– Так вы утверждаете, что эта дама…
– Девица! Мойра так никогда и не вышла замуж.
– Тем не менее вы заверили меня, что ваша тетя каждую пятницу навещает вас между полуночью и часом ночи, так? И куда же она приходит? Надо полагать, в вам в спальню?
– Да, но Мойра никогда не входит без стука и дает мне время привести себя в порядок. Она придерживается весьма строгих принципов. Вы ведь знаете как их воспитывали в прежние времена, правда?
– Честно говоря, боюсь, вы просто смеетесь надо мной, мистер Мак-Пантиш.
– Я бы ни за что не посмел так себя вести, мистер Мортон.
Джон молча повернулся на каблуках и вошел в гостиницу. А Джефсрерсон сладострастно потянулся. Никогда он не поймет, почему Бог счел нужным создать англичан!
На лестничной площадке Мортон встретил Ислу – горничную, убиравшую комнаты его этажа. Неглупая и расторопная девушка нравилась Джону.
– Дитя мое, можно задать вам один вопрос?
– Всегда к вашим услугам, сэр.
– Вы верите в привидения?
Некоторое время Исла удивленно смотрела на англичанина.
– Само собой, сэр.
– А вы их видели?
– Нынешней зимой я работала в одном небольшом замке Форфэршира и там жило привидение – прапрадедушка хозяина. Ужасный шутник. То и дело нас разыгрывал. Бывший моряк. И вот, всякий раз, проходя по коридору второго этажа, я точно знала, что получу шлепок… сами понимаете, по какому месту. Прапрадедушке специально отвели комнату, и часто оттуда слышался его смех. Но, когда на каникулы приезжали внуки и внучки хозяев, глава семьи оставлял в комнате призрака записку: «Осторожно, Ангус, в замок едут малыши. Пожалуйста, не напугайте их!» И представьте себе, сэр, Ангус ни разу не давал о себе знать, пока детишки оставались в доме. Очень воспитанное привидение…
– Спасибо, Исла… Я… я не спущусь ко второму завтраку… Что-то я сегодня немного устал…
Заперев дверь на ключ, Джон Мортон достал бутылку виски и прямо из горлышка отхлебнул такую щедрую порцию, что сразу же растянулся на кровати и заснул. Но и во сне его лучили привидения.
Желания Теда Булита исполнились, и те обитатели Каллендера, кто испытывал определенное почтение к Иможен Мак-Картри, скоро узнали, что она в «Гордом Горце». Под самыми разнообразными предлогами мужчины оставляли кто – кассу, кто – контору, кто – конюшню, а кто и просто жену и бежали в кабачок, так что будущее рисовалось Теду во все более радужных тонах. Уильям Мак-Грю попытался незаметно выскользнуть на улицу, но у двери его застукала супруга.
– Позвольте полюбопытствовать, куда это вы собрались, Уильям Мак-Грю? – крикнула она, бросив очередную покупательницу.
Разочарованный Уильям медленно обернулся.
– Да уж, Элизабет Мак-Грю, – с горечью проговорил он, – если хотите знать мое мнение, вы и вправду чертовски любопытны, но в вашем возрасте характер уже не исправишь!
– А вы настолько испорчены, что хотели улизнуть в «Гордого Горца» и пьянствовать там с этой омерзительной рыжей тварью, позором всего Каллендера!
Уильям едва не вскипел, но предпочел использовать более тонкую тактику.
– На вашем месте, Элизабет, я бы попридержал язык… Мисс Мак-Картри не из тех, кто стерпит оскорбление от какой-то бакалейщицы, годной только продавать бисквиты и свиное сало! Поэтому я нисколько не удивлюсь, если она придет сюда и устроит вам заслуженную трепку. Добавлю, кстати, что это доставило бы огромное удовольствие всем, включая меня, вашего супруга, ибо я сыт по горло той жуткой мегерой, в которую вы превратились, Элизабет Мак-Грю!
