— Хороший вопрос, но мы от него пока отвлечемся. Значит, вы видели машину? А случайно не запомнили, кто на ней приехал?
— Как не запомнил, — развел руками швейцар, удивляясь моему вопросу. — Если на этой машине жильца нашего подвозили, а всех постояльцев мне положено знать в лицо. Тут дело какое, — перешел он на доверительный тон. — Кто попало по гостинице шастать не должен, непорядок. А спрашивать на входе карту гостя по пять раз в день никак нельзя, среди постояльцев нервные есть, их раздражает, что надо без конца документ показывать. Оттого и следует всех запоминать в лицо. Если новый человек, надо сопроводить его к регистрации, ну и приглядывать, чтоб туда шел, а не в другое какое неположенное ему место, а если постоялец, так только козырнуть и улыбнуться. Я всегда всех запоминаю, оттого никаких нареканий не имею, а на посту, слава богу, пятый год, и люди разные приезжают…
— Отлично. Как выглядел постоялец?
— Невысокий, полный, солидный с виду мужчина, но… — Швейцар хитро улыбнулся и даже счел нужным подмигнуть. Я малость прибалдела от всей этой пантомимы, но тоже улыбнулась.
— Но?
— Настоящее начальство сразу видно. В нем солидность, так сказать, природная. А этот так… денежный мешок, одним словом.
— Вот как…
— Точно. Бизнесмен какой-нибудь. Похож на московского, эти всегда нервные, вроде боятся чего-то пропустить. Его сопровождали двое. Один охранник либо шофер, хотя за рулем я его не видел. Но и так понятно, что за птица. Второй вроде секретаря или доверенного лица. Очень важный, но к толстяку прислушивался, хотя тот годами младше. Эти двое жили не здесь, а толстяк, конечно, в люксе, на пятом этаже.
— Почему конечно? — улыбнулась я, беседа оказалась полезной, а дядька занятным.
— Потому что, когда природной солидности нет, надо пыль в глаза пускать.
— Ясно. Фамилию толстяка вы не знаете. Хотя, может, слышали случайно?
— Никак нет. Но слышал, что они собирались навестить клуб "Вестерн", тот, что по соседству. Было это в мое дежурство, то есть в среду. Если фотографии покажете, всех троих узнаю. В общем, всем, чем могу…
— Спасибо, — сказала я, поднимаясь. — Вы мне очень помогли.
— Помогать власти моя прямая обязанность, — заверил он. — Для того и поставлен, чтобы во всем был порядок. А порядка-то маловато, — совершенно неожиданно закончил он.
— Та-ак, — насторожилась я, вновь устраиваясь на стуле. — Что неладное заметили?
— Да все тот же Димка, — пожал швейцар плечами, приглядываясь ко мне, точно решал, стоит ли продолжать или лучше промолчать.
— Про Димку мне очень даже интересно, — заверила я.
— Не только вам. Менты им интересовались. К нему тут по ночам народ толпами идет. В основном молодежь, здесь же вокруг ночных клубов полно.
— Из "Вестерна" тоже заходят?
— Может, и заходят. Там порядки строгие, а молодежь сейчас разбаловалась… Димка деньги любит, хотя кто ж их не любит? Просто одни их честно зарабатывают, а другие готовы народ травить.
— Водкой паленой или чем похуже?
— Из-за водки менты бы суетиться не стали.
Я кивнула, и он и я решили, что сказал он более чем достаточно. Простившись с бдительным швейцаром, я вновь отправилась к Володе и уже вместе с ним к девушке за стойкой регистрации. Девушка, звали ее Катя, на Володю смотрела с нежностью, на меня с любопытством, поболтать тоже была не против.
— Сколько на пятом этаже люксов? — спросила я.
— Три.
В те дни, которые меня интересовали, был занят только один, и через минуту я уже знала фамилию. Тарасов Вадим Сергеевич.
