— Воооодиииичка, — позвала я.
Потом начало доходить, что здесь, похоже, нет системы "Умный дом". Обидно. Пришлось снимать кастрюлю и тащить ее к крану, который был вообще в другом конце кухни.
И вот я, с кастрюлей и босиком, а на полу рассыпана эта крупа прессованная… В результате грохот был не шуточный.
— Тиа? Ты в порядке? — две стройные ножки Лили остановились рядом с растянувшейся на полу мной.
— Нет, я не в порядке, — пытаюсь встать, — мне плохо…
Модель рассмеялась, помогла подняться.
— Тиа, ты опять с Киану разговаривала? — Лили взяла кастрюлю, без труда потащила к крану. — Зачем? Он упивается твоим унижением каждый раз. Кстати, а кастрюля тебе зачем?
— Кашу варить, — я отряхивала крупу с ног, — воды налей туда.
— А она сама не льется? — не поверила Лили.
— Увы, — я развела руками, — дом староват оказался.
Совместными усилиями мы наполнили этого монстра общепита, дотащили кастрюлю до плиты и зажгли огонь, благо у Лили имелась зажигалка.
— Так, — я взяла заветный мешочек и, подойдя к кастрюле, начала размышлять вслух. — Мы все голодные, так что надо варить побольше, так?
— Ага, — согласилась моя давняя подруга.
— Значит делаем так — одну жменю я варю на каждую модель, ну и мне две, вот!
— Мне тоже две, — заявила Лили, — и Сани с Феей от добавки не откажутся, ну а Джастину можно одну, он много не ест.
На том и порешили. В результате Лили держит мешочек, я горстями отмеряю сыплющуюся крупу. В результате я засыпала тридцать пять жменей, округлив для ровного счета. Потом Лили сделала нам по чаю. И мы принялись ждать.
— А долго вариться будет? — спустя две чашки чая, спросила Лили.
— Хрен его знает, — призналась я, — будем пробовать по очереди.
Минут через двадцать каша соизволила закипеть. Слабенько так, нехотя, без энтузиазма в общем. Короче налицо явное нежелание того, чтобы ее съели.
— Уже можно пробовать? — обрадовалась Лили факту шевеления со стороны кашки.
— Пробуй, — я решила быть доброй.
Подхватив чайную ложечку, Лили рванула к кастрюле, зачерпнула немного, долго и старательно дула, потом попробовала, скривилась и выдала:
— Гадость.
Я не поверила. Во-первых, люблю овсянку и во-вторых — что я зря на нее столько времени угробила? Выхватив ложечку у Лили, попыталась приобщиться к прекрасному и поняла, что это:
— Гадость!
Но так ничего иного на обед не предвиделось, решила дать вареву второй шанс и попробовала снова. Помои!
— А ты солила? — поинтересовалась Лили.
— Ищем соль!
И мы принялись обыскивать имеющиеся шкафы и емкости. Нашли перец. Он пах вкусно и потому решено было кашку поперчить. Потом отыскали какую-то приправу, она тоже пошла в дело. Соль нашли не сразу и она была синяя… но после добавления сей субстанции, каша приобрела неплохой такой вкус, правда аппетит не вызывала. А еще она начала кипеть, причем бурно.
— Масло нужно, — вспомнила я инструкцию из сказки, — и много.
И я углубилась в недра хладогенератора. Пока пыталась отлепить смерзнувшиеся брикеты, раздался испуганный крик Лили:
— Тиа… Тиа! ТИА!!!
И масло сразу отлепилось главное. Перепуганная я, держа вожделенный брикет, торопливо вернулась, чтобы заорать не менее громко:
— Лидия!!!
В общем, в сказке об этом не сообщалось, но как выяснилось, каша решила погулять. И вся эта бурлящая сине-коричневая масса начала активно вылезать из бурлящей и пыхтящей кастрюли! И теперь на полу, плите, стене, была каша! Синяя, ага! И вкусная, между прочим!
— Лидия!!! — орали мы на пару с моделью, медленно отступая подальше от мутанта именуемого кашей, а она все лезла и лезла из кастрюли, и сама кастрюля бухтела и шипела и…
Хлопнула дверь. Вбежала наша спасительница, которая домомучительница по совместительству и мы услышали чисто русский давно забытый мат. После сего лирического отступления, Лидия метнулась к плите и убавила жар. На наше счастье, каша к этому моменту перестала выкипать, и уже просто бурлила в кастрюле.
— Я сейчас буду убивать кого-то, — простонала Лидия, оглядывая заляпанные кашей стены, пол, потолок, всяческие красиво выставленные баночки и шкафчикам тоже досталось.
— Эм, пошла я, — осознав степень неприятностей, Лили решила смыться.