С этими словами Уильям, пользуясь наступившей тишиной, величественно переступил порог бакалеи и побежал к «Гордому Горцу».
Иможен пришлось отвечать на такое множество заздравных тостов, что она пребывала в некоем радостном возбуждении, все более возносясь над древними законами равновесия. Констебль Сэмюель Тайлер, прислонясь к двери, неодобрительно наблюдал эту картину. В то же время он невольно восхищался стойкостью мисс Мак-Картри.
– Еще несколько лет – и она не уступит в выдержке своему покойному папе! – шепнул он входящему Уильяму Мак-Грю.
Джефферсон Мак-Пантиш всегда завтракал, обедал и ужинал в комнатушке рядом с приемной – таким образом он мог, не отрываясь от еды, наблюдать за дорогой в Каллендер. Едва он успел поднести к губам вареную картофелину, сдобренную мятой, как вдали показалась высокая фигура. Хозяин гостиницы сразу узнал Иможен Мак-Картри, о которой хранил столь страшные воспоминания. Совершенно забыв о картофелине, он нервно сглотнул и чуть не подавился. В результате, когда Иможен вошла в холл «Черного Лебедя», перед ней предстал задыхающийся и красный, как рак, Мак-Пантиш.
– У вас, что, неприятности, мистер Мак-Пантиш?
– Пока – нет, мисс…
– Но вы их как будто ждете?
– Послушайте, мисс Мак-Картри, мне шестьдесят два года… и жить осталось не так уж много… и я хотел бы провести эти годы на покое. Дело за малым – продать «Черного Лебедя» и уехать на родину, в Комри… Но мне никогда не найти покупателя, если из-за вас о гостинице пойдет дурная слава! Ну, что я вам сделал, мисс Мак-Картри? За что вы преследуете безобидного трактирщика, который даже не подозревал о вашем существовании, пока вы не явились три года назад в этот дом и не учинили в нем бойню?
– Ну-ну, мистер Мак-Пантиш, не стоит быть таким злопамятным! Да, мне пришлось убить, но только спасая собственную жизнь. И раз уж в любом случае тут остался бы труп, так лучше того типа, чем мой! Вы согласны?
– Конечно… – без особого убеждения в голосе подтвердил Мак-Пантиш. – А можно узнать, что вас привело в «Черного Лебедя» сейчас, мисс?
– Мне надо повидать одного человека…
У хозяина гостиницы вырвался жалобный стон.
– Неужто вы опять за свое?
Иможен рассмеялась.
– Не думаю, чтобы этот джентльмен оказался опасным субъектом… Джон Мортон живет у вас?
– Он не спускался ко второму завтраку… Сказал горничной, что слишком устал и хочет отдохнуть.
– Что ж, я сама поднимусь наверх. Скажите мне номер комнаты.
– Но это же запрещено! – с ужасом вскричал Мак-Пантиш.
– Что именно?
– Дама не должна подниматься в комнату джентльмена! Здесь приличная гостиница!
А вот замечания такого рода делать как раз и не следовало!
– Уж не пытаетесь ли вы намекнуть, мистер Мак-Пантиш, что я недостойна уважения? – сухо бросила Иможен.
– Избави меня Бог, мисс Мак-Картри!
– Или, может, мне закрыт доступ в вашу гостиницу?
– Конечно, нет!
– Имейте в виду, мистер Мак-Пантиш, я все-таки дочь капитана Мак-Картри, а к моему отцу тут все относились с должным почтением!
– Разумеется, мисс, разумеется…
– И папа не потерпел бы, чтобы его единственную дочь оскорблял какой-то чужак!
– Чужак?
– Вы ведь родились не в Каллендере, правда?
– Нет, в Комри…
– Значит, вы здесь человек посторонний. А теперь – довольно, мистер Мак-Пантиш! Я и так потеряла из-за вас слишком много времени. В какой комнате живет мистер Мортон?