— Ксерокопию паспорта сделали? — спросила я девушку, она покачала головой.
— Нет. Номер был забронирован, клиент расплатился сразу.
— А кто забронировал номер? — боясь упустить удачу, спросила я, но удача в тот день испытывала ко мне самые теплые чувства.
— Сейчас посмотрю в компьютере, — сказала девушка, щелкнула мышью, и очень скоро я узнала, что номер для господина Тарасова, бизнесмена из Москвы, забронировала фирма "Спектр".
— Не знаешь, что за лавочка? — спросила я Володю.
— Понятия не имею, — покачал он головой.
— Я тоже, — с прискорбием констатировала я. Теперь мне была известна фамилия человека, у которого мальчишки на площади предположительно стянули бумажник, правда, не ясно, что мне с этой фамилией делать. Надо еще доказать, что Тарасов имеет отношение к "Ягуару", а машина, соответственно, к убийству Симушина. Охранника на стоянке придется навестить еще раз.
Простившись с Володей, который вздохнул с облегчением, узнав, что я его покидаю, я отправилась на стоянку. На сей раз Димка сидел в будке, я открыла дверь, постучала с опозданием и с улыбкой на устах привалилась плечом к стене. Он взглянул на меня без намека на восхищение, однако, никого не обнаружив за моей спиной, все-таки заметно успокоился, хотя и чувствовалось, что к сотрудничеству не готов. Я не могла поверить, что потеряла свое обаяние, и пришла к выводу, что виной всему природная несговорчивость парня. Он смотрел как бы сквозь меня, а я улыбалась. Длилось это никак не меньше пяти минут, наконец парень спросил:
— В чем дело? — Знал бы меня, не стал бы тянуть так долго.
— А как ты думаешь? — удивилась я, прошла и села на свободный стул таким образом, чтобы меня не смогли увидеть с улицы. Он вроде бы оценил мои старания, по крайней мере, избавил от необходимости отвечать на множество глупых вопросов. — Тачка была здесь, хоть в журнале не зарегистрирована, — продолжая улыбаться, сказала я.
Парень не удивился.
— Палыч наболтал, да?
— Меня очень интересует эта машина, — усмехнулась я.
— Ну, поставил я тачку на стоянку, решил немного заработать, что с того?
— Ничего, — покачала я головой. Парень вздохнул так тяжело, что мне стало искренне его жаль, но планы мои от этого не изменились, и он это понял.
— Мужики в ночной клуб собрались. В "Вестерн". Это в переулке, — пояснил он, как будто я этого не знала. — У них стоянки нет, только парковка неохраняемая. Вот и попросили… Документов я у них не требовал и номера машины тоже не помню. Обещали забрать ее до восьми утра, забрали. Вот и все.
— Очень похоже на правду, — кивнула я, парень настороженно на меня смотрел, а я продолжала:
— Очень похоже, но есть еще кое-что, так?
— Что есть? — заволновался он. — Не знаю, что вам там дед наболтал, только…
— Мы сейчас вдвоем, — перебила я. — Но если договориться не сумеем, тебе предстоит долгая беседа со следователем. Так что поторопись с решением.
— Я же объяснил…
— Чего ты боишься? — сердито спросила я. — И перестань глаза таращить. Допустим, поставил ты тачку на стоянку, невелика провинность, опять же, место у тебя не такое уж шоколадное, чтобы бояться его потерять. Сейчас мы вдвоем, повода для беспокойства и вовсе нет. Но ты напуган. Этому должна быть причина, и я хотела бы ее знать.
— Да с чего вы взяли? — возмущенно воскликнул он.
А я тихо поинтересовалась:
— Кто был с ними?