Ну, а мне пришлось остаться, и мило улыбаться шедшей на меня домомучительнице, с половником наперевес.
— Да не спала я с Джергом, — решила попытаться спасти свою жизнь никчемную. — И не флиртовала даже! Да я…
— Моя кухня! — не слушая мой жалкий лепет оправдания, Лидия продолжала наступать. — Моя идеально чистая кухня! Да я тебя, дура косорукая, я…
Огненный вихрь ворвался и обезоружил домомучительницу. Пока Сани успокаивала истерично настроенную особу, Фея успокаивала меня. Лили наблюдала за всем со стороны выхода, скрестив руки на груди и наслаждаясь процессом. Ну, хоть спасибо что за девчонками сбегала.
* * *Спустя час.
— Между прочим, я дипломированный специалист! — отскабливая остатки каши, сообщаю я.
— Не отвлекайся! — Лидия варит другую кашу, а еще жарит мясо на глубокой сковородке, и ароматы от этого такие приятные.
А я мою пол. Одна! Девчонок домомучительница прогнала половником, и Джастин не помог.
— У меня даже есть лицензия! — продолжаю жаловаться на жизнь.
— Зато готовить не умеешь, — вставила Лидия.
— Готовка не главное в жизни женщины!
— Кто бы говорил, — домомучительница начала каким-то перцем мясо посыпать, — мой давай!
И вот я, в позе четвероногих, с губкой в руках отдираю пол. Хлопнула дверь, чьи-то уверенные шаги, а потом удивленное восклицание:
— Тиа?
Стремительно оборачиваюсь к Джергу, который в изумлении смотрит на унижение персональной свахи.
— Надо же, — меланхолично помешивая варево, произнесла Лидия, — вы ее по попе узнали, а?
— Да нет, — высокородный смутился, — просто платье и рисунок на чулках запоминающийся…
Лидия выронила помешивалку свою. На мною выдраенный пол!
— Убью! — поднимаясь, сообщила я домомучительнице.
Лидия схватила половник, я… а я… я…
Мои готовые рвать и царапать руки перехватил высокородный, обнял, пережидая, пока угомонюсь, а затем, чуть поглаживая по спине, тихо спросил:
— Что случилось, Тиана?
И так он это спросил, что Лидия выронила половник, а я перестала злиться. Потом подумала и сдала домомучительницу:
— Она меня истязала, заставила вымыть весь пол, шкафы, плиту и вообще все! Вот! И это меня, дипломированного специалиста и ценного кадра!
Джерг с какой-то снисходительной улыбкой посмотрел на меня, грустно покачал головой и все так же тихо, с каким-то вибрирующими нотками спросил:
— А почему вы согласились, а?
Пришлось сознаться:
— В обмен на обед… и ужин.
— Только обед! — напомнила о своем присутствии Лидия.
— Да? — я опять разозлилась, — Это я тут час корячилась только из-за обеда?
— Вот когда все домоешь, тогда обсудим приготовление ужина! — добила меня Лидия.
С тяжелым вздохом я отошла от генномодифицированного, планируя домыть пол. Мало совсем осталось ведь.
— Тиа, прекратите немедленно! — негромко, но как-то властно заговорил этот высокородный.
Остановилась, бросила опостылевшую губку, развернулась к генномодифицированому и хмуро сообщила:
— Спасибо за заботу, но я… сама разберусь.
И все бы ничего, но Джерг, к моему удивлению, начал очень глубоко дышать. И это было не связано с возбуждением или чем-то подобным. Вот с чем это было связано, я знала и потому:
— Лидия, сваливайте! — напряженно глядя на генномодифицированного, приказала я.
Домомучительница удивленно взглянула на меня, но я продолжала неотрывно следить за приступом Джерга. Не знала, что все настолько плохо. Хотя Юлиан предупреждал на счет нестабильности.
— Тиа, вы… — начала Лидия.
— Вон, — прошипела я, стараясь не делать резких движений и не повышать голос, — быстро!
Вероятно она, наконец, сообразила, потому и отступала к выходу медленно, не поворачиваясь к Джергу спиной. Это что значит, что подобные приступы у него не редкость? А генномодифицировнаный дышал все глубже и напряженнее. Его грудь заметно вздымалась при каждом вдохе, одежда начала трещать из-за увеличивающейся мускулатуры. Черт, о чем думал Джерг-старший, отправляя сюда этих глупых девчонок?! О чем они вообще думают, планируя политическую карьеру для нестабильного? Черт!
— Лериан, — я сделала шаг к высокородному, — Лериан, слушай мой голос.
Из груди генномодифицированного раздается глухой рык. Ой как все плохо!