– В седьмой.
– Спасибо.
Хозяин «Черного Лебедя», как потерянный, смотрел вслед Иможен. Глядя, с какой непреклонной решимостью она поднимается по лестнице, бедняга чувствовал, что всякое сопротивление бесполезно. Возвращаясь в комнатушку, где остывал его завтрак, Мак-Пантиш вспоминал, как его бабушка уверяла, будто огненно-рыжие мужчины и женщины поддерживают тайную связь с дьяволом. И трактирщик пришел к выводу, что старуха была на редкость проницательной особой.
Добравшись до двери седьмого номера, Иможен постучала с лишь ей одной свойственным тактом. Этот грохот мог бы разбудить всех постояльцев на обоих этажах гостиницы. Мак-Пантиш тоже его услышал, но только вздохнул с величайшим смирением и принялся меланхолически пережевывать кусочек мяса, уже покрывшийся пленкой холодного жира. Не получив ответа, мисс Мак-Картри повернула ручку, и дверь открылась.
– Мистер Мортон! – позвала Иможен, просовывая голову в щель.
Тишина. Шотландка нетерпеливо распахнула дверь настежь.
– Мистер Мортон, вы у себя?
Да, мистер Мортон был у себя, но ответить никак не мог, ибо гело его с веревкой на шее тихонько покачивалось на стенной вешалке. Сначала Иможен почему-то подумала, что, наверное, старик почти ничего не весит, потом – об упорстве, с каким он хотел покинуть этот мир, поскольку согнутые в коленях ноги почти касались земли. Наконец, оценив положение, мисс Мак-Картри едва не позвала на помощь, но передумала и, крепко заперев за собой дверь, вышла.
Услышав на лестнице шаги Иможен, Мак-Пантин немного удивился, что ее беседа с англичанином заняла так мало времени. Но он настолько обрадовался уходу опасной гостьи, что, не раздумывая, побежал прощаться.
– Вы нас уже покидаете, мисс?
– Боюсь, это невозможно.
– Простите, не понял…
– Я думаю, мне надо подождать, пока не выполнят все формальности.
– Какие формальности?
– Обычные.
Хозяин гостиницы терялся в догадках.
– Послушайте, мисс, что-то вы совсем сбили меня с толку! Вы видели мистера Мортона?
– Да, видела.
– Но разговор, насколько я понимаю, вышел коротким?
– Никакого разговора вообще не было.
– Мистер Мортон не у себя?
– Нет, он там.
– И не захотел с вами разговаривать?
– Он не мог.
– Не мог?
– Нет, мистер Мак-Пантиш, не мог, потому что Джон Мортон мертв.
Чтобы не упасть, Джефферсону пришлось вцепиться в конторку.
– Это шут…ка? – заикаясь, пробормотал он.
– В подобных случаях юмор неуместен!
– Так он… действительно мертв?
– Мертвее некуда!
– Но, в конце-то концов, мы виделись меньше часу назад! И Мортон вовсе не выглядел больным!
– Для того чтобы повеситься, вовсе не обязательно плохо себя чувствовать.
– Пове…
– Да, повеситься, мистер Мак-Пантиш! Джон Мортон удавился на вешалке в своей комнате, и на вашем месте я бы срочно позвонила в полицию. А я подожду здесь полицейских и дам все необходимые объяснения.
Этот новый удар судьбы окончательно вывел трактирщика из равновесия. Вне себя от ярости, он подпрыгнул на месте и, ухватив Иможен за плечи, бешено затряс.
– А мне? – заорал Мак-Пантиш. – Мне вы дадите объяснения? Может, вы мне скажете, почему всякий раз, стоит вам войти – и в гостинице появляется труп? Задумали меня разорить, а? Ну, признавайтесь!
– Вы сошли с ума, мистер Мак-Пантиш.