Димкино лицо приобрело такое выражение, точно он наступил на змею. Он затравленно огляделся, а потом даже зажмурился, может, всерьез надеялся, что я возьму да исчезну. Делать этого я, естественно, не собиралась, и он это понял. Потосковал и сказал сурово:
— Не лезьте во все это. — Хотел, чтобы сие прозвучало устрашающе, но впечатления не произвел. Исчерпав все возможные средства воздействия на меня, он вздохнул и соблаговолил перейти к делу:
— Был один тип. Это он подошел и велел тачку поставить.
Я обратила внимание на выбор глагола "велел", а отнюдь не "попросил".
— Ну? — поторопила я, изрядно утомившись.
— Что "ну"?
— Про типа рассказывай.
— Я о нем ничего не знаю.
— Очень мило. Тогда чего мне следует бояться?
— Ладно. С ними был Седой.
— Прости мою необразованность, но данная кличка мне ни о чем не говорит. Это ведь кличка?
— Кличка. Зовут его Григорий. Фамилии не знаю, все называют Седым. В городе с ним никто задираться бы не рискнул.
— А чем он знаменит? Я уже поняла, что надо трепетать, но хотелось бы знать поконкретнее, отчего.
— Очень серьезный человек и очень опасный.
— Ты-то откуда знаешь? — не выдержав, усмехнулась я.
— Знаю, а откуда — неважно, — огрызнулся он.
— Что ж, спасибо за исчерпывающие ответы, — сказала я и пошла к двери.
Итак, если верить старику, Димка приторговывает наркотой. Находясь в этом бизнесе, тех, кто здесь заправляет, он хорошо знает, причем кое-кого даже в лицо. Для меня данная сторона жизни родного города не являлась открытой книгой. Если честно, мне и политиков за глаза хватало, а тут… Я вздохнула, сообразив, что без Вешнякова вряд ли обойдусь, набрала заветный номер, но вместо слов любви услышала недовольное ворчание, мой друг был занят и советовал мне тоже найти занятие по душе, к примеру, пройтись по магазинам или заглянуть в парикмахерскую. Я не стала все это комментировать, а уж тем более принимать близко к сердцу, и, заглянув домой, чтобы оставить Сашку, пошла на работу, решив, что мой пустующий кабинет возбудит в умах сослуживцев ненужные мысли о том, что Дед выбрасывает деньги на ветер, держа меня здесь.
Кабинет навевал тоску и вызывал стойкое нежелание трудиться, но, призвав себя к порядку, я до семи вечера исправно шлялась по этажам, звонила разным людям и занималась прочей ерундой, пока не решила, что мой трудовой порыв был замечен всеми заинтересованными лицами, следовательно, ничто не мешает мне покинуть здание с колоннами. Что я и сделала. На выходе мы столкнулись с Риткой и решили посидеть в кафе. В тот вечер я оказалась никудышным собеседником, мысли мои метались от Симушина к Седому, затем я вспомнила Нину Зотову и ее странное поведение, вновь вернулась к Симушину и тому обстоятельству, что его подружка Лена Зотова внезапно решила отдохнуть у подруги. Теперь в деле возник некий Седой, род занятий которого должен вызвать бездну вопросов у следователя, но я о нем могу пока лишь догадываться. Очень может быть, что он связан с торговлей наркотиками, и тогда цепочка выстраивается занятная.
— Мне надо позвонить, — сказала я Ритке, та усмехнулась.
— Ради бога, толку от тебя все равно нет, не слышишь ни одного моего слова.
— Сейчас слышу, — кивнула я, позвонила Артему, а потом набрала номер Влада. — Скажи-ка мне, друг милый, твой Симушин, случаем, наркотой не баловался?
— Да вы с ума сошли, — возмущенно заголосил он. — Да у нас никто…
— Ладно, не вопи в ухо. А не возникло ли у него желание малость заработать? Отменный сервис, вроде доставки пиццы на дом, ролики в этом смысле куда как удобны…
— Не знаю, кто вам сказал такое… — обиделся Влад. — Только все это враки. Можете мне поверить. Если мы выхватывали мобильные из рук прохожих, то вовсе не значит, что теперь на нас можно всех собак вешать… — закончил он.