— Лериан, — делаю еще шаг. Нужно двигаться очень плавно, чтобы не вызвать выброса агрессии. Черт, даже руки трястись начали. — Лериан, все хорошо…
Глаза у него совсем синие стали, зрачок увеличен, дыхание такое, что стоя в шаге от него, ощущаю движение выдыхаемого воздуха. Черт, как страшно жить-то! И самое паршивое, что если у Дерганной Дел подобное состояние предсказуемо, то у этого все началось без каких-либо видимых внешних причин.
— Лериан, — делаю еще шаг, и оказываюсь вплотную к нему, теперь при вдохе его тело соприкасается с моим. И жар ощущаю даже сквозь одежду. Значит, температура повысилась, хотя это и так понятно, стоит взглянуть на мускулатуру.
На курсах нас учили как вести себя в подобных случаях. Именно работа с нестабильными генномодифицированными и составляла основу курса, и я неоднократно применяла эти знания в работе. Но что спровоцировало Джерга? Нужно понять причину, чтобы остановить следствие.
— Лериан, — говорю едва слышно, прекрасно зная, что сейчас у него обострен и слух и обоняние, — Лериан, что случилось? Лериан…
Глухой рык и высокородный фокусирует свой невменяемый взгляд на мне. Что-то мне стало страшно! Сейчас сознание в нем спало, осталось только оголенное подсознание. Это все равно, что оголенные провода. И то, что он смотрит на меня это плохо. Очень-очень плохо!
— Тиа! — прорычало двухметровое чудище с вздыбившимися мускулами. — Тиа…
Черт! Они же не говорят в этом состоянии! Это что, новый виток мутации?! Мама! Мне уже жутко. А страх показывать нельзя! Совсем нельзя!
— Да, Лериан, — стараюсь говорить спокойно, — я Тиа… Ты Лериан. Все хорошо. Все спокойно. Опасности нет…
Двухметровый мутант, прорычал что-то, а затем произошло нечто мне совершенно непонятное — Джерг начал двигаться. Молниеносно и резко, так как умеют только генномодифицированные, но при этом он и меня двигал. Схватив за плечи, практически швырнул на стол, и не успела я взвыть от боли, как оказался нависшим надо мной. И глаза — синие-синие, совершенно невменяемые. И дыхание горячее, почти обжигающее. Это насколько у него поднялась температура? Черт! Таких нельзя отпускать из семьи! Таких нельзя допускать к людям! И однозначно я ему ни одну из нормальных девочек не оставлю! Только геномодифицированных!
И тут чудовище снова прорычало:
— Тиа…
Он же говорит! Значит должен соображать! Должен. Или это нечто новое, с чем я раньше не сталкивалась.
— Лериан, — стараюсь говорить все так же тихо и спокойно, — Лериан, что вы делаете? Лериан, вы…
Зарычал. Глаза страшные, зрачок огромный, настолько огромный, что глаза словно чернеют, радужка едва заметна. И мне становится совсем страшно. Он не соображает! Это ясно как божий день! Он не соображает, это приступ! И как контролировать приступ подобной степени я не в курсе!
Так, тихо! Нужно успокоиться и действовать. Он не звереет. Двигается как человек, никаких звериных поз не принимает, значит в сознании. Температура высокая, это да, но говорит, значит в сознании. А если в сознании, значит и действуем на сознательном уровне.
— Лериан, — обняла его лицо ладонями, с трудом сдерживая желание одернуть ладони. Он ужасно горячий. — Лериан, — стараюсь улыбнуться, — вы пугаете меня, Лериан. Успокойтесь, пожалуйста.
Молчит. Но замер. И дышит все тяжелее, даже ноздри раздуваются. А у меня сердце стучит так, будто в ушах бьется. Такое ощущение, что оно отчаянно бьется в грудную клетку. Страшно. А Джерг молчит и глубоко дышит. И я совершенно не в курсе, что делать дальше! Куда бить — знаю. И знаю слова, которые остановят приступ, но он говорит, и значит, мой козырь хрен подействует.
— Лериан! — я почти взмолилась. — Ну что с вами?
Меньше всего я ожидала того, что произошло дальше! Да я вообще такого не предполагала, потому что, опустив голову и уткнувшись собственно в мою грудь, чудовище в трещавшей по швам одежде прорычало "Тиа" и начало меня обнюхивать. И черт возьми, но это носило какой-то сексуальный характер.
— Лериан! — я попыталась оттолкнуть его. — Лериан, что… что вы делаете?
Рычание стало громче, а действия… приобрели еще большую эротическую окраску. И не сказать, чтобы было неприятно, но!.. Первый удар получился не по лицу, а по уху, ибо при том, чем он пытался заняться, по лицу бы никак не получилось. Чудовище вздрогнуло, уставилось на меня своими жуткими глазами и получило по морде. Лицом я это не могла назвать.