– Может, я и в самом деле псих, мисс Мак-Картри, зато вы, вы хуже, чем эпидемия желтой лихорадки! И даже Великая Чума – ничто по сравнению с вами! Честное слово, страну следовало бы очистить от людей вроде вас!
Джефферсон открыл ящик стола и, вытащив такой огромный пистолет, что его пришлось держать двумя руками, прицелился в Иможен.
– Молитесь дьяволу, Иможен Мак-Картри, бьет ваш последний час!
Иможен застыла как вкопанная, не в силах пошевельнуться от страха и прикрыла глаза, ожидая скорой встречи с покойным папой, как вдруг у нее за спиной раздался добродушный грубый голос:
– Ну? Что еще за игры вы тут затеяли?
Мисс Мак-Картри открыла глаза, обернулась и с облегчением увидела Сэмюеля Тайлера.
ГЛАВА III
Раз в неделю преподобный Родрик Хекверсон навещал сержанта Мак-Клостоу. Священник и полицейский уважали и прекрасно понимали друг друга, поскольку оба они родились в Приграничной зоне, а потому испытывали одинаковые трудности с обитателями Верхней Шотландии, не желающими признавать чужаков. Преподобный Хекверсон во время этих еженедельных свиданий пользовался случаем узнать у сержанта обо всех проступках своих прихожан и таким образом почерпнуть тему для воскресной проповеди. Не называя имен, он клеймил те или иные прегрешения, ну, а виновников и без того знал весь городок. Грешники краснели от стыда, а прочие, и особенно родня, преисполнялись благодарности к преподобному Хекверсону за редкое умение ненавязчиво преподавать уроки нравственности.
– Арчибальд, по-моему, вы сегодня малость не в своей тарелке? В чем дело? – попыхивая трубкой, спросил священник.
Полицейский – крайне неумело – изобразил удивление.
– Да ничего, уверяю вас, преподобный…
– Ну-ну, сержант Мак-Клостоу, неужто вы забыли, что не имеете права лгать ни пастору, ни земляку, ни другу? Или правда так тяжела?
Немного поколебавшись, Арчибальд уступил.
– Преподобный, я боюсь, что теряю надежду на райское блаженство…
– Ого! И какая же слабость тому виной?
– Да то, что я день-деньской сыплю проклятиями, дохожу до такого бешенства, что почти теряю рассудок и не в состоянии мыслить здраво.
– Но раз вы отдаете себе в этом отчет – не все потеряно. Можно найти и лекарство. Например, почему бы не сделать небольшое усилие воли и…
– Я на это не способен, преподобный, во всяком случае, пока она тут!
– Она?
– Эта чертовка Иможен Мак-Картри!
– Ах, вот оно в чем дело! То-то я слышал, что еще до моего приезда в Каллендер из-за этой особы случились какие-то волнения…
Мак-Клостоу с горечью усмехнулся.
– Волнения? Да не будь у меня ангела-хранителя, я бы давно угодил из-за них в сумасшедший дом!
– Даже так?
– Повсюду трупы… Каждую минуту – нападения… и телефонные звонки с настоятельным приказом не мешать ей делать что вздумается! А ко всему прочему, вы и представить не можете себе, преподобный, как дерзко и нагло ведет себя эта нахалка!
– Вы уверены, что не преувеличиваете, Арчи?
– Преувеличиваю? Она приехала только утром, но еще до двух пополудни успела влепить мне пощечину!
– Не может быть!
– Еще как может, преподобный Хекверсон! И вас еще удивляет, что после всего этого мне больше не хочется играть в шахматы, что виски потеряло вкус (уж о чае я и не заикаюсь!), что весь день я всуе кощунственно поминаю имя Божье и то раздумываю о самоубийстве, то готов прикончить ее!
– Да ну же, Арчи, возьмите себя в руки!
– Я больше не могу, преподобный, просто не могу.