— С праведным негодованием ты малость поторопился, — усмехнулась я и убрала телефон, а Ритка нахмурилась.
— Какая еще наркота? Чем ты занята, скажи на милость?
Еще одно праведное негодование я сочла излишним, но, сообразив, что Ритка меня в покое не оставит, миролюбиво ответила:
— Дед просил разобраться со странной ситуацией в одном благородном семействе.
— Деду следовало бы подумать о том, что тебе нужен покой и свежий воздух. И уж вовсе не чужие проблемы.
— Он все никак не привыкнет к моему интересному положению, — решила я вступиться за Деда и вновь предалась размышлениям. Ритка делилась тайнами своей семейной жизни, которые для меня уже тайнами не являлись, что позволило сосредоточиться на истории с банкнотой под ровный усыпляющий Риткин голос.
Через час тайны кончились, и я отвезла подругу домой, подумала еще раз заглянуть к Зотовым и справиться о Лене, но потом решила, что это подождет до утра.
* * *На следующий день события начали развиваться стремительно и вовсе не так, как я могла бы предположить. С утра я пару часов бродила по коридорам конторы, дав людям возможность вдоволь на меня насмотреться, около двенадцати отправилась к Зотовым. Подъехала к дому и посигналила. Дом выглядел необитаемым, во всяком случае, ни у кого из жильцов не возникло желания выйти на крыльцо и поинтересоваться, что мне надо. Это меня обеспокоило. Конечно, гость я незваный, но и незваным гостям уделяют немного внимания, хотя бы столько, сколько уходит на произнесение фразы "убирайтесь отсюда", а здесь полное игнорирование моего присутствия. Возможно, обитатели и впрямь отсутствуют, но хотя бы домработница должна находиться на своем рабочем месте? А может, желание отсидеться за забором связано с некими плохими новостями, которые получила хозяйка? Я вышла из машины и свернула в переулок, поглядывая на окна особняка. Высокий забор обрывался возле небольшого парка у реки. Симпатичный парк, насчитывающий пару десятков вековых деревьев, которым удалось избежать гибели во время повальной застройки района. Парк был островком дикой природы, тишина здесь стояла такая, точно ты находишься в настоящем лесу, впечатление усиливало то, что вокруг не было ни души. Зачем я туда потащилась, ума не приложу, возможно, слова Ритки о необходимости свежего воздуха так подействовали, а может, просто хотелось отвлечься от мыслей об убийстве, чьих-то тайнах и, главное, от воспоминаний о встрече в театре. Я усердно гнала прочь эти самые воспоминания, но они упорно возвращались, и тогда мне становилось не по себе.
В общем, я поддалась соблазну и вступила на тихую аллею. И почти сразу заметила мужчину, того самого, что уже видела в компании Юли Боковой. Бодрой походкой он двигал навстречу, держа в руках газету, свернутую трубочкой. Увидев меня, приятно улыбнулся и направился к скамье, которая была в глубине аллеи. Там он устроился с удобствами, взглянул на часы, развернул газету и стал читать. Ясно, что здесь у него назначена встреча. Ничто не мешало мне устроиться на соседней скамейке, но было одно "но": если здесь появится Юля, мое присутствие вряд ли придется ей по душе, а вслед за ней и дяде с кустистыми бровями. Поэтому я покинула сквер и огляделась, прикидывая, где устроить наблюдательный пункт. Пока я искала нечто подходящее, у меня зазвонил мобильный.
— Ты где? — сурово спросил Дед.
Я считала, что его суровости не заслужила, и буркнула:
— Дышу свежим воздухом.
— Отлично. Где материалы, которые я просил подготовить?
Я взглянула на часы и посетовала на свою девичью память.
— У меня на столе.
— А должны быть у меня, — отрезал он. — Надеюсь, через пять минут так оно и будет.
