ты сделал! Уничтожу! Сотру!
И он угрожающе пошел на Платона. Но вдруг остановился, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Что? — прохрипел он. — Что происходит?
— Прощай, Игорь, — негромко ответил Платон.
Брови Келлера удивленно поднялись. Секунду он смотрел на Платона, затем разжал руку и посмотрел на кулон. Прорычав что-то яростное и невразумительное, он с силой швырнул кулон о стену. На улице громыхнул гром, створка окна вдруг резко распахнулась, и в операционную ворвался холодный, мокрый ветер.
Келлер продолжал стоять, однако с ним начали происходить жуткие перемены. Тело стало медленно, крупица за крупицей, распадаться — словно фигура из песка под натиском мощного ветра. Частички плоти и одежды, отрываясь от основы, растворялись в воздухе.
Келлер, видимо, не до конца понимая, что с ним происходит, поднял руку и уставился на нее. Его пальцы, повинуясь потоку ветра, стремительно истончались, словно и впрямь были сделаны из песка. Келлер диким взглядом посмотрел на Платона, и во взгляде этом вдруг мелькнуло понимание.
— Что со мной? — выдохнул он. — Что?!
Платон молчал, хмуро и спокойно наблюдая за Келлером. Тот перевел взгляд на мумию, желтеющую среди белых покрывал.
— Ника! — потом посмотрел на Платона и приподнял брови: — Кулон?..
Это было последнее, что он произнес. Невидимый ветер подул сильнее, и распад ускорился. Прошло несколько секунд, и от Келлера остались лишь потемневший скелет и нижняя часть головы. Рот его в последний раз с усилием приоткрылся, но тут же захлопнулся, и оставшиеся части тела, развеявшись в прах, истаяли в воздухе.
В дверь палаты постучали.
— Да, — негромко отозвался Платон.
Дверь открылась, и в палату заглянул Мигель.
— Платон, можно?
— Да, Мигель, входи.
Мигель тихо притворил за собой дверь. Посмотрел на мумию, лежащую на кровати, и слегка побледнел.
— Все кончено? — осторожно спросил он.
— Да. — Платон вздохнул. — Теперь она свободна.
— А Келлер?
— Он слишком сильно верил в кулон. И получил то, что заслужил.
Платон тронулся с места и, прихрамывая, подошел к лежащей на кровати Насте. Нежно провел кончиками пальцев по ее бледному лицу.
— С ней все будет в порядке? — спросил Мигель.
— Да, — кивнул Платон. — С ней все будет в порядке.
8Солнечный свет беспрепятственно струился в открытое окно, почти такой же ощутимый, как недавний дождь. Он подрагивал на стеклах и придавал влажный блеск листьям герани, растущей в горшке на подоконнике.
Когда Настя пришла в себя, ей показалось, что она разом окунулась в теплую, искрящуюся воду. Закрыв глаза, она выждала пару секунд, испытывая настоящее блаженство от тепла и солнечного света, и открыла их снова.
— Очнулась? — услышала она знакомый голос. — Ну, наконец-то.