И сержант Мак-Клостоу разрыдался. Преподобный Хекверсон не выдержал. Поистине тяжкое зрелище – смотреть, как колосс более шести футов ростом рыдает словно малое дитя. Пастор встал, с отеческой заботой обхватил сержанта за плечи и прижал его буйную головушку к груди, нисколько не заботясь о том, что мокрая борода Арчибальда пачкает ему пиджак. Нежно обнявшиеся мужчины являли собой столь трогательное зрелище, что старая мисс Флемминг, заглянувшая в участок спросить, не находил ли кто ее потерянных на рынке ключей, ретировалась так быстро, как только позволял ей артрит, и немедленно побежала рассказывать всем своим кумушкам, что застала Арчибальда Мак-Клостоу за исповедью причем сержант признался отцу Хекверсону в таком тяжком преступлении, что пастор и полицейский обнялись и зарыдали. Разумеется, сообщение возбудило всеобщее любопытство, и каждый пытался истолковать преступление сержанта либо в зависимости от собственных тайных склонностей, либо от степени симпатии к Мак-Клостоу. В первую очередь, конечно, поинтересовались мнением мисс Флемминг, но та, не желая показать полную неосведомленность на сей счет, заявила, что не имеет права разглашать чужие тайны. Все одобрили ее сдержанность, но про себя затаили досаду.
Как только первые минуты волнения миновали, преподобный Хекверсон вновь обрел приличествующую его сану властность.
– Довольно, Арчи, а то я подумаю, что вы больше не достойны носить нашивки. Я понимаю, что заставила вас вытерпеть эта Мак-Картри, но не забудьте, сам Спаситель сказал нам: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
– Никогда! Пусть только попробует еще раз поднять на меня руку – и я ее удавлю на месте, а потом арестую!
– Арчибальд Мак-Клостоу! Вы, что, отказываетесь повиноваться слову Божьему?
Полицейский немного поколебался.
– Нет, конечно… – наконец покорно пробормотал он.
– В таком случае выслушайте меня: скорее всего мисс Мак-Картри уже сожалеет о содеянном зле, и потому маловероятно, чтобы…
Арчибальд издал недоверчивый смешок, и голос священника зазвучал еще суровее:
– Да, она, наверное, раскаивается и ничего подобного больше себе не позволит! Впрочем, я повидаю эту особу и потребую от нее извенений…
– Я не хочу!
– Тем не менее она извинится! Арчи, вы сегодня что-то не в меру упрямы, и мне это совсем не нравится!
– Прошу прощения, преподобный…
– Ладно. А кроме того, вам надо научиться сдерживать себя. Вы слишком раздражительны и вспыльчивы по натуре… В следующий раз, когда вы встретите мисс Мак-Картри…
– Я выпущу ей кишки!
– Нет, Арчи! Вы не выпустите ей кишки! Напротив, вы заставите себя разговаривать с кротостью и смирением, приличествующими тому, кто исповедует нашу веру и знает, что любой поступок зачтется ему в мире ином… Ну, вы даете мне слово, Арчибальд Мак-Клостоу?
Лицо сержанта исказилось от ожесточенной внутренней борьбы, но в конце концов он пошел на попятный.
– Да, преподобный, даю…
– Спасибо, Арчи.
Зазвонил телефон, и полицейский снял трубку.
– Сержант Мак-Клостоу слушает… А, это вы, Тайлер?… В чем дело? Что? Повешенный? В «Черном Лебеде»?… И кто же?… Тот самый тип, что приходил утром? Ну и ну… Вы уже предупредили Элскота?… Ладно, еду… А кто нашел тело? Что вы сказали?… Ад и преисподняя!
Священник подскочил на стуле, и Мак-Клостоу, опустив трубку, выложил ему последние новости.
– Только что в «Черном Лебеде» покончил с собой некто Джон Мортон. И знаете, кто обнаружил труп? Мисс Мак-Картри! Не успела она провести в Каллендере и шести часов, а у нас уже жмурик на руках!