Дед отключился, а я чертыхнулась. Когда он начинает говорить таким тоном, лучшее, что можно сделать, бежать сломя голову и выполнять порученное дело, а потом, представив себя страусом, сунуть голову в песок в надежде, что гроза минует. Припустив к машине, я набрала номер Ритки.
— В моем кабинете бумаги, — начала я торопливо.
Но подруга в ответ зашептала:
— Я посылала за ними три раза, ничего там нет.
— Как ничего… черт… — Стало ясно, что наблюдение за стариканом придется оставить и срочно лететь в контору, пока Дед не начал швырять мебель вместе с сотрудниками. Успокаивала я себя тем, что старикан с бровями от меня никуда не денется, судя по всему, с Юлей они видятся довольно часто.
Нарушая все возможные правила движения, я вскоре достигла конторы и теперь неслась по длинному коридору к своему кабинету. Там девушка-курьер с видом мученицы перекладывала бумаги на моем столе. Надо признать, бумаг на нем накопилась чертова прорва. Впервые за многие годы я посетовала на отсутствие у меня стремления к порядку.
— Игорь Николаевич просил… — начала девушка, я быстро перебрала папки и со второй попытки нашла нужную. Девушка удалилась, а я оказалась на распутье: то ли отправиться назад в парк, то ли дождаться нагоняя от Деда. В конце концов я отправилась к Ритке. Она выглядела до того несчастной, что я, почувствовав себя свиньей, покаянно спросила:
— Здорово досталось?
Ритка махнула рукой, давая понять, что в ее жизни бывали моменты и похуже.
— Гроза миновала.
"Если все не так скверно, может, нагоняй подождет?" — подумала я и, пользуясь тем, что в приемной появилось сразу три посетителя и внимание Ритки было переключено на них, тихо смылась.
* * *Кляня Деда и его вздорный характер на чем свет стоит, я поехала назад в парк, все еще понятия не имея, почему это для меня так важно. Ну, встретится мужчина с Юлей, ну, прослежу я его до того места, где он обитает, и что? В принципе, узнать, кто он и где живет, не такая уж трудная задача, достаточно серьезного разговора с Юлей. Должно быть, во мне зрело предчувствие, что, пока я бестолково мечусь по давно знакомым и успевшим опостылеть коридорам, в парке происходит самое интересное. Оказалось, я была весьма недалека от истины. Однако надо признать, что хоть предчувствие и имело место, но развитие событий виделось мне весьма смутно, иначе я бы не покинула свой пост или обратилась за помощью к Вешнякову. Одним словом, в тот день я здорово лопухнулась.
В парке я появилась через полчаса и обнаружить дядечку на скамеечке уже не надеялась, оттого то, что он там преспокойно сидит, оказалось приятным сюрпризом. Решив, что он пришел на встречу раньше условленного времени и человек, которого он ожидает, вскоре появится, я, игнорируя скамейки, направилась через зеленую лужайку к кустам, откуда и принялась наблюдать. Сквер по-прежнему был пуст, не считая нас с дедулей, который, отложив газету в сторону, дремал, свесив голову на грудь. Оглядевшись, я решила, что сквер и в самом деле оазис среди бурного житейского моря: надежно укрыт от домов деревьями, шум дороги сюда не доходит, и до реки тоже далеко. Прекрасное место для прогулок с детьми, но ни одного чада так и не появилось. Я вспомнила, что по соседству дома, где люди живут за каменными двухметровыми заборами, а дети гуляют под присмотром охраны, скверы энтузиазма у них не вызывают. Вот тогда и пришла в голову мысль, что это, в сущности, идеальное место для убийства. И как только эта мысль меня посетила, я почувствовала неприятный холодок вдоль спины, а вслед за этим подумала, что мужчина слишком долго сидит в одной позе и не двигается. Допустим, задремал человек, но здесь сон скорее богатырский.