— Запрет! — произнесла я первое слово, не ключевое, но долженствующее запустить механизм контроля. — Запрет, Лериан!
Подействовало. Отшатнулся. И даже руки убрал оттуда, где им быть не полагалось! Стараюсь не шевелиться, хотя очень хочется местами изодранное платье поправить. Но сейчас никаких резких движений! А Джерг приходил в себя. Глаза медленно но верно становились прежними, зрачок уменьшался до нормального размера, вены, проступившие на вздувшихся при напряжении мускулах постепенно исчезали. Дыхание возвращалось к норме. И следующим, что я услышала, был глухой, протяжный стон. Ух, пронесло!
— Сейчас кому-то будет очень стыдно, — мстительно протянула я, и спрыгнула со стола.
Как оказалось, рано радовалась.
У него был не типичный приступ! И если ранее догадки посещали, то сейчас это стало очевидным. Состояние невменяемости вернулось молниеносно.
— Запрет! — не отреагировал. — Рашгар! — он плавно двинулся ко мне. Неестественно плавно, совсем как та высокородная. Это когда генномодифицированный видит цель и фокусируется только на достижении цели, игнорируя все препятствия.
Продолжая пристально следить за каждым го движением, я обошла стол, выставив таким образом хоть какое-то препятствие, и произнесла последнее, что знала:
— Лериан, адаир аддарэ вейто!
Приказ воздействующий на подсознание. Он должен был упасть и потерять сознание. Должен был… а вместо этого чудовище, с нормальной, кстати, мускулатурой, ударом сломало стол и двинулось ко мне. Я отступала ровно до тех пор, пока спина не уперлась в стену. И все, дальше отступать некуда.
И мои нервы сдали. Истерика началась внезапно.
— Лериан, — откуда слезы сама не знаю, — хватит! Прошу вас! Лериан, пожалуйста, я… — он уже был рядом, рядом настолько, что жар его тела я снова ощущала отчетливо. — Лериан… — даже слезы вытереть страшно. — Хватит, пожалуйста. Вы же в сознании, вы должны быть в сознании, вы…
Его рука медленно поднялась, пальцы коснулись мокрой дорожки на моих щеках… Потом ладонь двинулась ниже…
— Лериан, — я всхлипнула, — да что же за жизнь такая! Любимый бросил, Джерг-старший шантажирует, Джерг-младший нестабильный совсем и сексуально невоздержанный, домомучительница пол выдраить заставила. У-у-у-у! Каша и та убежала!
Занятая собственными причитаниями, не поняла, в какой момент высокородный начал возвращаться к состоянию нормы. Опомнилась, когда он сделал шаг назад, и еще один. Снова застонал, и схватился руками за голову. Но теперь я не шевелилась, боясь допустить хоть одно неверное движение. А еще я молчала, а то мало ли. Но кому-то сейчас будет стыдно! Очень.
Джерг с каким-то первобытным ужасом смотрел на собственные руки, растопырив пальцы на оных. На руки, потом на меня, потом на руки. То, что он тут выделывал, он, по идее, помнить не должен был. Память обычно отключается, но Джерг помнил! Потому что стремительно обернулся и взглянул на стол. Угу, и на часть моего, между прочим, белья, которое зубами порвал! Тут открылась дверь, осторожно вошел какой-то мужчина, вслед за ним тот ветеринар недомутировавший, потом Лидия. Все начали оглядывать разрушительные последствия, и переводить напряженный взгляд с меня на Джерга.
— Вроде в норме, — стараясь говорить спокойно, огласила я.
Но троица старалась резких движений не допускать, да и молчать продолжали. В руках у мужчины была арда, это для выстрела шприца с транквилизатором, который в редких случаях применялся по отношению к генномодифицированным.
— Тиа, вы в порядке? — решилась заговорить Лидия.
— В норме, — мне очень хотелось сейчас сбежать с места событий, и если уж совсем откровенно, то пореветь в подушку, но я боялась.
— Мясо подгорает, — принюхавшись, прошептала домомучительница.
Эх, опять придется мне действовать.
— Лериан, — я мягко отошла от стены, двинулась к Джергу, — Лериан, как вы себя чувствуете?
Мне не ответили. Резко развернувшись, высокородный покинул помещение, и стоящие в проходе мужчины стремительно убрались с его дороги. Когда дверь за Джергом закрылась, я позволила себе… заговорить, в общем.
— Вино есть? — голос вдруг стал хриплым и скрипучим.
Асэрд Ларвэйн, тот самый ветеринар, передав удерживаемый им ранее чемоданчик второму мужчине, быстро подошел, обхватив мою голову заглянул в зрачки, причем со мной не церемонились. Затем развернул спиной к себе и эту самую спину снова прощупал, потом опять развернул и…
— Э, я вам не корова! — возмутилась я.